Места эти – заповедник израильского счастья. Когда-то барон Эдмонд Ротшильд cкупил здешние земли и разделил между детьми. Их имена остались на географической карте: Зихрон-Яков, Гиват-Ольга, Пардес-Хана.
Счастье прочно обосновалось в белостенных домах под черепичными крышами, прикрывшись от палящего солнца раскидистыми зонтами цейлонских акаций и канарских пальм. Здесь нет религиозных фанатиков; люди живут так, как им хочется.
Встречая субботу, во дворах раздувают угольный жар на семейных мангалах, - над мандариновыми садами плывёт терпкий дым, с привкусом жареного на огне мяса.
Ранним утром не вскакивают по будильнику - просыпаются от пения птиц. В тихих виноградных беседках выпивают первую чашку кофе, добавляя в него по вкусу хавайдж или эль, - пряные ароматы сказок Магриба. Слышится голос муэдзина , зовущего правоверных к утренней молитве. Он плывёт издалека, с башни турецкого минарета одной из арабских деревень, расположенных в нескольких километрах и к восток, и к северу, и к югу. Из какой, - зависит от направления ветра.
Заповедная тишина этих мест отмечена и в песне:" Пардес-Хана, Каркур – шалва уламит!". "Вселенский покой", если дословно перевести на русский. Мне кажется, это и есть Земля Обетованная, земля колена Бениаминова, расположенная между двумя перекрёстками: Парадайз* и Мегидо*
В Пардес-Хане я гостила у брата. На исходе субботы вернулась домой.
Моя улица звучала пропущенной через динамики лезгинкой. Она, наполненная акустической мощью духовых и ударных инструментов, пульсировала рядом. Во дворе соседнего дома праздновали обручение невесты.
Танцорам не хватило места в ограде, и они заполнили весь простор проезжей части. Лениво стелился вдоль улицы дым догорающих мангалов. Гости исполняли огненный танец своей оставленной родины. Усатые мужчины демонстрировали ловкость и силу,- кружились, высоко поднимая колени, между припаркованными по обе стороны тротуара новыми своими "скакунами" с японского конвейера - "конезавода".
Пожилые женщины в тёмных платьях величаво проплывали в танце, показывая не зависящую от возраста грацию и особенное достоинство, которое с годами только возрастает.
Я вошла в дом и включила телевизор. Передавали новости. Дикторский текст не был слышен из-за громкой музыки. К счастью, он дублируется бегущей строкой. Какой-то убелённый сединами, но по-детски наивный американец разъяснял позицию Белого дома по Ближневосточному вопросу. Потом наш глава правительства признавался, что не надо воспринимать его предвыборные обещания буквально. В Иерусалиме вылился в кулачную потасовку митинг протеста светского населения против религиозных ограничений субботы. Привычный балаган, которому конца не видно!
Веселье у соседей продолжалось. В перерыве между танцами желающие брали микрофон и пели любимые песни. Ностальгический калейдоскоп: "На щёчке родинка – полумесяцем бровь", "Где ж тебя отыскать, дорогая пропажа", "Хазбулат удалой…"
Около часа ночи утих шум голосов - музыканты, закрывая программу, запели "Ха-Тикву" – государственный гимн.
Спать было немыслимо. На многих балконах стояли люди и вслушивались в торжественные слова:" Ещё жива надежда наша, надежда, которой две тысячи лет: быть свободным народом на своей земле…" Некоторые даже подпевали, - слова знают все.
В момент апофеоза, когда на торжественных церемониях государственный флаг под звуки гимна достигает вершины флагштока и начинает гордо развеваться на ветру, музыканты взяли паузу. Полная тишина странно объединила всех присутствующих. Что-то в ней было особенным: то ли гордость сопричастности, надежда, вера; то ли страх перед неосуществимостью этой сказки в реалиях постоянной лжи и всеобщей неуступчивости.
Тишина сломалась – взорвалась совершенно неуместным во втором часу ночи, но жизнерадостным и неспособным меняться ни при каких обстоятельствах ритмом лезгинки.
* Парадайз - рай(англ.)
* Мегидо-место последней схватки Добра со Злом( Апокалипсис).