[Из цикла миниатюр S.Rikardo "Загадки и разгадки" ]
Преамбула. Луна и сны.
Возможно, это краткое автобиографическое эссе прольёт некоторый свет о необычайных приключениях Сергея Рикардо во снах и в мирах сновидений. Достопочтенным моим читателям да будет известно, что сновидения стали занимать значительную часть жизни юного S.Rikardo с той поры, когда ему исполнилось примерно 5 лет. Из отроческих воспоминаний: «…я заметил, как луна влияет на мой сон. Моя постель была параллельна западному окну, в котором, несмотря на занавески, часто проглядывала луна. Однажды, ночью, я проснулся от необычайного волнения. Из-за занавески, на одеяло, со стороны моих ног, лучом била полная луна. Я встал с кровати и задёрнул занавеску от луны поплотнее… О маме - моя мама заметила, что ночью, в бессознательном состоянии, я гуляю по комнатам с открытыми глазами. Сам я запомнил, что, ложась в моей постели на ночь, утром, я вдруг оказывался на постели моей матери. Летом, родители закрывали плотным тюлем дверь открытого балкона, чтобы я ночью не вышел туда и не упал с 4-го этажа. Позднее, я узнал, что таких людей называли «лунатиками». Но в детстве меня это волновало мало. Гораздо больше проблем мне доставляли сны, содержание которых я запоминал с кинематографической чёткостью. Мои сны для моего ума казались абсолютной явью, а сюжеты снов напоминали мне фильмы ужасов (хотя в то время советской эпохи такой жанр просто не существовал на экране). Особенно неприятными были сны с чертями и всякой подобной нечистью, которая пугала меня во сне пламенем из газовых горелок и так, что вскоре сам процесс отхода ко сну у меня вызывал панический страх. Да, в мои 5 лет, живя в абсолютно атеистической среде, где не было никакого места разговорам ни о боге, ни о чёрте, я боялся засыпать в отчем доме, в своей детской постели…»
{ - Эта тема жизни S.Rikardo настолько категорически обширна, что, углубившись в неё, мы потеряем нить повествования о главной теме данного эссе – тайном Иордане в Днепропетровске - }
Явь. Крым и горы. Прямая речь.
«Начало 90-х годов ХХ-века подарило мне замечательное место в горах Крыма. Конечно, не Время, как персона-экзистенция сделало мне подарок, но, вы будете правы, что Провидение и Бог одарили меня! Будучи в здравом уме, рассудке, совершенной памяти, в которой память о сновидениях занимала примерно 1/10 часть всех моих общих впечатлений о человеческой жизни в персональном моём преломлении, я посещал эту гору время от времени, совершая на ней молитвы ко Всевышнему. Так случилось и в тот день, под конец нашего непродолжительного отдыха на крымском побережье. Чёрное море всегда меня манило, но горы звали мои душу сильнее и я, после утреннего моциона, выдвинулся наверх.
Проходя уже знакомыми тропами, я замечал изменения ландшафта и энтропию леса, но красота равновесия между разрушаемым и воссоздаваемым оставалась неизменной. Тогда мне подумалось: «Если бы человек всю жизнь жил среди этой красоты, восторгаясь и впечатляясь ею, то он никогда бы, наверное, не смог бы что-то создать-привнести в этот мир, чтобы наполнить его места не столь красивые большим совершенством и красотами». Я подумал об этом, имея в виду творческий импульс человека и результаты оного, выраженные, как в плодах рук человеческих (здания, картины, машины), так и ума человеческаго (вирши, проза, эмоции).
Войдя в гористо-лесистое место, ставшее мне столь священным, я поприветствовал его жителей среди растительного мира, посетовав на то, что мои привнесения в ландшафт не были приняты Провидением, однако огорчение от несостоявшихся ожиданий были незначительными, мелкими. Я поднялся на гору, имеющую, в плане, вид небольшого корабля и поблагодарил Бога за Его подарок для меня, за красоты, которые Всевышний подарил мне и всем людям, посещающим такие прекрасные места горного Крыма. Мне было важно объяснить Богу, что мой нативный импульс к творению продиктован ничем иным, как стремлением воссоздания и воспитания чад. И пусть достойная меня займёт место рядом со мной, ибо велика в Небесах чаша душ нерожденных, которые, доколе не будет опустошена чаша сия, не смогут увидеть Мессию в своей подлинной славе, Мессию, скрытого от сильных мира сего покровом нищеты и бесславия, живущего среди них и умершего, как человек. И это я не о прошлом пишу, а о будущем, верные! …Много искренних слов пролили уста мои для Всевышнего и Он знает более того, о чём вам ведомо ныне, мои читатели. Амен.»
Сон под утро следующего дня. Тайный Иордан.
«Вынужден объясниться, что предыдущий день после моей горней молитвы прошёл, как обычно, на море, а также в парке, в усадьбе знакомых, где мы нашли свой приют. А под вечер, фактически, я и забыл о том, как я столь усердно молился утром, ибо думы мои вечерние заняла девушка, которой я увлекся в мыслях моих ещё ранее, до поездки.
Сон был сначала самым обычным. Словно я уже вернулся в Днепропетровск и, оказавшись с небольшим рюкзачком за плечами в районе улицы Парковая, раздумывал, как же лучше доехать домой. Взор мой притягивала улица Полевая, которая привычным проспектом спускалась ближе к Днепру, однако… словно некий голос мне советовал, что мне нужно ехать другим путем, через проспект Гагарина. И я принял решение проследовать именно так, словно уговаривая себя «что будет хоть и дольше, но интереснее».
Вскоре, я оказался в месте, где можно ныне обнаружить поворот дороги от больницы Мечникова и далее, в направлении Потёмкинского дворца. Тут меня ожидал сюрприз – я увидел небольшой водопад, в котором купалось множество народу и я, недолго думая, присоединился к купающимся. Прямо передо мной, в тёплых, желтовато-илистых водах наслаждался купанием некий очень полный мужчина с белой ермолкой на голове. Я подумал «это какой-то ребе» и улыбнулся ему, поприветствовав его и его супругу, которая барахталась в воде рядом. Весёлые взрослые, подростки и дети купались в этом тёплом водопаде, который, словно из-под земли, вырывался на поверхность именно в этом месте. Поток, несущий свои воды, был шириной не более 100 м, а глубина его была совсем невелика, так что и детям было неопасно, комфортно. После купания вверху водопада многие спускались ниже по течению, где образовывался словно небольшой бассейн, который справа и слева ограничивался высокими, какими-то старыми, пожелтевшими от времени, стенами. В этом водоёме резвилась молодёжь и тут я вспомнил, сказав себе вслух «а ведь я уже купался здесь с моей двоюродной сестрой Леной, когда ей было 16 лет». (моя сестра ныне живёт с семьей в Израиле).
После купания в нижнем бассейне, я, плавая, обернул свой взор к истоку водопада и обнаружил некие ступени к третьей, фасадной стене, скрытой доселе от нашего взора. По этим ступеням поднимались попеременно – то юноши (мужчины), то девушки (женщины). Мужчины были уже одеты в белые одежды, а женщины – в одежды малинового цвета. Меня заинтересовало, откуда такие одинаковые одежды у купальщиков и я спросил об этом какого-то охранника, стоявшего у правой стены. Тот объяснил, что одежды выдают только тем, кто пришёл сюда купаться по записи, то есть по специальному приглашению, а если я попал сюда без приглашения, то этой белой одежды для меня не предусмотрено. Итак, я понял, что подняться по ступеням из этой купальни и выйти в белой одежде под приветствия встречающих по ту сторону стены у меня не получится. Я стал наблюдать за оставшимися юношами и девушками в купальне. Почему-то подумалось «как хорошо, что девушки и парни купаются вместе, так парень может лучше рассмотреть и выбрать себе невесту» (люди были в купальниках, всё очень прилично выглядело). Кроме того, у противоположной стены мне показалось, что я увидел Машу Кагановскую или девушку, похожую на неё очень сильно.
Далее случилось вот что – после того, как все желающие покинуть купальню, вышли на свет в чистых одеждах, бассейн словно осушился или же нас всех, кто остался, каким-то неведомым образом подняли в более высокий этаж, в зал, находящийся выше, прямо над бассейном. Этот зал имел посередине возвышение, на котором располагался некий Священный четырёхугольный камень (куб) с размером грани около 20 см. У этого зала обнаружилась наконец-то четвёртая, задняя стена, где, я понял, стоял Первосвященник. Его лицо и фигура были скрыты от нас, я только знал, что он там и он начал читать молитвы к Богу ввысь, ибо крыша у здания отсутствовали – отвёрстое Небо было над нами! От этих молитв Первосвященника на всех гранях Священного камня начали проступать светящиеся слова на иврите. И на всех 4-х плоскостях камня, для всех присутствующих по 4 стороны вокруг Священного камня, эти слова были одинаковы, чтобы все присутствующие видели одно и то же слово. Первым светящимся Словом на Священном камне явилось нам Имя Всевышнего Бога! Тут я мысленно начал читать «Отче наш». После многоминутной молитвы Первосвященника, вдруг с Неба раздался оглушительный рёв огромной трубы, словно сам Бог с Неба дунул нам в огромный рог. Звук трубы был настолько страшен, что все присутствующие в молитвенном зале стали кричать изо всех сил. Я понял, что надо очень сильно петь одну ноту, фактически криком попадая в тон или подтон звука этой трубы Всевышнего. В моих мыслях мгновенно пришло: «Если не петь-кричать, то можно умереть от звука этого рога»! И я тут же заорал-запел ноту таким криком, что сам изумился этой силе своего голоса и кто-то из стоящих рядом людей обратил на меня внимание. На противоположной стороне от меня, по ту сторону жертвенного камня, истошно завопили девушки высоким пронзительным визгом. Мы все, присутствующие там люди, орали что есть мочи! Это продолжалось примерно минуту. Затем звук трубы Всевышнего прекратился, мы замолчали. На жертвенном камне стали появляться новые светящиеся имена на иврите, я понял, что это имена пророков Всевышнего, а Первосвященник читал славословия и благодарственные молитвы каждому из них. Это продолжалось неведомо сколько времени, однако последним именем, за которое первосвященник благодарил Всевышнего, было имя Машиаха. Этой персоной оказался (кто бы вы подумали?) Иоанн Креститель!
Молитвословия и, фактически, служение в зале подошло к концу. Присутствующие расходились. А я был в некотором шоке: «Иоанн Креститель – Мессия?». Тут ко мне подошёл один человек и сказал следующее: «Я принёс тебе комплект белой одежды, потому что некоторые из приглашённых в купальню не пришли вовсе, а комплект одежды, подготовленный специально для них, остался. Бери, одевайся!» Я поблагодарил этого человека и рассмотрел одежду – она была самая обыкновенная, новая полотняная одежда, белая, с нанесёнными буквами имени Всевышнего салатового цвета, такими, что издали и не заметишь, что белая одежда вся покрыта Именами. Через пару минут подошёл ко мне другой мужчина и принёс ещё 2 лишних комплекта этой белой одежды, я взял их…
…И тут же я проснулся! Шепотом поблагодарил Бога за такое откровение, как уже через секунду прозвучал звонок будильника. На часах было 8-30».
S. Rikardo
Август 2014