ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ КУПРИНА В РОМАНЕ "ПОЕДИНОК".
ХАРАКТЕРЫ РОМАШОВА И НАЗАНСКОГО.
Появившись во время русско-японской войны и в обстановке нарастания первой русской революции, произведение вызвало огромный общественный резонанс, поскольку оно расшатывало один из главных устоев самодержавного государства - неприкосновенность военной касты. Проблематика "Поединка" выходит за рамки традиционной военной касты. Куприн затрагивает и вопрос о причинах общественного неравенства людей, и о возможных путях человека освобождения от духовного гнета, и о проблеме взаимоотношений личности и общества, интеллигенции и народа. Сюжетная канва произведения построена на перипетиях судьбы, честного русского офицера, которого условия армейской казарменной жизни заставляют задуматься о неправильных отношениях между людьми. Ощущение духовного падения преследует не только Ромашова, но и Шурочку.
Сопоставление двух героев, которым свойственны два типа миропонимания, вообще характерно для Куприна. Оба героя стремятся найти выход из тупика, при этом Ромашов приходит к мысли о протесте против мещанского благополучия и застоя, а Шурочка приспосабливается к нему, несмотря на внешнее показное неприятие.
Отношение автора к ней двойственно, ему ближе "безрассудное благородство и благородное безмолвие" Ромашова. Куприн даже отмечал, что считает Ромашова своим двойником, а сама повесть во многом автобиографична. Ромашов - "естественный человек", он инстинктивно сопротивляется несправедливости, но его протест слаб, его мечты и планы легко рушатся, так как они незрелы и непродуманны, зачастую наивны. Ромашов близок чеховским героям. Но возникшая необходимость немедленного действия усиливает его волю к активному сопротивлению. После встречи с солдатом Хлебниковым, "униженным и оскорблённым", в сознании Ромашова наступает перелом, его потрясает готовность человека пойти на самоубийство, в котором он видит единственный выход из мученической жизни. Искренность порыва Хлебникова особенно ярко указывает Ромашову на глупость и незрелость его юношеских фантазий, имеющих целью лишь что-то "доказать" окружающим. Ромашов потрясён силой страданий Хлебникова, и именно желание сострадать заставляет задуматься подпоручика о судьбе простого народа. Впрочем, отношение Ромашова к Хлебникову противоречиво: разговоры о человечности и справедливости носят отпечаток абстрактного гуманизма, призыв Ромашова к состраданию во многом наивен.
В "Поединке" Куприн продолжает традиции психологического анализа Л.Н. Толстого: в произведении слышится, помимо протестующего голоса самого героя, увидевшего несправедливость жестокой и тупой жизни, и обличительный авторский голос (монологи Назанского). Куприн пользуется излюбленным приёмом Толстого - приёмом подстановки к главному герою героя-резонера. В "Поединке" Назанский является носителем социальной этики. Образ Назанского неоднозначен: его радикальное настроение (критические монологи, романтическое предчувствие "светозарной жизни", предвидение грядущих социальных потрясений, ненависть к образу жизни военной касты, способность оценить высокую, чистую любовь, почувствовать непосредственность и красоту жизни) вступает в противоречие с его собственным образом жизни. Единственным спасением от нравственной гибели является для индивидуалиста Назанского и для Ромашова бегство от всяких общественных связей и обязательств. Писатель показывает, что офицерство, независимо от своих личных качеств, - всего лишь послушное орудие бесчеловечно категорических уставных условностей. Кастовые законы армейского бытия, осложненные материальной скудостью и провинциальной духовной нищетой, формируют страшный тип русского офицера, получивший непосредственное воплощение несколько позднее, в рассказе "Свадьба", в образе подпрапорщика Слезкина, который презирал все, что не входило в обиход его узкой жизни или чего он не понимал. Слезкины, бег-агамаловы, осадчие ревностно выполняют военную обрядность, но на людей более тонкой душевной организации вроде Ромашова служба производит отталкивающее впечатление именно своей противоестественностью и античеловечностью. От отрицания мелочных армейских обрядов Ромашов приходит к отрицанию войны как таковой. Отчаянное человеческое "не хочу!" должно, по мысли юного подпоручика. уничтожить варварский метод - решать споры между народами силой оружия: "Положим, завтра, положим, сию секунду эта мысль пришла в голову всем: русским, немцам, англичанам, японцам... И вот уже нет больше войны, нет офицеров и солдат, все разошлись по домам". Эта проповедь миротворческих идей вызвала сильные нападки "справа" в ожесточенной журнальной полемике, разгоревшейся вокруг "Поединка". Особенно вознегодовали военные чины, увидевшие в повести Куприна пацифистские идеи и "пропаганду разоружения".
"Поединок" стал крупнейшим литературным событием, прозвучавшим более злободневно, чем свежие вести "с маньчжурских полей" - военные рассказы и записки "На войне" очевидца В. Вересаева или антимилитаристский "Красный смех" Л. Андреева, хотя купринская повесть описывала события примерно девятилетней давности. Благодаря глубине поднятых проблем, беспощадности обличения, типичности персонажей, "Поединок" во многом предопределил дальнейшую трактовку военной темы. Его воздействие заметно и на "Бабаеве" С. Сергеева-Ценского (1907), и даже на более поздней антивоенной повести Е. Замятина "На куличках" (1914).
Появившись в годы революционного подъема, "Поединок" не мог не оказывать на читателей, в том числе офицеров, сильного идейного влияния. "Великолепная повесть! - заявил в беседе с корреспондентом "Биржевых ведомостей" М. Горький, - Я полагаю, что на всех честных, думающих офицеров она должна произвести неотразимое впечатление... В самом деле, изолированность наших офицеров - трагическая для них изолированность, Куприн оказал офицерству большую услугу. Он помог им до известной степени познать самих себя, свое положение в жизни, всю его ненормальность и трагизм". Незадолго до этого интервью, 18 июня 1905 года, группа петербургских офицеров послала писателю сочувственный адрес за высказанные в "Поединке" мысли. В октябре того же года Куприн, отдыхавший в Крыму, выступил на студенческом вечере с чтением отрывков из своей повести. За кулисы пришел морской офицер и стал выражать благодарность писателю за "Поединок". Знакомый Куприна, врач Е. М. Аспиз, вспоминал: "...Александр Иванович, проводив этого офицера, долго смотрел ему вслед, а потом обратился к нам со словами: "Какой-то удивительный, чудесный офицер". Через месяц, когда вспыхнуло восстание на крейсере "Очаков", возглавленное лейтенантом П. П. Шмидтом, писатель но фотографиям из газет узнал в руководителе восстания разговаривавшего с ним "чудесного офицера". Куприн был очевидцем очаковского восстания. На его глазах ночью 15 ноября крепостные орудия Севастополя подожгли революционный крейсер, а каратели с пристани расстреливали из пулеметов и приканчивали штыками матросов, пытавшихся вплавь спастись с пылающего корабля. Потрясённый увиденным, Куприн откликнулся на расправу вице-адмирала Чухнина с восставшим гневным очерком "События в Севастополе", опубликованным в петербургской газете "Наша жизнь" 1 декабря 1905 года. После появления этой корреспонденции Чухниным был отдан приказ о немедленной высылке Куприна из Севастопольского округа. Одновременно вице-адмирал возбудил против писателя судебное преследование; после допроса у судебного следователя Куприну разрешили выехать в Петербург. Вскоре после севастопольских событий в окрестностях Балаклавы, где жил Куприн, появилась группа из восьмидесяти матросов, добравшихся до берега с "Очакова". В судьбе этих измученных усталостью и преследованием людей Куприн принял самое горячее участие: доставал им штатское платье, помог сбить со следа полицию. Частично эпизод со спасением матросов отражен в рассказе "Гусеница" (1918), но там "заводилой" выведена простая русская женщина Ирина Платоновна, а "писатель" оставлен в тени. В воспоминаниях Аспиза есть существенное уточнение: "Честь спасения этих матросов-очаковцев принадлежит исключительно Куприну". Бодростью, верой в будущее России, художественной зрелостью проникнуто творчество Куприна этой поры. Он пишет рассказы "(Штабс-капитан Рыбников" (1905), "Сны" (1905), "Тост" (1906), начинает работу над очерками "Листригоны". В ряде произведений и прежде всего и рассказе "Гамбринус" (1906) запечатлена революция, ее "выпрямляющая" атмосфера. За Куприным устанавливается постоянный полицейский надзор. Как никогда, высока общественная активность писателя: он выступает на вечерах с чтением отрывков из "Поединка", выставляет свою кандидатуру в выборщики в первую Государственную думу. Он открыто заявляет в притче "Искусство" (1906) о благотворности воздействия революции на творчество художника. Однако, приветствуя "пролетарскую весну". Куприн видел в ней путь к утопическому и смутному строю, "всемирному анархическому союзу свободных людей" ("Тост"), осуществление которого отдалено целой тысячью лет. Его революционность - это революционность мелкобуржуазного писателя в пору общедемократического подъёма.
В течение первого десятилетия 900-х годов талант Куприна достигает наивысшего расцвета. В 1909 году писатель получил за три тома художественной прозы академическую Пушкинскую премию, поделив её с И. А. Буниным. В 1912 году в издательстве Л. Ф. Маркса выходит собрание его сочинений в приложении к популярному журналу "Нина". В противовес всё сильнее свирепствовавшему декадансу, талант Куприна остается и в эту пору реалистическим, в высшей степени "земным" художническим даром.
__________________________________
Куприн А. И. "Поединок"
краткое содержание
Полный текст повести "ПОЕДИНОК" читайте ЗДЕСЬ >>
Краткое изложение
Повесть Александра Ивановича Куприна «Поединок» состоит из двадцати трех частей.
Главный герой повести – подпоручик Ромашов, молодой человек, полный надежд. Оказавшись на службе, Ромашов понимает, что действительность весьма отличается от его представлений: он чувствует себя одиноким, окруженным лживыми и недоброжелательными людьми.
Вскоре Ромашов забывает свои честолюбивые мечты, бросает привезенные книги, заводит связь с полковой дамой. Она пишет ему пошловатые письма, что вызывает у него неприязнь.
Между тем Ромашов все чаще посещает семью Николаевых. Ему очень нравится супруга Николаева, Александра Петровна. Она так же относится с заметной симпатией к Юрию Ромашову. Однако главная ее цель – помочь мужу поступить в академию, ведь это даст шанс избавиться от окружающего мещанства и серости. Николаев уже три раза поступал, но ему никак не удается сдать экзамены, хотя ежедневно Шурочка занимается с ним.
Однажды Николаевы приглашают Ромашова на именины. Устраивают пикник. В этот вечер Шурочка кажется Ромашову особенно красивой. Подпоручик отправляется вместе со своей возлюбленной в лес. Там Шурочка признается ему в своей симпатии, но говорит, что главное для нее – это вырваться из офицерского общества. А Ромашов, по ее мнению – слабый, глупый, без имени и денег. Прощаясь, Александра Ивановна просит его больше не приходить в ее дом – мужу присылают анонимные письма с «площадной гадостью» о Шурочке и Ромашове. А через несколько дней к Ромашову подходит и сам Николаев. Он тоже рассказывает об анонимных письмах и просит подпоручика не посещать их дом.
Проходит несколько месяцев. Как-то Ромашов вместе с другими офицерами отправляется в публичный дом. Один из офицеров устраивает там погром, ломает мебель. Все возвращаются назад, кутеж продолжается. Кто-то придумывает глупую шутку – служить панихиду по капитану Осадчему, который находится здесь же. Это вызывает негодование Ромашова, он поднимает крик. Все молчат, против него выступает лишь Николаев. Ромашов обливает его пивом, начинается драка. Их разнимают. На следующее утро Ромашов узнает: решением суда объявлено – между Ромашовым и Николаевым должен состояться поединок, который решит все вопросы.
В ночь перед предстоящим поединком к Ромашову приходит Шурочка. Она отдается ему. Но, даже обнимая ее, Ромашов чувствует: между ними «проползло что-то скользкое, гадкое» - Шурочка попросила его сделать так, чтобы ее муж остался жив. Ведь он – ее творение, он непременно должен поступить в академию, и тогда она увидит свет. Шурочка уже договорилась с ним, осталось уговорить Ромашова. Он соглашается.
На следующее утро Ромашов умирает в результате поединка с Николаевым.
Так заканчивается повесть А.И.Куприна «Поединок».
______________________________________________
Автор и его герой в повести
А. И. Куприна "Поединок"
Сочинение
Повесть А. И. Куприна "Поединок" появилась в свет в мае 1905 года в шестом томе сборника "Знание" с посвящением А. М. Горькому, Она сразу привлекла к себе общее внимание и сделала имя вчера еще малоизвестного писателя знаменитым. Двадцать тысяч экземпляров 'сборника разошлись так быстро, что уже через месяц потребовалось новое издание. После этого "Поединок" был не раз издан отдельной книгой и переведен на многие иностранные языки. Вызвавшая горячее одобрение русских демократических и революционных кругов, крупнейших современных писателей и критиков и резкие протесты реакционной печати, представителей тогдашней военщины, повесть была и осталась самым социально значительным произведением Куприна, вершиной его демократизма.
Трудно назвать и в предшествующей и в последующей литературе другое произведение, в котором с такой художественной силой и психологическим мастерством было бы показано истинное состояние царской армии, противоестественность и античеловечность военной службы в царской России, произведение, которое бы защищало все светлое в человеке, так безжалостно подавляемое косной и невежественной военной средой.
Повесть вышла в свет после исторических событий падения Порт-Артура и 9 января 1905 года, когда стало очевидным тяжкое поражение царизма в русско-японской войне и быстрое нарастание революционного движения. Административный гнет и цензурные притеснения в это время несколько ослабели, но все же "Поединок" смог избежать запрещения или серьезных изъятий из текста лишь благодаря хитрым маневрам коммерческого директора издательства "Знание" К. П. Пятницкого.
Материал для "Поединка" дала А. И. Куприну сама жизнь. Будущий писатель учился в кадетском корпусе, затем в юнкерском училище, окончив которое в 1890 году получил назначение в 46-й пехотный Днепровский полк. Здесь он прослужил почти четыре года и в начале 1894 года вышел в отставку в звании поручика. За время службы в полку, стоявшем в Каменец-Подольском, Проскурове, Волочиске, Куприн и накопил те впечатления и знания, которые позволили ему создать целую кунсткамеру типов офицеров и солдат и правдивые, рельефные картины армейской жизни в провинциальном захолустье.
Полковая жизнь, которую рисует Куприн в "Поединке", нелепа, пошла, безотрадна, отупляюща. Вырваться из нее можно только двумя способами: уйти из армии или пытаться поступить в академию и, окончив ее, подняться на более высокие ступени военной лестницы, "сделать карьеру". Судьба же основной массы изображенного Куприным офицерства — тянуть бесконечную и нудную лямку с дальней перспективой выйти в отставку, получив небольшую пенсию. Повседневная жизнь офицеров складывалась из присутствия на строевых занятиях и "словесности" (то есть изучении солдатами воинских уставов), посещения по вечерам офицерского собрания, выпивок в одиночку или в компании, пошлых связей с чужими женами, традиционных балов и пикников, игры в карты, иногда поездок в местный публичный дом. Некоторое разнообразие вносили в эту жизнь смотры, парады, маневры.
В повести выведена длинная вереница офицеров. При несомненных общих чертах, обусловленных характером службы, бытом, средою, каждый из них отличается своеобразием. Тут есть и непритязательный, добродушный, ни о чем не задумывающийся Веткин, и тупой служака ротный командир капитан Слива, и Бек-Агамалов с постоянными вспышками диких кровожадных инстинктов, и Осадчий, воспевающий "свирепую беспощадную войну", и нищий вдовый поручик Зегржт, которому не хватает его жалкого жалованья, чтобы прокормить четверых детей, и подполковник Рафальский, по прозвищу Брэм, отводящий душу в своем домашнем зверинце, и Бобетинский, фат и пустышка, стремящийся походить на гвардейца, разыгрывающий роль светского человека, и карточный шулер Арчаковский, и многие другие. Даже лучшие из офицеров, которых вывел в "Поединке" Куприн, не вызывают сочувствия. Рафальский-Брэм, бережно пестующий свой зверинец, однажды был взбешен тем, что горнист, ошалевший от усталости, исполняет не тот сигнал, и он так ударил солдата по рожку, что горнист вместе с кровью выплюнул на землю искрошенные зубы. Стельковский заботится о своих солдатах, у него лучшая рота в полку, но сам он развратник.
Действие повести относится к середине 90-х годов прошлого века (известно, что дуэли между офицерами, запрещенные ранее, были вновь введены в обиход приказом по военному ведомству, отданным в мае 1894 года). Но картины армейской жизни десятилетней давности не скрывали от читателей современного звучания "Поединка": в них можно было увидеть объяснение той катастрофы, которую потерпела царская армия в боях под Мукденом, Ляояном, Порт-Артуром. Современники, как это видно из отзывов критики и мемуарных свидетельств, и увидели в повести прежде всего осуждение порядков царской армии, разоблачение ее офицерского состава, а в образе больного, неуклюжего, нищего, замученного бессмысленной муштрой солдата Хлебникова — олицетворение угнетенного и попираемого народа. Картины обучения солдат на занятиях в строю или в классе (изучение уставов), проводимых малограмотными младшими командирами Рындой, Шаповаленко, Сероштаном, сцены постоянного измывательства над солдатами будили в читателе чувства возмущения и протеста.
Однако смысл повести состоит не только в беспощадной критике царской армии, как отсталой воинской организации с косной офицерской кастой и доводимыми до одурения солдатами. "Поединок" раскрывает то обесчеловечивание, то душевное опустошение, которому подвергаются люди, поставленные в условия армейской жизни, измельчание и опошление этих людей. Гуманистический смысл повести проявляется в противопоставлении армейской среде героя "Поединка" подпоручика Ромашова и его старшего друга офицера Назанского.
Критики и историки литературы справедливо отмечали в Ромашове много автобиографических черт Куприна. Как и сам писатель, Ромашов происходит из города Наровчата Пензенской губернии, у него есть только мать, отца он не помнит, детство его прошло в Москве, учился он в кадетском корпусе, а затем в военном училище. Все это совпадает с обстоятельствами жизни Куприна. Ромашов пробует силы в литературе, сочиняет "третью по счету" повесть "Последний роковой дебют" (Куприн, еще будучи в юнкерском училище, написал и опубликовал в 1889 году в московском журнале "Русский сатирический листок" рассказ "Последний дебют").
Однако сходство биографий героя и его создателя имеет значение преимущественно для историка литературы. Для читателя Ромашов прежде всего обаятельный, привлекающий своей душевной чистотой образ молодого человека, нарисованный писателем с большим психологическим мастерством. Ромашову, с его богатым и ярким воображением, юношеской, порою почти детской мечтательностью, присущей ему гуманностью, состраданием к чужому несчастью, невозможно ужиться в армейской среде. Он — человек, а его окружают в большинстве своем опустившиеся и .отупевшие, закосневшие в предрассудках и разучившиеся мыслить бурбоны — служаки, пошлые мещане, нравственные уроды. Ромашов тяготится службой в армии и стремится уйти из нее на простор жизни, это его намерение пламенно поддерживает Назанский. Человечность Ромашова сказывается во .всем: в осуждении офицерских расправ со "шпаками", в том, как он относится к своему денщику черемису Гайнану и, между прочим, к его языческим верованиям, в ночной драматической встрече с отчаявшимся Хлебниковым, в том, как Ромашов, рискуя жизнью, остался один перед обезумевшим Бек-Агамаловым и защитил от него женщину, в том, как мучительно тяготился Ромашов пошлым романом с Раисой Петерсон, в том, наконец, как чисто и самоотверженно полюбил он Александру Петровну. В образе Ромашова привлекательны даже его юношески наивные черты, например, привычка думать о самом себе в третьем лице словами шаблонных романов, которых он успел начитаться, или чересчур восторженное отношение его к Назанскому.
Однако мировоззрению Ромашова, его пониманию истории и общества свойственна и некоторая ограниченность, характерная, по-видимому, в тот период, когда создавался "Поединок", и для самого Куприна.
Так, например, в мечтаниях Ромашов видит себя блестящим офицером генерального штаба, добивающимся успеха не только на маневрах, на войне, или в качестве тайного разведчика, но и в роли... усмирителя рабочего восстания. Конечно, картины, возникающие в воображении Ромашова, подчеркнуто написаны именно теми банальными, мнимокрасивыми словами "шаблонных романов", которыми увлекался двадцатилетний подпоручик. Но для Ромашова шпионаж во вражьем стане, сражения на войне и подавление революционного движения в общем равнозначны, это — борьба с врагом. В другом месте повести, когда Ромашов сильно и неожиданно ярко осознает свое Я, свою индивидуальность, в дальнейшем рассуждении он приходит к индивидуалистическим выводам. Ему представляется, что понятия отечества, иноземных врагов, воинской чести и другие живут лишь в его сознании. "Но исчезни родина, и честь, и мундир, и все великие слова, — мое Я останется неприкосновенным. Стало быть, все-таки мое Я важнее всех этих понятий о долге, о чести, о любви?"
Более того, ему представляется, что стоит только тем миллионам Я, которые составляют человечество, вдруг сказать: "Не хочу!" — не хочу воевать — "и сейчас же война станет немыслимой". "Вся эта военная доблесть, и дисциплина, и чинопочитание, и честь мундира, и вся военная наука — все зиждется только на том, что человечество не хочет, или не умеет, или не смеет сказать "не хочу!".
В этих рассуждениях обнажается субъективистская, иллюзорная мысль Ромашова, будто одним только желанием можно менять ход истории, упразднять те или иные общественные институты, — например, армию.
В более развитой и дополненной форме мы находим те же мысли у Назанского, другого персонажа "Поединка", который, видимо, выражает заветные взгляды писателя и, собственно, лишь для того и существует в повести. Назанский — наименее жизненная фигура этого произведения, он по сути дела резонер, призванный дополнить Ромашова, который по своей молодости и уровню образования не мог бы стать выразителем столь развернутой философии.
В уста Назанского Куприн вложил беспощадную критику царской армии того времени и ее офицерства, критику, которая как бы обобщает нарисованные в повести картины жизни полка и созданные писателем типы офицеров. "Нет, подумайте вы о нас, несчастных армеутах, об армейской пехоте, об этом главном ядре славного и храброго русского войска. Ведь все это заваль, рвань, отбросы", — говорил Назанский.
Куприн отдал Назанскому свое огромное жизнелюбие, свое преклонение перед радостью и красотой жизни. "А посмотрите, нет, посмотрите только, как прекрасна, как обольстительна жизнь! — воскликнул Назанский, широко простирая вокруг себя руки. — О радость, о божественная красота жизни!" Он продолжает: "Нет, если я попаду под поезд, и мне перережут живот, и мои внутренности смешаются с песком и намотаются на колеса, и если в этот последний миг меня спросят: "Ну что, и теперь жизнь прекрасна?" — я скажу с благодарным восторгом: "Ах, как она прекрасна!" Это ощущение прелести жизни, жадность к ее радостям были главным в мировосприятии Куприна.
Столь же близки писателю вдохновенные слова о любви к женщине, которые говорит Назанский. Он боготворит женщину: "Я думаю часто о нежных, чистых, изящных женщинах, об их светлых слезах и прелестных улыбках, думаю о молодых, целомудренных матерях, о любовницах, идущих ради любви на смерть, о прекрасных, невинных и гордых девушках с белоснежной душой, знающих все и ничего не боящихся". Самые восторженные тирады посвящает Назанский неразделенной любви. "Понимаете ли вы, сколько разнообразного счастия и очаровательных мучений заключается в нераздельной, безнадежной любви? Когда я был помоложе, во мне жила одна греза: влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, такую, знаете ли, с которой у меня никогда и ничего не может быть общего. Влюбиться и всю жизнь, все мысли посвятить ей". Назанский говорит о счастье хоть раз в год случайно увидеть эту женщину, целовать следы ее ног на лестнице, раз в жизни коснуться ее платья, "дни, месяцы, годы употреблять все силы изобретательности и настойчивости, и вот — великий, умопомрачительный восторг: у тебя в руках ее платок, бумажка от конфеты, оброненная афиша". Он с восторгом воспевает готовность отдать за эту женщину, "за ее каприз, за ее мужа, за любовника, за ее любимую собачонку" и жизнь, и честь, "и все, что только возможно отдать!". Слова Назанского всей душой принимает и взволнованный Ромашов, именно так любит он Александру Петровну. Мечту о такой любви Куприн претворил в образы "Гранатового браслета", написанного через пять лет после "Поединка". Именно так любит чиновник Желтков княгиню Веру Шеину, храня годами забытый ею платок, ее единственную записку, которою она запрещала Желткову писать ей, забытую ею программу художественной выставки.
Очевидная связь этих мыслей Назанского с мировоззрением Куприна дает основание полагать, что и другие взгляды этого героя на настоящее и будущее, на историю человечества носят для писателя программный характер. А в них немало ошибочного, противоречивого и ложного.
В двух беседах с Ромашовым Назанский предстает как проповедник анархо-индивидуализма, смешанного с ницшеанством, причем его излияния находят самое восторженное одобрение Ромашова. При последнем свидании ему хочется сказать Назанскому: "Прощайте, учитель". Голова Назанского представляется Ромашову похожей "на голову одного из тех греческих героев или мудрецов", которых он видел на гравюрах.
Назанский говорит, например: "Появились новые, смелые, гордые люди, загораются в умах пламенные свободные мысли. Как в последнем действии мелодрамы, рушатся старые башни и подземелья, и из-за них уже видится ослепительное сияние". "Страшную и непоправимую" вину офицерства Назанский видит в том, что офицеры "слепы и глухи" к этой "огромной, новой, светозарной жизни", что они встречают ее возгласами: "Что? Где? Молчать! Бунт! Застрелю!"
Современному читателю может поначалу показаться, что под этими "новыми, смелыми и гордыми" людьми подразумеваются революционеры, борцы против самодержавия. Но дальнейшие рассуждения Наэанского показывают, что он имеет в виду совсем иное. Он отвергает не только евангельские поучения: "Люби ближнего, как самого себя", но и вообще всякую мысль об общественном долге и служении. "Более честные, более сильные, более хищные говорили нам: "Возьмемся об руку, пойдем и погибнем, но будущим поколениям приготовим светлую и легкую жизнь". Но я никогда не понимал этого, — заявляет Назанский. — Кто мне докажет с ясной убедительностью, — чем связан я с этим — черт бы его побрал! — моим ближним, с подлым рабом, с зараженным, идиотом?.. Ух, ненавижу! Ненавижу прокаженных и не люблю ближних. А затем, какой интерес заставит меня разбивать свою голову ради счастья людей тридцать второго столетия?"
Но это не все. Каково же представление Назанского о будущем, каков его идеал? Он утверждает, что на смену любви к человечеству идет "новая, божественная вера... Это любовь к себе, к своему прекрасному телу, к своему всесильному уму, к бесконечному богатству своих чувств. Нет, подумайте, подумайте, Ромашов: кто вам дороже и ближе себя? Никто. Вы — царь мира, его гордость и украшение. Вы — бог всего живущего. Все, что вы видите, слышите, чувствуете, принадлежит только вам. Делайте, что хотите. Берите все, что вам нравится. Не страшитесь никого во всей вселенной, потому что над вами никого нет и никто не равен вам. Настанет время, и великая вера в свое Я осенит, как огненные языки святого духа, головы всех людей, и тогда уже не будет ни рабов, ни господ, ни калек, ни жалости, ни пороков, ни злобы, ни зависти. Тогда люди станут богами".
Пышная и громкая тирада Назанского содержит в себе проповедь индивидуализма, анархии и божественной сильной личности в духе философии Ницше. В ней отразились слабость и ложность социально-философских взглядов Куприна, которые объясняют его отход от передовых демократических позиций в годы реакции, расхождение с Горький, создание произведений, далеких по своей тематике и духу от социальных событий времени.
Та любовь к своему Я, "божественная вера" в это Я, которую провозглашает Назанский, утверждение в мысли, что человеку нет никого дороже и ближе его самого, отвержение всего, "что связывает мой дух, насилует мою волю, унижает мое уважение к своей личности", таит в себе самый черствый эгоизм. А. В. Луначарский справедливо отмечал в своей статье, что если для человека его жизнь "выше всего", то его, следовательно, "всегда можно купить жизнью"', то есть ради своей драгоценной личности он может пожертвовать другими жизнями, пойти на любое преступление и подлость.
Назанского сближает с Ромашовым отвращение к порядкам, традициям, быту царской армии и ее офицерства, к подавлению в этих условиях человеческого в человеке, к прозябанию в тине житейской пошлости.
Однако Ромашову чуждо ницшеанское презрение Назанского к слабому, к "ближнему, подлому рабу, зараженному, идиоту", достаточно вспомнить, как бережно отнесся он к Хлебникову. Это — и не только это — отличает Ромашова от Назанского. Ромашов живет не по теоретическим концепциям своего учителя. Перебрав в уме множество человеческих занятий, Ромашов приходит к мысли, что "существуют только три гордых призвания человека: наука, искусство и свободный физический труд". Конечно, Ромашов стремился бы в будущем к одному из этих призваний, и хотя его мечта о "свободном" труде была неосуществима в царской России, она вызывает у читателей симпатию и расположение к нему.
Античеловеческая, разлагающая и отупляющая атмосфера армейской жизни охватывает всех, кто с нею соприкасается.
Жены офицеров, как и их мужья, живут скудно, однообразно, пошло, вязнут в болоте невежества и мещанства. Наиболее выпукло тип такой офицерской жены представляет в повести Раиса Петерсон. Мы сначала знакомимся с нею по двум письмам, присланным ею Ромашову, и уже эти письма, вульгарные, глупые, сентиментальные и вместе с тем злобные, ясно очерчивают облик Петерсон. Ее объяснение с Ромашовым на балу и ее мерзкая месть ему — анонимные письма, приведшие к дуэли и к гибели Ромашова, — дополняют этот образ.
Но талант и чуткость художника Куприна проявляются едва ли не больше в создании образа Шурочки — Александры Петровны Николаевой.
Поначалу она выглядит чуть ли не прямой противоположностью Петерсон — у нее обаятельная внешность, она умна, чутка, тактична, и читатель вполне понимает, почему в такую женщину в этом затхлом захолустье влюбился Ромашов, как еще раньше полюбил ее Назанский. Ее пугает перспектива прозябания: "Обер-офицерша, сорок восемь рублей жалованья, шестеро детей, пеленки, нищета... О, какой ужас!" — восклицает Шурочка. Но чего она хочет? "Ты ведь знаешь,— говорит она Ромашову, — я ненавижу до дрожи это мещанское, нищенское офицерское общество. Я хочу быть всегда прекрасно одетой, красивой, изящной, я хочу поклонения, власти!" Ради этой мечты она живет с нелюбимым мужем, ласки которого ей отвратительны, добивается, чтобы он поступил в академию и сделал карьеру, из-за своих планов отказывается от любви к Назанскому и, наконец, ради них предает Ромашова. Она отдается Ромашову, чтобы окончательно связать его волю, чтобы он даже случайно не разрушил ее намерений.
Шурочка явилась перед нами поначалу обаятельным человеком, душа ее кажется близкой, родственной душе Ромашова. Но Шурочка уже исковеркана, обесчеловечена. Стремление выбиться из тусклой провинциальной жизни во что бы то ни стало, войти в высший привилегированный круг, иметь успех в этом кругу — все это превратило Шурочку в безжалостную эгоистку и хищницу.
Повесть в целом — необычайно сильное и яркое произведение Куприна. Несмотря на ложные теории, вложенные в уста Назанского, "Поединок" в своей основе демократическое произведение. Человек со всем богатством его дарований и запросов, с его любовью к природе, с жаждой жизни, красоты и стремлением к высокому нравственному идеалу, противопоставлен в нем тому обществу, которое подавляет и коверкает личность. А это особенно ясно ощущалось в царской армии, во всем ее укладе. В этом противопоставлении состоит революционный, гуманистический смысл повести. Критика армии перерастает у Куприна в критику всего породившего ее античеловеческого, антинародного режима.
Недаром А. М. Горький, ознакомившись с первыми главами повести, всячески поощрял Куприна довести свой труд до конца. Много лет спустя, возвратившись на родину из эмиграции, Куприн вспоминал: "Если бы он не вдохнул в меня уверенность в работе, я романа, пожалуй, своего так бы и не закончил". К. Паустовский справедливо назвал "Поединок" "одним из самых замечательных и беспощадных произведений русской литературы".
По ряду свидетельств Куприн был недоволен концом повести: он очень спешил и, откинув не дававшуюся ему сцену дуэли, закончил "Поединок" рапортом о ней.
Впоследствии, в конце 1907 или начале 1908 года, Куприн в письме к И. А. Бунину предлагал Московскому издательству писателей "ненаписанную главу из "Поединка", именно, как Ромашов едет на дуэль, его мысли и чувства" в момент дуэли. Однако и рапорт Дица, которым внезапно заканчивается повесть, — прекрасное художественное завершение ее. Он обрывает повествование, как обрывается зловещим выстрелом короткая жизнь Ромашова.
___________________________________________
Идейно-художественное своеобразие
повести А. Куприна "Поединок"
Сочинение
Появившись во время русско-японской войны и в обстановке нарастания первой русской революции, произведение вызвало огромный общественный резонанс, поскольку оно расшатывало один из главных устоев самодержавного государства - неприкосновенность военной касты.
Проблематика «Поединка» выходит за рамки традиционной военной повести. Куприн затрагивает и вопрос о причинах общественного неравенства людей, и о возможных путях освобождения человека от духовного гнета, и о проблеме взаимоотношений личности и общества, интеллигенции и народа. Сюжетная канва произведения построена на перипетиях судьбы честного русского офицера, которого условия армейской казарменной жизни заставляют задуматься о неправильных отношениях между людьми.
Ощущение духовного падения преследует не только Ромашова, но и Шурочку. Сопоставление двух героев, которым свойственны два типа миропонимания, вообще характерно для Куприна. Оба героя стремятся найти выход из тупика, при этом Ромашов приходит к мысли о протесте против мещанского благополучия и застоя, а Шурочка приспосабливается к нему, несмотря на внешнее показное неприятие. Отношение автора к ней двойственно, ему ближе «безрассудное благородство и благородное безволие» Ромашова. Куприн даже отмечал, что считает Ромашова своим двойником, а сама повесть во многом автобиографична. Ромашов— «естественный человек», он инстинктивно сопротивляется несправедливости, но его протест слаб, его мечты и планы легко рушатся, т. к. они незрелы и непродуманны, зачастую наивны.
Ромашов близок чеховским героям. Но возникшая необходимость немедленного действия усиливает его волю к активному сопротивлению. После встречи с солдатом Хлебниковым, «униженным и оскорбленным», в сознании Ромашова наступает перелом, его потрясает готовность человека пойти на самоубийство, в котором он видит единственный выход из мученической жизни. Искренность порыва Хлебникова особенно ярко указывает Ромашову на глупость и незрелость его юношеских фантазий, имеющих целью лишь что-то «доказать» окружающим. Ромашов потрясен силой страданий Хлебникова, и именно желание сострадать заставляет подпоручика впервые задуматься о судьбе простого народа. Впрочем, отношение Ромашова к Хлебникову противоречиво: разговоры о человечности и справедливости носят отпечаток абстрактного гуманизма, призыв Ромашова к состраданию во многом наивен.
В «Поединке» Куприн продолжает традиции психологического анализа Л.Н.Толстого: в произведении слышится, помимо протестующего голоса самого героя, увидевшего несправедливость жестокой и тупой жизни, и авторский обличительный голос (монологи Назанского). Куприн пользуется излюбленным приемом Толстого — приемом подстановки к главному герою героя-резонера. В «Поединке» Назанский является носителем социальной этики. Образ Назанского неоднозначен: его радикальное настроение (критические монологи, романтическое предчувствие «светозарной жизни», предвидение грядущих социальных потрясений, ненависть к образу жизни военной касты, способность оценить высокую, чистую любовь, почувствовать непосредственность и красоту жизни) вступает в противоречие с его собственным образом жизни. Единственным спасением от нравственной гибели является для индивидуалиста Назанского и для Ромашова бегство от всяких общественных связей и обязательств.