Вот и все, в рюкзаке кроме сложенного шомпола с полупустой поллитровой бутылкой минералки больше ничего и нет, а саднит спину, ружье оттягивает плечо, патронташ сползает с поясницы, кроссовки тисками сдавливают пальцы ног. Валентин остановился у сосны, лежащей поперек лесной дорожки. Скинув ружье присел на нее. С трудом стянул с себя рюкзак и бросил его на землю, за ним куртку, и остался в одной рубашке. Все, нужно передохнуть.
Достал из рюкзака бутылку минералки, как здорово, что в ней еще сохранилась хоть маленькая толика живительной влаги, которая, к сожалению, только и смогла смочить горло.
Спина немножко начала отходить, тяжесть усталости с плеч стекает вниз. Медленно потянул локти назад, потом - вперед, и приподнявшись сел на дерево, продолжая делать вращательные движения руками.
Эта зарядка единственное, что сейчас поможет ему восстановить силы, погнать кровь по мышцам спины, рук...
Осмотрелся по сторонам и потянулся к еще не сбросившему листву шиповнику, сорвал с него несколько сочных красных ягод и начал их жевать. Сладкий сок с тонким кислым привкусом, придает силы. Вот рядом под кустом шиповника и несколько веточек брусники, от тяжести гроздьев ягод согнувшихся к земле.
Как прекрасен этот мир! Солнце ласкает своими теплыми лучами сквозь колышущиеся от ветерка ветки деревьев, свежий лесной воздух бодрит, а воздух, наполненный запахами сырости упавшей листвы говорит об осени.
Как все это прекрасно, когда чувствуешьчто усталость начинает сходить, тело наполняется энергией, сознание - свежестью.
Здорово. Еще минутки три-четыре и пора к машине. Валентин смотрит вдаль ровной дорожки. Там у сухой ели свороток и через десять минут быстрого хода - шоссейка, на обочине которой оставлена его машина. А в ней целая бутылка минералки, термос с чаем, заправленным шиповником и черной смородиной.
Все, хватит сидеть. Встал, натянул на себя рюкзак, взял ружье, перелез через толстый ствол дерева и пошел к заветной цели. Несмотря на ноющую боль большого пальца правой ноги, из-за неудобных кроссовок, начал ускорять шаг.
Вот он и долгожданный свороток. Достал из кармана куртки манок и начал насвистывать зов самца рябчика. Может хоть под конец охоты удастся выманить лесного петушка. Но в ответ только цвирканье синицы, треньканье мухоловки, громкий назидательный крик вспугнутой кедровки. И… бывает же такое, метрах в сорока от своротка, посередине дорожки замер глухарь.
Красавец! Словно вырезанный из дерева и окрашенный в яркие черные тона, блестящей на солнечных лучах эмалевой краски. Замер и не шелохнется. Наблюдает.
Единственное, что правильно сделал Валентин – не остановился, а ушел вправо по дорожке, и затаившись за большим кустом рябины скинул с плеча ружье. Взвел предохранитель и потихонечку двинулся назад. Выглянул, но этого черного лесного великана на месте уже не было. Где он?
Валентин вышел на серединку дорожки и замер. Ага, вот он где, красавец, опустил своб длиную шею и что-то выискивает под кустом ольхи, может ягоду брусники, может мелкие камушки. Эх, далековато. Валентин медленно поднял ружье и прицелился. Нет, стрелять не стоит, метров пятьдесят до него, только вспугну глухаря. И, выждав, когда птица начала что-то клевать в траве, перешагнул влево, за молодую ель. Замер. Глухарь, вроде, его не заметил. Еще шаг, еще... Остановился. Теперь можно, спрятавшись за мелкой порослью молодых елей и сосенок, кустарников, плотно растущих по обочине ускорить шаг, не увидит. Главное не наступить на какую-нибудь ветку, чтобы не хруснула, слух у этой птицы прекрасный, хоть и прозвали ее глухарем.
...Потихонечку двинулся. Белый мох бора мягко, словно пуховой ковер, скрадывает его шаг.
Осмотрелся, вот он и ориентир, большой кустарник ольхи, приблизительно напротив него, кажется, там и продолжает стоять глухарь.
...Мелкие сосновые веточки, которые попадаются под ногуи, не трещат, а уминаются подушками мха. Можно идти чуть быстрее.
Метров десять остается до куста. Валентин потихоньку подбирается ближе к дороге. Но, его там нет, все повторяется, глухарь стоит на середине дорожки в метрах пятидесяти от этого места. Хитер тетерев, видно не этого года помета, стреляный. Ничего, дорогой, ты хитрый, мы тоже.
Валентин делает несколько шагов назад, мало. Отсчитывает еще шагов шесть-десять в глубь леса, и - вперед. Только теперь торопиться хватит, нужно идти медленнее. Раз - шаг, два-три и, замер. Раз-два-три шага, и - замер на секунд пять-десять, выдержать бы такую ходку. Нет, это сделать не легко, время так медленно течет, а птица, наверное на метров сто за эти минуты-часы уйдет. Раз-два-три шага, следующий ориентир – лиственница. Да, та самая, у которой то ли от молнии, то ли от ветра сломана верхушка.
Остановился у нее, потихонечку выходит к дорожке. Блин, опять этот хитрец метрах в пятидесяти от него. Стоп! Это место Валентину хорошо знакомо, там низина, небольшое болотце, голубичные места. Там уж точно глухарь остановится, что бы перед сном свой зоб набить ягодой до отказа. Впереди зима, силушки набираться надо. Это точно.
Так, дорожка метров через сто уходит вправо и можно напрямую через лес махнуть к ней и выйти с той стороны, куда глухарь направляется. Точно. Тянуть резину нельзя, вперед!
Валентин по-спринтерски, перебежал к воображаемому месту встречи с тетеревом-глухарем, и не ошибся. Вот она дорожка, и, кажется под кустом стоит глухарь. Присел, присмотрелся, нет, это вывороченный пень. Точно, точно. Потихонечку пробрался к дорожке, вышел. Где глухарь? Вот тебе на, этот красавец опять его обманул, вон на возвышенности стоит, метрах в семидесяти. Замер, выискивает своего преследователя. Хи-тре-ец!
А может пальнуть в него, вдруг достану. Валентин медленно поднимает ружье, прицеливается. Нет, далековато. Надо было тогда стрелять, когда он ближе был, а теперь что, нервишки сдают. Нужно терпение, или плюнуть на все и идти домой, или… Нет, все же попытка не пытка, нужно хоть еще раз, пару раз попробовать, а вдруг повезет.
Ага, все идет как по маслу. Вон глухарь двинулся по дорожке дальше, поднялся на вершинку, и скрылся за нею, спустившись вниз. Теперь можно за ним прямо по дорожке пробежать, и Валентин двинулся.
Ноги немножко проваливаются в зеленый мох, покрывший заболоченный участок дороги, выдавливая воду, и кроссовки тут же, как губки, ее впитывают в себя. Носки становятся мокрыми. Да ладно, зато идет быстро и бесшумно, кажется. Хлюпанья жиди не слышно, хотя... Вот и подъемчик. Где глухарь?
Вот(!)… бегун (!) а, метрах в пятидесяти. Валентин прилег, наблюдает за птицей. Тот ему сейчас больше напоминает бабкиного индюка Кешу. Так прозвал его Валька. Вот драчун был, чуть что, сразу в бой бросался, а когда Вальке удавалось его перехитрить и стегануть веткой, давал деру на безопасное расстояние. Но потом спуску не давал, где-то притаится за кустом или забором, и если Валентин близко от того места проходил, выскочит и как накинется. Вот смелая и гордая птица была, большая и красивая.
Видно и этот глухарь уже не молод, вон какой огромный, килограмм на семь-восемь будет, лет пять-шесть как в этом лесу живет, но что-то раньше не встречался. Хотя кто его знает, была б у Валентина лайка, так и не смотря на свой возраст глухарь не ушел бы от охотника. С испугу улетел бы подальше, сел на дерево, и когда его найдет собака, начнет лаять, будет ломать маленькие веточки и кидать в нее, на большее у этой птицы ума не хватит. Вот тогда и проблем нет, подкраться к глухарю не трудно, на охотника он и внимания не обратит, только на собаку. А в тире из ружья метров с десяти легче в цель попасть чем из воздушки, бах -и глухарь у ног.
А вот без собаки тяжело, только и остается играть в догонялки. Глухарь птица ленивая, на крыло не всегда хочет подниматься, болше любит бегать, видно из-за своей тяжести. Да ладно.
Валентин отполз в сторону от дороги, за куст, приподнялся и перебежками по окружной тропке направился к глухарю. Все, метров сорок позади, где ты мой красавец!? Вышел на дорожку. Вот блин, он все на том же расстоянии. Погоди, может не скрываясь прямо на него пойти, вдруг сорвется и пролетит рядом. Ну ка попробую.
Встал в полный рост, ружье переложил в правую руку и пошел к замершей на дороге птице. Ага, десять метров позади, стоит! Давай, давай, подпусти. Но, глухарь тоже не дурак, развернулся и пошел в лес. Валентин прибавил ходу, подошел к тому месту, где еще секунд двадцать назад стоял глухарь, осмотрелся.
Лес хорошо просматривается вдаль. Сосны, как придорожные столбы стоят друг от друга на расстоянии трех-четырех метров, а где и дальше, упираясь своими кронами в высокое небо. А где же глухарь? Где? Прошел метров сто по лесу в одну сторону, не видно, в другую - тоже. Вышел на дорогу. Вот тебе, а, опять на ней, метрах в пятидесяти от Валентина.
Да, хитрец, ты, брат, хитрец. Ну что, за ним так и гнаться, а? Видно старик уже, толстый, тяжелый, на крыло подниматься не хочет, только бегать мастер. Ну, я сейчас тебе задам, и Валентин набирая ход, все быстрее и быстрее, побежал к дичи.
Глухарь, видно, не ожидал этого, замер. Валентин сколько мог еще прибавил скорости. Остается метров сорок до него, тридцать, хватит. Остановился, прицелился, нажимает на курок, но тот не поддается. Вот беда, а, ружье на предохранителе, а.
Вот этой-то заминки глухарю и хватило, побежал от Валентина, сорвался с земли и низом, сильно хлопая крыльями, полетел вдаль, не сворачивая с дорожки. Метров через пятьдесят опять сел на землю.
Хитрая же птица а!? И Валентин, как на спринтерских соревнованиях, ринулся вперед. Глухарь тоже, наутек от своего врага. Через несколько минут Валентин остановился, чтобы передохнуть, глухарь тоже. Метрах в семидесяти не меньше, он стоит и рассматривает Валентина.
Откашлявшись, успокаивая одышку и ругая себя за то, что до сих пор не бросил курить, Валентин опять двинулся к птице. Та - от него. Остановился. Та - тоже. А ну ка еще несколько шагов к ней. Та – от него. Блин вот хитрец, а?
Солнце огромным красным яблоком повисло на сухой ветке сосны. Сколько ж времени? О-о, уже половина восьмого. Стоп, это сколько ж теперь идти к машине. Валентин обернулся назад и осмотрелся. Эти места ему хорошо знакомы. До машины теперь телепать километров так семь-восемь, может и все десять. Ё-кэ-лэ-мэ-нэ. Вот это дал ходу. Ну глухарек, перехитрил. Ладно, до встречи, может еще и свидемся, и, набирая ходу, забыв об усталости, которая полтора-два часа назад его валила с ног, Валентин, закинув ружье на плечо, «полетел» к машине.
И как обидно стало, когда краем глаза заметил близко пролетевшего мимо него глухаря. Наверное, того самого, за которым столько гнался. Остановился, проводил его удаляющуюся фигурку на фоне темнеющего неба, вскинул ружье и с обоих стволов отсалютовал перехитрившей его птице.
До встречи!