Я смотрю на нее, пытаясь постигнуть смысл того, что она собирается сделать. Она поднимает на меня глаза, и я вижу, что все-таки в ней ошибался.
Она смеется и говорит негромко:
- Ты думаешь, я это от ревности?
- Нет, потому что он не давал тебе повода.
- Повод-то как раз был… - она рассеянно затягивается сигаретой, длиннющей и тонкой, такой женской, что я опять не верю в то, что она хочет это сделать.
Мы едем с ней в моей огромной фуре, которая помогает мне зарабатывать на жизнь и жить именно так, как мне нравится. Я часто подбираю случайных попутчиков.
Но она – другое дело. Она – моя старая знакомая, которую я решил подвезти из одного города в другой. Ей надо поговорить со мной. Она хочет разорить своего мужа. Уничтожить его.
- Ты могла бы убить его.
- К чему? – она пожимает худыми плечами, улыбается. – Потеряв все, он умрет и сам.
Она очень странная. Иначе зачем ей вот сейчас, в этот момент, пытаться убиться вместе со мной? В поисках чего она вдруг выворачивает руль многотонной фуры, несущейся по виадуку? Мои руки намного сильнее, чем ее, но мне кажется, что она совсем этого не понимает.
- Дурочка, – я говорю тихо и убедительно. – Зачем ты это?
В ответ она прижимает тлеющий окурок к моему запястью. Я вскрикиваю и даю ей оплеуху. Почти сразу за ней – вторую. Огонь недоумения гаснет в ее глазах, сменяясь испугом.
Поправив пышные русые волосы, она аккуратно складывает руки на коленях, как маленькая девочка, сидит молча, потупив голову.
Навстречу несется небо. Небо и воздух бьют в глаза.
- Знаешь, - говорит она через десять минут. – Я поняла, почему не хочу убивать его. Для него смерть – это нечто очень интересное. И не такое страшное, как кажется другим людям. Со своими деньгами и связями он испытал все. Абсолютно все. Ведь его уже убивали. И клиническая смерть была. Очнувшись, он сказал: «Мне там понравилось. Зачем меня вернули в эту скуку?» Даже не посмотрел на меня. А я пять дней просидела у его постели.
- В чем причина, как думаешь? – спрашиваю я.
- Не любит он меня.
- Но если не тебя, то кого?
- Она приходила ко мне как-то. Монахиня.
- Бывшая? – поражаюсь я совершенно искренне.
- Наверно. Как у них там все это происходит? Красотка невозможная – стройная, глаза раскосые, никакой косметики. Цвет глаз такой глубоко-голубой, как грозовое небо, зрачка почти не видно. И знаешь, самое интересное, что взгляд очень спокойный, но какой-то шальной. Чувствуется опасность, будто она сейчас достанет нож и вонзит тебе в печенку, все также не опуская глаз.
- А она тебе говорила, что она монахиня?
- Дружище, ты не поверишь, но она и не подумала сменить стиль одежды.
Я стараюсь крепко держать руль и смотреть на дорогу, но у меня такое ощущение, что небесная синева начинает предательски перепутываться с серостью асфальта.
- А ведь я была самой красивой девчонкой в школе, помнишь? – неожиданно говорит она.
- Да, Лу. Ты была лучшей. Ты и сейчас лучшая.
- И ты был в меня влюблен.
- Да, я и сейчас, Лу…
- А вы говорили обо мне с Альбертом? Он доверял тебе.
- Ал рассказал мне, как вы впервые поцеловались. Он держался очень небрежно.
Ее кончик носа вздрагивает, она начинает тихонько всхлипывать, уткнувшись в мои колени.
- И она, эта монашка, такая чистая и неприступная, говорит мне, что Ал и я – не можем быть вместе. Она, такая строгая, спала с моим мужем, забыв обо всем, на что подписывалась, когда становилась монахиней. Ей было на это наплевать! И ей было мало только спать с ним!
- Лу, не надо, - говорю я. – Ты сильная, ты справишься.
Она вздергивает голову так резко, что слезинки попадают мне на лицо.
- Я справлюсь потому, что я вела его бизнес все эти пять лет! И за все эти пять лет он ни разу не поблагодарил меня! Это монахиня завладела им сразу же, как только они познакомились! И я не удивляюсь – она совершенство! Я уничтожу его!
- Опомнись, Лу.
- Ты взялся выслушать меня, вот и слушай!
Она еще долго говорит, захлебываясь словами, какой Берт мерзавец, как красива его падшая монашка, как она отомстит…
А я молчу, потому что знаю, что монашка давным-давно владеет его бизнесом, и разорить ее невозможно. Она не может нахвалиться на Лу, которая так грамотно ведет дела, говорил Берт.
Он говорил мне это совсем недавно, проснувшись на одном из новеньких диванов, которые я перевожу в своей фуре. Он теперь мой напарник.
Он боится, что монашка упечет его в психушку или убьет. У Альберта теперь ничего нет.
Просто у нее появился новый любовник. Но я до сих пор люблю Лу, несмотря на то, что «монашка» очень хороша.
Кстати, монашка – это лишь имидж.
Я отобрал у Альберта не нужную мне монашку и не нужный мне бизнес, но сердце Лу мне все равно не забрать.
Поэтому я лишь молча глажу ее по голове, не пытаясь ничего объяснить.
Лето, 2009