О начальниках и депутатах, из Русского Прованса

Афанасьева Вера
      Ракета взлетела на рассвете, но по летнему времени народу на улицах было уже изрядно, и нашлись многочисленные свидетели этого па-мятного зрелища. Выпотрошенная, лишенная своих электронных внутренностей, она стояла на углу, возле ограды бывшего военного училища, но вид все равно имела  угрожающий и направленный. И вот теперь, вырывая из асфальта тяжелый цементный постамент, засыпая все вокруг песком и комьями земли,  она, как брошенная кем-то гигантская морковка, круто взмыла вверх, потом скривила непонятно кем заданную траекторию и исчезла в розовом  утреннем небе.
Некоторые из тех, кто наблюдал почти космический полет, преимущественно спешащие на первые автобусы дачники, успели снять его на камеры телефонов, и  самые практичные потом в результате этого дальновидного поступка не только окупили себе дорогу туда и обратно, а билеты нынче не дешевы, но и смогли неожиданно порадовать домашних практичными и полезными приобретениями. Другие же, не умеющие ухватить удачу за хвост,  просто глазели, запрокинув головы,  пока ракета не скрылась из глаз, гадая, что же  это за эксперимент такой проводят неугомонные военные.
А чуть позже стало известно, что ушли и танки. Давно уже стояли они в Парке на Ястребиной горе на вечном,  как казалось, приколе, вперемешку с гаубицами, катюшами, ракетными установками и прочими военными антилопами-гну,  безучастные к лениво рассматривающим их посетителям.  Но внезапно все это разношерстное механическое стадо, подчиняясь слышному только ему приказу, вяло сползло с постаментов, выстроилось в правильную колонну и направилось вон сначала  из опостылевшего Парка, а затем и из призревшего, но порядком надоевшего  Города.
        Грохоча и бряцая,  драндулеты вырулили на объездную дорогу и, под проклятия автомобилистов, направились к тракту, ведущему на запад, туда, куда  они всегда стремились и где уже однажды побывали, возвратившись домой, кто с победой, а кто просто с пламенной благодарностью дружественных социалистических народов. Самостоятельная и целеустремленная кавалькада  на призывы наконец-то всполошившейся милиции и  приказы военных патрулей никак не  реагировала, продолжая с приличной скоростью удаляться в неизвестном направлении, словно недовольная федорина посуда в поучительной, но грустной  сказке.
И тут же под оглушительный  «Полет валькирий» взлетели соску-чившиеся по небу самолеты,  которые несколько лет бездельничали в знаменитом на всю страну летном городке на окраине Слободы. Незаправленные, отвыкшие летать,  "лебеди" и "медведи", не забыв прежних уроков,  сумели выстроиться длинным журавлиным клином и со сверхзвуковой скоростью, кувыркаясь от счастья, сияя в утреннем солнце, направились в сторону оцепеневшей Прибалтики, которая все время чего-то такого ждала и вот, наконец,  накликала на свою голову.
         Но, верные интересам родины,  уже почти достигнув своевольных маленьких стран,  бомбардировщики сделали крутой вираж и полетели назад, миновали любимый Город и продолжали следовать за вожаком   куда-то в сторону Дальнего Востока, заставив испугаться теперь Китай, Японию, Америку, а на всякий случай, и Канаду.
          За всеми этими коллизиями, оказиями и баталиями сразу и не заметили, как расцвела Главная площадь, зазеленела ярким сочным лугом,  запестрела маками, васильками и ромашками. Первыми обнаружили это городские собаки, стали носиться по высокой влажной траве, лая и поскуливая от восторга. Потом на луг степенно ступили окрестные кошки, начали обстоятельно обследовать его, утопая в траве и обозначая свой путь высоко поднятыми хвостами. Немногочисленные в эти утренние часы прохожие, собиравшиеся пересечь Площадь и столкнувшиеся с неожиданной преградой, озирались в поисках табличек, запрещающих вытаптывать шикарный газон,  поглядывали на окна Губернской Управы, и от греха подальше обходили неожиданно образовавшуюся поляну стороной. Но тут же появились обрадованные дети, беспечно кинулись в траву и стали собирать букеты, плести венки, ловить бабочек  и стрекоз. И только через пару часов ничего не понимающие городские озеленители выставили по высочайшему указанию специально привезенное ограждение, украшенное упре-ждающими и угрожающими надписями.
А муть из губернского болота тем временем расплескивалась по миру, и уже через час Министерство иностранных дел страны, заваленное нотами и заявлениями перепуганных стран, выстроилось во фрунт и, теряя дипломатический тон, обратилось с законными, хотя и резковатыми  требованиями к самым высокопоставленным военным чинам. Баллисты сумели рассчитать траекторию взлета ракеты и определили место старта с точностью до нескольких метров, силы ПВО почти сразу взяли на прицел бесхозные "сушки" и "тушки",  а о танках немедленно сообщили, куда следует, бдительные горожане и селяне, дозвонившиеся аж до Генерального Штаба. И, несмотря на пламенные заверения  Начальника губернского гарнизона, что Губерния к этому ни сном, ни духом, несмотря на публичное отречение командира размещенного в Слободе авиаполка от любимых самолетиков, те, кому следует, сообща выяснили источник безобразий, заставивших  переполошиться добрую половину белого света.
         А еще через час сладко чмокающего во сне Губернского Градона-чальника осмелились вытащить прямо из-под широкого теплого бока красавицы-жены, и он, впервые в жизни не позавтракав, самолично кинулся к телефону  и стал срочно собирать экстренное совещание по поводу творящегося кавардака. Но пока разыскивали на загородных дачах министров и советников, пока будили их от сладких субботних снов, пока доставили в Управу, прошло еще пару часов и от   экстренности осталось одно название.
      И теперь, опухшие от сна, нечесаные, не испившие кофею и почти ничего не понимающие, министры и главы сидели за длинным овальным столом и пытались немедленно выработать, предпринять, остановить и разобраться. А уже очухавшийся хозяин кабинета  неистовствовал и требовал незамедлительных ответов. Поднятый раньше других Начальник гарнизона отсутствовал, уехав разбираться с самовольными танками, и Градоначальнику приходилось, нарушая субординацию, кричать всего лишь на его молодого зама. 
- Что с бомбардировщиками?
- По последним данным, над  Челябинском.
- Их пытались сбить?
- Да, но безрезультатно, они как заговоренные.
- Как же вы допустили подобное безобразие?
- Не могу знать, ведется расследование.
- А выяснили хотя бы, кто за штурвалами?
- Нет, все летчики на месте.
- Надо искать среди отставников, мало ли у нас отморозков, но если наши – еще полбеды, а если какие-нибудь корейцы?
- Почему именно корейцы?
- Ну, арабы, какая разница.
- Откуда здесь арабы?
- Арабы везде. Хотя если бы арабы, полетели бы на столицу. Нет, определенно корейцы. На худой конец, китайцы. Угоняют, угоняют дос-тояние Родины.  А что ракета?
- Давно уже упала на каком-то поле в Румынии.
- Лучше бы в Молдавии, но хорошо, хоть в Румынии, это нам повезло, поляки или  хорваты тотчас бы объявили войну.
- Да она и не повредила ничего, шмякнулась, как камень, только коз распугала.
- Да любой козе понятно, что это боевая ракета средней  дальности. Гарантированный международный скандал, да еще какой, придется теперь задницу лизать этим вонючим хорватам. А с танками что?
- На большой скорости приближаются к границе.
- С Украиной?!
- Нет, что вы, с соседней губернией.
- Как  вы думаете их остановить?
- Да мы пытались, но они просто ненормальные, все сминают, как  в сорок первом.  Повреждено несколько машин ГИБДД, сметены баррикады из военных грузовиков и комбайнов. А  они, когда они видят мощный заслон, просто объезжают по полям. А там же бездорожье, арыки, только они могут идти.
- Где Министр дорог?
- Я здесь, Демьян Фомич.
- Что ты лично думаешь предпринимать, Рафик?
- Я-то здесь причем, они и так мне все дорожные покрытия расплющили.  Что мне, окопы копать?
- Да тебя за такие дороги самого расплющить надо, твои покрытия любой велосипед разворошит, не то что танки. Положили,  как в анекдоте, тонким слоем. А себе дворцов понастроили, так что копать вам  скоро не окопы придется, и не здесь.
Поняв, что дело совсем плохо, раз хозяин так грозит любимому другу, остальные совсем притихли, поникли, словно вечерние одуванчики. А  Градоначальник продолжал громить невинного Рафика.
- Что конкретно думаешь  делать?
- Почему я?
- Не дерзи, отвечай, когда спрашивают.
- Может,  закидать их гранатами?
- А кто кидать станет, ты?
- А военные на что?
- Да ты представь своей тупой башкой, что начнется, если мы заставим солдат или курсантов в мирное время под танки кидаться. Итак от Комитета солдатских матерей проходу нет, чуть чего хай поднимают на всю страну.
Тут необдуманно подал голос Заместитель начальника гарнизона.
- А может, ну их, пусть едут. Стрелять-то  им все равно нечем.
- Хороши у нас защитнички, нечего сказать, смелые и умные, просто загляденье. Непонятно, что ли: им и ехать не на чем, однако  ушли же они с пустыми бензобаками почти на триста километров. Едут на хреновине,  выстрелят морковиной. Немедленно отправляйтесь на место событий и действуйте по обстановке.
- Слушаюсь.
        Спасшийся от праведного гнева военный радостно припустил наутек, а все остальные вскоре еще раз убедились в мудрости тех, кто  никогда не делает сегодня того, что можно отложить на завтра,  ибо весьма вероятно, что завтра ничего  делать и  не придется. Вот и теперь,  ишак сдох, и одна  проблема благополучно  разрешилась без каких-либо  усилий собравшихся, потому что  через полчаса стало известно: танки наконец-то вошли в соседнюю губернию и были  остановлены там ударными частями Приречного военного округа. Так что ни Министру дорог, ни Начальнику гарнизона кинуться с гранатами под танки так и не довелось.
          Затем выяснилось, что актуальность потеряла  и другая проблема, потому что самолеты все равно уже было не догнать, да и  находились они, как доложили Градоначальнику, в непосредственном подчинении Министерства обороны.  А раз именно оно  прозевало, то пусть с него  и спросят, почему не заправленные и не пилотируемые, но все равно опасные  истребители и бомбардировщики летят на дружественный  и миролюбивый Китай. Губерния  же здесь совершенно ни при чем, нечего перекладывать с больной головы на здоровую.
        С ракетой тоже все  было абсолютно ясно: предприимчивые румынские колхозники наверняка уже дружно везли ее на местный пункт приема вторсырья, и помешать им в этом не представлялось никакой возможности. Да и  пускай себе везут, должна же быть людям хоть какая-то компенсация за сбежавших коз.
     Тогда, раз уж все  так славно получилось, и раз уж  собрались в такую рань, решили заодно разобраться и с  мелкими городскими неприятностями. И, разумеется, сначала вспомнили о любимом детище.
- А что там делается в Национальной деревне?
      Поняв, что буря в стакане слегка утихла, министры немного осмелели, и ответить решился Министр социальной политики.
- После того, как установили патрули, стало гораздо тише. Забредет, правда, иногда какая-нибудь тварь, но безобидные они, никого не трогают, так, слегка пошаливают.
- Хороши безобидные, Министр национальностей который день  килограммовой шишкой сверкает.
- Да он сам упал, день рождения ведь.
- Знаем мы эти "сам упал" и "задел об угол", не маленькие. Ну ладно, это все ерунда, надо решить, что делать с этой непонятной хренью в принципе.
        И тут  румяный Сережа, сидевший не за столом, среди участников первой руки, а во втором ряду, между советниками и референтами, решил, что настало и его время сказать веское слово.
- А может использовать это, Демьян Фомич? В рекламных целях. Вы же сами хотели чего-то особенного.
- И как же это использовать? Что рекламировать будем: бабок  Ежек, плешивых подпасков? Предложим американцам поохотиться на косуль с азиатскими мордами?
- А что, нашлись бы желающие.
- Желающие,  может, и  нашлись бы, но куда ты их повезешь-то? Известно тебе, где эта мерзость  появится в следующий раз?
Но  румяный Сережа не хотел сдаваться.
- Можно было бы  создать специальные научные коллективы, понаблюдать, составить графики передвижения, диаграммы численности.
- Слово бы такое понимал, диаграммы! И что, профессора будут за сайгаками этими по степям гоняться, лазать по горам, чтобы определить численность дэвов и джинов? Ты мне мозги-то не пудри,  видал я эти ваши исследования, сам, чай, доктор. Сидите дома на задницах и пишите от балды,  все, что в голову придет, впариваете всякую чушь, потому что считаете, будто дураки-чиновники вас все равно проверить не смогут. Ан нет, здесь придется за свои слова отвечать, так что не получится у вас просто так из нас деньги тянуть. 
- Тогда можно организовать поисковую туристическую программу. Пусть сами и найдут, в кого стрелять. Лишь бы деньги платили.
- Да если дать всем, у кого есть деньги, возможность самим выби-рать, на кого охотиться, то мы с  тобой первые на прицеле окажемся. Уж поверь мне. Так что и это не прокатит. А бабы эти, которые наших мужиков того, их как прикажешь использовать?
Сережа стеснительно потупился, и слово взял Министр культуры.
- Вы же знаете, европейцы давно пресыщены  традиционным сексом,  такой, неординарный, должен их привлечь. Я вот недавно был в Голландии…
- Ты мужчина или как? Каждый мужик свои причиндалы  не на по-мойке нашел, а если потеряет, то других  взять негде. Так что дураков рисковать собственным добром не найдется. У них таких идиотов, как у нас, нет, все себя любят, уважают и здоровье берегут. Это наш почти умер, а через неделю  пошел новых приключений искать, и ничего ему от  государства не надо. А с этими голландцами-немцами  мы потом до самой смерти не расплатимся, будем всю жизнь им на протезы работать. Да они еще и ухитрятся из  этого бизнес сделать, специально будут приезжать. А если найдутся мазохисты какие-нибудь, которым просто неймется свой конец оторванным увидеть, то даже они потребуют справки о здоровье этих потаскух, а  где мы их возьмем?
- Сделать справки – не проблема, - откликнулся Министр здраво-охранения.
- Вы только и умеете,  что б… всяким справки липовые выдавать, вон лето на дворе, а полгубернии на бюллетенях сидит. А сами на дачах ишачат да пивом на островах  по уши наливаются.
- Может, создать что-то вроде русского Дисней-ленда? – подал голос Министр образования. – Там же на горе и сделать,  построить фуникулеры, аттракционы.  А что, колобки, Иваны-царевичи там всякие, джины, детям в радость. И этнический колорит, опять же.
- Ты своих детей поведешь на такие аттракционы, папаша? Да  лю-бой нормальный ребенок  от этих образин заикаться и писаться начнет.
- Ну, тогда  не для детей, а для взрослых
- Может, какие ненормальные и притащатся на эти пакости погла-зеть, сказать не могу. Но  гарантирую, что журналисты со всего мира сбегутся. Не знаю,  увидят ли они этих страшил, но уж точно в самые грязные углы носы свои длинные засунут. И столько  всякой гадости вытащат, столько мусора накопают – мало не покажется.
- Но ведь известность же…
- Любая известность должна быть управляемой, -  поддакнул  всегда  лояльный Министр экономических отношений. - Это закон любого бизнеса: хочешь использовать – научись управлять.
- Правильно говоришь, Семен Аркадьевич, то-то и оно, что никак не получится управлять этой хреновиной, так что не нужна она нам, не нужна!
       И вот тут-то и взял слово неприметный мужчина в сером костюме, единственный из всех присутствующих чисто выбритый и причесанный волосок к волоску. Служил этот мужчина в одном превосходном и полезном учреждении,  ведавшим как раз безопасностью всего того, что должно быть безопасным. В его ведомстве чиновничьей  чехарды давно уже не случалось, поэтому служил он отечеству верой и правдой более двадцати лет,  знал обо всем, что творилось и творится в Губернии, и недурно представлял, как бороться с напастями любого рода.
- Позвольте мне, Демьян  Фомич. Надо немедленно найти причины происходящего и устранить. Разыскать того, кто это делает.
А Демьян Фомич изменил тон и перешел на вы.
- А вы думаете, что это кто-то делает?
- Конечно, раз что-то происходит, значит, это кто-то обязательно делает.
- И вы предполагаете, кто бы это мог быть?
- Наверняка не знаю, но некоторые соображения у нас уже есть.
- Даже подумать страшно, кто это. И непонятно, как с ним справиться. Мы ведь вон даже полувековые развалюхи остановить не сумели. А тут такое!
- Зря вы недооцениваете наши силы, мы кое с чем и похлеще справлялись.
- Но как его найти?
        И в этом месте  мы  вынуждены отдать должное  приехавшему в Город писателю, который выказал себя истинным знатоком человеческой сути, правильно связав некоторые особенности  строения  людской плоти  со способностями  к  размышлению и анализу, а также с умением говорить только по делу. Потому что в разговор вступил обремененный множеством  подбородков  и молчавший до этого Министр печати, про которого пару недель назад легкомысленный Тунев рассказывал своему другу. Подбородки эти и в самом деле поддерживали умную голову, что и доказал их владелец, произнеся:
- Припоминается мне, что несколько лет назад в Губернии уже был подобный случай. Тогда здесь тоже творились разные неприятные вещи, а в дело оказался замешанным  мало кому известный писатель. Он, кстати, когда-то учился вместе со мной. Вот и Сергей Игоревич его хорошо знает, в друзьях ходил. Так вот, его тогда из Губернии попросили, а после его отъезда все и прекратилось.
Демьян Фомич выпучил глаза.
- Погоди, я что-то не совсем понимаю. Он, значит, придумывал, и все происходило как по писаному, как он написал?!
- Увы.
- Но как это может быть?!
- Сила слова,  Демьян Фомич, сила слова. Или,  если хотите, дар пророчества, который иногда  присущ пишущим.
- Нет, ты мне объясни попонятнее.  Вон Карл Маркс написал про коммунизм, а его же нет и в помине.
- Ну, может быть, у него не было этого дара. Хотя кто знает, еще не вечер.
- Но сейчас-то этот твой  писака причем?
- До меня дошли слухи, что  недели  две назад он  наведался Губернию, и сейчас здесь.
- Вон оно что!
А человек в сером снова взял слово.
- Андрей Георгиевич прав. Я не хотел говорить раньше времени, но мы сразу же, прямо с вокзала, установили за этим товарищем наружное наблюдение, да и прослушали кое-что. Похоже, это и в самом деле его рук дело.
- Да вы что, все с ума посходили?! Говорите, что хлыщ этот словом заставляет трехтонные железяки в другие страны улетать, пирожки с капустой разговаривать!
- Как бы это сказать поточнее. Мы об этом думали, наши специалисты пытались понять. Он не заставляет события происходить, а видит, чувствует уже зародившиеся, но незаметные другим явления и когда описывает их, то подпитывает энергией слов. Сейчас сформулирую: словно качели, раскачивает события мыслью, верной своей догадкой и попадает в резонанс. И они растут, цветут ярким цветом и становятся заметными уже  для всех.
- Я смотрю, вы еще почище ученых научились начальству лапшу на уши вешать. Выходит, хмырь этот и  во всей стране может вот так раскачать, и  в мире? Может его тогда в Америку заслать, пусть там вытворяет?
- Не знаю, как Америку, но родной Город он очень тонко ощу-щает.
- Это же бред сивой кобылы!
- Уверяю вас, что  в жизни происходят и более непонятные вещи.
      Господин Градоначальник  задумался.  В самом деле, и ему за долгую жизнь приходилось видеть  чудеса, которые другим и присниться не могли.  Да и сам он становился участником удивительных событий, невероятнейшим из которых стало его почти мгновенное, но вполне реальное превращение из свиновода в главу огромнейшей Губернии и знаменитого профессора. Так что основания для того, чтобы считать жизнь очень сложной и непонятной, у него имелись.
- И что же с ним теперь делать? Времена-то изменились.
- Времена всегда одни и те же. Мы можем вызвать его в наше учреждение и попросить покинуть Губернию как можно скорее.
- А если он не захочет, поднимет скандал?
- Мы умеем просить так, что любой, к кому мы обращаемся с просьбой, стремится выполнить ее как можно скорее.
- А если окажется, что он здесь ни при чем?
- Ничего страшного, будем продолжать поиски виновного. Винов-ный всегда найдется. А его все равно попросим. Перестраховаться в по-добном деле никогда не помешает.
- Ну что ж, действуйте. А ты, Андрей, смотри, чтобы пресса была потише, чтобы ни-ни.
- Только необходимый минимум, Демьян Фомич.
- Знаю я ваш минимум. 
- Но совсем-то ничего не сказать нельзя.
С этим господин Градоначальник не мог не согласиться и, вспомнив о завтраке и теплой красавице-жене, объявил, что совещание закончено. Но тут раздался голос Губернского Архитектора:
- А с Площадью-то  что делать, Демьян Фомич?
- Косить! Цветы должны расти  только там, где им положено.
  И Губернский Градоначальник  умелой рукой показал, как именно следует косить непослушные цветы и не менее непослушную траву, после чего все были благополучно распущены по домам.
        Послушная же, не желающая вредить своей малой родине пресса после получения соответствующих инструкций ограничилась скупым освещением утренних событий. Сограждан кратко и строго оповестили, что проходящие в Губернии учения проводились с ведома международных военных союзов и при участии наблюдателей ООН и в очередной раз удостоверили постоянную готовность, боевые навыки, высокий уровень, неубывающую мощь и миролюбие. Так что все в порядке, в ажуре и в шоколаде.   А сквалыги и жадины, вопящие о побитых машинах, снесенных заборах и разворошенных огородах, пусть  задумаются не о своих  копеечных колымагах и  несъедобных  патиссонах, а об интересах нашей великой родины и будущих поколений.  И только один телеканал, усердно поддерживающий репутацию независимого, позволил себе позабавить встревоженный народ маленьким шоу, пригласив на вечерний эфир одного скандального, но вполне безобидного депутата.
       Слава депутата Пальцева давно уже перешагнула границы Губернии и горделиво шагала по ухабистым дорогам отчизны. Давно уже уразумел многоуважаемый депутат, что бороться с врагами родного народа следует яркими, разящими наповал средствами. И пока другие, менее изобретательные, корпели и пыхтели  над жалкими законопроектиками, запрещающими  повышать и позволяющими процветать, выдумщик Пальцев  бойко развлекал скучающих  обывателей  незабываемыми смелыми действами.
       То, одевшись  в позаимствованные у местных люмпенов костюмы, свозил  вместе с радостными помощниками на Площадь горы благоухающего мусора и раскидывал их лопатами, демонстрируя, как  зарос и погряз  Город. То на специально выставленных около Городского Собрания столах публично писал вместе со всеми желающими зеваками письма английской королеве с требованиями незамедлительно эвакуировать британские ядерные отходы из пределов Губернии и складировать их в собственных поганых поместьях. То раздаривал по праздникам основным политическим противникам вместо воздушных шариков надутые красно-сине-белые резиновые изделия,  специально изобретенные подлыми французами для того, чтобы минимизировать рост народонаселения в великой России.
        А совсем недавно политический игрун организовал партию "Великая Русь", все члены которой должны были по летнему времени ходить в посконных рубахах, сарафанах, сапогах или чунях, а по зимнему – прикрываться тулупами, валенками, треухами или расписными домоткаными платками. Все эти затейливые акции, безусловно, были весьма действенным средством  по борьбе с губернскими неприятностями и  прекрасно демонстрировали  горожанам, что именно Пальцев, и только он,  радеет за счастье соотечественников, в то время как все прочие народные избранники тратят деньги  и доверие избирателей лишь на то, чтобы жиреть до не-узнаваемости и набивать бездонные карманы.
       К оказавшим ему доверие избирателям выходил затейник в подла-танном инженерском костюмишке образца одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года и  составляющих ему достойную пару пыльных туфлишках на микропорке, выезжал же на ржавом запорожце все того же года. Но ходили слухи, что в некоторых местах появлялся Пальцев и в  менее броской одежде, в которой знатоки безошибочно распознавали изделия, произведенные в мастерских лучших европейских кутюрье, а приезжал в те же самые заповедные места на мерседесе самой распоследней модели. Но чего только не придумают злопыхатели и недоброжелатели, чтобы дискредитировать радетеля за народное счастье, коль скоро уж он появился в нашей отчизне, на какие только не идут сплетни и провокации! Но умный народ наш всегда сам разбирается, кто ему друг, а кто и оголтелый враг, и всегда знает, за кем идти в светлое будущее.
        Но, странное дело, зачинщика и оппозиционера, власть имущие и особо строгие органы вовсе не преследовали, а, напротив, любили, привечали и даже продвигали по служебной лестнице, так что скоро господин Пальцев стал одной из самых первых персон в Городском Собрании, да  и во всей Губернии. И, несмотря на то, что многие поговаривали, а все прочие были абсолютно убеждены в том, что метит политический проказник на  самое мягкое в Губернии кресло, сам Градоначальник относился к нему снисходительно и даже доброжелательно, будучи премного доволен  такой веселенькой оппозицией. Видя  подобный расклад, пресса и телевидение  тоже не обходили депутата своим вниманием, баловали, жаловали, прива-живали, постоянно приглашали, оглашали и освещали, норовя всякий раз, когда это возможно, заполнить паузы в своих программах непритязательной, но забавной клоунадой.
       Вот и сегодня  на вечерний эфир, посвященный последним городским событиям, позвали именно его, скандального в пределах нормы и предсказуемого в нужной степени. И он не подкачал, расстарался, войдя в студию в картонном костюме, который кое-кто сначала принял за бледную кормовую морковку, но потом, разглядев на животе ярко-красные буквы СССР, присоединился ко всем догадливым, сразу распознавшим в депутатском одеянии ладно сделанную баллистическую ракету. Для того, чтобы облегчить участие депутата в дебатах,  в конструкции были проделаны отверстия  необходимого диаметра  для лица и рук. Несмотря на удачную задумку, депутат шел семеня, как солистка ансамбля "Березка", и на диване разместился с некоторыми затруднениями. А справившись с ними,  сразу  начал обличать:
- Ничего удивительного в происходящем в Губернии не было, и нет. Все это  политический подвох и провокация,  организованные с единственной целью: позволить Губернскому Градоначальнику достойно со всем этим справиться и проявить  себя перед выборами защитником и избавителем. Мне достоверно известно: танки еще несколько дней назад были приведены в полную готовность, проверены и заправлены самым дорогим  горючим. А позавчера в Губернию из  Кавказского округа был переброшен взвод лучших танкистов, и все это усилиями самого, который на всякий случай давно и очень старательно заискивает с кавказцами. Так что сегодняшний марш-бросок был отлично подготовлен. А ракету заменили на боевую  еще месяц назад, старая валяется  на территории училища, мне показывали.  Самолеты подняли по его же приказу, чтобы показать, что губернское начальство во всеоружии и готово защищаться любыми средствами.
- Но ведь получился международный скандал, - сумела вставить молоденькая ведущая.
- Вот, - радостно завопил депутат и даже ухитрился взмахнуть  за-фиксированными в картоне руками.  – Вы выхватили самую суть. Именно скандалы им и нужны, чтобы взять в ежовые рукавицы, ввести цензуру,  заткнуть рты неугодным. Вы про Кровавое воскресенье слышали?
- Сегодня суббота, - невпопад ответила девушка.
- Народной кровью можно окрасить любой день. Но раз суббота,  значит, это жидомасонские  происки, специально отводят глаза, чтобы на них не подумали.
- Понятно. А как вы оцениваете происходящее в Национальной де-ревне?
- Ряженые, одни ряженые, со всей Губернии собрали актеришек и самодеятельность, и вот себе забавляются. Я лично знаком с парочкой из тех, кто там задействован, и, скажу я вам, актеришки так себе, из погорелого.
- Но зачем все это нужно?
- Да все за тем же! Чтобы потом могущественная рука навела поря-док,  и кое-кто показал Губернии ху есть ху.
- А памятники?
- Не смешите меня, проекты переделки статуй с дальним прицелом были одобрены еще пару лет назад, отлили фигуры зимой, и вот сейчас, когда настал подходящий момент,  заменили.
- А это-то к чему?
- Отвлекают народное внимание от истинно животрепещущих про-блем, которыми по-настоящему занимается только наша партия.
- А что вы можете сказать по поводу, как бы поточнее выразиться, сексуальных домогательств, которым в последнее время подверглись некоторые губернские мужчины?
- Скажу, что докатились мы до ручки, раз женщины вынуждены сами приставать к мужчинам. Перевелись в нашем отечестве  настоящие мужики, перевелись, вокруг одно голубое гнилье, причем даже на самых верхах. Настоящие, сильные мужчины остались только в нашей партии. Я сам готов вызвать любого жителя Губернии на кулачный бой. Предлагаю в следующее воскресенье организовать состязание на Площади, буду ждать всех желающих помериться со мною силами в полдень. Ее, кстати, специально засеяли быстрорастущим газоном,  чтобы помешать мне встретиться с народом. Но ничего, мы можем и на травке. Покажем всем этим уродам недотыканным, а то ведь страх один: гомик на гомике и гомиком погоняет.
         Богатое воображение нарисовало депутату столь непристойную картину, что он на долю секунды даже зажмурился.  А когда открыл глаза, то увидел, что  в студию  входит странное создание небесно-голубого цвета.  Но господин Пальцев сразу не обратил внимания на цвет гостя, потому что и без цвета было на что посмотреть.
       Вошедший был огромным, очень мохнатым, с нелепой, но умильной мордой, и народный избранник даже с некоторой завистью подумал, что его собственный костюм сильно проигрывает костюму пришельца, который на самодельный не похож, а  наверняка позаимствован в каком-нибудь театре. Зрителям же показалось, что вошедшее существо слегка смахивало на  популярного медведя Биг Маззи, хорошо знакомого тем, кто пытался ограничиться в изучении английского языка лишь просмотром забавного учебного мультфильма.  Другие, языков не изучающие, распознали в чудище известного всем героя Шрэка,  но почему-то пушистого и василькового.
      Существо, не торопясь, прошагало по павильону, с трудом протиснулось между диваном и столиком и плюхнулось справа от ряженого депутата, по-приятельски приобняв его левой лапой. Находчивый  и ко всему готовый политик сообразил, что это розыгрыш телевизионщиков,  и решил удовольствия поганцам  не доставлять, в  жертву не превращаться, а на урода внимания не обращать. Сотрудники же телеканала подумали, что  яркого мишутку привел с собой  эпатажный Пальцев, чтобы наглядно проиллюстрировать  свою последнюю  тираду.  Поэтому беседа продолжалась.
      Ведущая задавала  вопросы, депутат отвечал, а голубое создание согласно  кивало в такт огромной головой, корчило невероятные рожи, косило выразительные мелкие глазки,  высовывало язык, хлопало ушами и показывало всей Губернии козу-дерезу. И уже через пару минут Губерния хохотала до икоты и колик,  операторы и режиссер зажимали себе рты, а у хорошенькой  ведущей был такой    вид, словно она только что подавилась чаем  и вот-вот прыснет на собеседника. Заметив это, Пальцев отвлекся от очередного спича, оглянулся на своего крупного соседа и  понял, что тот его передразнивает всем на радость, а заодно и обратил наконец-то внимание на цвет забавника.
- Я не потерплю  политических провокаций! - заорал депутат и скинул со своего плеча мохнатую голубую лапу.
      Но лапа тут же вернулась на  облюбованное место. Пальцев еще раз попытался справиться  с английским медведем, но, несмотря на похвальное намерение  победить всех в кулачном бою, силенок у него не хватило, и он снова оказался в васильковых объятиях. Тогда  защитник всех сирых и бесцветных вскочил, схватил лежавшую  перед ведущей папку с подводкой и со всей силы шарахнул ею голубого мерзавца между круглыми подвижными ушами. А тот задней лапой отшвырнул столик, а вместе с ним и ведущую,  схватил депутата, положил поперек своих колен лицом вниз, разорвал, словно  шкурку от сосиски,  картонный  корпус ракеты  и на глазах у всей Губернии старательно отшлепал страдальца по тому месту, на котором  бедняга еще совсем недавно сидел.
       Над всей  Губернией  повисла тишина, и в  ее вязкой густоте задорно и дерзко  прозвучали весомые, звучные  шлепки. Любители все подсчитывать, а таких  среди наших земляков наберется предостаточно, определили, что шлепков  было семь, и они, словно ноты, выстроились в знакомую всем  с детства мелодию про пьющего чижика-пыжика, по-видимому, звучавшую в  голове смелого и старательного медведя во время занимательной процедуры.
       И лишь когда мелодия закончилась,  существо небрежно откинуло посрамленного депутата на диван, встало во весь свой двухметровый рост, галантно помогло подняться все еще сидевшей на полу ведущей и сказало соответствующим своему цвету голосом:
- А сейчас я хочу рассказать всем стишок.
А затем прижало левую лапу к сердцу и  с чувством  продекламировало:

        Хорошо быть кискою,
        А лучше быть собакой,
        Где хочу - пописаю,
        Где хочу  - покакаю.

        Из чего многие телезрители немедленно заключили, что вовсе не медведь это был,  а собака, только огромная,  ходящая на задних лапах и непривычно окрашенная,  но,  скорее всего, тоже английская. На вопрос же, почему все-таки английская,  люди пожимали плечами и говорили, что не знают, но морда у нее была какая-то такая. А  создание низко поклонилось очарованной Губернии и под  восторженные ее крики и оглушительные аплодисменты  с достоинством ушло из кадра, а затем и из студии.