Последний выбор России Из Контр. духа. Ч. 2, гл. 6

/Ссылки и примечания на данном сайте не воспроизводятся/
( Полный текст книги см. на сайте:  vozrozhdenie-rossii.narod.ru )





                Ч. 2

                VI. ПОСЛЕДНИЙ ВЫБОР И ШАНС РОССИИ
                (текст главы дается с небольшими пропусками)
                __________________________________________



                Русский человек, пройдя через все национальные
                унижения, беды, лишения и страдания, должен найти
                в себе духовное начало и утвердиться в нем, постигнуть
                и принять свое духовное естество и призвание; и только
                тогда перед ним откроются двери в грядущую Россию.

                Ив. Ильин

               
                Всё еще только начинается…
               
                Блаженной памяти архимандрит
                Ипполит (Халин) о России



                «Когда приходится спасать свое отечество…»


К сожалению, и до сих пор еще многим остается непонятной простая истина: либо мы погибнем, медленно догнивая на нынешнем больном корню некогда могучей, но ныне едва живой российской государственности, — ничего не меняя ни в самих себе, ни в окружающей нас жизни, — либо все-таки, несмотря ни на что, воссоздадим религиозно осмысленную, национальную Россию как многонародную Империю — со своими национально же ориентированными, освященными Церковью институтами власти, со своей ответственной Народной полицией, со своей Русской армией, верной заветам не преступников и изменников России — типа Чапаева и Тухачевского, травившего тысячи русских восставших крестьян газами в тамбовских лесах, но заветам святого Александра Невского и Суворова, Колчака и Деникина, всегда честно противостоявшим — по требованию христианской совести и долгу русского православного воина — врагам родной им Святой Руси.
Многие все еще никак не могут себе уяснить, что ИМЕННО СЕЙЧАС МЫ СТАНОВИМСЯ ПЕРЕД НАШИМ ПОСЛЕДНИМ ВЫБОРОМ: или мы окончательно рухнем в апокалипсическую бездну и окажемся вообще вскоре стерты с карты Восточного полушария — как нация, или же восстановим себя как единственное в своем роде современное христианское государство: без грабительских закулисных «семей» — но с мощным «средним классом»; без тех, советского и постсоветского типа «чекистов», среди которых немалое число — по духовной слепоте, а больше по историческому невежеству — остаются еще наследниками злобного лицемера и ярого русофоба Ф. Дзержинского; без набранных порой из них же «охранных» банд, обслуживающих «семейных» и «силовых олигархов», — но с крепкой службой государственной безопасности, действительно служащей истинной, православно-имперской России.
Ведь ни для кого не секрет, что и сегодня среди немалого числа сотрудников ФСБ и подобных же государственных структур (особенно — среди представителей более старшего поколения) сохраняется значительное непонимание всей антинародной сущности большевизма, в силу чего они (объективно!) продолжают тем самым солидаризироваться с врагами подлинной России… Увы, порой и поныне некоторые сотрудники ФСБ сохраняют традиционный ранее для них пиетет по отношению к палачам русского народа Ленину и Дзержинскому, как известно, любившим лицемерно изображать трогательную заботу о русских детях, ставших по их же милости беспризорниками, — ведь именно их родителей они и уничтожали в чекистских застенках в безмерном количестве! Но как можно порой продолжать традиционно "по-советски" поклоняться этим бесам революции и расстрельщикам Православной России — и одновременно создавать ведомственный — при ФСБ! — православный храм?
Не пора ли сегодняшним охранителям нашего внутреннего общественного порядка и безопасности, забыв уже наконец о «великом Ильиче» и «железном Феликсе» и прокляв их черное дело, стать подлинными русскими патриотами — теми истинными «голубыми мундирами» России, что действительно явятся достойными и нашего заслуженного уважения, и искренней народной поддержки?
 Впрочем, заметим, даже застрелый просоветизм былых "кагебешников" - это еще не худший вариант их враждебности, ибо по большей части они по-просту находятся в банальной экономической смычке с антинародной эрэфовской олигархией, а в значительной мере - и непосредственными ее создателями...

Именно уже теперь встает перед нами — со всей неотвратимостью и во всё более страшный свой рост — насущнейшая задача выбора: или постепенно провалиться в бездну исторического небытия, или же возродиться заново, в качестве по-новому осмысленного великого православного Русского государства — без «праздно болтающих» о своих пустышках «свободы» политиканов-«демократов» (этих, чаще всего, ловко перекрасившихся бывших комсомольских и партийных шкурников-активистов, изображающих теперь сверхпринципиальных свободолюбцев и прогрессистов). Мы должны возродиться в качестве государства со строгой законностью, блюдущей не только права и свободы, но и обязанности российских граждан, — государства без коммунистических и прокоммунистических «красных патриотов» типа «нац-болов» (в политической перспективе столь же бессмысленно-вредных для России, как «хунвейбины» Мао для Китая, «че-геварцы» для Южной Америки или же коммунистические энтузиасты-«полпотовцы» для Камбоджи), но с мощным, подлинно русским (а не просоветским — духовно фальшивым и абсолютно провальным) патриотическим движением…
Нам необходимо восстановить Россию — как страну, где любят ее прекрасный древний  христианский образ, где почитают ее веру и ее культурное наследие, где ей служит власть, возрождающая и укрепляющая народное дружество, уважающая собственное национальное достоинство, — власть подлинно русских патриотов и всех тех, кто желает помогать им в устроении Русской земли!
Сегодня нам для этого нужны: национальная всенародная воля, всеобщее возрождение христианской веры и духовное руководство Церкви теми многими и многими русскими людьми, которые ждут его и готовы его принять.
Нам необходимо действительно общенациональное движение в защиту восстановления законных (всех и любых!) форм российской, досоветской — жизни и государственности; нам нужны всё еще существующие преданные Отечеству политики, экономисты, духовно просвещенная часть русского офицерства, деятели науки и культуры; нам нужны поддерживающие возрождение России и искренне любящие Россию (а не только свои карманы) промышленники и предприниматели.
Нам нужны патриотически настроенные СМИ — при безотлагательной, самой решительной и прямой ликвидации государством всех видов и направлений тех телеструктур, что изо дня в день занимаются растлением нации и фактически являются подрывными по отношению к подлинной российской государственности и всем ее основам. Причем это необходимо осуществить в самое ближайшее время, поскольку, по словам одного из известных российских телекомментаторов, «тотальный контроль со стороны элиты за средствами массовой информации, особенно электронными, является главным инструментом обеспечения своего всевластия в условиях широкого применения демократических по форме электоральных процедур. Опять же в нашем, российском случае, если вы имеете дело с элитами, по существу компрадорскими, этот контроль превращается в инструмент навязывания стране соответствующих ценностей и соответствующей политики» .
Вообще, пожалуй, уже пора подумать и о принятии фактически осажденной ныне страной очень не политкорректного (!), но явно уже становящегося всё более необходимым, вполне конкретного закона о подрывной деятельности, используя, например, в качестве идейного да и практического образца объективно вполне положительный исторический опыт «самого демократического государства в мире» — США…
Далее. Нам нужна не просоветски, не с обрывками недоизжитой совковой идеологии, а осознанно пророссийски, в основной массе своей христиански настроенная армия (притом — с предельно благожелательным отношением в ней к любым иноверцам) — с преимущественно опять же традиционно-православным офицерством, армия, которую ныне под видом всевозможных проектируемых, весьма туманных реформ стремятся по возможности разоружить — и морально, и физически, и стратегически — проолигархические резиденты во властных вообще и в армейских, в частности, госструктурах.
Иначе говоря, нашей стране нужна такая армия, к которой с полным правом были бы приложимы слова, сказанные некогда о ее будущем характере Ив. Ильиным так: «Пройдет время, исполнятся сроки. В страданиях и покаянии очистится от смуты наша Россия. И снова будет у нас единая, братски спаянная воинская сила, ведомая духом чести и патриотизма… Армия представляет собою единство народа, его мужественное начало, его волю, его силу, его рыцарственную честь. Так она доныне воспринимается и самим народом.
Мы — это русский народ со всеми братскими меньшинствами, и в нем — наше почетное и ответственное, вооруженное и знаменами славы осененное волевое средоточие, наша армия и наш флот: наша сила, наша надежда, основа нашего национального существования. Кость от нашей кости, кровь от нашей крови, дух от нашего духа. Мы сами ее составляем. Ее победа — наша победа. Ее разложение — наша гибель. Она — воплощение нашей национальной рыцарственности; ограда нашей национальной целости и независимости.
Принадлежать к ней — значит не «отбывать воинскую повинность», а осуществлять свое почетное право и приобщаться национальной славе. Воинское знамя есть священная хоругвь всего народа. Военный инвалид есть почетное лицо в государстве…».
Только при дальнейшей программной и реальной устремленности наших вооруженных сил к максимальному  соответствию именно такому их идеальному образу можно будет надеяться, что роль армии в последующем благом переустройстве Русского государства, действительно, возрастет, а ее желание всячески способствовать процессу очищения страны от современных смертоносных язв — только укрепится и станет гораздо более патриотически-осмысленным и гораздо более решительным.
Ныне же, наоборот, правительство фактически, на фоне вроде бы патриотических заявлений, продолжает армию уничтожать! И неужели в реальности политической жизни возможно, чтобы правая рука (тот же до поры, до времени тандем «Путин-Медведев») и в самом деле не знала того, что делает рука левая (военный министр)?
А ведь многие из действий нынешнего «гражданского» министра обороны Сердюкова (ранее торговавшего мебелью в Санкт-Петербурге!), вероятно, вполне подпадают, по мнению специалистов, под определение «подрывной деятельности»... Чего стоит только одно его решение сократить вскоре в два раза весь офицерский корпус нашей армии!
Сокращение это, как предполагается, должно произойти следующим образом: «…министр решил ускоренными темпами, за три следующих года, “оптимизировать” офицерский корпус. Оказывается, есть какой-то “мировой опыт”, на который опирается в определении численности офицерского корпуса наш министр. Правда, чей это опыт и насколько он подходит нам — Сердюков не уточнил… Но бодро доложил, что из 310 000 офицеров, числящихся сегодня в нашей армии, через три года останется 150 000. То есть уволен будет каждый ВТОРОЙ (!!!— В.Ш.) офицер…
При этом министр с азартом объяснил, что сначала уволят всех, кто достиг предельного возраста службы — 26 000 человек в этом году и 9 000 в следующем, а затем уволят 117 000 “остальных”.
При этом, как заботливая мамаша, господин Сердюков уже, оказывается, встретился с “полпредами” Президента и обсудил с ними судьбу увольняемых. И они (полпреды) их (уволенных), оказывается, ждут-не дождутся с распростертыми объятиями в «народном хозяйстве”…»  Вот знать бы только — где оно, это «народное хозяйство» нынче находится… «…У всех, кто хоть в малейшей степени знает военное дело и положение в Российской армии, от выступления министра Сердюкова просто полезли глаза на лоб…
Сердюкову и его советникам просто недосуг подумать: сколько тысяч судов ждет Министерство обороны впереди? Какой социальный заряд ненависти обрушится на правительство и президента из-за этих необдуманных решений?.. Выкинуть на улицу … офицеров — это… в духе незабвенных Шеварнадзе и Горбачева. Осталось только узнать, готов ли примерить горбачевские лавры Медведев?»
Или и этому нашему объединенному записному «патриоту» Медведо-Путину хочется новых социальных потрясений? Ведь такой реформой готовится, по сути, стопятидесятитысячный контингент насмерть обиженных ими офицеров… И чем могут ответить оскорбленные и буквально загнанные в угол, в одночасье лишенные работы, крова да и попросту офицерской чести 150 тысяч «бывших» военных — одному Богу известно…  Не принесет ли это нам новых внутренних потрясений? Не станут они - вполне закономерно - в конце концов как раз костяком той "национальной гвардии", на которую, как видно, и придется в будущем опереться еще неведомому нам пока грядущему спасителю России - от нынешнего в ней беспредела? Уж не такую ли «военную реформу» обеспечит России и вам, дорогие вы наши президенто-премьеры, "сей господин из Ленмебельторга» / Шурыгин В. Яйцо Сердюкова всмятку // «Завтра» (газ.). Октябрь, 2008 г. № 45 (779). С. 3/?
Отнюдь не «патриотическое» президентское бряцание проржавелым оружием брежневско-горбачевской еще эпохи и не министры-мебельщики нужны сегодня стране, а подлинное укрепление и полное переоснащение едва-едва ныне выживающей нашей армии.
Думается, в дальнейшем окажется необходима нам и действующая в критический момент для внешней — но особенно внутренней! — защиты Отечества общенародная, патриотически и православно чувствующая и думающая, самим обществом создаваемая национальная гвардия (например, для противостояния — на первых порах становления в будущем подлинно новой русской государственности — силам существующей у нас антинациональной по всей своей сути компрадорской олигархии)...
Но главное, нам нужна твердо и ясно высказанные наконец самим государством — ее властью — смыслы и цели самого существования нашей страны, равно как и намечаемые пути их достижения!
Ибо только тогда все наиболее способные к волевым «пассионарным» и государственнически-эффективным действия народные силы решатся и смогут помочь восстановить законность и порядок в стране, пресечь коррупцию и нередкое ныне чиновничье предательство национально-государственных интересов России, смогут провести в жизнь определенную и осмысленную пророссийскую программу действительно всенародно принятых к исполнению конкретных намерений и программ власти и всех ее правительственных структур.
Все они, все мы в итоге должны, несмотря ни на что, ни на какое противостояние, создать политические и экономические условия для укрепления и развития социально-ориентированного (и это — прежде всего!) российского хозяйства, то есть такого хозяйства и хозяйствования, которые учитывали бы в первую очередь жизненные, жизненно-обеспечивающие (причем — на достойном, а не на «остаточном» уровне) интересы самых широких слоев нашего общества.
Ибо стыдно и невозможно — и далее жить в стране, которая, всё явственней  разлагаясь и морально и материально, существует в подобном страшном своем состоянии по воле лишь нескольких десятков олигархов, под присмотром их же приказчиков (в виде якобы демократических институтов современного режима власти в России); стыдно жить в стране, где 92 процента всей собственности принадлежит 15 процентам населения — в значительной части откровенным нравственным отщепенцам и предателям своего народа!
И действительно, как сетовал еще в 2006 году один из современных российских политологов, «стыдно в деградирующей стране иметь 33 миллиардера, совокупное состояние которых составляет 172 млрд. долл. и почти равно размеру золотовалютных резервов всей страны, составляющих более 200 млрд. долл. … стыдно иметь государство, где ещё и 60 млрд. долл. Стабфонда, и 25-процентный профицит госбюджета?» / Крупнов Ю. Утопая в деньгах // «Литературная газета». 29 марта — 4 апреля 2006 г. № 13 (6064). С. 2/.
Примерно в то же самое время о всей этой стыдобе эрэфовского хозяйственного развала писал и известный наш экономист — директор Института проблем рынка, академик Николай Петраков, справедливо утверждавший, что «по развитию железнодорожного транспорта Россия отстает от других стран на 60 лет…
У нас огромные золотовалютные резервы — на конец прошлого года [имелся в виду 2005 г. — Г. М.] 182 млрд. долл. Стабфонд — 61 млрд. долл. Доходы значительно превышают расходы казны. Однако как мы используем эти деньги? Есть такое понятие — пороговое значение. То есть, если тратится меньше этого уровня, отрасль приходит в упадок. Вот данные: расходы федерального бюджета на оборону — 2,5 % ВВП (пороговое значение — 3 % ВВП). Расходы на гражданскую науку — 0,3 ВВП (пороговое значение — 2 % ВВП). Еще цифры: доля населения с доходами ниже прожиточного минимума — 16 %. Во всех странах, если этот показатель около 7 %, власть бьет тревогу.
На нефтедоллары можно было заново отстроить все заводы, предприятия, НИИ. Если этого не сделать, катастрофы не избежать».
Но пока, похоже, власть продолжает вполне сознательно жить по одной из старых, бывающих порой достаточно циничными, пословиц, что, мол, «стыд — не дым, глаза — не ест».
…Хорошо, если необходимые процессы оздоровления страны окажутся возглавлены теми представителями уже существующих властных структур, которые, осознав и поняв наконец все особенности традиционной государственной органики подлинной России, до предела души и сердца ощутив все беды и горести родной страны, смогут наконец решительно встать на патриотический путь: тогда процессы эти смогут пройти гораздо спокойней, естественней и, главное, — социально и политически безболезненней.
Плохо, если в верхах так и не найдется сознательно пророссийски ориентированных государственных деятелей, с необходимой глубиной понимающих весь трагизм сложившейся для русского народа ситуации и способных разорвать существующий ныне порочный круг во многом попросту антинациональной, антироссийской политики сегодняшних «хозяев» страны.
Плохо, если верхи, в том числе — и в первую очередь — наши «президенты», так и не поймут, что не только низы более «не хотят», но и сами они уже всё более и более «не могут»: не могут обеспечить далее ни развития, ни попросту сохранности нашей страны, оставаясь и впредь послушными выразителями чисто олигархических интересов, опираясь и далее на сплошь коррумпированные, эгоистически и антинационально действующие, чиновничьи круги — когда, по данным последних опросов населения, 48 % (!) процентов его не могут  сколько-нибудь достойно попросту прокормиться / примеч.: И это положение лишь все более ухудшается: так, если только на протяжении 2007 года минимальная продовольственная корзина подорожала более чем на 22%, то за январь-май 2008 года — еще более чем на 20%!/.
Плохо, если власть так и не поймет, что в России сегодня, несмотря на все трудности, постепенно нарождается потенциально чрезвычайно творческий и в перспективе желающий стать достаточно мощным, национально ориентированный «средний бизнес», исподволь стремящийся к более крупным своим масштабам, но чей естественный органический рост ограничивается ныне самой же нынешней властью. Если она и далее останется при свойственной ей в реальности (а не на словах!) политике паразитирования на теле России и так и не поймет подспудно идущих в ней органических политико-экономических процессов, то нарождающийся предпринимательский русский «средний класс» (с русским же, а не прозападно-глобалистским сознанием), вместе с наиболее активной частью всех российских граждан, и погребет в конце концов под ее же обломками!
Это — объективный ход исторического развития всенародной России, которая вовсе не собирается погибать из-за неизбывных аппетитов воровской кучки национал-предателей, присосавшихся ныне к «краникам» общегосударственного природного достояния и плюющим на элементарную социальную справедливость. Русский народ не будет вечно терпеть свою нынешнюю нищету!
Безусловно прав уже упоминавшийся выше, достаточно трезво и практично мыслящий экономист М. Делягин, отмечающий, что «средний бизнес в целом уже аккумулировал ресурсы, необходимые для прорыва с регионального уровня на общенациональный и далее — на международный. Именно этот прорыв высвободит колоссальную накопленную и подспудно пережигаемую энергию нашего общества и сможет, как представляется, стать источником и содержанием не просто ускорения общественного прогресса, но комплексной и качественной модернизации всей России» / Делягин М. Россия после Путина. Неизбежна ли в России «оранжево-зеленая» революция? М.: Изд-во «Вече», 2005. С. 17/.
Это тем более необходимо и тем более безотлагательно, что за последние годы у нас «сложилась политическая система, не просто органически не способная к развитию, но неуклонно и слепо разрушающая сама себя безумной, но тем не менее являющейся ее закономерным порождением социально-экономической политикой. Ее крах в ходе предстоящего системного кризиса представляется неизбежным, и всё будущее нашего общества зависит от того, удастся ли в момент этого краха провести комплексную политическую модернизацию и оздоровить государство, создав тем самым предпосылки для проведения разумной политики и постепенного оздоровления как экономики, так и всего общества в целом.
Альтернатива проста, очевидна и ужасна: не просто территориальный распад России, но и, возможно, ее полная и окончательная гибель» / Там. же. С. 19/.
Если же власть предпочтет и далее прятать голову в песок, видя поднимающуюся на горизонте и двигающуюся на нее (на нас!) экономическую пропасть и, соответственно, социальную бурю, то ситуация тогда в стране безусловно окажется способна — и безусловно выйдет! — из-под любого контроля…
В итоге: не мирное христианское устроение нашего столь уже долго несчастного Отечества, но — и это прямо и честно следует сказать — новая гражданская война, к тому же наверняка отягощенная внешней интервенцией и межнационально-религиозным противостоянием внутри страны… Да не будет сего! Хватит с нас крови!
Повторим: России для ее спасения нужна вовсе не очередная злобно-слепая революционная разборка, а широко поддерживаемое окраденным и измученным народом зрячее, зрящее в самый корень дела, общенациональное освободительное (в первую очередь — в духовном смысле, а затем и в политико-экономическом) движение.
Его могут, конечно же, возглавить решившиеся в конце концов довериться народу и поддерживаемые им нынешние известные государственные деятели; если же нет — то его исторически вынужденно возглавят всегда в конце концов посылавшиеся России Божественным Промыслом ее Минины и Пожарские, то есть всё те же представители патриотически ориентированных общественных кругов — «среднего предпринимательства» и «силовых структур», спасших страну в период «Первой Смуты» XVII века и которым придется в крайнем случае сделать то же самое и в период нынешней — «Второй»).
Только единство идеалов и интересов всех национально-государственнически мыслящих сил: русских (это определение несёт здесь отнюдь не узко-шовинистическое, а широко-идейное содержание) предпринимателей, русских политиков, русских деятелей науки и культуры, действительно преданных России представителей русского офицерства, всех живых сил российского народа, сплотившихся вокруг родной Церкви перед лицом надвигающейся на нас катастрофы, — только это и может создать такое общенародное движение.
В свою очередь только оно и способно дать нам возможность в самом прямом смысле освободиться от неправды всей нашей сегодняшней жизни, принесенной на Русскую землю ее растлителями — большевиками и выпестованными ими, глубоко безнравственными, беспредельно жадными, абсолютно безродными и безыдейными политиканами последующих поколений «коммунистов-ленинцев», — освободиться от тех, кто, неизменно оставаясь духовными врагами подлинно русского народа, под лозунгами «коммуно-советизма» неизменно десятилетиями разлагали, убивали и обкрадывали Россию, чтобы в конце концов уже полностью ее развалить, попутно окончательно — со свойственными им лживостью и цинизмом — растащив и разграбив в ней всё, но теперь уже под не менее фальшивыми «демократическими» лозунгами.
О таком повсеместном типе современных, абсолютно бессовестных постсоветских, посткоммунистических управленцев (в значительной мере и распоряжающихся сегодня Россией) в свое время неоднократно говорил И. Солоневич.
В частности, он указывал на то, что во время второй мировой войны немцы в захваченных ими регионах России фактически оставляли ту же самую систему управления и поборов, что существовала и при большевиках, даже зачастую назначая именно бывших коммунистов, оказавшихся в оккупации, на посты тамошних административных «немецких надзирателей» — как хорошо знавших местную экономическую и общественную специфику и лучше немцев управлявшихся с подчинявшимся им и ранее населением .
Как пишет И. Солоневич, рассматривая опыт использования оккупантами представителей советских кадров — пресловутых «винтиков» сталинского госаппарата: «Рядовые винтики этого аппарата, оставшиеся у немцев, очень скоро убедились в том, что при немцах даже и воровать гораздо проще, чем при Сталине: такого контроля, какой был при ОГПУ, при гестапо еще не было. Рядовым винтикам было все равно: чи Сталин, чи Гитлер — были бы власть, портфель и пост. Это не новое открытие. Те люди, которые еще помнят мою “Россию в концлагере”, вспомнят и тот прогноз, который был сделан там: идет борьба между старыми идеалистами коммунистами (товарищи Шац, Королев, Чекалин и пр.) и “молодой сволочью” (Успенский, Якименко, Видеман), —  и молодая сволочь старую гвардию съест. Прогноз был сделан в 1934 году. И в нем было сказано: товарищи Шацы — уроды и недоноски, но какая-то идея у них все-таки есть, у “молодой сволочи” никакой идеи и в заводе нет. Вот на нее и ставили ставку [равно. — Г. М.] и ОГПУ и гестапо: это самый подходящий человеческий материал. Единственный человеческий материал, готовый жечь, вешать и пытать во имя портфеля, все равно какого — сталинского или гитлеровского…
Я очень боюсь, что рядовому энтузиасту эти мысли в голову не приходили…»
Все сказанное здесь наверняка многим покажется странным, если не совершенно диким, но именно такова была реальная жизнь, которую большевицкая клика постоянно и стремилась скрыть от самих жителей СССР.
Коммунистическая пропаганда, массированно, под страхом самой обычной смерти зомбировав общественное сознание, превращала значительную часть граждан СССР в постоянно духовно дремлющее сообщество, жившее по большей части скверно и несчастливо, но как бы предполагавшее, что где-то в другом месте Союза райская жизнь уже наступила.
Многим нужна была сказка — и многие этой сказкой жили: подобный сказочный образ СССР все могут пронаблюдать, например, в старых советских кинофеериях, подсознательно «жаждавших добра» в окружающем жесточайшем и насильственном мире и порой вполне искренне пытавшихся его сочинить — таковы: «Цирк», «Свинарка и пастух», «Весна», «Сказание о земле Сибирской», «Кубанские казаки» и многие-многие другие, очень человечные и внутренне стремившиеся быть душевно чистыми фильмы, к несчастью, не имевшие почти никакого отношения к реальной советской жизни.
В значительной мере именно очередная генерация описанной выше И. Солоневичем абсолютно равнодушной к каким-либо идеям «молодой сволочи» и развалила вчера — как мы имели печальную возможность это наблюдать (теперь уже под лозунгами якобы «демократии» и «свободы») — их же собственный «СССР». Часть же этой генерации стремится и сегодня управлять так называемой «РФ»; подлинная же Россия им и на дух не нужна, и вообще же возрождение ее — для них в самом прямом смысле полный «финиш»!
Недаром, говоря о политической дальнозоркости только что цитированного политолога, один из современных исследователей и издателей его творчества, пишет: «Главнейшей же опасностью после падения коммунистов в России И.Л. Солоневич видел советских партийцев и бюрократов, которые, при совершенно атомизированной [т. е. разобщенной, духовно-личносто разъединенной и неорганизованной. — Г. М.] народной массе, окажутся в постсоветской России единственной организованной силой, могущей под другими политическими вывесками установить свой новый режим власти [выделено мной. — Г.М.]…
К сожалению, этот пророческий политический прогноз реализовался на наших глазах в совершенно конкретные, реальные очертания».
Примерно о том же (и с той же степенью конкретности и трезвости духовно-политической мысли) писал и содруг И. Солоневича Борис Башилов, продолжатель его дела — объективной критической оценки мировой коммунистической парадигмы и разъяснения идеи народной монархии. Еще на рубеже 1940—1950-х годов Б. Башилов четко заявил: «Большевизм  — это только самая большая поганка, выросшая на навозе русской утопической мысли. Сколько таких поганок выросло до большевиков, сколько существует сейчас вместе с большевиками! Сколько вырастет после падения большевиков, если не будут уничтожены причины, порождающие их!
Сегодня сорвал поганку, завтра вырастет другая. нужно очистить почву от ядовитых семян революционного утопизма…»
Однако и поныне мы видим повсюду вокруг себя, как это ядовитое коммунистическое семя вселенского раздора и разрушения подлинно человечной человеческой личности продолжает пускать свои соблазнительно убийственные ростки по всему миру…
Но даже и те, кто в нашей стране из чисто шкурных интересов предавал эти семена на протяжении последних двух десятилетий, всё еще фальшиво продолжают — ради более спокойного сохранения своих банковских счетов — разыгрывать всё ту же прежнюю коммуно-советскую карту на остающейся «осовеченной» ими самими и их духовно безродными отцами и дедами Русской земле: создают новый, псевдопатриотический «комсомол» (типа «наших», «молодогвардейцев» и им подобных, в наивной простоте защищающих своих же духовных рабовладельцев); предлагают «электорату» от выборов к выборам различные варианты одной и той же «элитной» воровской шайки, должной править в Эрэфии (меняя лишь свои рекламные бренды), и, естественно, продолжают при этом повсеместно сохранять прежние лживые фетиши в виде всевозможного рода коммунистических символов (от ленинского зиккурата на Красной площади — до бесконечного числа памятников, наименований улиц, переулков и общественных сооружений в «память» самых отъявленных бандитов и сознательных разрушителей нашей страны!
Что ж, яблоки от яблони недалеко падают…

Существующий ныне режим в России — в своей политико-экономической основе безусловно есть в целом режим в самом прямом государственном смысле антинародный вообще и антирусский в частности. Он в принципе изначально был асоциален — это его родовое свойство, а потому в результате уже вынужденно (даже вовсе, быть может, и не желая того) оказался полностью антисоциален.
И потому, безусловно, нет никаких оснований идеализировать хоть кого-то из лиц, наличествующих ныне в реальных властных структурах: пора бы уж русским людям стать менее наивными и более искушенными в современной политике, поняв, что практически все представители современных высших эшелонов власти (снизу и до самого-самого верха!) — в большей или меньшей степени — являются лишь заложниками и приказчиками того, властвовавшего и в СССР, и нынешнего пост-«ЦеКовского» и пост-«КаГэБэшного» узкого слоя (по сути — класса!) общества, который напрямую и предоставляет полномочия каждому назначаемому этим слоем «новому» правительству — притом, увы, единственно ради своих же, самых примитивно-людоедских и сугубо меркантильных интересов.
И это — мнение не только пишущего настоящие строки.
Вот что, например, говорил некоторое время назад о современном политическом положении России один из известных наших политологов-телеобозревателей А. Пушков: «У нас есть только две возможности. Одна — полностью отказаться от статуса великой державы … Весь “либерально-демократический” фланг давно уже защищает эту идею: “Какая Россия — великая держава?! У нас низкий ВВП, низкий уровень жизни, мы должны лечь под Америку, и она от нас отстанет”, — я почти цитирую одного из олигархов.
Это большое заблуждение: Россия США нужна не как сателлит, а как земля для освоения. Россия — слишком лакомый кусок… Америке невыгодно наличие такой большой страны в центре Европы. Как только американцы установят контроль над российскими ядерными объектами… мы фактически подпишем нашу геополитическую капитуляцию.
После этого они займутся расчленением России» / А. Пушков. Распутица. [Беседа В. Полякова с руководителем телепрограммы «Постскриптум» А. Пушковым] // «Литературная газета». 20—26 апреля 2005 г. № 16. С. 3/.
Второй же возможный для нас выбор — это «утвердиться в мировой политике в том качестве, в каком она была на протяжении всей истории — как самостоятельный центр силы, имеющий хорошие отношения с другими центрами силы и не находящийся в конфронтации с ними» , то есть как абсолютно суверенное и вполне самодостаточное государство. Тот же обозреватель касается и оценки политики в этих условиях, проводимой непосредственно самим президентом: «…Очень многие в правящей элите США и Англии уже видят Россию как подчиненного сателлита, как освоенное пространство — политическое, идеологическое, экономическое, ресурсное.
Владимир Путин был и остается популярен в России, потому что его народ воспринял как противника этой тенденции и носителя идеи самостоятельности России…
От Путина, конечно, ожидали государственнической линии. Но он пошел крайне противоречивым путем. Он попытался объединить две линии для России, в принципе необъединимые. Он пытается сделать Россию самостоятельным центром силы, что следует из его слов и дел, но при этом действует нерешительно, неуверенно… избрав правильную цель, движется к ней непоследовательно…
Общество дезориентировано, не понимает, что происходит…. провозглашено одно — а делается другое… Пора определиться с выбором…
Путин до сих пор остается Президентом Надежд, хотя их остается все меньше. Если он станет президентом несбывшихся надежд — он рухнет. Но с ним может рухнуть и надежда на сильную и процветающую Россию» / Там же/.
Так говорилось три года назад. Время прошло, но надежды наши так и не сбылись и слабеют уже с каждым часом…
В словах А. Пушкова, конечно же, присутствует некоторый перебор: от той или иной позиции одного человека, пусть даже и президента (теперь уже бывшего), глобальная политическая ситуация в стране поменяться не может. Однако, как и несостоявшихся уже надежд, так и всё еще связываемых с ним (теперь уже в качестве главы правительства), безусловно жаль (и, скорее всего, будет жаль и в дальнейшем).
Вообще же о складывающейся вокруг Путина государственной ситуации следует сказать достаточно прямо.
Сегодня сама жизнь окончательно ставит перед «президентом-премьером» единственный вопрос: с кем он останется — с олигархическими антироссийскими силами, явно превалирующими и в нынешнем его правительстве, или же — с народом, с Россией, найдя, наконец, в себе силы, оперевшись на нацию, разорвать свою прежнюю вынужденную связь с недоброжелателями нашей страны и перестать быть их заложником?
И это тем более оказалось бы неизбежным (если бы он вдруг проявил стремление стать настоящим главой нации)— что на какую-либо помощь в деле возрождения России со стороны основной, сугубо прозападно настроенной, части нынешней «эрэфовской» «элиты» ему полагаться никак не приходится.
Недаром именно так оценивает ситуацию сегодня, в частности, и Церковь, прекрасно понимая подобный характер современной «российской» властной элиты в целом.
Как высказался в одном из интервью заместитель Председателя Отдела внешних церковных связей, протоиерей Всеволод Чаплин: «власть боится ссор с Западом, который нервно и подчас даже истерически реагирует на подлинное объединение людей на религиозной и вообще на традиционной основе. Наши государственные деятели должны, наконец, сделать выбор между либеральными реверансами в сторону Запада и интересами народа России. Такая двойственность хороша в мирное время, а не когда идет информационно-политтехнологическая война. Главным источником государственной политики должны стать мнение собственного народа и его общественные действия».
Однако, напротив, мы видим, что именно ориентация на Запад и его вульгарные гедонистические ценности остается ведущей шкурной идеей чуть ли не большинства представителей властной «элиты», и, как продолжает отец Всеволод, «…многие высокопоставленные чиновники парализованы страхом перед Западом — арест счетов, лишение возможности въезда» , что вполне иллюстрирует слова Спасителя: «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21).
В связи со сказанным — немаловажный вопрос: есть ли среди высших эшелонов современной (пока лишь только «как бы» российской) власти представители действительно патриотического направления, которым всерьез не безразлична их страна и которые в конце концов окажутся готовыми ради ее спасения на самые решительные действия или хотя бы на поддержку того, кто их предпримет? Не все ведь и там — только безбожники, проходимцы и хапуги… Так не бывает… Можно быть уверенным, что многие из нынешних чиновников просто вынуждены обстоятельствами судьбы играть по тем правилам общей коррупционной игры, которую они с удовольствием бы прекратили, но — боятся! Ведь коррумпированный бюрократизм и полнейшее беззаконие ныне охватили практически все сферы жизнедеятельности общества. И тот, кто решится выступить против этого положения с открытым забралом, безусловно окажется в положении российской Жанны д’Арк!
Способен ли на это, например, нынешний президент-премьер? Похоже на то, что внутренних духовных сил, чтобы «по-русски» наконец разобраться с разорителями страны, пока у него явно нет. И появятся ли они, судя по уже долго тянущейся и при нем и всё более возрастающей критической ситуации — к сожалению, очень и очень большой вопрос.
К тому же в современных криминально-политических условиях одному такую задачу никак и не решить. Здесь безусловно необходим круг единомышленников, среди которых могут быть не только действительно неравнодушные к судьбе своей Родины, но даже и те, кто всего лишь уже очень испугались разверзающейся перед страной пропастью, в которую неминуемо рухнут и они сами…
Ибо, как пишет М. Делягин, комментируя сегодняшнее политико-экономическое положение старны: «…когда правящая бюрократия, несмотря на дорогую нефть, доведет дело до системного кризиса, общество смахнет ее, как крошки со стола, и начнет строить государство почти заново.
Это плохой путь, потому что он связан с большими издержками и, кроме того, новое государство отнюдь не обязательно окажется эффективным, что чревато аналогом Катастрофы 1991 года.
Убежден  — есть и другой путь. Ведь чиновники держатся за свои места, и это делает их послушными начальству. Поэтому жесткие и однозначные приказы они будут выполнять — да, неохотно, да, на каждом шагу пытаясь вывернуться и извратить, но будут. И, карая за искажение своей политики, руководитель страны может заставить их делать практически, что угодно, в том числе и добрые дела. Это непросто, но возможно.
Ведь Путин построил государственную машину, которая годится для модернизации — и ее можно использовать. Другое дело, что воли к этому пока не видно, но, знаете, была бы машина, а водитель найдется» .
Но, повторим, одному такую машину с места не сдвинуть!
Этого не сделал Путин, этого не сделает и Медведев... Да и где же истинный патриотизм последнего, если в его помощниках по сельскому хозяйству до сих пор остается всё тот же «не шаткий, не валкий» Гордеев, если армией заведует «мебельщик» Сердюков, а полномочным «личным представителем» президента по вопросам представительства русской культуры за рубежом является ее сознательный ненавистник и разрушитель Швыдкой? Заложниками не таких ли именно «государственных деятелей» и стоящих за ними антироссийских сил - всех этих "пилильщиков бабла" - и по нынешний день остаются и наш президент, и наш премьер, каждый день клянущиеся в их яко бы верности России, но практически всерьез не делающие ничего, чтобы подтвердить эту верность конкретными своими делами?
И не прав ли, пожалуй, действительно болеющий за свое Отечество писатель-патриот, прямо утверждающий: «Наше государственное устройство полностью разрушено — это следует признать вслед за фактом морального краха русского народа. Это значит, что всевозможные мероприятия по смене властных декораций в Кремле и на Охотном ряду не имеют для нас никакого смысла. Нам нужно восстанавливать формы государственной жизни, начиная с молекулярного уровня…» / Воронцов А.В. Почему Россия была и будет православной. М.: Изд-во «Вече», 2006. С. 245/.
И потому, скажем прямо, стране явно нужен, уже сегодня безотлагательно нужен своего рода «Комитет национального спасения» (как необходимое в дальнейшем ядро широкого всенародного движения-союза) — однако, обязательно с ответственным возглавителем такого «Комитета», способным единолично (целеустремленно и бесповоротно), при общей поддержке нации, не обращая внимания ни на вопли немногих крикунов от насквозь фальшивой и лицемерной «демократии», ни на вопли современных носителей безбожной коммунистической заразы, взять на себя всю ответственность за выведение России из ее сегодняшнего смертельного кризиса.
Для этого лишь необходимо, решившись наконец на реальные действия, обратиться подлинно патриотически настроенным представителям общества (а, быть может, даже и власти?) прямо к народу, объяснив ему весь катастрофический характер нашего положения и получив от него в ответ правовые санкции на самый жесткий режим восстановления страны как великого Российского государства.
Народ поймет и поддержит…
Другое дело, что весьма большим вопросом остается: есть ли вообще в нынешних властных структурах способные на это сегодня (пока еще не слишком поздно) люди и сложились ли уже ныне те необходимые патриотически-мыслящие (или хотя бы в тревоге «задумывающиеся») политически и экономически значимые силы — вне власти, которые способны потребовать именно такого поведения от наиболее трезво рассуждающей части властных структур и поддержать ее в этом?
Ведь совершенно справедлива оценка, данная нынешним политическим силам «при власти», например, директором Института политического и военного анализа А. Шаравиным: «политические структуры у нас сегодня состоят при власти, хотя никакой реальной властью не обладают, в отличие от правящих партий на Западе. Они по сути своей карманные.
В нормальной же политической системе партия управляет жизнью в стране. И люди в ней другие — из народной гущи, а не из чиновников» ; и далее он весьма трезво утверждает, что, скорее всего, только пришедшие к власти обновленные, подлинно российские политические силы могут сдвинуть с мертвой точки строительство новой России, а также и то, что такие силы у нас всё-таки есть, иначе говоря, есть самая главная предпосылка возможного здесь успеха — «наличие свободных, самостоятельных, ответственных людей. Их можно найти во всех слоях российского общества, которое должно просто самоорганизоваться. Должны появиться реальные политические силы изнутри, а не сверху и не извне. Брага-то политическая уже бродит. Мы, аналитики, знаем с десяток групп, готовых возглавить этот процесс. Но в то же время спонтанно такие вещи не возникают. Там много чего должно сойтись».
Подобным же образом оценивает сегодняшнюю ситуацию в верхах и известный политолог С. Кара-Мурза: «Верховная власть никакого выхода из создавшейся патовой ситуации предложить не может. При этом роста радикальных настроений опасаются и власть, и собственники, и основная часть населения. В результате политика Путина остается неустойчивой и противоречивой. Верховная власть не решается пойти на трудный диалог с обществом по сути реформ. Хотя такой диалог позволил бы власти овладеть ситуацией во взаимодействии с обществом, а не в конфронтации с ним».
Власти, считает С. Кара-Мурза, нужно «честно сказать народу примерно следующее: “Да, мы все замазаны, против каждого из нас есть компромат. Вместе с тем только мы сейчас имеем возможность начать процесс очищения, и, когда нас будут судить за прошлые грехи, учтите, что вызов паразитам, высасывающим соки из страны, первыми бросили именно мы”. Я уверен, что такой призыв категорически поддержали бы 90 % населения. А людям, начавшим борьбу, в итоге простили бы многие их прегрешения и ошибки» . К сожалению, пока на это решимости у представителей власти нет, и воля их — к спасению и страны, а, возможно, и себя самих — всё еще дремлет. Но без полного разрыва власти со своей нынешней антинародной идеологией и политикой у нас, как замечает С. Кара-Мурза, «ничего не получится».
Относительно же самого этого политолога заметим (это очень характерный типаж нашего смутного времени), что, несмотря на все его предельно трезвые критические оценки сегодняшей ситуации во властных структурах и в стране в целом , сам он остается на заведомо ныне становящейся всё более бесперспективной духовной позиции религиозного индифферентизма в приложении к идее возрождения Русского государства.
Отсюда — и самый «плач» этого весьма активного политолога-публициста по внутренне пусть и глубоко ущербному, но временно казавшемуся устойчивым былому советизму с его полунищетой — по сравнению с развитыми государствами (в отличие от сегодняшней — полной); отсюда и идеологией его является всё тот же «исторический» материализм, уже не раз нас и губивший.
Именно поэтому для выхода из нынешнего всероссийского кризиса и сокрушения олигархизма С. Кара-Мурза предлагает играть на, по сути, общем же и для хапуг-олигархов, и для него самого «духовно»-политическом поле «естественно-природного» материализма — то есть лишь «исходя из» и «на основе» всё тех же чисто экономических (для них, скажем, шкурнических) интересов…
Но на таком лишь уровне (сугубо рациональном и полностью безбожно, духовно зашоренном) взаимного противостояния двух подвидов одного и того же типа материалистов-«завхозов», ставших эрэфовскими «олигархами», нация заранее обречена на поражение: даже идеология справедливости — но только понимаемая как справедливость материальная, «рублевая» («долларовая») — сегодня может двигать отдельным человеком, но не может двигать всей нацией в силу, прежде всего, чрезвычайной нынешней духовной атомизированности и идеологической бесхребетности самого общества, мешающих его единению даже и в справедливой борьбе «за рубль»!
Народ нужно сначала объединить, причем объединить более высокой, а главное, духовно его «подогревающей» целью — по сравнению с темой только «справедливой зарплаты». Объединяет нацию всегда не «рубль», а общенародная «идеология», которой для подлинной России неизменно была основанная на православной вере «русская идеология». Только на основе ее и возможно существование нравственно положительной, духовно крепкой, а отсюда и в хозяйственном отношении подлинно мощной страны.
И если мы хотим стать именно таким государством, то единственное, что может придать ему подобный характер, есть наконец (вновь!) осознанное нами — каждым подлинно русским человеком — следование уже приводившимся здесь выше всеопределяющим словам Самого Иисуса Христа: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Тогда приложится и достойная зарплата, и общенародный достаток, и общегосударственная мощь!
Наш печальный исторический опыт лишь подтверждает это: стоило России, соблазненной безбожными коммунистическими сказками, только отказаться от следования этому евангельскому, — не только духовно-спасительному личностному, но и социально-хозяйственному общественному принципу, — и она тут же упустила почти на целое столетие шанс стать действительно великой и самой мощной христианской страной, превратившись ныне вместо этого в псевдокапиталистическую «черную дыру» посткоммунизма, о которой известный журналист как-то заметил: «…и капитализм у нас вышел такой — припавший к остывающему трупу социализма» / Воронцов А.В. Указ. соч. С. 191/.
И потому — вместо всевозможных попыток самооправдания и самообеления, как и ссылок на тайные происки врагов СССР, — разве не честнее будет приложить к себе евангельские слова покаяния, сказанные «благоразумным разбойником» другому — нераскаявшемуся, когда оба они были распяты рядом с Иисусом: «мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли…помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое!» (Лк. 23, 41)?
Вспомним при этом, в назидание и в надежду себе, и о том, к чему привело это раскаяние — когда, в ответ на приведенные только что слова, Иисус тут же сказал: «…истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43).
Именно такой трезвой покаянной самооценки Господь и ждет от всех нас, от еще недавно предававшей Его — России!
…Итак, одна только идеология материальной «уравниловки» ныне практически явно недостаточна (ведь когда-то и революцией двигала не одна только «жажда рубля», но и определенная отрицательная «черная духовность») — нашей стране, народу для победы необходим духовный положительный стержень: нацией должна овладеть «новая» старая, вполне традиционалистская и вовсе еще не забытая народом «русская идеология», с ее требованием нравственной, духовной справедливости.
Для возрождения Русского государства нужна не постоянно всё более дробящаяся, индивидуалистично-эгоистическая аморфность «гражданского общества» западного типа, а возрожденная из пепла нашей жизни всего последнего века — духовно единящая, подлинная, не советская, а православно-русская человечность каждого из нас, способная в свою очередь возродить народно-общинную психологию классического для всей исторической России русского, а не безбожно-советского типа.
Такая возрождаемая «новая» старая общественная психология — единственно, по сути, и возможная для истинной России «душа нации» — может проявиться в любых современных формах, но главным в ней, ее «победительным», ее вневременным духовным началом является в любом случае только религиозно-традиционалистское основание — христианская община, народно-воцерковленная общинность. Нам нужно такое общество, которому согласится помогать Сам Бог! Только тогда мы и сможем подняться с колен…
Именно поэтому возрождение духовного стержня нации есть на сегодня самая первая, самая главная, самая по-христиански спасительная — и для общества в целом, и для каждого православного человека, скорбящего о еще слепых душах многих своих соотечественников, — самая прямая задача Православной Церкви России!
По сути, к такому выводу, не делая его, однако, и, к сожалению, вероятно, даже не будучи к нему способным — как человек, выросший в условиях псевдорусской советской идеологии, — подводит нас тот же С. Кара-Мурза, справедливо, однако, утверждающий (у него речь конкретно идет о противостоянии нации соблазну «оранжевой революции», но мысль его приложима и ко всей нынешней нашей критической ситуации): «…Идейное основание, на котором может быть выстроена оборона… — это соединение двух больших и, казалось бы, очень далеких друг от друга духовных пространств. Одно из них — эта наша коллективная историческая память (говоря высоким слогом, наши архетипы коллективного бессознательного)», то есть то, что и называется воплощенной в жизни нации  ее подлинной Традицией. В частности, как он далее разъясняет: «Это память об Отечественных войнах, как особом неизбывном… срезе срезе всего нашего исторического бытия. Эти войны мы можем выиграть, это исторический факт. Второе пространство — опыт наших цивилизационных поражений, включая последнее. В нашей культуре есть свои подходы и методы для рефлексии, анализа таких поражений. Эти методы плохо формализованы и изложены, но это дело поправимое. Сейчас идет невидимая, но интенсивная работа по освоению этого опыта, и она начинает давать плоды (заметим, что именно одним из результатов такой работы является и настоящая книга. — Г. М.).
На пересечении этих двух “срезов” и рождается новый язык, новые интеллектуальные инструменты для выработки проекта, происходит пересборка идеологических конструкций… чаяния людей глубоки и сильны, люди их оберегают и исповедуют почти тайно. Фундаментальные неосознаваемы идеалы и архетипы сохранились в массовой культуре русского народа и большинства народов России, несмотря на острый культурный кризис, поразивший “верхние” слои сознания (стереотипы и идеологию). Мы должны на них опереться в трудный момент… Именно через обращение к архетипам государство и может мобилизовать народ на Отечественную войну — причем так (и тут автор проводит параллель с войной 1812 года. — Г. М.), что даже вестернизированная элита, исповедующая либеральные взгляды, соединяется с общинно-крепостным крестьянством в общем походе против “освободителя” Наполеона».
Однако, увы, духовно окраденный долгим советизмом и религиозно индифферентный автор не может предложить для сплочения нации перед лицом оккупировавшего нас олигархизма ничего, кроме — конечно же благородной и самоотверженной — идеологии Отечественной войны.
Двинуться же дальше и увидеть — а что же всегда веками стояло за этой идеологией самоотречения и подвига России? — автор, увы, явно пока не способен, а потому ничего и не говорит об именно религиозной, христианской сущности глубинных «архетипических» истоков нашей народной психологии и как бы «природной» православной «идеологии» нормального русского человека, которую так и не сумел полностью отменить и уничтожить почти столетний коммунистический эксперимент!
…Но вернемся к анализу нашей общественно-политической ситуации.
Для более полной картины современного взрывоопасного состояния России стоит, пожалуй, привести еще одно мнение относительно сложившегося сегодня положения в стране.
Так, политолог А. Кива пишет — в связи с еще недавно столь возлагавшимися определенными надеждами на бывшего уже теперь президента: «А что президент? В любой стране в конечном итоге ее политику определяет правящий класс. А наш правящий класс в своем большинстве сформировался в ходе ограбления народа. Следовательно, при потере ельцинским кланом власти вне правового поля могут быть признаны те, кто раздавал народное достояние, кто его за бесценок приобретал, кто готовил под это законодательную базу и т. д. Это может быть квалифицировано как преступление против народа по сговору. И что может сделать президент? Да, на его стороне симпатии большинства россиян, но на стороне ельцинского клана будут и олигархи, и коррумпированное чиновничество, и “прикупленная” интеллектуальная элита, и околокриминальный мир, и даже верхушка “братвы”. А это огромная сила, у которой не только деньги, но и мощные рычаги влияния на общество, и десятки, если не сотни, тысяч бойцов из неимоверно расплодившихся частных охранных структур. Против Путина наверняка выступил бы и Запад, коль скоро он сейчас берет под защиту мошенников, коррупционеров и даже лиц, обвиняемых в тяжких уголовных преступлениях… то, что против России… ведется хорошо скоординированная как явная, так и тайная борьба на поражение, — вещь бесспорная. Причем в этой борьбе активное участие принимает наша «пятая колонна и открытая, но больше скрытая оппозиция во власти… Путин говорит одно, а либералы в правительстве и его администрации делают совсем другое» .
Именно такое положение В. Путина во время его президентства (когда он совершенно явно «властвовал, но не управлял», и на которое он столь же явно изначально уже согласился) и дало определенное право все тому же М. Делягину произнести еще летом 2004 года следующие, со временем всё более и более подтверждаемые жизнью горькие слова: «…помочь ему нельзя: он всё понимает не хуже нас с вами, и даже сказануть иногда может, а вот сделать — извините» …
Жаль, конечно, что эти прогнозы вполне оправдываются и поныне, и, безусловно, будут точно так же оправдываться и в дальнейшем, но сказать в ответ на эти печальные умозаключения экономиста хоть что-то в защиту В.В.П. — никак не получится…
То, что Путин (при всем его, в чем-то, вероятно, даже искреннем «патриотическом камуфляже»), к сожалению, пока так и не сделал, по существу, почти никаких реальных шагов к наведению порядка в стране  — прискорбный факт: об этом говорит хотя бы то, что, например, по уровню коррупции Россия переместилась в мировом рейтинге всего лишь за период 2004— 2005 годов приблизительно с 90-го на 130-ое, оказавшись на одном уровне с не менее дикой Албанией! В 2008 же году мы и вообще достигли уже цифры — 149…
Судя по материалам уже упоминавшегося доклада инвестиционного банка  UBS Brunswick Warburg, сегодня в России «управляемая демократия, основанная на теневом манипулировании различными элементами государственного механизма, дискредитирует и выхолащивает легальные формы государственного управления, кардинально снижает самостоятельность и ответственность государственных органов, возлагает всю ответственность на президента, а фактически создает простор для закулисных сделок и соглашений в интересах групп влияния» , цель которых, как кратко излагает далее этот документ его публикатор, «заключается в покупке голосов в федеральных законодательных органах, захвате политического пространства, сохранении “эксклюзивных” отношений с государственными органами. Они сохранили своих ставленников на всех уровнях государственного управления» / Цит по: Величко А. Задачи государственного управления и национальная политическая элита общества // «Имперское возрождение. Журнал политической аналитики». М. 1/2004. С. 87/. И — печальный итог! — документ далее утверждает: «Президент в этих условиях уже не наделен функциями арбитра, и потому, можно констатировать, является слабым институтом».
Что ж, камуфляж — он и есть всего-навсего только камуфляж… Желания же получить Путиным необходимую поддержку нации — в его якобы стремлении начать проводить заявленный им «патриотизм» в жизнь — мы с его стороны так и не увидели: он так и остается всего лишь чиновником особых поручений при реальном сегодняшнем институте закулисной олигархической власти в «Эрэфии».
В такой ситуации фактического безвластия лишь кажущегося полномочным главы государства (или теперь — главы «кабинета») застарелая болезнь «олигархизма» все время приобретает новые (теперь, например, в виде явно проявившегося олигархизма «силовиков») и становящиеся всё более опасными раковые формы. И всё более гибельными для страны становятся в перспективе — эти постепенно развивающиеся страшные метастазы чуждой подлинной России политики и враждебной ей экономики.
Ныне проводимая политика власти «Эрэфии» — преимущественно в интересах монопольных олигархических групп — остается по самой своей глубинной сути абсолютно антинациональной, и В. Путин, к сожалению, всё еще продолжает идти у нее на поводу и даже — как мы всё более и более убеждаемся в этом — волей-неволей оказывается вынужденным «возглавлять» эту политику, а точнее — вполне покорно служить ей и стоящим за нею силам!
Именно это мы могли наблюдать, например, в процессе установления более тесных экономических связей с Китаем, когда все новые соглашения с ним, система которых была определена во время визита В. Путина в КНР, касались только энергетической «трубы», то есть все переговоры велись тогда только в интересах ресурсных монополистов и в ущерб развитию отечественного реального производства.
Сам тогдашний президент высказывал при этом — правда, довольно робко — сожаления по поводу чисто ресурсно-энергетической определяющей новейших развивающихся отношений с Китаем и его потенциальной экспансии на нашем Дальнем Востоке (и даже в Сибири), но кто из монополистов слушает его? Их интересуют только сегодняшнее повышение собственных доходов, а к будущим возможным стратегическим потерям России — при таком подходе к делу — они глубоко равнодушны.
Тем более им явно безразлична стратегическая опасность для России подобной системы связей с упомянутым восточным соседом. И в этом смысле возможные частные (во всех смыслах) выгоды для российской экономики в данной системе отношений есть выгоды безусловно временные. На глубинном же уровне нашей национальной политики, в отношении долгосрочных интересов России, всё это попахивает, говоря прямо, откровенным предательством. Путина же вынуждали и вынуждают в такой ситуации играть достаточно неблаговидную роль всего лишь легитимного «подписанта» под стратегически весьма сомнительными и даже потенциально опасными для нашей страны документами.
И сколько ни пытаются донести до его слуха многие ведущие наши экономисты предельно здравую мысль о том, что Россия и под его руководством продолжает идти — в первую очередь ради интересов монополий — по абсолютно порочному (сверх-акцентированному и сверх-искривленному) пути сырьевой специализации, совершенно не развивая никаких ведущих прогрессивных созидательных производств и технологий, все их предупреждения — «как в песок»...
Да и что тут можно поделать — в существующих пока наших государственно-политических условиях (правильнее было бы назвать их, по сути, антигосударственными) — если у России сегодня, точнее, у ее власти, нет вовсе никакой последовательно-положительной экономической политики, тем более — какой-либо долговременной стратегии в сколько-нибудь глобальных масштабах!
В дополнение ко всему здесь сказанному следует также заметить, что не менее вредно преобладание интересов именно энергетических монополистов и для развития отечественного военно-промышленного комплекса, финансируемого — в силу такого объективного хода вещей (акцентирования российской экономики на «газонефтянке») — исходя из чисто остаточного принципа. И таково реальное положение — сколько бы ни говорили у нас о росте финансирования расходов на оборону! Ведь в сравнении с доходами олихархических групп — «военные деньги» явно недостаточны, если не преступно ничтожны (да и те, что отпускаются, в значительной степени разворовываются, ибо подлинно государственной власти в России сегодня не  существует!). И вот, как мы слышим в последнее время, уже США начинает грозить нам ядерным пальчиком! А почему бы и нет — если, в отличие от  Штатов, чей объем вложений на оборону составляет порядка 47—49 % общемировых военных расходов, наши оборонные расходы в том же процентном отношении составляют всего только жалких 3% ?!
И они тем более будут иметь к этому со временем всё более основательные возможности, поскольку нынешняя проолигархическая, в духовно-нравственном отношении почти полностью «денационализированная» система псевдороссийской власти, в том числе и всего ее верхнего экономического эшелона, в принципе не может (повергая российскую экономику в состояние прогрессирующего анабиоза и лишь удлиняя «энергетическую трубу») способствовать благому развитию нашей оборонной политики и укреплению нашего собственного ядерного щита.
Подобная политика и подобный характер власти по существу уже сегодня — и об этом следует сказать прямо — начинает представлять всё большую угрозу национальной безопасности России. И единственный итог всего сказанного мог бы ошеломить кого угодно, но только не нас — мы как бы уже привыкли к тому, что итог этот таков: подобное правительство — опасно для нашей страны!
Однако, можно быть уверенным, что в дальнейшем понимание российским обществом постепенно складывающейся (в перспективе столь смертельной для нас) ситуации превалирования олигархически-монополистских интересов над интересами страны — будет, конечно же, углубляться и шириться. И сама живая жизнь России, сама нация — в лице наиболее активно и трезво стремящихся к подлинному всестороннему возрождению своего Отечества — вынуждена будет в конце концов сделать из этого необходимые практические выводы.
Такая духовно, природно мощная страна, как Россия, не может смириться с собственной гибелью и потому пойдет на всё!
И не нужно быть особо изощренным или творчески-опытным политиком, дабы ясно представлять себе, что нынешнее положение России, усугубляемое и далее реальным бездействием всего ее руководства, всех видов и подразделений власти (если таковое будет продолжаться и впредь) в конце концов может потребовать — ради вывода страны из грядущего катастрофического системного (равно материального и духовного) кризиса — достаточно жестких, но, увы, жизненно необходимых мер полного переустройства всей нашей нынешней государственной системы.
Крайней формой такого переустройства, как в свое время предполагал еще Ив. Ильин (выдвигавший подобный тезис в своей политической программе-стратегии восстановления России после падения большевизма), может стать национально оправданная и поддержанная в таком случае основной частью русского народа, самым естественным образом затребованная и оформленная сам;й российской жизнью, — авторитарная диктатура.
При этом легитимное введение режима временного чрезвычайного положения в стране и наделение чрезвычайными полномочиями ее действующего (или же нового, выдвинутого самими катастрофическими событиями) главы могло бы быть оформлено вполне законным образом — например, путем общенародного, самим же российским обществом легитимированного, референдума (и можно быть уверенным, что как минимум 75—80 % его участников идею такой временной диктатуры безусловно бы поддержали, причем без всякой оглядки на «западные» представления о каких-либо квазидемократических «политкорректностях»).
В этом смысле, заметим, весьма впечатляющими оказались, например, результаты телефонного «голосования», имевшего место во время состоявшейся в конце 2005 года «телевизионной дуэли» между издавна диссидентствующей «политессой» В. Новодворской и писателем М. Веллером (в рамках цикла передач «К барьеру», ведущихся столь типичным для современного «российского» телевидения шоумэном — откровенно цинично-провокаторского типа — В. Соловьевым). В упомянутом соловьевском ток-шоу рассматривался вопрос о возможности установления в России авторитарной диктатуры: и вот, в итоге открытого диалога, с подачи «авторитариста» Веллера, — за введение в стране режима пророссийской диктатуры проголосовало 77 % телезрителей!
Фактически на основании подобного рода данных о современном политическом настроении наших сограждан позволительно утверждать (и этот лозунг можно со спокойной совестью бросить ныне в лицо политкорректному Западу): уставшая от псевдодемократического хаоса Россия требует сегодня последовательно жесткого авторитаризма и принципиально-патриотической диктатуры!
На предъявляемый же обычно в подобном случае либералами и псевдолибералами всех мастей упрек в антидемократичности и вопиющем нарушении прав и свобод суверенной личности останется только ответить: наша страна сама говорит вам, что ваша «свобода» и ваши «права» — на поверку эгоистичны, лицемерны, в реальной действительности самому народу, как правило, недоступны экономически, и по большей части результаты их в наших жизненных условиях переходного периода пока попросту преступны, ибо по природе своей предельно антиобщественны!
Ведь даже явные защитники демократии — но наиболее разумные и практически мыслящие из них, такие, например, как Збигнев Бжезинский, — утверждают необходимость положительной экономической платформы для осуществления подлинной свободы в любого типа обществе (в первую очередь, разумеется, в демократическом). Для него, например, вполне ясно, что «…Поспешное насаждение демократии в отсутствие социально развитого и политически зрелого гражданского общества, скорее всего, послужит целям радикального популизма, рядящегося в одежды законности <…> Демократия для меньшинства без социальной справедливости для большинства была возможна в эпоху аристократизма, но в век массового политического пробуждения она уже нереальна. Сегодня одно без другого обречено на поражение. Следовательно, пропаганда демократии должна быть напрямую связана с усилиями, направленными на устранение крайней бедности и постепенное сокращение глобального неравенства» .
Но разве всё сказанное здесь хоть в какой-то мере учитывается нашими записными «демократами» в их государственной экономической политике?
Что народу до предложенной ими свободы?
Нужна ли она ему, оставляя, по сути, только свободное право быть вконец ограбленным — полунищим или нищим совсем?
Кстати, именно об этом весьма недвусмысленно и высказались в своем специальном обращении к В. Путину отнюдь не какие-нибудь «черносотенцы»-авторитаристы и ненавистники демократии, а два депутата Государственной Думы И. Кобзон и Ю. Агешин, прямо заявившие  о внутренне глубоко чуждом народу характере нынешней «свободы» в России.
В частности они заявили, что совершенно «демагогически абстрактно звучат… заявления о свободе, которую наконец-то якобы удалось утвердить в России. Да разве кто отрицает, что свобода — также величайшее достояние человеческой цивилизации? Но давайте реально и трезво оценим, а нужна ли свобода более чем трем миллионам бездомных детей, мучительно сложно выживающих сегодня? Или им нужно что-то другое? А какая свобода и от чего нужна 25 миллионам россиян, живущих ниже черты бедности? А что значит свобода для жителей многих умирающих северных территорий, которыми Россия могла бы прирастать? Действительно, теперь граждане России — жители этих северных территорий — свободны. Но брошенные на произвол судьбы они зачастую не имеют даже возможности уехать из тех месть, где уже невыносимо выживать! А какая свобода нужна миллионам пенсионеров, перебивающихся с хлеба на воду, замерзающих в своих плохо отапливаемых домах? Кто из них по аналогии с их зарубежными коллегами после многих десятилетий напряженной работы в состоянии свободно поехать за рубеж, посмотреть мир? Каким издевательством и цинизмом звучит для них лозунг «Да, вы нуждаетесь, но зато вы теперь свободны»!.. Государству, вместо того чтобы демагогически восславлять преимущества абстрактной свободы, следовало бы более чутко реагировать на вопиющие факты наглого роскошествования в океане обездоленности и нищеты, значительно активнее и устремленнее восстанавливать социальную справедливость… Если ситуацию коренным образом не менять — стихийного взрыва с непредсказуемыми последствиями исключать… нельзя» . Ибо сегодня Россия имеет только одно реальное свободное право — быть нищей и убогой (и политически, в стратегическом плане, и особенно экономически). И это вполне закономерно, поскольку, как подчеркивают в своем обращении два депутата: «…Утопично полагать, что можно построить эффективную, процветающую экономику в преступном обществе, снизу доверху разъедаемом коррупцией», в условиях «своекорыстия и цинизма наших нефтяных и газовых олигархов, со своеволием которых государство продолжает мириться…».
Однако посмотрим печальной правде в глаза: будучи президентом, В. Путин так и не нашел в себе необходимых духовных сил противопоставить свою и столь поддерживавшую его ранее народную волю этому своекорыстию и цинизму окружающих его «псевдокапиталистов»!
Возможный по поводу всего вышесказанного всенародный референдум о «правом повороте» к диктатуре наверняка только бы подтвердил необходимость последней для страны на нынешнем трагическом этапе нашей российской истории.
Инициаторами же проведения такого референдума могли бы стать и партии, и политические движения подлинно патриотической направленности, равно и общественные организации и объединения, в том числе и религиозные.
Можно было бы в данном случае использовать (чисто формально!) даже и достаточно «ручную» Думу, хотя — как прагматически всё же разумно оценивающий обстановку — В. Путин наверняка понимает, что для подлинно серьезных дел в нынешнем своем лоббистском и глубоко эгоистичном составе она по большей части никуда не годится…
Впрочем, в качестве прикормленного политического отстойника и относительно удобной машины для голосования она вполне, по-видимому, для него терпима и в чем-то ему даже полезна.
Но на ту же разношерстную псевдопартию «единороссов» ни один сколько-нибудь трезвый политик в серьезных делах, разумеется положиться не может: если не будет над ними некоей закулисной палки — за грош продадут. И вряд ли Путин втайне не согласится здесь с той их оценкой, которую дал в свое время упоминавшийся выше глава Института стратегических исследований А. Коновалов, заявивший, что поддерживающая Путина «…“Единая Россия” — это то болото, в которое ступишь и провалишься» .
Однако ЕР — это не только болото, но и, по сути, одна из наиболее массовых политических организаций «Эрэфии» заведомо мафиозного в основной своей массе характера, который, собственно, и определяет сегодня почти всю деятельность не только самой ЕР, но и полностью подчиненной ей Государственной Думы.
Порой отдельные представители «Единой России» даже вовсе и не скрывают этого.
Как пишет в одной из своих статей обозреватель журнала «Профиль» В. Рудаков: «Весьма показательным в этом смысле “выступлением” стала сравнительно недавняя дискуссия представителей двух разных платформ в ЕР — депутатов Госдумы Андрея Макарова и Александра Хинштейна в программе Владимира Соловьева “К барьеру! ” на НТВ. Обсуждалась, казалось бы, безобидная для каждого из участников ток-шоу тема критериев приема в партию. Однако окончилось всё конфузом.
Макаров: “Если членов партии будут одновременно проверять и Генпрокуратура, и Следственный комитет, боюсь, у нас всю партию исключат”… Хинштейн: “В свое время губернаторы давали разнарядку, сколько человек должно быть в региональном отделении ЕР”. Он же: “Если вовремя не начать чистку партии, мы можем и власть потерять”. Соловьев (видимо, в шутку): “Брать (коррупционеров из ЕР. — «Профиль») лучше сразу после съездов — сразу подгонять автобусы”. Хинштейн (в ответ на шутку): “Автобусов не хватит”. И так далее…» .
Такова вся отвратительная суть высшей представительской законодательной власти нашей страны в лице ведущей думской партии! И, как можно видеть, при такой сути последней, она, однако, вполне устраивает и господина Медведева, и господина Путина, согласившегося даже возглавить это мафиозное партийное «болото»… Но ведь еще более печально то, что и они ведь вполне устраивают ЕР?
И потому, следует ожидать, что в конце концов инициатива с требованием принятия решительных действий в отношении фактически спасения погибающей сегодня России окажется, скорее всего, исходящей от протестных (принципиально антидемократических) общественных движений и организаций наших сограждан, больше не могущих и не желающих так жить — в то время как Дума как раз и желает жить именно так!
Хорошо, если нынешний полупрезидент–полупремьер, столь долго запрягающий «птицу-тройку» своей, будем надеяться, всё же хоть сколько-нибудь пророссийской политики, наконец-то куда-то поедет… Дай-то Бог! А если нет? И если он не решится на это (что, скорее всего, и произойдет), то кто тогда сможет стать во главе довольно жесткого (по необходимости, а не по некоей метафизической злобе, как это было присуще, например, коммунистам-ленинцам) авторитарного процесса возрождения России — как исконной православной Русской земли?
Это пока никому не известно…
Однако в отношении наиболее желательного  характера подобной государственно-ответственной личности уже и теперь вполне ясно и откровенно высказываются представители Церкви.
Так, например, один из московских священников, современный богослов и активный православный публицист, уже цитировавшийся выше протоиерей Владислав Свешников, пишет об этом, в частности, так: «Если глава российского государства искренне и серьезно стремится быть отцом своим подданным (гражданам), если он совестно рассматривает свою жизнь и дело как служение, если в нем живет общий с народом поиск справедливости, если им руководит духовно-нравственное ощущение высшей правды, если ему, как и народу, противны либерально-разрушительные принципы западной квазирелигиозности, говоря точнее, атеистического безразличия к высшей правде, — он достоин и должен быть отцом народа, руководителем общества и главой государства. Если при этом его волевая политика будет осуществляться на основании национальных идеалов и интересов — народ сомкнется вокруг него в общем делании, в чувстве духовного ранга и сердечного уважения. Лишь тогда это будет означать, что Россия — народ, общество, государство — выкарабкивается из своей полумёртвости к свету мощной жизненной наполненности. Вот тогда будет всё в порядке и с Чечней, которая не посмеет восставать против сильного, справедливого и любящего отца — России. Тогда разрешатся дела и с коррупцией, и преступностью. Тогда у России будет сильная, патриотическая, высоко нравственная армия, без намека на “дедовщину”, будет высокая наука и культура. Если народный патернализм принял Сталина при всех зверских особенностях его личности, и государство при нем было не слабым, то тем более народ примет своего вождя — милостивого, сильного, национально-содержательного, доброго и справедливого, как бы он ни назывался — президент или, например, председатель или как угодно еще. И это вовсе не означает, что в такой государственности не применимы демократические принципы власти…». И здесь же отец Владислав добавляет: «Когда Путин стал президентом, народ поверил, что наконец завершилось его долгое унижение и началось пробуждение русского общества. Народ ждет. Лимит доверия еще не исчерпан» / Протоиерей Владислав Свешников. Прикосновение веры. Проповеди, статьи, доклады. М., 2005. С. 705/.
Однако время, когда это писалось, уже ушло безвозвратно — и без особых изменений в нашей критической ситуации, а потому и последнее утверждение протоиерея Владислава ныне вызывает уже весьма большие сомнения.
Если же В. Путин так и не отзовется на ожидания нации, то совершенно иной возможный тогда её возглавитель будет в дальнейшем порожден самим народным (абсолютно неизбежным!) движением, в самом  его ходе, — когда (в условиях дальнейшего, столь же неизбежного обострения кризисной ситуации в стране) у нас сложится и оформится наконец действенный, религиозно и национально мыслящий ведущий слой российского общества, до предела жертвенный, способный сознательно бороться за единую и неделимую, социально ориентированную подлинно русскую великую Россию, в которой не будет места ни межнациональному, ни политическому, ни экономическому угнетению, где не будет ни духовной, ни материальной всеобщей бедности.
Но всё же со столь уже насущным установлением  временной авторитарной формы нашей государственности лучше не затягивать — ибо каждый день нашего бессмысленного топтания на месте лишь только усиливает наши болезни…
И кто будет спорить с тем очевидным фактом, что большинство наших граждан (особенно если им еще толково объяснить: в каком стратегически-катастрофическом положении мы находимся уже теперь и чт; — еще гораздо более страшное! — ожидает нас в недалеком будущем) выразят свое полное доверие такому новому политическому раскладу в государственной жизни нашей, незамедлительно требующей спасения, Родины!
Чего же еще нам ждать?
Ведь мы уже сегодня находимся в состоянии предельного государственного развала, типологически весьма схожего с состоянием России в эпоху Смутного времени начала XVII века, когда наиболее разумные и наиболее преданные своему православному Отечеству граждане, монахи Троице-Сергиевой обители — игумен Дионисий Зобниновский и келарь Авраамий Палицын — рассылали по всей Руси послания с призывом противостать интервентам-полякам и засевшим в московском Кремле их приспешникам, коллаборацианистам-боярам, восклицая в лаврских грамотах: «Вспомните истинную православную христианскую веру… возложите упование на силу Креста Господня и покажите подвиг свой, молите служилых людей, чтобы быть всем православным христианам в соединении и стать сообща против предателей...»!
Недаром и такой опытный философ-политолог, как Ив. Ильин, еще более полувека назад прозорливо предугадывая нынешнее расколотое и разоренное состояние России (в которое она попадёт после крушения коммунистической власти), обращался к будущим русским людям с утверждением, что для восстановления российской государственности обязательно потребуется «национальная, патриотическая, отнюдь не тоталитарная, но авторитарная — воспитывающая и возрождающая — диктатура» (Ив. Ильин. «Наши задачи»). И она, по его мнению, вне всякого сомнения оказалась бы системой власти, особенно естественной и полезной для нашей, психологически веками именно в этом направлении и самовоспитывавшейся страны!
Авторитаризм авторитаризму — рознь: одно дело, когда эта политическая системная конструкция находится в сатанинских руках Ленина, Троцкого, Сталина или Гитлера (в бездуховности своей оборачиваясь истинным тоталитаризмом), и совсем другое, когда авторитарная система рождается и существует на исторически обусловленное время ради укрепления христиански ориентированного общества, — то есть общества, гарантирующего личности не только полезные ей и самому обществу, всему народу права, но и требующего от нее духовно-осмысленного и нравственно ориентированного, именно христианского выполнения государственных и национально-строительных обязанностей — ради единения и процветания всей нации.
И здесь стоит напомнить хотя бы о таких ответственных волевых вдохновителях и возглавителях подобного рода потенциальных или же исторически и осуществившихся авторитарных систем общенациональной государственности, как — у нас — Великий князь Московский Иван III, Столыпин, в Западной Европе — Франко и Салазар, в Южной Америке — Пиночет… Всем им приходилось вести весьма жесткую борьбу (как правило, не на жизнь, а на смерть) с врагами Родины, с врагами веры, с врагами нормальной человеческой и подлинно человечной жизни. Но всегда не они начинали эту смертельную борьбу!
От чего именно в свое время спас Испанию генерал Франко, становится вполне ясно (особенно — не знающему правды об испанском коммунистическом мятеже) хотя бы из небольшой заметки всё того же Ив. Ильина: «…коммунизм как таковой проистекает из безбожия, из безбожных воззрений; вот почему коммунисты всегда склонны к вызывающему богохульству и радикальному антихристианству. Вот почему они испещряют церкви непотребными словами (так было в Берлине… в России, Мексике и Испании), вот почему они насмехаются над Спасителем и Богоматерью. Они сжигают одну за другой церкви в Испании, обливают бензином пасторов и поджигают их; они выставляют обезглавленный или вспоротый труп священника в витрине магазина, снабдив его издевательской надписью: «Здесь продается свинина…» .
То, что подлинной, глубинной внутренней стихией каждого прокоммунистического революционного движения является откровенное злобесие и обязательное богоборчество, показали миру равно и большевики в России, и республиканцы в Испании во время гражданской войны 1936—1939 гг., и пол-потовский коммунистический режим в Юго-Восточной Азии. И недаром известный кинорежиссер Л. Буньюэль вспоминает в своей автобиографии  о том, как те же испанские республиканцы и анархисты буквально казнили, например, статуи Христа!  Но Испании в конце концов, по милости Божией, повезло: раздиравшуюся гражданской войной страну всё-таки спас от революционной бойни подлинный ее патриот — генерал Франко!
Точно так же и генерал Пиночет, подлинно по государственному и весьма дальновидно мысливший политик, установлением своей диктатуры в корне пресек уже начинавшуюся в Чили революционную смуту — со вполне типичным для нее демагогически-коммунистическим подтекстом.
В результате переворота, к сожалению, погибло порядка пяти тысяч смутьянов, но в итоге от кровавой коммунистической бойни (наподобие той, что проводилась «красными» в Испании, пока ее не пресек Франко) оказались спасены миллионы!
И в том же итоге: как только положение в Чили изменилось в лучшую сторону и во всех смыслах — и политически, и социально, и экономически — стабилизировалось, этот, безусловно, вынужденный «диктатор» сложил все свои полномочия и вернул сохраненную им страну ее же народу в целости и сохранности!
Пусть и «авторитарно» утверждавшееся, само понимание подобными диктаторами государственности как таковой всегда было ориентировано у них на положительные — и личностные, и общественные — начала, во многом именно христианские. Притом такое авторитарное понимание всеми ими традиционной государственности неизменно являлось в политическом смысле абсолютно трезвым и прагматичным.
Их, вызванный объективными историческими обстоятельствами, авторитаризм никогда не был ни излишне индивидуалистически-либертарианским (как в классических псевдодемократиях Запада), ни национально-эгоистичным и целенаправленно экспансионистским (как в фашистской Германии), ни неизменно фальшивым, отборочно классовым (как в коммунистических тоталитарных системах-муравейниках). И потому их авторитарные системы оказывались в критический момент единственным спасением от активного наступления безбожного тоталитаризма коммунистической утопии, приводя в конце концов к оформлению государственности наиболее — насколько это возможно — подлинно общенародного типа, с естественным для нормального человека нравственным христианским целеполаганием, со стремлением к гражданской и социальной ответственности.
Вообще совмещение совестливости с ответственным авторитаризмом (или хотя бы со вполне законными, по обстоятельствам чрезвычайного положения, военно-полевыми судами в духе П. Столыпина) — отнюдь не романтическая фантазия прошлого: именно на этом (на нравственности и силе) столетиями держались, несмотря даже порой на всевозможные издержки, монархические формы государственности, создававшие в конце концов великие нации и цивилизации. Этим же путем, как мы знаем, нередко спасались от разорения, а иногда и от полной гибели, — государства и более, так сказать, «демократического пошиба».
Замечательно, что именно русского человека в принципе никогда не пугали ни подобные перспективы, ни методы сохранения государственной общенациональной безопасности.
Для иллюстрации этого — на уровне почти исторического анекдота (в старорусском понимании этого слова) — можно привести, например, еще давние и вполне разумные высказывания на эту же тему такого известного нашего литератора (а отнюдь не политика), как Н.В. Гоголь, которого вряд ли кто-нибудь заподозрит в тяготении к какому-либо недостойному, ничем не оправданному насилию над личностью.
Еще полтора века назад он озвучил (во втором томе «Мертвых душ») поистине пылавшие в его душе слова призыва к русскому человеку — о спасении уже тогда начинавшей, как он пророчески видел, погибать России.
Но, увы, и сегодня слова эти продолжают оставаться настолько приложимыми к нашему нынешнему положению (как будто сказаны не в середине позапрошлого столетия, а всего лишь час назад), что их стоит, пожалуй, напомнить и здесь. В монологе одного из персонажей его «поэмы» — патриота, генерал-губернатора — великий писатель дает два совета для выхода из создавшегося у нас фактически уже тогда критического положения: один — порядка духовного, с призывом к возрождению в нас нравственного чувства,  второй — характера сугубо политического.
Вот первый из них — сложившийся на фоне повсеместно укорененной у нас, как он пишет, «неправды»: «…Бесчестное дело брать взятки сделалось необходимостью и потребностью даже и для таких людей, которые и не рождены быть бесчестными. Знаю, что уже даже невозможно многим идти противу всеобщего теченья. Но я теперь должен, как в решительную и священную минуту, когда приходится спасать свое отечество… я должен сделать клич, хотя к тем, у которых еще есть в груди Русское сердце и понятно сколько-нибудь слово благородство… Дело в том, что пришло  нам [время] спасать нашу землю; что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих; что уже, мимо законного управленья, образовалось другое правленье, гораздо сильнейшее всякого законного. Установились свои условия, всё оценено и цены даже приведены во всеобщую известность. И никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла, как ни ограничивай от действия дурных чиновников приставлением в надзиратели к ним других чиновников. Всё будет безуспешно, покуда не почувствует из нас всяк, что он так же, как в эпоху восстания народов вооружался, должен восстать так против неправды. Как Русский, как связанный с вами единокровным родством, я теперь обращаюсь к вам. Я обращаюсь к тем из вас, кто имеет понятие какое-нибудь о том, чт; такое благородство мыслей. Я приглашаю вспомнить долг, который на всяком месте предстоит человеку» .
И помимо этого совета — немедленно повернуться к остаткам в нас нравственного чувства, к осознанию своего гражданского долга перед погибающим ныне Отечеством, Гоголь дает нам еще один — вполне государственно-практического свойства: как наиболее решительно начать искоренение в России всяческой «неправды».
Об этом тот же гоголевский генерал-губернатор, упоминая о некоем «всем известном» «деле» — как символе разрушения самой России (фактически — о революции), говорит так: «У нас завязалось дело очень соблазнительное… Дело это повело за собою открытие и других, не менее бесчестных дел… я намерен это следить не формальным следованьем по бумагам, а военным быстрым судом, как в военное время… В таком случае, когда нет возможности произвести это гражданским образом, когда горят шкафы с бумагами и наконец излишеством лживых посторонних показаний и ложными доносами стараются затемнить и без того довольно темное дело, — я полагаю военный суд единственным средством…»
Однако слишком долго обычно едет наша государственная «улита», и только через полвека разумным советом нашего классика решил впервые воспользоваться не менее великий гражданин России, но уже политик, — П. Столыпин, когда, впрочем, было уже довольно поздно.
Так не пора ли внять и нам наконец — хотя бы через полтора столетия — этим добрым советам мудрого писателя-христианина?

Не будет ничего удивительного, если по поводу всего здесь сказанного некоторые «демократствующие» выразят — особенно при взгляде на явно либертарианский же характер нынешней конституции «РФ» — сомнение в самой возможности подобного (причем, что вовсе и не исключено, вполне конституционного) установления у нас режима диктатуры (с необходимым, как думается, постепенным перерастанием ее в институт традиционной для России самодержавной монархии!).
На это вполне резонно может ответить следующее.
Для спасения страны нам сегодня необходимо государственно-ориентированное мышление не либерального западноевропейского — в самой глубине своей, в эгоистической сердцевине своей антиобщественного и, по сути, антигосударственного характера, совершенно чуждого основной части русских людей, а мышление «консервативное», абсолютно исторически-традиционалистское, сугубо имперское, подчеркнуто общественное, постепенно перерастающее в мышление общенародно-имперское.
Относительно полной чуждости российского либерализма самой идее крепкой национальной власти и эгоистично-отрицательном отношении либертариев-«демократов» к отечественной государственности как таковой замечательно верные слова сказал еще Ф. Достоевский: «Ненависть тоже тут есть… они первые были бы страшно несчастливы, если бы Россия как-нибудь вдруг перестроилась, хотя даже на их лад, и как-нибудь вдруг стала безмерно богата и счастлива. Некого было бы им тогда ненавидеть, не на кого плевать, не над чем издеваться! Тут одна только животная, бесконечная ненависть к России, в организм въевшаяся…», ну а вообще-то (в самой-самой своей глубине, по большей части) «наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому сапоги вычистить» .
В противоположность прозападному либертарианству, основной части русского народа свойственно весьма «консервативное» и душевное устроение, и, соответственно, мышление. Отсюда следует и такое же наше (пока еще, так сказать, подспудное) «консервативное» стремление к истинной Российской государственности, основанное на желании восстановить наконец ее духовные традиции (почти на столетие прерванные большевизмом).
Будучи же постепенно более четко осмысляемым, стремление это, в свою очередь, должно неизбежно привести нас к разработке и признанию единственно возможного и необходимого для России задания: следовать (без оглядки на кого бы то ни было!) своим собственным «святорусским» цивилизационным путем, вырабатывать свои собственные правила «политической игры» и руководствоваться только своим собственным правовым кодексом, как это ныне практически и осуществляют, например, США, Япония или Китай.
Только выбор собственного пути — в собственном правовом поле, с собственным, государственнически ориентированным его пониманием (ибо сегодня уже встает вопрос о сохранении сам;й нашей российской государственности!) может обеспечить нам возрождение столь уникальной страны, как Россия.
Печально, однако, что пока еще сохраняющаяся возможность эволюционного перехода от сегодняшнего ее развала к необходимому положительному преобразованию уменьшается с каждым годом. И жизнь откровенно показывает, что при нынешней российской, по сути, «антигосударственной» государственной системе демократические ее институты никак не работают и служат только дымовой завесой для действия антинародных сил на абсолютно всех уровнях государственного управления. Поэтому основывать какие-то положительные сдвиги в нашей жизни (учитывая ее реальные сегодняшние политико-экономические приоритеты) на только одних демократических институтах, явно не приходится.
Смехотворны здесь, в частности, и какие-либо надежды на выборы, на сегодняшние (и, скорее всего, точно так же и на завтрашние) депутатские корпусы, парламенты, общественные палаты и тому подобный псевдодемократический декорум.
Неужели общество еще не убедилось за последние двадцать лет, что ничего конструктивно-определяющего положительное будущее России мы на этих путях нашего, столь фальшивого и, по большей части, абсолютно продажного парламентаризма не найдем?!
И потому еще раз представляется совершенно справедливым мнение уже неоднократно цитировавшегося здесь академика-математика и весьма трезвого политолога И. Шафаревича, высказанное им как раз по поводу полнейшей бесперспективности и безрезультативности института выборов в наших катастрофических условиях, — говоря об этом, он решительно указывает на, увы, вынужденную необходимость совершенно иных путей и совершенно иных масштабов преодоления таких гигантских кризисов, какой наблюдается, например, ныне в России: выборы, по его словам: «это слишком легкий выход, чтобы быть действенным. Это соблазн ухода от реальной борьбы. История жестока, в ней за всё надо платить. Вспомним, сколькими миллионами жизней мы заплатили за победу в Великой Отечественной войне! Фантастично предполагать, что такого же масштаба внутренний политико-экономический переворот произойдет из-за того, что мы зайдем в кабины и совершим там некие нужные действия. Он может быть осуществлен лишь тяжелыми и длительными усилиями, великим трудом и великими жертвами — возможно, даже кровью, человеческими жизнями.
Это — жестокая правда… То, что реальные изменения могут произойти только в результате сплоченного сопротивления, упорной борьбы, хорошо чувствуют те, кто этих изменений боятся. Они используют весь аппарат пропаганды, находящийся у них в руках, чтобы привить нам психологию поражения и капитуляции. Они внушают, что нет никакой идеи, из-за которой можно было бы жертвовать человеческой жизнью. Они представляют насильниками и грабителями солдат, готовых на такую жертву… Сопротивление — это упорные усилия и жертвы. Причем усилия, не направляемые сверху, а начинающиеся вокруг нас — в своей деревне, своем заводе, районе… конкретный путь сопротивления нельзя выдумать — он “родится” сам» ...

Подведем итог сказанному.
Как утверждает ряд вполне трезвых и компетентных политологов и как подтверждает это сама жизнь (и многие из нас всё более и более в том убеждаются), возможно, уже в весьма исторически недалеком будущем перед нами — если только мы хотим выжить как многонародная нация — окажутся только два альтернативных пути спасения.
Первый путь, повторим, — это по возможности наиболее конституционно оформленное установление государство-восстанавливающей временной диктатуры (желательно — изначально промонархически ориентированной), принципиально антиолигархической, но сохраняющей («на среднем уровне» общероссийской экономики) уже утвердившийся капиталистический характер хозяйствования, однако, с обязательной его социальной ориентацией и при частичной обратной национализации, а именно: недр, стратегического типа производства, средств сообщения и средств массовой информации (в первую очередь телевидения и радио) .
Если же этого решительного (желательно тем не менее в достаточно миролюбивых формах) шага со стороны патриотических кругов во властных структурах сделано не будет (а совсем мирным путем олигархические круги, конечно же, ничего нам не отдадут!) — причем сделано уже в относительно ближайшем будущем, то, по мнению наиболее пессимистически настроенных специалистов в области политической футурологии, перед нами почти с неотвратимостью встанет второй путь выхода из сложившейся трагической ситуации — как самый радикальный способ разрешения всех накопившихся в российском обществе противоречий: народно-освободительная — одновременно и гражданская, но, к сожалению, скорее всего, и почти неизбежно при том еще и межнациональная, межцивилизационная, межрелигиозная  война.
Только этого нам еще и не доставало!
Помочь же избежать нам всех этих грядущих ужасов, может только установление в самое ближайшее время — хотим мы того или не хотим — самой жесткой, но поддержанной всей  нацией, общенародно делегированной диктатуры (например, на Всероссийском Земском Соборе). Времени же для принятия такого ответственейшего для сохранения России решения — в обрез.
Именно поэтому нам ни в коем случае нельзя продолжать всё так же безответственно и бездарно терять время, нельзя опоздать и, тем более, никак нельзя пустить этот радикальнейший процесс на самотёк: если это произойдет, то новая беда будет еще горше прежней!
Ибо если предоставить осуществление этой задачи либертарианцам-псевдодемократам и шкурникам-олигархам, то они установят свой еще более фальшивый, еще более хищнический и еще более антинародный диктаторский режим всё того же гайдаровско-чубайсовского типа олигархии; если же позволить оседлать этот процесс «красным» левым, то те вновь установят свой примитивный, но предельно кровавый «режим мести», столь же разбойничьий и столь же антирусский — коммунистический!
И в том, и в другом случае Россия окажется в конце концов неизбежно обрушенной в огонь гражданской войны…
Мыслимо ли допустить это, продолжая властную политику подкормки объективно антироссийски настроенной олигархической своры, стремящейся единственно лишь к умножению и сохранению своих воровских авуаров в американо-швейцарских банках?
Можно ли и далее позволить себе роскошь продолжать подобную внутреннюю политику в стране, перед которой буквально с каждым часом всё в больший и больший рост встают проблемы государственно-политического выживания, проблемы сохранения нашего реального суверенитета — в силу вполне возможных уже в не слишком отдаленной перспективе прямых агрессий со стороны недругов России с целью ее расчленения? То же, что политика антироссийских сил в этом направлении уже сегодня ведется самым активнейшим образом, не вызывает никаких сомнений.
В августе 2008-го новый звонок, напрямую подтверждающий это, уже прозвенел на Кавказе…
Впрочем, агрессия Саакашвили «полезна» в том смысле, что она самым определенным образом показала: пора вам, господа правители, браться за ум.
В перспективном геополитическом плане нам все более явно грозит самое реальное блокадное кольцо — и в таких складывающихся условиях олигархи и проолигархическая экономика нам уже явно не по карману… Сама жизнь со все возрастающей неизбежностью заставляет нас (буквально по законам военного времени) встать на рельсы всеобщей мобилизации — национально-идейной, политической, экономической. Если мы хотим сохранить суверенитет своей страны, нам нужны сегодня: диктатура народо- и государствосберегающей, единящей нацию «русской идеи», диктатура жестко выверенной пророссийской политики и диктатура столь же пророссийской экономики — государственно-капиталистической по содержанию и антиолигархической по форме!
Те решения по противостоянию агрессии режима Саакашвили, которые были приняты в итоге в Москве — хотя, заметим, и не без некоторого скрипа (свидетельство тому — тот факт, что грузинские войска не менее полусуток громили Южную Осетию, прежде чем русские войска получили наконец приказ дать им отпор), решения подобного же рода следует уже в самое ближайшее время сделать определяющими не только во внешней, но и во внутренней политике власти — в первую очередь по отношению к антироссийской собственной олигархии, фактически самым откровенным образом смыкающейся с олигархией мировой, глобалистской.
Проведение всеопределяющей на сегодня, безотлагательной новой государственной политики возрождения и укрепления России — причем самыми быстрыми темпами и самыми жесткими методами — должны взять на себя подлинно государственнически настроенные властные силы: подлинно народные, подлинно русские, но в тоже время чуждые духовной слепоты псевдонационалистического радикализма. Равно и звериный шовинизм, и бездушный космополитизм либертарианского толка — это те Сцилла и Харибда, между которыми и должен (как можно скорее!) пройти корабль новой российской государственности. И это — одно из важнейших условий сохранения стабильности в стране, ее внутреннего межнационального равновесия.
Необходимые для подобной мобилизации России политические силы, трезво мыслящие, не лишенные русского сердца и русского разума, — несмотря на все наши сегодняшние провалы, у нас всё-таки есть... Или они проявятся изнутри ныне действующих властных структур, или — при первых же, наступивших в случае бездействия таковых, кризисах, угрожающих суверенитету России, они будут заменены — волей народа — другими, подлинными и последовательными патриотами Русской земли…
При этом, безусловно, необходимый для столь великого дела государственнический, общероссийский духовно-политический союз всех граждан, неравнодушных к судьбе своей Родины (а потому и к своей собственной) должен возглавить харизматический, православный, а потому и подлинно русский лидер, ясно понимающий, что в данном случае им «ставится на карту» не только собственная жизнь и благополучие, но и жизнь всей России, требующей от него наивысшего духовного служения.
Сам же этот патриотический союз неизбежно потребует сплочения всех положительных общественных сил, объединения  всех наиболее активных представителей различнейших слоев общества.
В этом государственно-восстановительном движении должны плечом к плечу встать: наиболее разумная и практично мыслящая часть сегодняшней российской экономической «элиты» (из среды патриотически или хотя бы наиболее практически трезво мыслящих предпринимателей), затем — не утратившая еще понимания «русского» воинского долга основная часть силовых структур, далее — принципиальные политики-«державники» и пророссийски настроенная часть интеллигенции.
Но, главное — и в этом глубинная основа успеха! — это движение должно опереться на максимально широкие слои уставшего от безвластия и убогого полунищенского существования русского народа, на всех тех, кто ожидает прихода наконец в России народосберегающей и действительно, а не на словах, национально ориентированной и социально-справедливой, твердой (а если потребуется, то и предельно жесткой) власти, находящей внутреннюю опору в христианской, традиционно русской  системе нравственных ценностей.
Именно такое движение, ставящее единственной своей целью духовное и материальное, экономическое возрождение подлинной России как наследницы великой Святой Руси, будет непременно поддержано — и молитвой, и мудрым советом, и единящею силою веры — самой Матерью нашей, родной Православною Церковью.



                Требование дня:
              восстановление национального самосознания русского народа


России  сейчас необходимо общенародное (в том числе и молодежное), подлинное национально-освободительное движение, основанное на приверженности традиционалистской русской, религиозно-национальной идеологии, — без лукавых и столь опаснейших для российской государственности социально-политических мифов (равно евразийцев, просоветских «нашистов», «нац-болов» и им подобных), что всячески поддерживаются и развиваются иезуитской политикой сегодняшней власти, правящей на территории Русской земли.
А именно такая политика национального и идейного разобщения народов России и раскола самог; русского народа как раз и проводится ныне «нашими» «государственно»-мафиозными кругами.
Нам же нужно ясно понимать, что политика эта вполне сознательно разрабатывается, культивируется и применяется ныне по отношению к российскому обществу самыми активнейшими внутренними и внешними антироссийскими силами — и потому именно им и должно быть противопоставлено новое русское патриотическое движение.
Судя же по тому тяжелейшему политико-экономическому состоянию, которое очень постепенно (в силу самой огромности России, где все общественные процессы чрезвычайно замедленны), но всё более и более охватывает нас на пути к грядущему грандиозному системному кризису, возникновение такого, на первых порах еще стихийного, но внутренне вполне естественного и органичного, общенационального политического движения — уже не за горами.
При этом для будущей победы такого движения наиболее важны два принципиальнейших качества.
Во-первых — осознание наконец того, что без религиозно-культурной доминанты такое движение заранее обречено на полный провал, ибо ни «старым», ни «новым» безбожникам — Бог не помощник: и если даже о Нём забывают, то Сам-то Он помнит о всех!
Во-вторых, чрезвычайно важно, чтобы это — социально закономерное и самой жизнью вызванное — национально-патриотическое, преимущественно русское движение не приобрело в то же время излишне националистического, вульгарно-шовинистического характера, что непременно приведет всех нас к трудно поправимым бедам и ненужным политическим издержкам. Лозунг «Россия для русских» — духовно несправедлив, а в конкретных условиях многонациональной России к тому же и нелеп, и абсолютно неконструктивен. Наше патриотическое движение может принести свои реальные государство-созидающие плоды только в том случае, если лозунгом его будет: «Россия для русских и для всех дружественных им коренных народов, изначально проживающих на ее территории»!
Вообще же — времени остается крайне мало…
Пока всё у нас еще держится единственно на извечном терпении русского народа.
Как отмечал несколько лет назад в одной из своих статей И. Шафаревич, говоря об этом характернейшем для нас терпении, «русские — народ государственный. Они с трудом идут на конфликт, который может потрясти государство… появилась совершенно новая форма социального протеста: шахтеры голодают. Голодают и учителя, и врачи. Один академик голодал, другой — застрелился. Все они подобны тем боярам эпохи Грозного, которые предпочитали смерть смуте. Да страна сейчас и существует только за счёт того, что б;льшая часть ее населения работает фактически бесплатно: за плату, на которую ни они, ни их семьи существовать не могут.
Но если у русских возникает сомнение в том, что государство исполняет свою охраняющую и скрепляющую роль, если кажется, что оно — “ложное”, то протест обращается не против частных форм эксплуатации, не против отдельных институтов, а против самого государства в принципе. Оно признается недостойным существования, приговаривается к уничтожению. Тогда и возникает “бунт — бессмысленный и беспощадный”…
В трудных ситуациях русские реагируют обычно, накапливая внешние раздражения, а потом отвечают взрывом энергии. Взрыв может быть направлен как на защиту государства, так и на его разрушение. Реакция первого типа имела место в Великую Отечественную войну или в конце Смутного времени, второго — в начале смуты и в 1917 году. Сейчас народ накапливает внешние импульсы и терпит — пока» / Шафаревич И. Почему русские терпят? // Шафаревич И. Русский народ на переломе тысячелетий. Бег наперегонки со смертью… С. 254—256/.
Этот период накопления и адекватного ответа нации несколько, правда, затягивается, чему способствует, как продолжает далее И. Шафаревич, «потеря чувства нации»; объясняемая им тем, что в СССР «много десятилетий подавлялись основные силы, формирующие русское чувство нации: православная вера, традиционная культура, крестьянский образ жизни, чувство значительности национальной истории. И в предшествующее десятилетие поток глумления обрушился на русскую историю и сам духовный тип русского человека. А в самые последние годы произошла трансформация, может быть самая разрушительная для национального самосознания русских: большая часть прессы и фактически все политические деятели, от верных слуг Международного валютного фонда до марксистов-ленинцев, объявили себя рьяными русскими патриотами…
В такой период ослабления национального самосознания процесс накопления раздражений, предшествующих взрыву, растягивается. Но вряд ли можно сомневаться, что взрыв произойдет. Трудно себе представить, чтобы его можно было предотвратить. А от наших усилий может зависеть только то, как он будет направлен: на разрушение государства, окончательно воспринятого народом как “ложное”, изменившее своей цели, или — на его воссоздание и укрепление» / Там же. С. 257—258/.
В отношении «утраты чувства нации» Шафаревич в известной мере прав. Но только — в известной… В жизни русского народа иногда происходили такие крутые повороты, и порой у него находились вдруг такие силы, что упомянутый возможный взрыв национального самосознания может произойти в нем гораздо раньше, чем можно предполагать.
Как пишет тот же автор в другой своей статье: «Да, Россия находится в жесточайшем кризисе, может быть, самом жестоком в ее истории. Мы вымираем и отступаем. Мы уже занесли одну ногу над пропастью. Не видеть этого, закрывать глаза — значит наверняка в эту пропасть обрушиться. Наоборот, именно трезвое и ясное видение наивысшей катастрофы может дать силы, чтобы найти из нее выход. И это даже в русском духе. Наш народ не раз собирал все свои силы именно тогда, когда гибель казалась неотвратимой, — когда была взята Москва или враг стоял на Волге» / Шафаревич И. Как умирают народы // Шафаревич И. Русский народ на переломе тысячелетий… С. 230/.
Действительно, сегодня национальное чувство в русском народе ослаблено как никогда прежде. Да, сегодня русский народ пока еще не готов к необходимому активному движению в защиту своих национально-политических и экономических интересов, не готов к спасению самого себя, и, вероятно, силы его проснутся только на пределе его страданий, а вот как раз это-то России — всем нам! — в дальнейшем обеспечено. И потому пробуждение нации, если мы хотим выжить, неизбежно. Ибо в конце концов ничего другого нам и не останется: сама жизнь потребует духовного всплеска нации, потребует предельного напряжения сил и максимально объединенной народной воли, так как в противном случае нас ожидает лишь дальнейшая фрагментация нации, всеобщий коллапс, духовное бомжевание, полнейшее обезбоживание жизни и — как естественный итог — смерть России, наша общенациональная смерть...
И сказанное здесь  — отнюдь не субъективные лишь ощущения пишущего эти строки. О том же в последнее время уже не говорят, а буквально вопиют многие наши общественные деятели, политики, экономисты, но голос их так и остается пока «гласом, вопиющим в пустыне»! Власть делает вид, что не слышит его… «Катаклизм», «катастрофа», «социальный взрыв» — именно таковы довольно уже ныне распространенные, весьма печальные прогнозы нашего будущего. И вполне возможно, что всё это действительно может случиться с нами, если в самое же ближайшее время властью не будет сделано решительных шагов по преодолению того трагического положения, что сложилось в России на сегодняшний момент.
Но понимает ли сама власть, что та относительно спокойная полусонная атмосфера общественного бытия, характерная, например, для постоянно «подкупаемой» и «умиротворяемой» некоторыми льготами Москве (отсюда и имеющей значительно более сносное экономическое состояние ее жителей) — вовсе не показатель народных настроений, характерных для остальной огромной России? Московская жизнь — всего лишь легкая, поблескивающая гламурная пена на том постепенно вскипающем в глубине и становящемся исподволь все более опасным своим взрывом котле народного долготерпения, — и такое терпение обездоленных, экономически совершенно бесправных в основной своей массе русских людей отнюдь не бесконечно.
Ведь всё более подступающая к нам нищета значительной части населения России начинает переходить приемлемые границы. Жизнь — жестокая вещь, ежедневно самой своей жестокостью и заставляющая ускорять рост национального гражданского самосознания.
То, что такой рост вполне закономерен, показывают изредка публикуемые у нас экономические показатели уровня жизни. Что ж, приведем и мы немного цифр — например, весьма любопытные данные, характеризующие уровень обычной российской зарплаты… И, познакомившись с ними, не задумаетесь ли вы, читающие эти строки, собратья по несчастью быть сегодня не гражданами великой России, а какой-то полумифической «Эрэфии», не задумаетесь ли вы над тем, что терпеть столь наглое наше ограбление более невозможно?
А на сегодня данные здесь таковы: «…к 2000 году зарплата нашего рабочего стала составлять всего 12 % от себестоимости произведенного им «дополнительного продукта». В царской России накануне революции, вызванной, как известно, «непомерной эксплуатацией трудящихся», доля эта составляла 70 %! В странах Запада последние десятилетия доля зарплаты в «чистом продукте» достигала 80 % (это мы называли «безжалостной эксплуатацией»!). Даже в СССР на начало перестройки, необходимость которой мотивировалась именно бедственным положением трудящихся, доля эта была в три раза (!) выше достигнутой при утверждении демократии и равнялась 36, 6 % !» / Нуйкин А. Девятый вал массовой культуры. «Что с нами происходит?!» // «Литературная газета». 12—18 октября 2005 г. № 42 (6043). С. 15/.
Если мы уже сегодня не попытаемся в разумном диалоге с властью начать решать все накопившиеся ныне проблемы: и в отношении сохранения нашей государственности, и в отношении всё усиливающегося разграбления страны — а отсюда и нас самих, если власть в своей слепоте не пойдет на этот диалог,  то всех нас, вне всякого сомнения, ожидает еще более страшное будущее, ибо от неумолимых законов и истории, и самой жизни нам не уйти.
В этом случае мы, судя по всему, постепенно подойдем к тому последнему рубежу, к тому предельному порогу государственного развала, когда и для власти, и для страны в целом останутся, по-видимому, только два указанных выше варианта выхода из сложившейся ситуации, только два средства: или установление предложенной еще Ив. Ильиным национально-патриотической авторитарной диктатуры (и это было бы еще меньшим из зол) как жесткой преграды на пути дальнейшей распродажи и расхищения страны — иначе говоря, антиолигархической патриотической диктатуры, поддержанной подавляющим большинством нации; или же всеобщая смута и даже внутренняя широкомасштабная гражданская война, когда русский народ будет вынужден сам — через новые беды и непростительные жертвы — определить свою будущую спасительную судьбу в борьбе с антинациональной олигархией, ее прислужниками и защитниками.
Однако, пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что и духовная, и социальная «война» со стороны олигархически-мафиозных посткоммунистических группировок  была уже объявлена России в начале 1990-х годов (пока, слава Богу, она ещё находится не в «горячей» фазе, хотя мало-помалу и обостряется): всё наше общество есть общество внутренних, пока еще глубоко запрятанных под продолжающейся всеобщей социальной дремотой, противоречий, противостояний и даже ненависти. И ненависть эта вполне закономерна и понятна — поскольку так больше жить нельзя!
Весь вопрос в том, успеем ли мы предотвратить во многом разрушительную и потому вовсе нежелательную для всех нас фазу «горячих» напряжений, пойдя (при согласии большинства нации) путем, пусть и нелегким в государственной перспективе, но всё-таки благим в своем итоговом возрождении России, — а именно путем национальной солидарности вокруг крепкой и ответственной системы подлинно патриотичной русской власти?
О том, что мы уже — суть невольные участники своей же собственной внутренней «холодной» войны, весьма трезво и рассудительно, но и не теряя футурологического оптимизма, говорит всё тот же И. Шафаревич: «Смотрите, как многое, казалось бы, уничтоженное, воскресает на наших глазах. Сколько народа тянется к храмам, сколько трудится, восстанавливая их. Монархические чувства, казалось бы, были истреблены с корнем и заплеваны. Но и они пробуждаются, и особенно среди молодежи. Ведь сколько героев породил народ в самые тяжелые моменты своей истории! Неведомое множество мучеников-священников, шедших в лагеря. Миряне, защищавшие свои храмы. Солдаты, сложившие головы в Отечественную войну. Ведь они все с нами, стоят за нашими спинами и готовы дать нам свои силы. Только мы должны быть готовы эту помощь принять, осознав свое место, свою включенность в трагический исторический путь России.
Столыпин писал: “Россия выстоит и одержит победу только в народной войне”. То есть только тогда, когда русские почувствуют, что под угрозой существование народа. Происходящее сейчас у нас вполне можно сравнить с жестокой истребительной войной: по падению производства, по убыли населения, по возможным последствиям. Мы переживаем сейчас третью Отечественную войну. Если народ осознает эту войну как Отечественную, то найдутся силы, чтобы преодолеть и нынешнюю смуту».
Неужели и Россию в конце концов, не дай Бог, придется спасать (как это уже не раз случалось в подобные же критические моменты существования той или иной государственности — в самых разных странах) всё тем же людям в погонах, являющимся и теперь у нас по большей части подлинными патриотами и действительно бескорыстными сыновьями нашего несчастного Отечества?



           О необходимости возрождения  монархически-земского правосознания
                в современной России


…При любом раскладе событий нам необходимо ясно понимать одну принципиальнейшую вещь: если мы хотим добиться действительного возрождения России, то всем нам пора уже осознанно стремиться к утверждению в стране строя отнюдь не посткоммунистического, не постсоветского, не пост- или неосталинского, но и не отнюдь, условно говоря, «индивидуалистически-свободного» типа — то есть типа «западного», либерально-демократического.
Последний нам (во всяком случае основной, национально-органичной части российского общества), как говорится, и не с руки, и не к лицу, ибо, он — и в этом мы уже могли убедиться на примере своей истории — приводит у нас либо к повальному чиновничьему воровству и коррупции (как сегодня), либо еще хуже — к революциям, ко всенародному разбою и полному разрушению общества (как это случилось, например, при попытке сочетать монархию с конституцией западноевропейского типа — в период 1905—1917 годов). Именно поэтому мы всегда должны помнить: если Россия наполовину и Европа, то все равно Европа Восточная!
Нам вообще нужны традиционные, собственно российские формы власти и общественного регулирования (на нынешний переходный период, возможно, и власть авторитарного типа — например, в духе правления Де Голля, возглавившего кризисную Францию в 1958 году, или даже еще более решительного характера!) И нам необходимо хотя бы теперь — во времена, чреватые для России очередной трагедией раскола и смуты, — очнувшись от долгого исторического беспамятства, попытаться вспомнить наконец, возможно, «на будущее», что подлинно традиционной формой правления на Руси всегда являлась (единственно, по сути, адекватная ее глубинному, генетическому мирочувствию) форма монархически-земская.
И в этом смысле именно предшествующая такой традиционной для России системы власти авторитарная диктатура и может послужить естественной ступенью для перехода России к вероятной в дальнейшем (скажем прямо — как чудо!) монархической системе правления — если мы в большинстве своем осознаем ее необходимость и заслужим ее в очах Божиих.
В связи с подобным возможным использованием у нас временной диктатуры историк М. Назаров в своей «Тайне России» замечает: «Не следует бояться слова “диктатура” — ее сущность зависит от ее целей и средств. Западные демократии представляют собой диктатуру денег, коммунизм был диктатурой партийной бюрократии, а искомая [в исторической перспективе. — Г. М.] православная монархия — это, по известному выражению, “диктатура православной совести”. Ей и должен уподобляться такой русский диктатор, сознавая свою лишь предуготовительную роль очищения больного общества от накопившегося зла — для узаконения добра.
Такой переходный период к воссозданию монархии через национальную диктатуру виделся единственно возможным путем и белым вождям — П.Н. Врангелю, Е.К. Миллеру, А.В. Туркулу. Пример такого сценария позже дал генерал Франко в Испании… Мнение о необходимости авторитарного переходного периода разделяли и иерархи Русской Зарубежной Церкви» .
Причем, повторим, конечно же, лучше всего для нас, если эта возможная временная государственная форма правления станет, предположительно, впоследствии закономерным шагом к восстановлению затем подлинно исторической формы тысячелетней Российской государственности —  всенародно призванной, признанной и утвержденной монархии…

Церковь из века в век признавала духовно-легитимной только царскую форму власти, ибо фактически сама Церковь и осуществляла — через акт церковного помазания на Царство (по еще ветхозаветной традиции) — сохранение и функционирование института монархии, то есть освященной власти как таковой.
И потому, увы, безусловно чисто конъюнктурным и, так сказать, остаточным, застарелым реликтом советизма, столь нередко искажавшим церковное сознание в годы большевизма, представляется, в принципе, по сути, абсолютно «внерелигиозное» высказывание участников Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 1994 года о «непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин» — высказывание, повторенное и в одном из важнейших документов Архиерейского Собора 2000 года .
Причем в отношении этой проблемы последний документ оказывается внутренне как раз весьма непоследовательным, поскольку несколькими строками выше участники того же Собора (критически отталкиваясь от повсеместно распространенной ныне демократической формы правления —  как отражающей апостасийное падение псевдо-«просвещенного» человечества), вполне определенно заявляют, что, «нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения [читай: монархия. — Г. М.] станет естественной» .
Но как тогда можно «не предпочитать» — «более высокой формы государственного устроения»?
По вполне справедливому утверждению членов Собора, Церковь «должна уделять главное внимание не системе внешней организации государства, а состоянию сердец своих членов» .
Разумеется, сердца и души, конечно же, неизмеримо важнее, но не в безвоздушном же и каком-то абстрактном пространстве живем мы, православные, этими самыми своими сердцами, живет вся наша Церковь — а на вполне реальной Русской земле! И потому не без некоторого недоумения читаешь затем следующие строки указанного документа о том, что «Церковь не считает для себя возможным становиться инициатором изменения формы правления»  — даже если, она, как оказывается, уверена в том, что есть формы гораздо лучшие.
И как при этом можно, зная о «более высокой форме» устроения государства, не пытаться «становиться инициатором» этого лучшего?
Или напрасно учил Св. Апостол Павел: «Хорошо ревновать в добром всегда» (Гал. 4, 18)?
И почему, например, Грузинская Церковь (точно такая же Православная, как и Русская) сочла для себя как раз вполне возможным в условиях, так сказать, демократического строя высказать самое определенное и естественное для христианина «православное предпочтение», инициировав «более высокую форму государственного устроения» — а именно выдвинув недавно идею восстановления в Грузии православной монархии (духовно трезво оценив всю дальнейшую бесперспективность, при надвигающихся общественных кризисах XXI века, явно устаревающей ныне демократической формы государственности)?
Богоустановленное Православие в целом как раз всегда отдавало и отдает по сей день предпочтение именно столь же Богоустановленной монархической форме правления.
Ведь именно такую форму «придумал» (как высказывался, например У. Черчилль по поводу института демократии) не человек, «придумало» не человечество, а «придумал» Сам Бог, вручив нам идею монархии как власти, единственно — в условиях падшего, грешного и во многом безлюбовного мира — способной в принципе к ее освящению Божественной благодатью.
Именно это изначально прекрасно понимали Святые Отцы Церкви, недаром потому и утвердившие институт монархии — как единственно священную христианскую форму государственного правления. Именно это и было ими прямо заявлено в постановлениях Вселенских Соборов и потому не может быть отменено (в виде какого-то, мол, лишь средневекового реликта) никаким, пусть даже и архиерейским, Собором любой Поместной Церкви и никакою Церковью не может быть подвергнуто сомнению и, тем более, отметено — как нечто, на сегодня устаревшее!
Недаром «деяния» Вселенских Соборов утверждают, что в Церкви занимают «по церковному установлению, второе место боговенчанные, победоносные и богоизбранные Императоры наши и владыки вселенной.  Священник есть освящение и укрепление Императорской власти, а Императорская власть есть сила и твердыня Священства. Об этом один мудрый Государь и блаженнейший из Царей сказал: величайший дар дал Бог людям: Священство и Императорскую власть; первое охраняет и наблюдает небесное, вторая, посредством справедливых законов, управляет земным».
Полезным, пожалуй, будет также напомнить авторам современной социальной концепции Церкви и о том, что от лица ее никак невозможно говорить о «непредпочтительности» того или иного государственного строя хотя бы в силу того, что, с абсолютно вневременной точки зрения Православной Христовой Церкви, единственно только христианские, боговенчанные Цари и обладают  подлинно властной легитимностью в любом человеческом сообществе. Недаром в одном из анафематизмов (церковных проклятий) чинопоследования празднования Недели Торжества Православия предельно ясно сказано: «Помышляющим, яко Православнии Государи возводятся на престолы не по особливому о Них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великого сего звания в Них не изливаются, и тако дерзающим противу Их на бунт и измену, — анафема, трижды»!
Другое дело — как распорядится дарованной Божией благодатию сама власть в лице того или иного монарха, к тому же — при той или иной реакции самих подданных.
Нелепо, однако, предположить, что сколько-нибудь всерьез освящен такой благодатью, тем более, «помазан» Церковью на власть, может быть абсолютно обезличенный парламент или какая-нибудь парламентская фракция (пусть и парламентское «большинство»). Когда-то президенты хотя бы клялись в верности своему народу на Библии, теперь предпочитают — на томе Конституции, но вот у нас в «Эрэфии» какой-то искренний в своей глупости чудак предложил недавно здешним президентам (по свидетельству «Литературной газеты») клясться уже на томике «нашего всего» — Пушкина! Бедный Александр Сергеевич, бедная наша Россия…
Конечно, Церковь не может и не должна заниматься мирским политиканством, и для нее вовсе нежелательно напрямую участвовать в деятельности любых властных структур. Но это не освобождает ее от обязанности — как духовного учителя, врача и нравственной совести общества (если она претендует на эти функции в нем) — именно высказывать предпочтение тем или иным доктринам — особенно если они угрожают духовному здоровью общества и самой Церкви; более того: например, ее прямым долгом является духовное обличение любой безбожной идеологии, и она всегда остается призванной способствовать своим духовным авторитетом свержению власти антихристианской — той же коммунистической или же фашистской — и утверждению христианской!
Как может Церковь, сохраняя свое достоинство Тела Христова и находя духовную основу именно в евангельской правде, не высказываться самым определенным и прямым образом — на основе христианской предпочтительности — в поддержку власти относительно нравственной и легитимной — против утверждения любых видов власти тоталитарной и антихристианской?
Сделавшие так — предадут и Церковь Христову, и Самого Христа! Именно это-то и окажется самым прямым политиканством…
Примеров же явного предпочтения Церковью добрых форм правления формам злым в истории России было немало.
Вспомним преподобного Сергия Радонежского, этого «игумена Земли Русской», который, высказывая явное свое предпочтение доктрине московской объединительной государственности, не стеснялся, по сути, совершать акты духовного устрашения —  своим иноческим авторитетом и как «полномочный представитель» московского князя временно запрещая богослужения в храмах тех «регионов», где возникали гнезда антимосковского сепаратизма местных князьков, — впредь до их покаяния!
Вспомним, наконец, Патриарха Гермогена, явно и открыто (в своих патриарших посланиях к народу) выражавшего предпочтение доктрине русской православной государственности и отвергшего доктрину боярского коллаборационизма, свившего тогда свое гнездо в самом сердце России — в Московском Кремле, вместе с католическими оккупантами-поляками. Правда, он стал мучеником ради этого предпочтения, но Россия была спасена!
Точно так же и современные архипастыри Церкви (если они желают занимать — вне всяких сиюминутных политических конъюнктур — собственно религиозную позицию, покоящуюся на вневременном Божием установлении и Священном Предании) не могут не утверждать предпочтительности именно монархической формы правления по сравнению с любыми другими: ведь, повторим, сама эта форма была отнюдь не «изобретена» Церковью, а ей вручена (а через нее и всему человечеству) еще в Ветхом Завете Самим Богом — как форма единственно истинная и в православном смысле единственно возможная в условиях общего падшего состояния мира.
К тому же, архипастыри Церковь не имеют, по сути, и полного канонического права говорить об указанной «непредпочтительности»: на это в данном конкретном случае имеет право только высший орган церковной власти — Поместный Собор (причем совершенно свободный в своем волеизъявлении и абсолютно не «политизированный», каким, к сожалению, частично был даже Собор 1918 года, на отдельные заявления которого повлияли как события февральской революции, так и некоторые «демократически»-обновленческие тенденции отдельных участников Собора).
Только очередной, совершенно свободный от политическх страстей Поместный Собор может высказаться по вопросу о форме власти на Русской земле, поскольку именно Поместным Собором 1613 года и была подтверждена неизменяемость самого института самодержавия в России. Отрицать именно такой статус этого Собора, называя его лишь Земским, — с церковно-исторической точки зрения абсолютно некорректно.
Клятва верности русского народа и Церкви не только роду Романовых, но и самой идее самодержавия (как естественному, согласно тексту самого документа, «закону Божию») была принесена «стоятельно во веки», безусловно, не «мирским», а, прежде всего, именно церковным Собором, в котором, впрочем, по обстоятельствам времени принимали участие и представители «земств» — как православные «депутаты с мест».
Всё это прекрасно видно из самого текста соборной «клятвы».
Так, когда «мирские» члены Собора начали приносить клятву верности Царю Михаилу Феодоровичу Романову, то «митрополиты же, и архиепископы и епископы со всем вселенским Освященным Собором, слыша от них сия, паки глаголют к ним: елма [так как, поскольку. — Г. М.] убо о сем толик обет пред Богом полагаете и обещаетеся… тем же подобает нам и грамоту утверженную написавше, утвердитися, и вся, яже глаголемая и действуемая в настоящее сие время, и наши скорби, и разоренье Московскому государству от Польского и Немецкого королей в ней написавше, нам государевым богомольцом руки свои приложити, и печати свои привесити, а вам царского величества бояром, и околничим, и князем, и воеводам, и дворяном, и всяким приказным людем, и гостем, и выборным людем, которые изо всех городов всего великого Российскаго Царствия приехали к Москве для государского обиранья  [т. е. избрания. — Г. М.], руки свои приложити на болшое утвержение и единомыслие: да будет вперед крепко и неподвижно и стоятельно во веки, как в сей утверженной грамоте написано и на чем по записи пржде сего Крест Животворящий целовали… Слышавше сия митрополиты, и архиепископы, и епископы приговор о утверженной грамоте всего Освященного Собора и государевых боляр, и весь царский сигклит и христолюбивое воинство, повеле писати сию утверженную грамоту, и да незабвенно будет писаное в ней в роды и роды и во веки… А кто убо и не похощет послушати сего Соборного Уложения, его же Бог благоизволи, и начнет глаголати ино и молву в людех чинити, и таковый, аще от священных чину,  и от бояр царских сигклит и воинственных, или ин кто от простых людей и в каком чину ни буди, по Священнм Правилом святых Апостол, и Вселенских седми Соборов святых Отец и Поместных, и по Соборному Уложению всего Освященного Собора, чину своего извержен будет, и от Церкви Божия отлучен и святых Христовых Таин приобщения, яко расколник Церкви Божия и всего Православнаго Хрестьянства мятежник, и разоритель закону Божию, а по царским законам месть воспримет, и нашего смирения и всего Освященного Собора не буди на нем благословения отныне и до века; понеже не восхоте благословения и Соборнаго Уложения послушания, тем и удалися от него и облечеся в клятву [т. е. проклят. — Г. М.]» / «Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова». Издание Императорского общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете. М., 1906/.
Ясно, что грозить ослушникам и нарушителям клятвы извержением их из сана, отлучением от Церкви и лишением Святого Причастия может только Поместный Священный (а не просто Земский, «мирской») Собор! Именно таким и был Собор 1613 года.
Поэтому архипастырям нашей Церкви в дальнейшем следует тем более осторожно разобраться в этом церковно-государственном вопросе, отбросив наконец полностью те порой полумирские штампы былого, зачастую вынужденно конъюктурного мышления, к которым их приучала власть в предыдущие десятилетия безбожного и антимонархического коммуно-советского строя…
В связи с вышесказанным вспоминается беседа, имевшая место вовсе даже и не в России, а во Франции, в марте 1856 года, между католическим епископом, монсеньером Пием (который еще не был тогда кардиналом) и Императором Наполеоном III, пытавшемся утверждать, что он предельно много сделал для укрепления в стране позиций религии.
На это епископ, отдавая должное усилиям Императора, счел, однако, необходимым весьма твердо заметить: «…вы не сделали для Бога то, что нужно было сделать, ибо… вами не был восстановлен Его престол, ибо… вами не были отринуты принципы революции, хотя вы и предприняли борьбу с ее практическими последствиями, ибо мирским евангелием, которым руководствуется государство, по-прежнему остается декларация прав человека, каковая, Сир, есть не что иное, как формальное отрицание прав Бога.
Между тем, именно Богу принадлежит право руководить и государствами, и отдельными людьми. В этом-то и заключается цель пришествия Господа нашего на землю. Он должен царить здесь, вдохновляя законы, освящая обычаи, наставляя просвещение, руководя советами, направляя действия правительства и управляемых им людей. Везде, где Иисус Христос не вершит эту власть, имеют место раздор и упадок… Я же вправе поведать вам, что Он не царит среди нас и что наша конституция не является конституцией  христианского и католического государства. Наше публичное право прямо говорит о том, что католическая религия является религией большинства французов, но затем оно добавляет, что другие вероисповедания имеют право на равную защиту. Не означает ли это, что конституция в равной степени охраняет истину и заблуждение? Увы, это так!» / примеч.: Фрагменты этой беседы (в пересказе католического священника Теотима де Сент-Жюста) цитируются здесь по изд.: Архиепископ Марсель Лефевр. Они предали Его. От либерализма к отступничеству. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2007. С. 79—80/.
То, что все это сказано католическим епископом, ничуть не меняет дела. Точно такие же слова абсолютно естественны и для любого последовательно православного христианина, причем, не важно — обычного мирянина или же пастыря или представителя епископата.
Однако, вместо этого, мы сегодня постоянно слышим речи о самоизоляции Церкви Христовой от повседневной общественной жизни «мира» — как будто мы уже ныне пребываем с вами на «небесах»!
Замечательно духовно точно и с несокрушимой христианской логикой епископ Пий подвел итог этой беседы.
Перед этим Наполеон III, прервав предыдущую процитированную фразу епископа, задал ему вопрос (какой может задать и любой современный правитель обычной «демократической» страны — увы, в мирском понимании постулатов христианской веры ничего, по сути, не изменилось и за прошедшие полтора столетия): «Но неужели вы считаете, что эпохе, которую мы переживаем, подобает такое устройство и что сейчас подоходящий момент для установления того всецело религиозного царства, о котором вы меня просите? Не думаете ли вы, Ваше Преподобие, что это разбудило бы вредные страсти?».
На это Пий ответил весьма тактичным образом, не без свойственного ему юмора, но со всей прямотой истинно христианского архипастыря: «Сир, когда крупные политики, подобные вам, Ваше Величество, говорят, что сейчас неподходящий момент, я вынужден уступить, ибо я не являюсь крупным политиком. Но я епископ и, как епископ, я отвечаю им: “Коль скоро сейчас неподходящий момент для царствия Иисуса Христа, что ж, это означает, что сейчас неподходящий момент для сохранения правительств”». Поистине — достойнейший ответ! 
Останавливаясь столь подробным образом на вопросе о безусловной предпочтительности для Православной Церкви именно монархической формы правления, в то же время следует самым решительным образом подчеркнуть, что идея монархии как таковая отнюдь не является церковным догматом и обязательной частью православного вероучения.
Строго церковную позицию в отношении института монархии в свое время весьма четко изложил Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, митрополит Анастасий (Грибановский), заявивший на Соборе 1938 года: «самодержавие входит в православное миросозерцание, но не является предметом веры нашей».
Православие, всегда трезво оценивая любые формы человеческой власти, в том числе учитывая и исторические грехи самодержавия, признавало, однако, внутреннюю духовную правду монархии — как вполне земного (пусть и освящаемого Церковью) института власти, но неизменно тем не менее старающегося ориентироваться на Монархию Небесную.
Монархия — это не политический атавизм, не памятник Средневековья, а Богом врученная нам единственная норма правления, потенциально предельно благая для грешного человечества, и тем хуже для последнего, если оно ныне в массе своей не способно оценить и вместить в себе этого бесценного дара Божия — освященной Церковью монархической власти.
Затрагивая проблему самодержавной власти в целом, следует при этом остановиться, в частности, на явно недостаточно активной позиции наших архипастырей в отношении дальнейшего разъяснения обществу изначальной, еще евангельской, апостольской аксиомы относительно легитимности для христиан только той власти, что по самой сути своей является христианской и Церковью освященной.
Сколь, например, духовно некорректно и сугубо конъюнктурно (хотя и весьма дипломатично) звучит, в частности, одно из утверждений «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» — о том, что, мол, «Религиозно-мировоззренческий нейтралитет государства не противоречит христианскому представлению о призвании Церкви в обществе» !
Однако, если мы оглянемся на историю Церкви, если оглянемся на недвусмысленные императивы Священного Писания, то очень даже противоречит, ибо объективно такой нейтралитет власти явно не способствует (или же способствует явно недостаточно) христианскому деланию Церкви в мире!
Церковь, разумеется, должна учитывать реалии дня и, конечно же, почитать лучшей для себя даже такую религиозно-нейтральную власть, чем власть атеистическую или же прямо богоборческую.
Но при подобной нейтральной власти как раз никто и не заставляет архипастырей отказываться от четко изначально заявляемой Церковью Христовой — со времен еще Его распятия — позиции: всё в мире, вся жизнь его, все народы и все государства  (в том числе, в идеале, и все правительства) должны быть охвачены евангельской вестью и благодатию Божией, даруемой Церковью. Именно к этому и стремится Церковь Христова — это Небо на земле! Всё поэтому в мире враждебное и даже нейтральное Христу не приемлется ею, а значит, «христианскому представлению о призвании Церкви в обществе» противоречит и даже нередко противостоит!
Разве могут архипастыри, если они последовательны в своем христианском мировоззрении, не воспринимать «религиозно-мировоззренческий нейтралитет государства» как именно неспособствующий церковному общественному делу христианского просвещения, воцерковления, а в итоге — и вечного спасения всех верующих граждан нашей страны?
И не о таких ли как раз «нейтралах» было сказано еще Самим Господом в Откровении Св Апостолу Иоанну Богослову: «Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: “я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды”; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг…» (Откр 3, 15—17). И как не может быть духовных противоречий у Церкви с тем, кому в последующих строках Откровения Господь в конце концов, после приведенных выше обличений, говорит: «…будь ревностен и покайся» (Откр 3, 19)?
В известной степени существующий и поныне пассивный нейтралитет самих наших архипастырей в отношении малой воцерковленности власти в РФ (что уж тут говорить о порой даже вполне антихристианской деятельности современного «эрэфовского» правительства!) объясняется, конечно же, застарелой болезнью вынужденного прежде конформизма представителей Церкви — в их отношениях с былой коммунистической властью. Многолетняя привычка, увы, сказывается и поныне. Причем, заметим, идейные основы подобного конформизма были заложены, пожалуй, еще в XIX столетии и восходят в основном к неточному синодальному переводу известных слов Св. Апостола Павла из его Послания к римлянам, звучащих в этом переводе следующим образом: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению…» (Рим. 13, 1—2).
Издавна слова эти так и понимались: любая, мол, власть «от Бога», а потому любой, пусть даже и богоборческой, власти нужно подчиняться. Такое понимание этой апостольской фразы и служило, в частности, многие годы внутренним оправданием Патриарха Сергия в его духовно противоестественном альянсе с большевицкой палаческой властью; им же нередко успокаивали свою совесть архипастыри и пастыри Русской Церкви, шедшие в советский период на те или иные компромиссы с богоборцами-коммунистами.
Однако в авторском апостольском тексте присутствует совершенно иной смысл — абсолютно противоположный!
Смысл этот ясно проступает в ряде переводов данного фрагмента Послания на другие языки; сохранен он и в церковно-славянском тексте, где сказано следующее: «Несть бо власть, аще не от Бога» — то есть не является власть властью, если она не от Бога (буквально: «Ибо не есть власть, если (она) не от Бога»! Как видим, смысл здесь совершенно иной и абсолютно не конформистский.
Еще яснее именно такое содержание выражено в греческом тексте Послания: «…«…o; g¦r  ;stin  ™xous…a  e„  m;  ;p;  Qeo;» [увы, греческие литеры на данном сайте не воспроизводятся!] — букв.: «Не ведь есть власть, если не от Бога»  (т. е. не является ведь властью «власть», если она не от Бога, — власть, которая «не Божия»); и далее дважды о ней же говорится: «Бога ведь слуга она есть» (Рим. 13, 4)... Или коммунисты, которым призывал повиноваться «с радостью» Патриарх Сергий, были «Божиими слугами»?
Итак, Церковь Христова словами великого Апостола Павла совершенно ясно говорит нам и до сегодняшнего дня: если власть не Божия, не христианская, Богом не освященная, то для Церкви она является властью сугубо условной и принимается, так сказать, «по факту», по печальной необходимости; и, даже если власть эта «религиозно-нейтральна», всё равно она никак не может «не противоречить» (по определению) всему подлинно духовному смыслу существования Церкви .
Еще Древняя Русь прекрасно понимала христианские, евангельские истоки и основы легитимности царской власти, потому единственно и признававшейся у нас многие столетия. Более того, даже и сам Царь являлся в сознании древнерусского общества и Церкви легитимным только до тех пор, пока оставался в своих деяниях искренним, сознательным христианином — лично, быть может, в чем-то порой и заблуждаясь. И недаром именно такое «христианское измерение» царской власти замечательно ярко и ясно выразил в самом начале XVI века преподобный Иосиф Волоцкий, призвав подчиняться только такому земному Царю, который «подзаконен» Царю Небесному, ибо нечестивый и грешный, неправедный Царь есть «не Божий слуга, но диавол, и не Царь, а мучитель».
И потому вполне естественно, что точно так же, без всякого лукавства, утверждали именно подобное понимание признания или не признания христианами мирской власти подлинные подвижники и исповедники Православия в XX веке — как, например, известный архиепископ Феофан (Быстров), Новый Затворник, решительно отвергавший новую, «советскую» власть в качестве «установленной Богом» и потому неизменно учивший: «большевицкая власть… есть власть антихристианская и признавать ее богоустановленность никаким образом нельзя» .
В связи со всем сказанным можно утверждать, что ни «простые» члены Церкви, ни 0,ее архипастыри не имеют никакого духовного права (если только они хотят жить в русле своего же неотменяемого церковного Священного Предания) высказываться относительно всего этого двусмысленно и уклончиво — тем более пытаясь порой ныне  сомневаться в монархической форме власти как той единственной форме, что от века признавалась Православной Церковью Христовой в качестве подлинно каноничной и духовно легитимной, ибо дарованной от Бога…

В одном из своих посланий 2005 года Святейший Патриарх Алексий II заявил: «В православной традиции сформировалось определенное представление об идеальной форме взаимоотношений между Церковью и государством. Поскольку церковно-государственные взаимоотношения — явление двустороннее, то идеальная форма исторически могла быть выработана лишь в государстве, признающем Православную Церковь народной святыней, — иными словами, в государстве православном, в Византии. В своей совокупности эти принципы получили название «симфонии Церкви и государства». Суть ее составляет обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой» .
Заметим: не есть ли эти слова — как раз принципиально выраженная Патриархом, в отличие от приведенного выше весьма туманного высказывания Архиерейского собора 1994 года (подтвержденного и на Юбилейном Соборе 2000 года), традиционная православная явная «предпочтительность для Церкви» именно монархической — как «идеальной» для нее — формы правления, существовавшей как в Византии, так и в России?
Как разъясняет далее Святейший Патриарх само понятие «симфонии»: «В 6-й новелле святого Юстиниана сформулирован принцип, лежащий в основе симфонии Церкви и государства: “Величайшие блага, дарованные людям высшей благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни”. Классическая византийская формула взаимоотношений между государственной и церковной властью заключена в “Эпанагоге” (втор. полов. IX века): “Мирская власть и священство относятся между собою, как тело и душа, необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства”.
Однако, — подчеркивает Патриарх, —  симфония в Византии не существовала в абсолютно чистой форме. На практике она подвергалась нарушениям и искажениям Церковь неоднократно оказывалась объектом цезарепапистских притязаний со стороны государственной власти. Взаимоотношения церковной и государственной власти в русской древности были более гармоничными. Впрочем, отступления от канонических норм также имели место (например, правление Ивана Грозного или столкновение царя Алексея Михайловича с Патриархом Никоном). Что касается Синодальной эпохи, то несомненное искажение симфонической нормы в течение двух столетий церковной истории связано с явно прослеживаемым влиянием протестантской доктрины территориализма и государственной церковности на российское правосознание и политическую жизнь».
Каков же был «симфонизм» государства и Церкви при большевиках — палача и жертвы! — мы знаем уже хорошо…
И всё-таки, несмотря на земное несовершенство любых наших человеческих гражданских устроений, лишь при монархической форме правления возможен максимально положительный «симфонизм» Церкви, государственной власти и общества в целом.
Именно на это прямо указывает ныне один из наиболее трезво мыслящих архипастырей нашей Церкви — архиепископ Владивостокский и Приморский Вениамин (Пушкарь), пишущий в одной из своих статей: так: «Задача православного человека заключается в том, чтобы быть предельно внимательным и бдительным, всегда готовым к борьбе за святыни веры. Каждый из нас должен сделать всё от него зависящее, дабы свести к минимуму пагубное влияние различных апостасийных мирских начинаний… Необходимо и всенародное противостояние так называемому “духу времени”. Но для того, чтобы успешно бороться с этим духом апостасии в масштабах всей страны, необходимо восстановить симфонию государства и Церкви. А это возможно — не будем лукавить — лишь в рамках истинно православной русской государственности. Не секрет, что наилучшей, единственной формой православной государственности является Самодержавная монархия… Вновь обрести во главе народа венценосного вождя, Помазанника Божия — что может быть лучше и спасительнее для России?
Да, по человеческим меркам достичь этого в обозримом будущем сложно, почти невозможно. Но сердечная молитва и искреннее покаяние непобедимою силою Божией способны творить любые чудеса… И пусть слабый человеческий рассудок пугает нас рассуждениями об опасностях этого исповеднического пути. Неложно обетование Владыки и Спасителя нашего, возвещающего каждому из нас: “Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни… Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел со Отцем Моим на престоле Его. Имеющий ухо, да слышит…” (Откр. 2, 10; 3, 21)».

В свете всего сказанного вряд ли сознательно православно-верующая Россия — в отличие от столь же вполне сознательно лежащего во зле мира — может не предпочитать именно ту форму правления, которая предполагает хотя бы относительную симфоничность взаимоотношений государственной власти с Церковью. Но если ранее эта их симфоничность обеспечивалась их же «единым источником» — общей для них христианской основой, то о каком подлинном симфонизме можно говорить сегодня — когда источником жизни Церкви остается, как и ранее, Божественная благодать, а источником современной жизнедеятельности государственных структур — проплачивающий эту деятельность газово-нефтяной олигархический краник?!
Напомним, в связи со всем сказанным, слова проповеди о необходимости сохранения именно монархической системы правления в России (их можно рассматривать и шире — как принципиальную государственническую установку Православной Церкви) будущего святого Патриарха-исповедника Тихона, произнесенные им 14 мая 1905 года в православном храме в Нью-Йорке (святитель являлся в то время правящим архиереем в Северной Америке).
Тогда этот мудрый архипастырь выразил подлинно церковное мнение по этому вопросу так: «Власть самодержавная означает то, что власть эта не зависит от другой человеческой власти, не черпается от нее, не ограничивается ею, а в себе самой носит источник бытия и силы своей. Ибо для чего существует она? Евреи просили себе у пророка Самуила царя для того, чтобы он судил и защищал их (см. 1 Цар. 8, 5, 20)… Значит, царская власть должна стоять на страже права и справедливости, защищая от насилия подданных и особенно сирых и убогих, у которых нет других помощников, защиты. А для этого она и должна быть самодержавна и не зависима и не ограничена ни от сильных, ни от богатых. Иначе она не могла бы выполнить своего назначения, так как ей приходилось бы постоянно трепетать за свою участь и, чтобы не быть низвергнутою, угождать богатым, сильным и влиятельным, служить правде, как понимают ее последние, творить суд человеческий, а не Божий…»
Относительно же демократической формы правления как таковой Владыка Тихон, отмечая ее глубокую внутреннюю ложь и лицемерие, справедливо, со свойственной ему всегда спокойной трезвостью мысли, утверждал в той же проповеди (опираясь на увиденное им в США): «Что касается… народоправительства, то это одно заблуждение, будто сам народ правит государством. Предполагается, что весь народ в народных собраниях вырабатывает законы и избирает должностных лиц, но это только так по теории и возможно было бы в самом маленьком государстве, состоящем из одного небольшого города. А на деле не так. Народные массы, угнетаемые заботами о средствах к жизни и не знакомые с высшими целями государственными, не пользуются своим «самодержавием», а права свои передают нескольким избранным людям. Как производятся выборы, какие средства практикуются, чтобы попасть в число избранных, нет нужды говорить вам, сами видели здесь. Итак, народ не правит, а правят выборные, и так как избраны они не всем народом, а частью его (большинством?), партией, то и управляя они выражают не волю всего народа, а лишь своей партии (а иногда даже чисто свою волю, т. к. забывают даже и об обещаниях, которые они расточали перед своими избирателями), и заботятся о благе и интересах своей партии, а к противной относятся деспотически, всячески ее утесняя и оттирая от власти.
И вот такой несовершенный строй некоторые желают ввести и в нашем государстве… Забывают однако, что каждый народ имеет свои особенности и свою историю, и что может быть хорошо для одного, для другого оказывается непригодным. Прочны и действительны только те учреждения, корни которых глубоко утвердились в прошедшем известного народа и возникли из свойства его духа. Правовой порядок (конституции, парламентаризм) имеет корни у некоторых западных народов, а у нас в России из недр народного духа возникло самодержавие, и оно наиболее сродно ему. С этим необходимо считаться всякому, и производить опыты по перемене государственного строя дело далеко не шуточное: оно может поколебать самые основы государства, вместо того чтобы помочь делу и исправить некоторые недочеты. Имеяй уши слышати, да слышит!»
По нынешним демократически-примитивным понятиям самодержавие, монархия — почти средневековый институт власти. Однако подобное отношение к самой идее монархии в современном «просвещенном» обществе основывается главным образом на том, что большинство людей сегодня «манит и удовлетворяет... формальная демократия» / Ильин И.А. О Государе // Ильин И.А. Наши задачи... Т. 2. С. 211/, абсолютно иллюзорная, лживая изнутри и цинично-фальшивая во всех своих внешних проявлениях, не требующая от власти (особенно у нас в России) ни чести, ни совести… А отсюда, как справедливо утверждал Ив. Ильин, оказывается вполне естественным и даже неизбежным, что «люди, живущие таким духовным актом, в котором нет ни духа, ни сердца, ни разума, ни совести, ни созерцающего ока, а есть только поверхностные сведения, расчет, рассудок, изворотливость и внешнее наблюдение, — не имеют внутреннего органа для восприятия Государя и для живого монархического служения. Они теряют Царя и в сердце, и в голове, — не понимают монархии и произносят о Государе... поверхностные глупости и пошлости» / Там же/.
Разумеется, даже и при отсутствии ныне в России церковно-освященной формы государственного правления ее христиане не впадают в религиозно-гражданственный пессимизм: ведь их духовные предки жили и свидетельствовали о Христе и о правде Божией и в предавшем Его на распятие Израиле, и в языческом Риме, бросавшем их на растерзание львам. Десятилетиями мученичества свидетельствовали православные Русской земли об этой правде и при большевицком дьявольском иге…
Прискорбно, однако, что в целом страна наша, утратив в годы революции истинные свои духовные ориентиры, постепенно потеряла с тем и трезвое понимание необходимости для России монархии — как наиболее полезной, веками опробованной и наиболее духовно полноценной, наиболее органичной для Русской земли и ее граждан-традиционалистов (то есть для полноценных русских), формы власти / примеч.: Именно в свете всего сказанного выше представляется тем более прискорбной чисто механическое перенесение тезиса о «непредпочтительности» формы власти в России (тезиса, по сути, весьма сомнительного с церковно-канонической точки зрения) —  из документов Собора 1994 г. в текст одного из заявлений Собора 2000 г. —  в «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» (хотя следует признать, что в целом документ этот — безусловно важный и на сегодняшний день в известной мере не бесполезный)/.
О внутренней, исторически сложившейся и вполне — и духовно, и материально — органичной для России монархической форме правления вообще говорилось русскими мыслящими людьми немало. И не без искреннего душевного согласия приведем здесь еще одно четкое, жизненно весьма трезвое и прагматически ясное мнение по этому вопросу, выраженное всё тем же, широко здесь цитировавшимся, И. Солоневичем, как-то сказавшим: «Русский крестьянин… имеет много отрицательных сторон: он груб, малокультурен, склонен напиться и подраться. Но здравый смысл у него есть — здравый смысл, проверенный тяжелым опытом тысячелетий. И этот здравый смысл создал в России строй, при котором демократичность быта и жизни росла из нравственных истоков Православия, и гарантировалась политической мощью монархии. И сейчас, после опыта всего мира, мы можем математически доказать, что общая сумма человеческих свобод была в царской России никак не меньше, чем где бы то ни было в сегодняшнем мире, и безмерно больше, чем в современной Европе вместе взятой» .
Однако, увы, русский народ, впав около века назад, по фальшивой подсказке большевиков и подыгрывавшей им в своей политической наивности значительной части русской интеллигенции, в соблазн социалистической «демократии», сам отказался от предельно разумной (им же самим выработанной) и фактически — действительно! — ответственно-демократической (ибо в принципе всегда ответственной перед Богом и его народом) формы власти — монархии.
Что ж, за этот отказ русский человек в итоге и заплатил своей собственной кровью и собственным своим духовным оскудением… Наряду с этим, вполне естественно, что тем, кто единственно не утратил трезвой ясности взгляда на нашу печальную действительность, всегда оставалась и остается только Церковь, неизменно осознававшая всю дьявольскую искусительность большевизма и трагический самообман купившегося на лживые посулы коммунистов русского народа.
Сожалея в свое время об отказе граждан России от своей единственно легитимной — с последовательно православной точки зрения — монархической форме власти, как всегда весьма трезвый А. Карташев в то же время не считал это сколько-нибудь разрушительным для самой Церкви (хотя во многом и не способствующим ее духовно-практической деятельности). Достаточно объективно оценивая сложившуюся в России с приходом большевиков ситуацию, он тем не менее призывал не впадать в излишний пессимизм — пусть даже и из-за смерти ее прежней церковно-монархической «исторической плоти». Особенно ясно он сказал об этом в одной из своих статей начала 1950-х гг.: «…не имея права поступаться своими догматами, нормами и идеалами, Православие в эти искусительные исторические времена своего внешнего умаления должно быть готово к ряду больших (не принципиальных, а только тактических) “вычитаний” из своей полноты… Не стало у Православия царя, миропомазанного защитника. Может быть, долго не будет. А может быть, и совсем не будет. Какое православное сердце не оплачет эту незаменимую потерю! И какое не обрадуется, если бы неведомыми судьбами Промысла, этот слуга Церкви вновь был бы поставлен на прежнее место его теократического служения! Во всяком случае нам не по пути с политиками, садистски забивающими осиновые колы в могилу православного царства. Но историческая плоть смертна. Лишь само Православие бессмертно и переживет все “вычитания” из исторических форм его воплощения» .
Пусть сегодня мы наблюдаем явное несоответствие нынешнего духовного состояния и мира в целом, и России — в частности, требованию скорейшего осмысленно-положительного восприятия монархической идеи как таковой и внедрения ее в нашу духовно-политическую жизнь. Пусть так, и тем не менее нам, русским православным людям, вовсе не следует отказываться от мысли постепенного возрождения этой идеи — и, быть может, даже не в столь уж отдаленном будущем.
Другое дело, что это должно стать результатом живого духовного прозрения основной части самого общества: без осознания нами всей шкалы нравственных ценностей, определяющих суть монархии, воссоздание ее в России и дальнейшее устойчивое в ней состояние не будет иметь места. И в этом смысле весьма точно высказался Архиерейский Собор 2000 года, заявивший в одном из своих документов: «Форма и методы управления во многом обусловливаются духовным и нравственным состоянием общества… Изменение властной формы на более религиозно укорененную [читай: монархическую. — Г. М.] без одухотворения самого общества неизбежно выродится в ложь и лицемерие, обессилит эту форму и обесценит ее в глазах людей» . И, действительно, сегодняшнее весьма печальное нравственное и духовно-мировоззренческое состояние нашего общества явно свидетельствует, что Царя мы пока еще не заслужили… Ибо многие ли из нас всей душой своей, всем смыслом жизни своей с радостью откликнулись на божественный призыв: «Друже, дай Мне сердце свое»?
Но тем не менее, как же прав был И. Солоневич, утверждавший в свое время: «…сильная Россия никому, кроме нас, не нужна. Никому, кроме нас, не нужен и русский Царь. Но нам-то он нужен очень».
И потому какой духовно жизнеутверждающей силой и христианской надеждой дышат для всех тех, кому дорога наша подлинная Россия, известные пророческие слова блаженной памяти замечательного прозорливого старца-архимандрита Ипполита (Халина; † 2002): «Успокойтесь, будет в России Царь».


                России необходимы не советские, а русские люди,
                русская политика, «русская идея»…

К сожалению, для немалого числа жителей России, за годы коммунистической оккупации почти совершенно забывших о своих истинных — исторически обусловленных! — корнях тысячелетней христианской Руси, многое из сказанного здесь может показаться ныне не совсем понятным, порой архаичным, ушедшим в даль веков и даже странным — особенно в условиях нынешнего нашего, все более вульгарно-циничного, все менее духовно-осмысленного и духовно-устремленного, все менее, наконец, религиозно-культурного и религиозно-образованного «современного общества»…
Но всякая «современность» есть всегда и всего лишь незначительный отрезок Божественной Вечности, законы которой неизменны (и как Господь определил для нас неизменными и на позавчера, и на вчера пути Его, Господней, истины — то точно такими же они остаются и на сегодняшний день, более того — таковыми они останутся навсегда! Законы Божии неотменяемы и в эпоху газеты «Правда», и в эпоху газеты «Коммерсантъ» или же «Литературной газеты»! И если кто-то собирается ответить Господу на Страшном Его суде над нами (если вообще собирается!), основываясь лишь на общегуманитарных понятиях века XX-го или XXI-го (и это — в лучшем случае!), то Он-то спросит с нас, основываясь на понятиях явно вневременных и сверх-гуманитарных, — то есть на тех нравственных понятиях, что были обозначены и громогласно провозглашены Им и Его учениками-апостолами еще в I-ом веке — в евангельском Новом Завете!
Для атеистов (все равно — типа Зюганова или Чубайса), для всех этих коммунистов-ленинцев, коммунистов-сталинцев, «игрушечных» коммунистов-лимоновцев, либералов, «демократов» — как заведомо людей духовно нерусских, до сих пор так и не понявших в своем рабском политическом садомазохизме, что СССР это вовсе не истинная Россия, — для таковых смысл настоящих строк навсегда останется дик и непонятен или же будет квалифицирован как проявление маргинального для них русофильского романтизма…
Но не к ним обращаемся мы сегодня!
Сегодня России  нужны не советские (те, кто таковыми себя сознают и до сих пор ощущают), а настоящие русские люди!
И не столь важно при этом даже — какой крови и какой национальности они; важно — другое: что у них на душе? Любят ли они Христа — как основу подлинной, то есть христианской, России? Знают ли, любят ли они настоящее свое Отечество — землю святых: Александра Невского, Димитрия Донского, Сергия Радонежского, Патриарха Гермогена, прозорливца Серафима Саровского, народолюбцев Христовых — оптинских старцев, любят ли они землю, омытую кровью убиенных бесами революции святых царственных мучеников и страстотерпцев — Государя Николая II и всей его Семьи?
Готовы ли все мы с отвращением стряхнуть наконец со своей души нанесенный на нее ядовитый прах безбожной и безродной коммунистической идеологии? Готовы ли все мы назвать черное — черным (точнее, «красное» — «красным»), а белое — белым? Или многие из нас и далее будут путаться между трех сосен духовной истории нашего Отечества и продолжать смешивать Богочеловеческое величие православной Божией Русской земли с сатанинской нахрапистостью прокоммунистического сталинского СССР, который многие поклонники этого государственного образования продолжают в своей духовной слепоте и поныне считать не вместилищем мук и кладбищем миллионов наших сограждан, а чуть ли не подлинной великой Россией?!
Это о них — с полным правом на гнев и возмущение — говорит нормальный русский человек, отнюдь при том не отрицающий всего того доброго, что вносило русское начало даже в отравленную государственным безбожием советскую жизнь, говорит, в то же время с омерзением отталкивая от себя античеловечный в своей основе, фальшивый и мертвящий, «мавзолейный» дух коммуно-советского, всё ещё ленинско-сталинского «патриотизма»: «Сегодня мы имеем дело с патриотами, для которых дорог режим, где ничего не стоит жизнь человека, русского человека, где каждый в любое время может быть принесен в жертву идее укрепления идейной дисциплины. Им дорог режим, где не просто нет свободы совести, а где человек лишен права на память, на приобщение к вере своих предков, к их быту, традициям, святыням, где человек лишен всех выдающихся достижений своей национальной культуры, где гением слывет полуобразованный вождь со своим кратким курсом ВКП(б), где миллионы людей, всё крестьянство остаются крепостными без паспортов, где миллионы сидят в тюрьмах, где человек не имеет права на эмиграцию, на знакомство со всеми достижениями современной культуры. Если собственность и богатство русскому человеку во вред, если Бог и религия русскому человеку во вред, если свобода и личное счастье русскому человеку во вред, то зачем ему жить? Только во имя строительства великих пирамид коммунизма и прославления великого вождя?» / Ципко А. Не могу иначе // «Литературная газета». 6—12 июля 2005 г. № 27 (6030). С. 12/.
Образцами пропаганды именно такого полного непонимания — порой и недостаточного знания — истинно русского (а не советского) духовного образа нашего Отечества могут служить идейные программы таких, например, вполне традиционно просоветских и, по сути, пробольшевицких газет, как «Советская Россия», «Лимонка», «Завтра». Особенно для последней характерны частые патологические панегирики не только кровавому сталинизму, но и террористам-исламистам, которые при случае, наплевав «завтра» на все эти панегирики, без зазрения совести перережут горло их сегодняшнему восхвалителю, главному редактору —- при всей его наивной искренности все равно остающемуся для них «неверным гяуром» — А. Проханову. И это тем более естественно (сколько бы они не выражали ему сегодня своих дружеских чувств), если учесть провозглашаемое Кораном «право на ложь» при общении с «неверными»…
Все подобные газеты есть, по сути, как говаривалось в большевицком прошлом, именно «органы советской печати», «органы совпропаганды», отражающие всё еще отстало прокоммунистическое (с элементами «совкового», так сказать, псевдо-«национализма») и, чаще всего, абсолютно нехристианское сознание их издателей, порой плохо прикрываемое псевдоправославной риторикой (последнее особенно характерно для газеты «Завтра»).
Это есть в духовном смысле сознание чрезвычайно ущербное, истерически-раздрызганное, лишенное и интеллектуальной целостности, и христианского целомудрия мысли, вполне типичное как для «красной», так и для, условно говоря, «розовой» части уходящего постсоветского общества.
Увы, в их ретроградном мирочувствии нет и грана корневого, подлинно святорусского сознания православного, то есть действительно русского человека, всегда остававшегося чуждым какой бы то ни было коммуно-советской идеологической отраве…
В этом смысле и господин-товарищ Зюганов (как верный атеист-ленинец — а именно «верным ленинцем» он продолжает провозглашать себя и сегодня!), и отнюдь не бесталанный, но все еще остающийся во многом духовно близоруким, идеологически зашоренный соблазнительным «пафосом советскости» тот же господин А. Проханов, и ярые сталинисты-«патриоты» типа историка О. Платонова или Ю. Жукова — объективно оказываются сегодня, совершенно помимо их желания, столь же внеположными и мировоззренчески чуждыми подлинно православной России, как и господа Бжезинские, Ельцины, Гайдары, Березовские, Абрамовичи, Чубайсы, Грефы, Кудрины и все, иже с ними.
Особенно жаль при этом А. Проханова — предельно последовательного в своем справедливом неприятии духовно фальшивого либерализма западного толка, но, к сожалению, пока так и не сумевшего осознать четкой непримиримой границы между большевицки-лукавым безбожным СССР (речь идет, конечно же, о лукавстве не обманутого народа-мученика, а его коммунистических ханов-мучителей) — и истинной, христианской Россией…
Как весьма точно заметил по поводу вредной и даже опасной для России смычки самых различных радикальных сил (заметим, что характерно, — практически всегда внецерковного характера) прежний заместитель руководителя президентской администрации Владислав Сурков: «Фактически в осажденной стране возникла пятая колонна левых и правых радикалов [здесь подразумеваются, естественно, не подлинно «правые», то есть традиционалисты-консерваторы, «государственники», а псевдо-«правые» самозванцы в духе СПС и «Яблока», а также радикалы типа «скинхедов», «неоязычников» и т. п. — Г. М.]. Лимоны и некоторые яблоки растут теперь на одной ветке. У фальшивых либералов и настоящих нацистов всё больше общего. Общие спонсоры зарубежного происхождения. Общая ненависть. К путинской, как они говорят, России. А на самом деле к России как таковой…»
Действительно духовная, единственно принципиально важная и всё ныне определяющая граница между Россией настоящей и «Россией» поддельной, «советской», есть наша традиционная национальная культурно-духовная идентичность и ее первооснова — православная вера: наличие или отсутствие ее (причем не на словах, а в делах) и есть то единственное, что дает полное право именовать себя русским человеком!
Всем же ностальгирующим и ныне по былому иезуитскому коммуно-советизму господам-товарищам никакого «серьезного» дела до Бога, то есть до вековечной основы всякого дельного человека, в том числе и русского, — по большому счёту как не было, так и нет!
И потому тот же Зюганов, и Лимонов, и Платонов, и гораздо более их искренний в своей честной «советской наивности» Проханов (при всей его «державнической», но отнюдь пока не духовной, а лишь душевной, поверхностно-психологической тяге к «русскому» Православию) — остаются пока суть патриотами совсем другой, иной, чем тысячелетняя Россия, страны.
Все они — в неразвеянной еще ими «романтике советизма» — патриоты той в принципе безбожной государственности, которую парадоксальным образом им и пришлось потерять именно «благодаря» тем, кто ранее своей долгой, почти уже вековой, партийно-советской ложью вытравливал из их душ понятие о настоящей русскости, кто заставлял их забыть о подлинной своей Родине — досоветской христианской Русской земле!
Искренне жаль этих заблудших детей России, так пока и не пожелавших, к сожалению, вернуться и сердцем, и разумом — отряхнув со своих душ гнилой прах большевизма — к их истинной Матери-Церкви… И тем не менее — не будем терять надежды! Будем уповать (полузабытое нами слово!), что со временем и в таких душах, пока исполненных мучительного и трагического для них самообмана, подлинно русское начало всё же победит застарелую болезнь во многом антирусского советизма.
Дай Бог, чтобы подобные А. Проханову сумели наконец отделить всё то добро, всё то душевное благородство и великий труд русских людей и дружественных ему народов, принесший немало достижений и побед нашему Отечеству в страшном XX столетии, — от той фальшивой и духовно ядовитой оболочки СССР-овского коммуно-советизма, в которой — вопреки ей! — и приходилось жить нашей великой России, русскому (а не придуманному в коридорах ЦК-ЧК «советскому») человеку…

Еще большую надежду следует возлагать на постепенное прозрение той части населения России, которая в наименьшей степени связана с реликтовой психологией совдеповского типа, —  на духовное прозрение молодежи.
Отнюдь не вся она сегодня охвачена и отравлена космополитичным ядом якобы «просвещенного» эгоизма и безродного беспочвенничества откровенно «прозападного» типа. Немало и ныне среди нее — подлинных патриотов-христиан, хотя гораздо больше — пока еще лишь жаждущих духовного (а затем и конкретно-религиозного) осмысления своей жизни и, соответственно, настоящего своего места в России. Это те, кто хотят видеть ее не просто местом проживания, а достойной и искренне любимой Родиной. Право же, есть еще у нас в стране и такая молодежь…
Многие из нее в духовном (тем более — в конкретно христианском) отношении еще абсолютно безграмотны, но, однако, отнюдь не равнодушны к самому смыслу жизни, ищут в ней правды и  справедливости — пусть даже еще в самом наивном и внешнем понимании этой нравственной двоицы.
Однако, увы, в силу своего пока еще душевного невежества и юношеской искренней веры во всеобщее (чаще — примитивно «красное») «светлое будущее», часть молодежи всё еще продолжает соблазняться убого «эгалитаристскими», фальшивыми побрякушками «идей» псевдосоциальной «борьбы» (например, того же национал-большевизма» во главе с небезызвестным «Эдичкой» Лимоновым, всё ещё продолжающим инфантильно изображать «большевика»). Что ж, другому их пока и не пытались учить всерьез…
Но пройдет некоторое время, и многие из подобных нынешних полит-романтиков, став наконец постарше и помудрей, обретут и подлинную правду, и истинную духовную свободу   в евангельском слове Христовом… И возлюбят они, будем надеяться, уже не красные тряпки «нацболизма» и не портреты «духовно» наивных, но весьма притом искренне злобных социал-примитивов типа «Ильича» или Че-Гевары, а сияющей светом Преображения белоснежный цвет ризы Христовой… Господь силен — и не таких еще обламывала вековечная Его Истина!
Будем надеяться, что прозреет даже и «Эдичка»: ну не может же он — как человек, безусловно, небесталанный и творческий — взаправду любить всю эту р-р-революционную маскарадную глупость, всю эту духовную мерзость и мертвечину большевизма, прикрываемую серпами былого, вконец разоренного и фактически уничтоженного коммунистами крестьянства, масонскими молотками и кровавыми бантиками; ну не может воспринимать он всё это всерьез! — даже если со вполне понятным и самым искренним отвращением взирает на окружающий его ново-«русский», преимущественно бессовестный и глубоко вульгарный, паханский быт…
Однако пора бы уже всем нашим «Эдичкам» понять, что кроваво-воровской быт этот и есть самое естественное и органичное порождение, самое высшее достижение большевизма — в его внутренней хамской и грабительской сути.
Предки грабили, как считалось, «награбленное», потомки же их теперь — в окончательном, аукнувшемся им, итоге той самой грабительской революции — сами ограблены!
Что ж, это обычный окончательный итог любой революции…
Революция всегда съедает своих сыновей. И в какие бы одежды социального гнева коммуно-большевизм (не важно какой — ленинский ли, сталинский ли, пол-потовский ли) заведомо лживо, по-дьявольски, ни рядился, он, в духовной ядовитой сердцевине своей, всегда был именно таким: воровским, в какой-то момент — кровавым, и всегда — преступным. Таков он есть, таким и останется во веки веков, аминь…
И чем раньше новые, духовно более свободные поколения русских людей поймут это и сердцем, и разумом, чем раньше утвердятся на этой житейской, человеческой историей подтвержденной, аксиоме, тем лучше будет и для них, и для всей нашей России в целом.

…Как и следовало ожидать от наследников большевизма, воровским же образом было положено у нас и начало тем убогим росткам капитализма, что ныне еле-еле прозябают в стране, за пятнадцать последних лет так и не определившейся со своим экономическим укладом — в существующих условиях того «послеперестроечного», кланово-олигархического безудержного хищничества, которое в принципе нельзя считать подлинной экономикой (в том числе — и капиталистической) вообще!
О разбойничьих, предельно неправедных, абсолютно нетрудовых источниках современного российского «капитализма» откровенно говорят и сами представители нынешней власти. Так, бывший генеральный прокурор В. Устинов в одном из своих последних выступлений заявил: «Мы все бываем на Западе. Богатый человек там называется бизнесменом, у нас — олигархом. Спрашивается, почему?
Да потому, что крупные состояния там зарабатывались либо целыми династиями, как скажем Дюпоны, либо, как в случае с Биллом Гейтсом, — уникальными мозгами. Можно было бы гордиться, если бы миллиардером у нас стал известный на весь мир конструктор Калашников.
Однако, увы, в нашем Отечестве многомиллионные суммы подчас являются результатом неправедных дел».
Власть, конечно же, прекрасно сознает, что итогом подобного трезвого понимания сущности «капитализма» в «Эрэфии» должны были бы стать государственные акты по решительному (и утвержденному, например, Конституционным судом) фактическому изъятию всем российским обществом неправедно нажитых после развала страны капиталов (генпрокурор Устинов далее так и говорит: «Преступник должен нести ответственность». Однако она — даже в лице наиболее разумных, ответственных и сравнительно порядочных своих фигурантов — здесь абсолютно бездействует.
И это неудивительно, поскольку подобное развитие событий даже и они могут, по-видимому, представить себе только в страшном сне: ведь большинство наиболее активных деятелей нынешней власти (если не все) и покоятся-то на фундаменте, воздвигнутом именно тем самым олигархическим неправедным капиталом, о котором говорит генпрокурор, — являясь пока откровенными его заложниками.
Но не пора ли, господа, кончать с социально-экономическим беспределом? Разумеется, любого типа решительный поворот в системе наших современных «псевдохозяйственных» отношений — например, от капитализма олигархически-кланового к капитализму государственному! — не может пройти без определенных общественно-политических треволнений, но это лучше, чем будущая (неизбежная — если всё так же и будет консервироваться в системе нынешнего нашего противоестественного экономического бытия) жесточайшая и всеразрушительная социальная буря…
Ибо нет никакого сомнения в том, что, если всё останется и в ближайшие годы по-старому, то — перед лицом всё более назревающего в подобной ситуации экономического и политического кризиса, чреватого немыслимыми бедами для всей страны, — вновь поднимающаяся сегодня после векового сна подлинная Россия будет вынуждена (попросту в силу требований природной «психофизиологии» самосохранения) пойти на самые решительные действия — и не окажутся ли они схожими с известным завершением подобной же Смуты начала XVII века?
Сегодняшняя жизнь постсоветской России (развал государственной экономики, вопиющее обнищание масс, предательская политика власти, культивируемый ею и сознательно поддерживаемый идейный общественный разброд, шкурническая поддержка сепаратистских тенденций и движений их лидеров на местах, сознательное растление нации, продажность и вопиющая безнравственность телевидения и прочих СМИ) с каждым днем убеждает нас в необходимости нашего — по возможности скорейшего — движения в сторону от реликтов революционно-коммунистического наследия, иначе говоря, для совершения преимущественно национально-русской по своим внутренним устремлениям и притом глубоко нравственной, духовно-политической контрреволюции!
Повторим вновь и вновь: и сегодня в России антинациональными, антинародными, выпестованными еще антихристианским большевизмом силами, как и прежде, продолжает поддерживаться «совковая» атмосфера сохранения фальшивых ценностей прокоммунистического мировоззрения (помноженных к тому же на полную бездуховность постсоветского бандитского «капитализма»). И ныне страной фактически управляют прежние воспитанники духовно разрушительной для нации коммуно-советской системы — явно, к тому же, не собирающиеся копаться в собственном своем сравнительно недавнем еще «идеологическом дерьме».
Всё это самым решительным образом позволяет утверждать, что, несмотря на наши липовые «капитализмы», большевицкая революция у нас всё ещё продолжается!
Результаты ее налицо, и можно быть уверенным в том, что окончательная гибель России будет этой, столь непомерно, смертельно затянувшейся революцией — в случае ее затянувшегося продолжения — обеспечена.
Именно поэтому мы обязаны, жизненно вынуждаемы решиться наконец — пока ещё не поздно! — противопоставить почти уже вековому смертоносному революционному потоку нашу общенародную, русскую, созидательную духовную контрреволюцию. Нам необходим в первую очередь не политический, а полный общенациональный и полный государственный духовный переворот, — переворот в самой душе России, переворот (как единственная гарантия нашего будущего существования) во всех наших понятиях о самом смысле и самой цели жизни — равно как каждого отдельного человека, так и страны в целом.
Мы должны — оказавшись на новом витке своей истории — совершить его вокруг своей русской традиционной «святорусской» оси в единственном стремлении возродить наше подлинное Отечество — свой христианский и только в этом случае подлинный Русский дом!
Сегодня, однако, тысячи соблазнов вопиющей бездуховности, тысячи социально-политических фантазий отвлекают нас от этого единственного ныне важного для всех нас общенародного дела; и точно так же тысячи фальшивых политиканов, растлителей русской души и расхитителей российского добра, клянутся в любви и верности якобы «России», всячески изголяясь в заведомо лживой политической демагогии, затемняя своей пустой (то реликтово полусоветской, то не менее ныне модной полулибертарианской) болтовней сознание нации.
Особенно лукаво-ядовитые гнезда изначально свиты ими в структурах госаппарата, во всевозможных «-пр;мах», «-трансах», «союзах промышленников», вот уже полтора десятка лет промышляющих всем, что только «плохо лежит» у нас в России… Вопиюще замечательна в этом отношении и священная корова нашей демократии — Государственная Дума.
…Увы, с Государственной Думой, как известно, нам всегда не везло — и с ее самыми первыми созывами, к 1917 году промотавшими в конце концов «ту» Россию, и с нынешними, похоже, точно так же проматывающими «эту»… По-видимому, такое качество Думы для нашей страны есть воистину «родовой» — и неизменно уродливый — признак.
В связи с этим — немного учительницы-истории…
Весьма и любопытно, и поучительно, как, например, характеризовали Думу еще «той» России, «которую мы потеряли», два — не последних и по уму, и по  творческой интуиции, и по определенному умению смотреть в корень вещей — представителя тогдашнего «электората».
Первый из них — философ-профессор, бывший марксист, участник Всероссийского Поместного Собора 1917—1918 гг., ставший впоследствии одновременно священником и, так сказать, «свободным богословом» (скорей — фантазером-публицистом на религиозные темы), протоиерей Сергий Булгаков.
Вспоминая позже в автобиографии одно из посещений им «оплота» российского парламентаризма еще дореволюционной поры, он так передал свои впечатления от этого заведения: «Из Гос. Думы я вышел таким черным, как никогда не бывал. И это было понятно. Нужно было пережить всю безнадежность, нелепость, невежественность, никчемность этого собрания, в своем убожестве даже не замечавшего этой своей абсолютной непригодности ни для какого дела, утопавшего в бесконечной болтовне, тешившего самые мелкие тщеславные чувства.
Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели общий зал и кулуары Гос. Думы, где потом достойно воцарились бесовские игрища советских депутатов… И нет достаточно сильных слов негодования, разочарования, печали, даже презрения, которые бы мне нужны были, чтобы выразить свои чувства. И это — спасение России…»
А вот мнение второго, всегда весьма трезво мыслившего русского человека — философа и эссеиста В. Розанова, так подводившего итог деятельности «той» Думы (в одном из писем 1918 г. — причем в ставшей уже «классической» формулировке): «В 14 лет Государственная Дума промотала всё, что князья Киевские, цари Московские и императоры Петербургские, а также сослуживцы их доблестные, накапливали и скопили в тысячу лет.
Ах, так вот где закопаны были “Мертвые души”. А их всё искали…
— Зрелище Руси окончено. — “Пора одевать шубы и возвращаться домой”.
Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось.
Россия пуста. Боже, Россия пуста.
Продали, продали, продали. Государственная Дума продала народность, продала веру, продала земли, продала работу. Продала, как бы Россия была ее крепостною рабою. Она вообще продала всё, что у нее купили. И что поразительно, она нисколько себя не считает виновною, и “кающегося дворянина в ней нет”. Она и до сих пор считает себя совершенно правою и вполне невинною» .
Что ж — почти явные параллели напрашиваются сами собою, когда смотришь на преимущественно (и даже не слишком скрываемые) лоббистски-шкурные «труды и дни» Думы сегодняшней… И пусть не применяя, пожалуй, к «этой» Гос. Думе весьма резких формулировок, характерных для двух упомянутых «старорежимных» публицистов в отношении Думы дореволюционной  (еще более решительные их эпитеты, пожалуй, всё-таки стоит опустить), тем не менее единственное, по существу, что позволительно сказать о Думе, например, 2006-го года в целом (исключения в депутатском корпусе можно пересчитать по пальцам — обеих ли рук?), так это то, что в сравнении с «той», проклюнувшейся еще в 1906-ом, она безусловно гораздо хуже…
Сегодняшняя Дума (как, заметим, точно так же и Совет Федерации) в основном представляет собой всероссийский клуб — или политических демагогов (пытающихся убеждать и себя, и окружающих в якобы самом неподдельном своем «единоросском» патриотизме), или же более-менее откровенных пройдох разного калибра (нередко же депутат — классическая смесь того и другого).
Причем зачастую это всё те же бывшие совково-партийно-комсомолистские номенклатурщики, уже раз «опустившие» нашу страну, но ловко избежавшие тогда вполне заслуженной ими люстрации (запрета на государственно-политическую деятельность), оказавшейся, увы, немыслимой в условиях постсоветской (и всё еще до сих пор фактически остающейся полусоветской!) России.
Понятно, что за сохранившееся для них и по сию пору место «под политическим  солнцем» всё так же втихую разоряемой ими страны они готовы платить самой откровенной натурой… И потому вполне естественно, что значительнейшая часть всей этой безликой и вязкой депутатской массы — суть заведомо проолигархические (самого разного уровня «олигархизма» — от «центрального» до «местного») «шестерки», коррупционеры-профессионалы и предельно циничные дельцы-лоббисты различного калибра, подобно «ночным бабочкам» всегда готовые удовлетворить политико-экономический заказ любого клиента с тугим кошельком или же с большой «государственной печатью». И редко-редко здесь действительно делается что-то для подлинной пользы России…
Потому же вполне закономерен и результат — вот уже столько времени, как и прежде, всё ещё «…мы стоим на распутье. Нас, — как еще давным-давно скорбел о нашем духовно-историческом беспамятстве И. Солоневич, — тянут кто куда, во все сто пятьдесят сторон, предусмотренных ста пятьюдесятью вариантами самомоднейшей науки. В какой степени предосудительно желание бороться против всяких экспериментов на живом теле России? На наших живых или полуживых телах, на телах наших детей и внуков? Почему из всех ста пятидесяти рецептов все сто пятьдесят считают себя совершенно правоспособными, и только один рецепт — проверенный веками — отметается как реакция, как утопия, или, еще лучше, как реакционная утопия? Неужели традиция тысячелетий не имеет права на представительство? Неужели, заслуженно гордясь нашей Родиной, мы имеем какое бы то ни было логическое право утверждать, что люди эти, Родину построившие, были сплошными глупцами и что из всех мыслимых и испробованных практикой форм правления они выбрали самую реакционную? И что именно философия, революция, социализм, коммунизм и дали нам, наконец, настоящий “прогресс”? И вот “прогрессируем” мы со ступеньки на ступеньку — в подвалы НКВД, в лагеря… в бездомность, в бесперспективность, в безнадежность… Куда нам “прогрессировать” еще? Может быть, лучше бы заняться реакцией… как-то найти и отстроить свой собственный, в истории беспримерный дом? Не трудовое общежитие и не функциональную казарму, а просто дом?  И двигаться не “вперед, вперед, вперед”… а назад — к себе домой?»
Только возвращение нации к своей религиозно-национальной, подлинно русской государственнической традиции, только всеобщее примирение на основе общей нашей многовековой любви, нашей сердечной привязанности к великой православной России, к нашей Родине, к Родине наших славных предков, может спасти и нас самих, и наших многовековых спутников — остальные коренные народы — от окончательной гибели, рассеяния и вполне возможного рабства в будущем, уже сегодня готовящемся нам безбожными глобалистскими тенденциями падшего мира.
Все эти грядущие угрозы по отношению к государственному будущему России, уже разорявшемуся большевиками, прекрасно понимали лучшие ее представители еще на заре советизма, в самом начале революционной страды.
Уже тогда им было ясно, что коммунистическими методами великой России не сохранить: можно лишь на время — силой принуждения, страхом, фальшивыми соблазнами якобы всеобщего благоденствия (построенного на крови и муках своих же соотечественников!) создать видимость мощного государства, всегда остающегося тем не менее абсолютно гнилым внутри, с больной душой, с лживой идеологией и глубоко запрятанным страхом, всегда в конце концов порождающим ненависть, которой ни один человек, ни одна страна жить долго не могут.
И уже тогда истинные патриоты России понимали, что революция — в силу своего примитивного марксистско-ленинского, совершенно утопического понимания истории и самой жизни, в силу своего безродного (таковым и прокламируемого) интернационализма — есть враг русского начала нашей государственности, есть, по сути, враг подлинного, национального, но и вселенски-христианского, смысла России, а в итоге — есть враг русского народа, обманутого, соблазненного большевиками и потому начавшего насквозь ложную (так называемую «классовую») борьбу против самого себя!
Прекрасно осознавая всё это, один из наших философствовавших публицистов — П.Б. Струве, не без некоторого даже политологического цинизма, но и не без, увы, оправданной самой жизнью практической трезвости, утверждал в одной из своих статей (еще в 1918 году!), что в конечном итоге (несколько евразийского типа) «России безразлично, веришь ли ты в социализм, в республику, или в общину, но ей важно, чтобы ты чтил величие ее прошлого и чаял и требовал величия для ее будущего». Если с началом этой фразы можно до конца и не соглашаться, то вся вторая ее половина справедлива полностью и звучит как еще одно предупреждение нынешним владельцам Русской земли и, одновременно, как обнадеживающий призыв к ее подлинному будущему хозяину — народу России.
Особенно чрезвычайно уместны в своей духовно-осмысленной национальной правде следующие затем слова П. Струве, а именно те, в которых он с искренним жаром верного сына своего Отечества требует от каждого из нас: «чтобы благочестие Сергия Радонежского, дерзновение митрополита Филиппа, патриотизм Петра Великого, геройство Суворова, поэзия Пушкина, Гоголя и Толстого, самоотвержение Нахимова, Корнилова и всех миллионов русских людей, помещиков и крестьян, богачей и бедняков, бестрепетно, безропотно и бескорыстно умиравших за Россию, были для тебя святынями. Ибо ими, этими святынями, творилась и поддерживалась Россия, как живая соборная личность и как духовная сила. Ими, их духом и их мощью мы только и можем возродить Россию. В этом смысле прошлое России, и только оно, есть залог ее будущего.
На том пепелище, в котором изуверством социалистических вожаков и разгулом соблазненных ими масс превращена великая страна, возрождение жизненных сил даст только национальная идея в сочетании с национальной страстью. Эта идея-страсть, которая должна стать обетом всякого русского человека. Ею, ее исповеданием должна быть отныне проникнута вся русская жизнь. Она должна овладеть чувствами и волей русских образованных людей и, прочно спаявшись со всем духовным содержанием их бытия, воплотиться в жизни в упорный ежедневный труд. Если есть русская “интеллигенция” как совокупность образованных людей, способных создавать себе идеалы и действовать во имя их, и если есть у этой “интеллигенции” какой-нибудь “долг перед народом”, то долг этот состоит в том, чтобы со страстью и упорством нести в широкие народные массы национальную идею как оздоровляющую и организующую силу, без которой невозможно ни возрождение народа, ни воссоздание государства. Это целая программа духовного, культурного и политического возрождения России, опирающаяся на идейное воспитание и перевоспитание образованных людей и народных масс. Мы зовем всех, чьи души потрясены пережитым национальным банкротством и мировым позором, к обдумыванию и осуществлению этой программы.
“Быти нам всем православным христианом в любви и в соединении. И вам бы… помнити общее свое… А нашим будет нераденьем учинится конечное разоренье Московскому Государству… который ответ дадим в страшный день суда Христова” — в этих словах бесхитростной грамоты нижегородцев к вологжанам 1612 г. и в других аналогичных документах Смутного времени, в совершенно других, менее сложных, но, быть может, не менее грозных исторических условиях была уже возвещена стране и народу спасительная сила национальной идеи и духовно-политического объединения во имя ее. Сим победиши!»
О той же единственно возможной для нас, творчески-устрояющей современную Россию «русской идее» говорят и сегодня наши политические деятели, историки, политологи, писатели, которым не безразлична ее судьба и достойное будущее.
Вот что, в частности, пишет о временной утрате этой «идеи» Россией XX века в одной из своих статей уже неоднократно цитировавшаяся здесь Н. Нарочницкая: «Марксизм-ленинизм и затем постсоветский нигилистический либерализм разучили нас говорить на темы национального и его сочетания с универсалистским. Философия истмата и либертарианство в равной степени отказывают нации быть субъектом исторического делания, в одной теории субъект истории — класс, в другой — индивид, а нации должны отмереть» .
Однако пора нам уже окончательно освободиться как от либертарианской, так и от постсоветской, посткоммунистической идеологии.
Будущее, как замечает там же Н. Нарочницкая, «…конечно не за либертарианцами, а за теми, кто оставит заблуждения прошлого, но не будет глумиться над жизнью отцов, совершая грех библейского Хама. Будущее за теми, кто, безусловно, утвердит свободу, ибо это вовсе не либеральная, а глубоко христианская категория, но при этом не лишая личность счастья быть частью общности, что наделяет ее новыми богатыми качествами. Будущее за теми, кто не побоится во всеуслышание сказать, что русский народ, православный по культуре и по вере, есть основатель и стержень российской государственности»  — и потому-то «в российской политике будущее за консервативными, национально-охранительными силами» .
Если мы не хотим погибнуть, то рано или поздно путь, которым заставляют сегодня идти Россию ее нынешние хозяева, в своем печальном итоге потребует от нас уже окончательно и, вероятно, достаточно жестко противопоставить всей демагогии в значительной мере всё еще и ныне продолжающих властвовать нами «посткоммунистов-капиталистов» (выступающих в качестве объективно антирусской силы) всё ту же вековечную «русскую идею»: последовательную устремленность наиболее активной и дееспособной части русского общества к испытанным столетиями, единственно неизменным и всегда живым, всегда животворящим ценностям православного духа России!
Ибо Церковь будет неустанно повторять и повторять: без веры, без получаемой через эту веру самой наиреальнейшей помощи Божией, помощи нашего Творца и Промыслителя, всегда присутствующей — и на уровне отдельной личности, и на уровне наций — в каждом благом человеческом делании, без укрепления наших душ Его волей и силой — у нас ничего не получится. Только вера, только любовь к Богу и человеку, по первейшей божественной же заповеди, и есть подлинные движущие силы вселенского исторического процесса.
О том, что без Него мы не можем творить ничего доброго, почти две тысячи лет назад нас предупреждал еще Сам Христос; и это же непререкаемое Его слово повторил при захвате большевиками власти в России наш святой Патриарх Тихон, говоря о том, что уже заранее проклято и безуспешно их дело переустройства Русской земли, ибо без Бога и не ради имени Его творится оно!
И не о той же необходимости союза веры и любви неустанно проповедовал, предчувствуя еще в середине XIX века идущие на Русь грозы, наш великий писатель-христианин, давая нам самый простой и добрый совет в деле благого устроения русской жизни: «…тому, кто пожелает истинно-честно служить России, нужно иметь очень много любви к ней, которая бы поглотила уже все другие чувства, — нужно иметь много любви к человеку вообще и сделаться истинным христианином во всем смысле этого слова» .
Глубоко осознанная вера — есть сегодня самое насущное для русского народа. Христианство — это не только древние камни церквей и вековые иконы, не только древнейшие тексты молитв и прекрасных былых песнопений; христианство — это не музей и отнюдь не Средневековье, каковым пытаются представить его духовно, увы, ущербные атеисты. Христианство — всегда было, есть и будет самым современным и самым футурологичным (притом всегда направленным в самое реальное духовно-историческое будущее) богочеловеческим подлинным знанием  бытия мира, его путей и целей. И христианство тем более конкретно, что обладает именно особым смыслом и особой формой историчности — историческим знанием не только своего прошлого, но и своего будущего, равно как и будущности всего мира, поскольку всё это ему уже известно — как явленное на уровне библейского божественного Откровения…




                О патриотическом движении
                и подлинно патриотическом целеполагании


То, что живое восприятие могучей и подлинно жизнеутверждающей веры наших предков, тяготение к духовно устрояющим российскую государственность традиционным ее ценностям неизменно сохраняется в русском народе и постепенно начинает набирать всё большую и большую силу, подтверждает не только постоянно усиливающийся рост патриотических, религиозно и национально осмысленных настроений в стране , но и исподволь уже начинающиеся практические действия, направленные к более глубинному осмыслению нашего катастрофического положения и выработке путей его преодоления.
Так, для соответствующего национально-государственнического духовного просвещения общества у нас уже сегодня действует немало негосударственных объединений, групп, фондов и исследовательских центров.
Здесь можно назвать, например, Комитет «Преемственность и возрождение России» (координатор — профессор кафедры философии МГИМО(У) МИД РФ, профессор Московской Духовной академии А.Б. Зубов).
Именно этим Комитетом был подготовлен весьма важный для нашего смутного времени документ — с участием широкого круга политиков и экспертов и с обсуждением его в Комитете внешнеполитического планирования (координатор С.В. Кортунов): Декларация «Пора избрать путь» (полный текст ее см. в настоящей книге: Приложение 1).
В «Декларации», в частности, рассматривается идея правопреемства и возрождения России, причем провозглашается, что российская самотождественность может восстановиться и утвердиться лишь в итоге коренного разрыва нации с прежней временно ее соблазнившей идентичностью коммуно-советской — при сознательном и предельно активном возвращении страны к преемственности исторически подлинной России.
Следует упомянуть здесь также и о двух стремящихся ныне к активной церковно-политической деятельности общественных фондах.
Один из них — «Фонд исторической перспективы», возглавляемый его президентом, известным историком Н. Нарочницкой, которая характеризует этот фонд следующим образом: «Он объединяет интеллектуалов, экспертов в области международных отношений, геополитики, ресурсов, истории, информационной политики, инвестиционных проектов, связей с общественностью.
Цель фонда — создание альтернативного (созданному в период нигилизма) информационно-политического поля, где безопасность России, ее положение в мире, социально-экономическое развитие, нравственное состояние общества рассматривается в неразрывной связи с восстановлением исторической памяти русской цивилизации и укреплением национального самосознания. Это будет формировать общественную среду, где наконец-то, отринув ложные предубеждения, навязанные убогим постсоветским западничеством, объединятся русская интеллигенция, национальные предприниматели, самые широкие слои общества» .
Кстати, об особой роли «русской интеллигенции» в деле создания в России института новой, подлинно национальной власти, пишет и Г. Давыдов, заявляющий, что «прежде всего национально настроенные интеллектуалы» и должны истолковать сейчас «прямую волю истории», выработав необходимую концепцию, политическую программу возрождения России. Как продолжает он, среди интеллектуалов — «люди разных поколений, разных идеологических оттенков, разных профессий, разного интеллектуального и психического устроения. Но всех их объединяет жгучее желание перемен в России, способность готовить эти перемены и смелость и ответственность взять на себя власть. Другое дело, что интеллектуалы нередко неспособны (и, наверное, это не является их недостатком) к практической политической деятельности. Собственно, в этом ответ на нынешнюю русскую катастрофу: пока еще нет ясной политической силы, которая взяла бы власть. Если она появится, то власть без промедления перейдет к ней. И она — эта сила — зреет, и интеллектуалы готовят и ее, и программу для нее. Еслм мы ничего не сможем предложить национальной власти, то окажемся хуже всех врагов и недоброжелателей России. Упустить такой исторический шанс — равно предательству и самоубийству…».
О постепенном созревании этих политических сил и, главное, о их все более становящейся осмысленной идеологии нового российского «империализма» говорит и интеллектуальная деятельность такой, например, организации, как Философско-Политический Центр «Северный Катехон» (Византистский Клуб «Катехон»), возглавляемый философом и историком А.М. Малером — автором, в частности, книги «Духовная миссия Третьего Рима» (М., 2005).
Заседания этого Центра систематически проводятся с 1999 года в Институте философии Российской Академии наук . Название его происходит от греческого слова «катехон» — «удерживающий» — определения, присутствующего в эсхатологическом (трактующем тему конца мирового бытия и окончательного Страшного Суда) фрагменте Второго послания Св. Апостола Павла к Фессалоникийцам.
Как пишет А. Малер, разъясняя это понятие православной историософии: «В этом фрагменте Апостол вводит две центральные категории христианской эсхатологии — “тайна беззакония” (греч. “аномия”) и “удерживающий” (греч. “катехон”). Это два полюса социального состояния христианской ойкумены [«вселенной» — Г. М.]. Аномия — это особое, “асоциальное состояние социума”, отказавшегося от традиционных христианских норм и ценностей, порождающее ризличные крайности, крайности анархии и тирании…. В библейском контексте Аномия неизбежно связана с торжеством антихриста, который фактически выдает себя за Спасителя, совершает ложные чудеса и устанавливает свое господство, то есть путем беззакония устанавливает беззаконие. Но торжество антихристовой Аномии “не совершится до тех пор, пока не будет взят удерживающий теперь” (2 Фес. 2, 7).
Удерживающий, Катехон — это антитеза Аномии, ее антипод и основной исторический враг. Святой Иоанн Златоуст констатировал, что под “Катехоном” понимается или Сам Святой Дух, или “римская власть”, удерживающая силы Аномии до тех пор, пока “Катехон” не будет “взят от среды”. Так встает вопрос — посредством какой социальной силы Святой Дух удерживает хаос? Конвенциональный ответ на этот вопрос уже есть в христианском богословии — это имперская власть Рима, принявшая Христианство и действительно сдерживающая всякое беззаконие до момента собственного крушения. именно эта, “катехоническая” миссия Рима была унаследована Вторым Римом — Византией и Третьим Римом — Россией. Следовательно, в православном политическом сознании российская государственность наделена особым, мессианским историческим значением Катехона и любое сопротивление этой государственности… является проявлением сил Аномии».
Нынешнее, особо тяжелое положение России тем более приводит к утверждению того, что: «имперское движение политически востребовано и должно предъявить власти и обществу внятную, недвусмысленную программу позитивных ценностей и действий» . Это представляется особо необходимым сегодня, поскольку «есть все основания полагать, что опасность новой русской смуты, угроза торжества настоящей Аномии пройдена — Российское государство возвращается на магистральный “катехонический” путь своего развития. Но последние следы Аномии должны быть преодолены в сам;м консервативном имперском движении… Необходимо всегда помнить — Аномия приходит не извне, а изнутри, затемняя сознание и парализуя волю, и только честное, жесткое и открытое размежевание со всякой ересью, расколом, варварством и извращением положит конец беззаконию не только внутри, но и вокруг».
Еще одна, подобная по духу «Фонду исторической перспективы» и Центру «Северный Катехон», организация — Фонд «Имперское возрождение», исполнительный директор которого М.Б. Смолин является также руководителем «Православного центра имперских политических исследований».
Цель этого фонда (как и издаваемого им журнала «Имперское возрождение) — «инициировать и идейно способствовать имперскому пути возрастания для нашего Отечества, считая имперское возрождение русским путем в будущее,.. стремиться акцентировать внимание на жизненной важности тысячелетних исторических традиций Православного мира и на необходимости воспитания в гражданах России национального самосознания».
Именно представители этого объединения подвергают сегодня наиболее радикальному пересмотру все государственные цели и государственное содержание нашей жизни. Их видение основных направлений русского пути во внешней и внутренней политике, экономике и идеологии России и есть на сегодня, по сути, чуть ли не единственно трезвое, разумное и стратегически выверенное, позволяющее четко определить приоритеты дальнейшего процесса сохранения и возрождения Российского государства.
Весьма показательным в этом смысле является, например, опубликованная в журнале Фонда статья доктора политических наук А. Савельева, в которой рассматриваются, в частности три важнейших вопроса дальнейшего государственного строительства подлинно русской России: национальный, имперский и вопрос о традиционной российской государственности как таковой.
Позиция Фонда как позиция русского патриотизма, излагаемая автором статьи, одновременно и гуманна, и вполне трезво-реалистична: «Русский национализм (иначе говоря — русская солидарность) имеет следствием русское национальное государство, но не замкнутое в себе и враждебное другим народам, а открытое имперскому строительству. В русской православной империи Россия обустраивается для русских, но не только для них. Имперский противовес узкоэтническому национализму и вселенский противовес Православной веры, смиряющий заносчивость элит, создают национал-имперский синтез, когда обустройство России для русских становится одновременно обустройством России и для других народов.
Имперская константа в русской идеологии важна тем, что дает священству и церковному народу то поприще, на котором невозможно впасть в “протестантизацию” и утратить размах русской духовной миссии. Теократический характер идеи Империи содержательно наполняет Государство, обогащает его смыслами, восстанавливает центростремительные процессы, собирает Русь после очередной смуты и дает силы для нового геополитического и мировоззренческого “вздоха” русской государственности». Тем самым, общество скрепляется имперской идеей, одновременно звучащей и мононационально, и многонародно: повернутое к русской нации, такое государство имперского типа оказывается государством сугубо и последовательно (во всех сферах общегосударственной, имперской жизни) национальным, русским; повернутое же к различным коренным народам, изначально проживающим на территории России, оказывается государством многонародным, равно гарантирующим и защищающим права местных традиционных этносов. И в этом смысле «…Православная Империя — это универсалистский проект, противостоящий глобализму, глобальной Антиимперии, нивелирующей все культурные различия и стирающей все традиции».
Первостепенной и фундаментальнейшей нашей задачей, без окончательного положительного решения которой само достойное существование России становится (в исторической перспективе) весьма проблематичным, является задача восстановления, возрождения страны — как новой Империи — в ее прежних границах, что имеет, к тому же, под собой и все необходимые правовые основания, выработанные и сформулированные еще «дооктябрьской» Россией.
Ведь, подчеркнем,  сложившиеся на протяжении многих веков границы России (в большей своей части подтвержденные и в XX веке, в период существования СССР) были полностью признаны мировым сообществом и обладали абсолютной международной легитимностью — как естественный элемент суверенитета «страны Советов», три четверти столетия существовавшей на исконной российской территории.
Вообще же, затрагивая сложнейший правовой вопрос о степени и характере легитимности коммунистической государственности СССР, необходимо особо подчеркнуть (во избежание и духовных, и «нравственно»-политических, и государственно-правовых — на уровне международного права — неясностей), что следует категорически отделять друг от друга — при любой критике коммуно-советского режима — два принципиально различных и абсолютно противоположных уровня легитимности последнего.
Так, на одном уровне — внутригосударственном — сама большевицкая власть — с точки зрения собственно законности как таковой и с учетом высшей степени истинной законности еще дореволюционной России — подлинной легитимностью не обладала. Ведь сама эта власть была насильственно, абсолютно беззаконно навязана основной части российского народа как путем антигосударственного преступного переворота, так и всей своей последующей лживо-демагогической и жесточайше-карательной политикой, уничтожившей цвет русской нации и сгноившей в коммунистических застенках и лагерях миллионы ни в чем не повинных людей.
Отсюда, вполне естественно, с точки зрения русского гражданина, желающего действительного восстановления полноценной Российской государственности, следует признать (пока хотя бы теоретически) совершенно нелегитимной всю правовую систему и все внутренние законы СССР, равно как, по-видимому, и те, что продолжают основываться на них в «РФ» сегодня.
К сожалению, и до сих пор такой, единственно последовательный, принципиально-законный и, главное, творчески-созидательный (в аспекте возрождения России) подход к данной проблеме остается вне поля внимания общества. Но, не отбросив наконец всего ядовитого наследия в корне преступной «революционной законности», мы так и не сможем восстановить правовых основ реально мощной и устойчивой российской государственности (определенный опыт такого восстановления уже имеется, например, в ряде стран Восточной Европы — освободившихся от навязанного им в свое время коммуно-советизма бывших сателлитов СССР).
Такова принципиальная позиция в государственно-правовой сфере, присущая подлинно русским, православным патриотам России, но отнюдь не основной массе представителей нынешних властных структур «Эрэфии» — с их типичным постбольшевицким «правовым» сознанием чисто «советского» (то есть внутренне достаточно лицемерного и фальшивого) типа.
Однако решение вопроса о подобного рода нелегитимности всей прежней советской государственности есть внутреннее дело русского народа — и только. И, если он сочтёт это нужным, возможным и полезным, то со временем сам и разберется с данной проблемой, оставив в своем Основном Законе из прежних законодательных актов одни и полностью отбросив другие.
Заметим притом, что, даже признав в дальнейшем прискорбный факт нелегитимности нашего внутригосударственного существования на протяжении чуть ли не целого века (увы — это и сегодня с большим трудом осознается основной частью граждан, уже давно привыкших к общегосударственному фактическому беззаконию «советизма»), нужно будет чрезвычайно осторожно решать практически: чт; нам следует оставить из имеющейся на сегодня суммы российских законов, чт; отбросить как явный реликт незаконного коммунистического режима и чт; восстановить из прежнего Свода законов Российской Империи.
Однако подобное возрождение справедливой, подлинной законности в новейшей России, процесс отделения в нынешней нашей правовой системе временных советских «плевел» от исконной русской «пшеницы» потребует в будущем от наших граждан, всё еще остающихся в массе своей глубоко «советизированными», полного переворота в их сознании. Потребует это сложнейшее дело и особой духовной ответственности, взвешенности и осторожности принимаемых решений — со стороны общества, и предельно осмотрительной мудрости — со стороны государства.
Если же мы обратимся теперь к проблеме легитимности всевозможных советских юридических и договорных документов в сфере зарубежной деятельности СССР, то здесь оценка соответствующих правовых актов должна быть совершенно иной по сравнению с оценкой тех, что относились к внутренней жизни страны.
В плане межгосударственном, на уровне международного права, СССР безусловно  обладал вполне достаточной легитимностью, поскольку таковая (безотносительно к внутригосударственной) была постепенно, начиная еще с 1920-х гг., признана мировым сообществом — уже самим признанием Советского Союза в качестве субъекта международного права! И в этом смысле, оставаясь по отношению к своим гражданам вполне преступным и незаконным государством, по отношению к миру он являлся в необходимой мере законным  «преемником» дореволюционной России .
Другое дело, что использовалась эта «зарубежная» легитимность Союза — в силу коммунистических экспансионистских устремлений (которые, однако, следует отличать от действий СССР, объективно вызывавшихся интересами традиционной российской «добольшевицкой» международной политики) — нередко во зло и русскому народу, и народам других стран.
И тем не менее — единственный практический вывод, который можно сделать из факта признания легитимности СССР на мировой политической арене, заключается в том, что, соответственно, и все его «внешние» договоры и соглашения, все межгосударственные правовые документы обладают и поныне абсолютной легитимностью, а потому ни о каком сомнении в правопреемстве нынешней России по отношению к Российской Империи — на уровне именно международной политики — не может быть и речи.
Естественно поэтому, что и вся современная внешняя наша политика должна сохранять, через промежуточное преемство СССР в этой области, те же государство-укрепляющие приоритеты и задачи, которые имела ранее и подлинная, дореволюционная Россия.
В связи со сказанным тем более представляется естественным и логичным имеющееся в вышеупомянутой статье А. Савельева утверждение о том, что «…Для условий современности самая напряженная идея русского бытия — идея воссоединения. Именно в ней может быть реализована Империя. Воссоединение России в любых его формах — это путь из смуты, возвращение исторически обусловленных рубежей русского мира, возрождение русской цивилизации как явления, определяющего судьбы человечества. Внутренне воссоединение — преодоление “титульного” федерализма, внешнее воссоединение — возвращение в единое государство Российской Федерации, Белоруссии, Украины и Казахстана, а затем и других самостийных частей прежней русской Империи.
Без воссоединения, — подытоживает автор, — Россия не будет иметь никаких перспектив в геополитической и экономической конкуренции с другими мировыми державами. Это значит, что силы Традиции должны сделать ставку именно на эту идею, понятную всем и укорененную в мировоззрении большинства граждан России».
Завершая статью, А. Савельев следующим образом излагает и русское патриотическое понимание практического целеполагания и путей воплощения Традиции (как самой непосредственной «Русской идеи»): «Мы должны быть убеждены, что:
— территориальное и духовное пространство исторической России — наше по праву; оно питает каждого из нас, нашу семью, наш род;
— либерализм и социализм — болезни национального духа, разрушающие наш социум, наше государство, наш род и жизнь каждого из нас;
— русская солидарность — источник спасения, опора и условие личного и общерусского успеха.
Русская солидарность — национализм.
Русская идеология — реакция и реванш.
Русская государственная теория — империализм.
Русская политическая теория — консерватизм.
Русская власть — самодержавие» .
При этом, добавим, о самодержавии на новейшем витке русской истории речь может идти, естественно, не как о лишь внешне восстановленной столь традиционной для России форме власти — над параллельно же восстановленным классово-сословным обществом дореволюционного поры (которого больше нет и быть не может), но монархия, начинаемая и утверждаемая по общенародному «соборному» выбору (в духе избрания Царя Всероссийским Церковным и Земским собором в 1613 году после завершения Смутного времени), которая должна продолжить затем свою дальнейшую жизнь как монархия народная, над-сословная (а отнюдь не в духе сословного послепетровского дворянского абсолютизма!), как монархия, всенародно поддерживаемая и — ответно — во всём наш народ сберегающая.

Здесь же следует сказать и еще об одном современном религиозно-политическом сообществе, еще об одном христианском движении, преимущественно действующем в Москве, — «Союзе православных граждан» во главе с его Председателем Валентином Лебедевым, движении, которое ныне постепенно расширяется, стремясь донести до сознания русского человека жизненную необходимость его возвращения на традиционные пути великой российской государственности. Ибо, как пишет лидер движения: «…сохранение (возрождение) традиционных ценностей есть необходимое условие для сохранения нашей национальной идентичности. Сохранение традиционных ценностей есть необходимое условие для сохранения общественной стабильности, общественного иммунитета. Сохранение фундаментальных ценностей, сохранение традиции есть необходимое условие для того, чтобы наша страна и впредь продолжала называться Россией».
В русле тех же идей осуществляет свою христианскую и патриотическую деятельность также «Собор Православной интеллигенции» в Санкт-Петербурге, ежеквартально издающий религиозно-философский и научно-публицистический журнал «Трибуна русской мысли». И члены «Собора», и его журнал стремятся, в частности, разъяснить обществу, что «…Православный интеллигент — убежденный государственник. Поэтому только православная интеллигенция может заполнить вакуум государственного мышления, который делает неэффективной внутреннюю и внешнюю политику России» (Клуб Православной Интеллигенции. Концепция).
Именно нравственно-осмысленная деятельность и конкретно православное мировоззренческое содержание подобных, одновременно религиозных и социально-политических, движений единственно и способны привести нас к созданию животворного российского общества, «которое, — как пишет духоный руководитель «Союза православных граждан» протоиерей Владислав Свешников, — сможет возродить национально-государственную жизнь России. Вероятность построения такого общества ускользающее мала, до степени чуда, но чудо — не такая уж нереальная вещь для России, особенно, когда оно — востребовано. Востребованность чуда для многих современных русских слоёв — очевидна: надоело быть растоптанными червяками. И если обрящется в нашей действительности дерзновенный слой, готовый взять на себя высокую ответственность за возрождение российской национальной, общественной и государственной жизни, он, безусловно, будет окружен полем всеобщей симпатии, более или менее активной. Для реализации такого движения остается немногое: хорошее концептуальное мировоззренческое содержание, которое и соберет начальные круги верных.
…Такая концепция уже создана в русле… движения “Союз православных граждан” и может быть использована вначале для первичного объединения малочисленных патриотических движений. Свершится ли такое начало, а засим и продолжение — посмотрим. Но по многим признакам похоже на то, что если оно не состоится, едва ли придется в будущем говорить о будущем русского народа, общества и государства».
Показательно, что о необходимости скорейшего создания объединенного всенародного общественного движения ради спасения России перед лицом внешних угроз и временного засилья внутренних ее предателей — в лице представителей посткоммунистического олигархизма, их пособников в системе коррумпированной государственной власти и среди столь же беспринципно коррумпированного всероссийского чиновничества на местах, говорят сегодня не только православные патриоты, но даже и пока внеконфессиональные граждане России, частично сохраняющие в себе черты «российского державного народа».
Об этом свидетельствует, например, не так давно опубликованная книга С. Кара-Мурзы, в которой он, употребляя только что приведенное выражение, пишет, что сообщество, имеющее такие черты, «может возникнуть за достаточно короткий срок. Оно уже почти созрело и ждет лишь “затравки”, чтобы пошла его кристаллизация. Все ждали, что такой затравкой станет после 2000 г. команда В.В. Путина, но, к сожалению, не получилось. Будем действовать сами» . И поле для такой деятельности всё более расширяется, поскольку, как отмечает далее тот же автор, «…За последние годы происходит преодоление мировоззренческого раскола общества и даже идейно-политического разделения, группы населения опять стягиваются в народ. Радикальная группа “новых русских” превратилась в маргинальную… Маргинальной стала и право-либеральная субкультура, ее вес в обществе многократно преувеличивается СМИ в результате ее положения во власти и в среде крупного капитала» .
Создание, по мнению С. Кара-Мурзы, своего рода «новой большой “квази-партии”» (хотя эту общность следовало бы назвать скорее общенародным движением), чьим полем деятельности должны стать одновременно и Россия в ее нынешних пока границах, и Белоруссия, и Украина, движения, построенного «исходя из представлений цивилизационного (а не формационного) подхода, возможно и необходимо». Именно такое движение (партия?) «и создаст организационную основу, на которой соберется и обретет самосознание российский державный народ.
Мы говорим прежде всего о республиках со славянским, в большинстве, населением потому, что в первую очередь перед РФ, Украиной и Белоруссией в полной мере и с очевидностью встала угроза расчленения и утраты своей государственной и культурной идентичности…
Эта угроза более или менее отчетливо осознается большинством населения, однако это осознание не может быть преобразовано в политическую волю в рамках нынешней системы партий. По многим признакам видно, что уже полностью созрела социальная база для организации, которая сформулировала бы эту угрозу и возможности ее преодоления в ясных понятиях и в политической программе. При появлении “зародышей кристаллизации” такой партии (возможно, как политической сердцевины более широкого общенародного движения. — Г. М.) и издания первых программных документов процесс ее наполнения пошел бы очень быстро.
Создание такой массовой организации резко изменило бы весь ход событий в РФ и СНГ» .
Думается, что духовной основой такой организации в первую очередь должно стать стремление к воссозданию в душе народа во многом утраченной или же искаженной за десятилетия коммунистического режима и соввласти цивилизационной религиозно-культурной тысячелетней российской Традиции. И в этом важнейшем деле первенствующее место, безусловно, принадлежит Церкви как ее неизменной хранительнице. Если «внешние» механизмы возрождения полноценной российской государственности есть дело национально-патриотически ориентированных политиков, то утверждение духовной подосновы этого процесса есть самое прямое дело Православной Церкви —  как религиозно-цивилизационной подосновы большинства граждан России!
При этом со всей ясностью и определенностью следует сразу же заявить (такова и внутренняя государственническая «программа» Церкви), что в контексте восстановления подлинной суверенной российской государственности нет и не может быть места никаким либертарианским идеям и реформам — как элементу предельно разрушительному и смертельно опасному для нашей, должной противопоставить себя общемировому «глобалистскому проекту», державы!
Более того, в процессе дальнейшего развития и укрепления идейно-политической государство-восстановительной платформы всенародного движения за новую Россию духовной нашей основой должна стать подлинно «русская идея»: возрождение и дальнейшее строительство справедливого, общенационального, православного, самодержавного государства, в свое время предательски обрушенного сначала всевозможными либералами, а затем зверски добитого их же, по сути, выкормышами — коммунистами.
Притом важнейшую роль в придании духовно-социального смысла этому движению, помимо Церкви (как внеполитического и лишь одухотворяющего правдой Христовой всех участников политического возрожденческого процесса), должна сыграть важнейшая составляющая — необходимая уже сегодня России ее монархическая партия, поскольку одной из причин гибели Империи в начале прошлого века и послужило именно то, что, как писал Ив. Ильин, «единой и организованной монархической партии, которая стояла бы на страже трона и умела бы помогать монарху — не было. А те, которые пытались выдавать себя за такую “партию”, вели линию не государственную, а групповую и не понимали своих исторических и государственных заданий» ; «…были героические исповедники, подобные московскому протоиерею Восторгову, шедшие на смерть и принимавшие ее…Но сколько бы ни было таких, — они не составляли того, в чем нуждалась Россия, т. е. продуманной, организованной и отстаивающей национальный трон политической партии. Такой партии в России не было».
Однако создание ныне монархической партии не может явиться следствием лишь внешних политико-организационных решений на основе антибольшевицкой идеологии. Оно должно стать и сможет стать не только элементом, так сказать, некоего возможного «Белого проекта» нового Русского государства, но и непосредственной живой реальностью будущего политического дня только как результат «правого» духовного переворота в самом обществе, то есть происходящего в душах просыпающихся от векового коммунистического сна граждан России.
И поскольку большевицкая революция в стране была подготовлена прежде всего именно в душах русских людей, то точно так же в их же душах и должна родиться, став постепенно вполне осознанной, идея противостояния и освобождения собственной страны от наследия большевизма: ведь именно таким наследием и является вся наша сегодняшняя страшная, полунищая и в духовном смысле — по большей части — бессмысленная жизнь.
Именно поэтому, как справедливо подчеркивал еще Ив. Ильин, «чтобы преодолеть революцию, надо не только искоренить большевиков, но и возродить религиозность и правосознание и создать новые, справедливые установления и учреждения. Напрасно думать, что большевизм укрывается в большевиках; что он исчезнет вместе с их истреблением. Нет, большевизм укрывается прежде всего в тех корнях, из коих вырос; и из них он вырастет опять, если просто исчезнут его современные носители» . И действительно, почва большевизма в значительной степени сохраняется и поныне: это «кризис христианской веры и религиозности вообще; кризис патриотизма, правосознания, государственности и демократии; кризис хозяйственного уклада души и частной собственности <…> Здесь спасение, конечно, в духовном самоочищении, бесстрастии и прозорливости. Но эти доблестные силы и уменья приходят не до крушения, а после катастрофы».
И вот, теперь, после формальной ликвидации у нас большевицкой власти, в чем же состоит главная задача духовно здоровой ведущей части нации в ее государственном строительстве? Задача эта состоит в том, чтобы окончательно противопопоставить всем, фактически сохраняющимся и по сей день почти во всех властных структурах и государственных институтах «духовным» реликтам революционного посткоммунизма в России (как основы продолжающегося всё того же большевицкого грабежа страны, неимоверно ныне даже возросшего), — русскую духовную контрреволюцию, воззвав к антикоммунисту в душе каждого подлинно русского человека!
Ибо большевицкая преемственность как в психологии, так и и в самих методах властвования, продолжают оставаться основой и сегодняшней власти в России — с небольшой только разницей: если в начале прошлого века большевик-«бандит, уверовав в противоестественную утопию» коммунизма, «стал садистически экспериментировать»  над русским народом, подсовывая ему идеологию коммунистическую, то сегодняшний его перекрасившийся последыш — по большей части точно такой же бандит! — экспериментирует над нами, подсовывая уже утопию «демократическую».
Трезвый учет всего этого, вместе с прозорливым пониманием современных и грядущих катастрофических жизненных процессов, идущих и имеющих быть в стране, верность Богу и Его Православной Церкви, всё возрастающая крепость правосознания и глубинное, подлинное, сущностно-духовное, а не формальное, понимание самой сути ответственного перед страной традиционного для нас Самодержавия — вот те реальные основы, на которых только и может возникнуть, получить широкую поддержку народа, существовать и наконец победить будущая монархическая партия России...



                О проекте новой Конституции России


О характере идей, берущихся за основу духовно-политической деятельности всероссийского общественного антиолигархического движения в защиту новой России, идей, должных в итоге стать правовой и идеологической платформой всей страны (если только она хочет сохранить свою целостность, суверенитет и встать в дальнейшем на путь духовного и экономического процветания), вполне ясно говорят (хотя бы на уровне предварительной программы), например, два документа, опубликованные в 2005 году.
Один из них — это составленные уже неоднократно упоминавшимся здесь протоиереем Владиславом Свешниковым краткие тезисы мировоззренческой концепции возможного в будущем движения «Возрождение России» (см. Приложение 2), другой — проект Основного Закона России, в котором кратко изложены основные доктринальные пункты совершенно новой российской Конституции (документ разработан группой экспертов Института национальной стратегии).
Этот проект — особенно яркий пример законотворческой деятельности на современном политическом поле. Созданный представителями национально ориентированных общественных кругов (близких в своих государственнических идеях к только что изложенным чуть выше духовно-политическим позициям), он является весьма показательным текстом, излагающим основные принципы новейшего подхода к конституционно-правовому содержанию всей российской государственности.
Во-первых, в отличие от ныне действующей Конституции, в предложенном проекте новой ясно закрепляется тезис о России не как о новоиспеченном «обломочном» государстве, а как о полноправной преемнице СССР, затем — и Российской Империи (в их былой исторической целостности) и даже более ранних форм своей государственности, так или иначе существовавшей на «историческом пространстве» Русской земли целое тысячелетие.
При этом особо разъясняется: «Чтобы обеспечить свое положение в пространстве, ей необходимо восстановить свою идентичность во времени». Именно на этом историческом пространстве современная Россия, согласно новой Конституции, и обязана гарантировать, и гарантирует права всех своих коренных народов. Тем самым, она становится государством-убежищем для всех представителей русского и коренных народов, важнейшим элементом своей государственной политики признавая процесс массовой их репатриации из стран нынешнего рассеяния, обеспеченный институтом гражданства и социально-экономической программой государства.
Параллельно изменяется и формулировка, и самая сущность понятия субъекта российского суверенитета, который объявляется неотчуждаемым и неделимым (нынешняя же Конституция предполагает отчуждаемость суверенитета и особой статьей даже предусматривает возможность передачи государством части полномочий в пользу межгосударственных объединений; этому же способствует и признание верховенства международного права над российским конституционным).
Новой формулой неделимости суверенитета полностью исключаются и подрывные по своей внутренней сути для целостности самой государственности элементы договорного федерализма (в действующей Конституции имеются ссылки на Федеративный договор и отдельные договоры между Федерацией и «ее» субъектами, что свидетельствует о правовой предпосылке делимости суверенитета, то есть о потенциальной нестабильности и даже разрушимости нынешней «Эрэфии»). Новая же формулировка утверждает подлинное верховенство государственной власти по отношению ко всем иным уровням и возможным типам власти, а также «означает запрет на интеграцию» в любые внешние надгосударственные структуры.
При таком подходе к неделимости суверенитета естественным оказывается и кардинальный пересмотр основного принципа межнационального единства в России, а именно: происходит замена вполне мифического понятия «многонациональный народ» действующей Конституции понятием «многонародная нация», когда «точкой сборки “учредительного субъекта” служит не рамка административных границ [в том числе и границы различных автономных национальных образований. — Г. М.], а общность исторического проекта».
В соответствии с историческим итогом государственного строительства России «…Российская нация есть общность тех, кто причастен делу государственного и цивилизационного строительства России. Русский народ является ядром этой общности, а коренные народы, лояльные России, — ее полноправными участниками.
Россия признается национальной территорией всех ее коренных народов».
В результате же утверждается, что «критерием лояльности с их стороны является отсутствие какой-либо иной государственности, кроме государственности России».
Здесь, конечно же, попутно следует пояснить, что «многонародность» может постоянно преобразовываться в нацию в вышеупомянутом смысле только в процессе общего строительства общего же для всех государства, и пока говорить о «многонародной нации» будущей России можно только в футурологическом аспекте — да и то признавая, по сути, возможность практического формирования таковой исключительно путем постепенной религиозно-культурной ассимиляции малых народов в большом — русском, единственно и представляющем у нас сегодня подлинную нацию (правда, в значительной мере разложившуюся за последнее столетие и утратившую немалую часть своего духовно-национального единства).
Важно при этом подчеркнуть, что даже по отношению к самой «русскости» следует различать два разных уровня ее понимания.: как русский народ и как русскую нацию.
Мы сегодня, при расколотости нашего непосредственно русского общества, представляем собой скорее всё же народ (единение жителей), чем собственно русскую нацию (единение духовных братьев); и за восстановление нации нам еще предстоит побороться, ибо она, безусловно, во многом сегодня размыта, будучи расколотой, расслоившейся духовно — как пристрастием некоторых не к русской национальной, а к реликтовой советской культуре (а то и вообще к полностью западно-европейской), так и предательством части бывших русских людей своей православной веры — как основы собственной идентичности и национального единства.
На различении понятий «народ» и «нация» еще век назад настаивал известный русский правовед В. Гессен, указывавший, что под народом следует понимать сообщество, объединенное государством, то есть «конститутивным началом народа является внешний объективный момент — государственная связь», в то время как «конститутивным началом нации является момент внутренний, субъективный — национальное самосознание», или, иначе говоря, «народ понятие юридическое», в то время как «нация — культурное понятие» .
И, как верно пишет на эту же тему возрастания народа до уровня нации уже упоминавшийся А. Савельев: «Идея народа всегда и всюду является заведомо незрелой, покуда он воспринимается как этнографический субстрат, оформленный государством. Зрелое содержание идеи народа состоит в представлении о родовой солидарности и священной родовой истории, которая может быть сохранена от разрывав только под сенью Церкви, в общине «народа Божьего», где народ вызревает в нацию — сверхродовое единство в культе и культуре, а затем и в государственном единстве».
И в этом смысле — если мы вообще принимаем «русскую идею» как идею возвращения России к естественным для нее нормам бытия и как единственно продуктивную программу нашей дальнейшей жизни — то в значительной мере определяющим становится тогда вопрос о самоидентификации нас самих как подлинно русской нации, то есть, прежде всего, идентификации (преимущественно на верности православию, православной культуре и православному мировидению в целом), размытой за годы советчины абсолютно антинациональным большевизмом.
Если подразумевать под нацией человеческую общность, объединенную более или менее общими этно-физиологическими особенностями, общей историей и единством исторической психологии, веры и культурных традиций, взаимной ассимилированностью разных родоплеменных (а затем и различных народных) образований, единым языком и, естественно, общностью территории, то в таком своем качестве русская нация фактически образовалась еще в XVI—XVI столетиях, хотя этот чрезвычайно органический процесс продолжался — при уже существующей нации — и в последующие века и будет продолжаться вплоть до естественного ее конца в исторической перспективе.
Иначе и быть не может, поскольку нация есть явление живое — как, в идеале, постоянно возрастающий (качественно, мотивационно) и прирастающий (количественно, статистически) результат одухотворения самого процесса человеческого единения. Поэтому сегодня мы и можем говорить о фактически, в основе своей, издавна, если не изначально, многонародной русской нации.
Другое дело, что дальнейшее ее существование — уже как нации состоявшейся — всё-таки не может быть многонародной: именно ее монолитное (теперь уже моноэтническое) существование и может быть единственным залогом устойчивости, крепости, единственной основной духовной и энергийно-силовой осью возможной в будущем новой Российской Империи — со всеми проживающими в ней остальными малыми «титульными» народами, связанными с нами, однако, не этнически, не культурно, не религиозно, а  лишь государственно! И только на основании признания этого факта государствообразующей роли русской нации остальными «титульными народами», проживающими совместно с нею на общей российской территории, они и могут оставаться ее мирными и вполне благоденствующими (при ее же помощи и защите) сожителями, равноценно пользующимися, как и русские, всеми правами имперского гражданина — при всех, в то же время, своих религиозно-национальных и традиционно-культурных отличиях.
В качестве дополнительного комментария к рассматриваемой теме русского народа как государствообразующего ведущего этноса России представляется уместным привести здесь ряд высказываний по этому же вопросу (достаточно принципиального характера) не раз уже цитировавшегося здесь Г. Давыдова — как одного из наиболее трезво мыслящих представителей русской подлинной интеллигенции. В своей беседе с Л. Аннинским он, в частности, совершенно справедливо заявил: «…Сверхнациональная общность многих народов возможна только при наличии национально единого, но не закрытого, хотя, возможно, и колонизаторского, имперского этноса. Римская империя перестала существовать тогда, когда римский имперский этнос пал под внешним нашествием и внутренним разложением, безволием и пороком. Россия без русского народа невозможна. В этом смысле саморазоблачающе “юридическое” отсутствие русского народа в действующей Конституции “России — Российской Федерации” (любопытно было бы узнать, какой смысл авторы, ручаюсь, такой же недолговечной, как и ее предшественницы, Конституции вкладывали в этот идиотический “бином”?). Пора понять, что всяческое экспериментирование с именем русского народа, с именем России обернется неминуемым и скорым крахом “и.о. власти”.
Впрочем, наивно требовать от власти временщиков… заботы о будущем…
Русский народ, — продолжает Г. Давыдов, — одновременно и нация, и сверхнация. Разумеется, следует уточнить понятие нации. Я понимаю его не в том узком смысле, в каком его понимает политическая экономия, а в смысле этноса. Понятие этноса исторически вернее и точнее. Русский народ… есть особый имперский этнос. Вбирающий в себя прочие нации на правах их самобытности, но и не растворяющийся в их многонациональном море. Переплавка русского этноса в нечто новое не может считаться здоровой точкой зрения. Люди, исповедующие подобные воззрения, могут быть терпимы, но если эти воззрения становятся основой государственной политики (как при коммунистических и демократических властях), то это следует считать преступлением и преследовать по закону как намеренный геноцид. <…> был ли СССР империей? Во всяком случае он не был империей русского народа. Мы как-то по-русски простодушно подзабыли страстные обличения “основателя советского государства” Ленина в “великодержавном шовинизме” всего того, что и составляет лучшую часть русской истории и русской культуры… Мы подзабыли… чудовищный призыв Ленина к “понижению русской нации”. Это откровенный геноцид и, разумеется, мы размышляем сейчас не для того, чтобы восстановить такую “империю”. Русский народ [оказался] достаточно ущемлен в сравнении со многими народами СССР и нынешней РФ. Мы должны стремиться к восстановлению подлинного национального государства русского народа, а такое государство не может не быть империей из-за очень многих причин: географических, этнических, религиозных, экономических, военно-политических и так далее. Но мы, русские, в который раз готовы предложить нерусским народам России равноправие… раскрытие личности каждого и в целом личности народа».
…Только в механистичном, «инженерном» понимании какого-нибудь современного политолога-атеиста, не чувствующего и не понимающего изначальности и абсолютной фундаментальности религиозной скрепы всякой нации, возможно сугубо умозрительное представление о ней как о чисто прагматичном сообществе совершенно духовно (религиозно) разнородных и даже индифферентных народов! Однако кажущиеся для такого «футуролога» естественными перспективы (за счет, вероятно чисто «гуманитарного» снятия духовных противоречий?) дальнейшего возрастания нации как многонародного организма (что было возможно, в частности, в Средневековье, при мощных ассимиляционных процессах) — сегодня маловероятны.
Ну как может сложиться новейшая духовно единая нация (в духе тех же евразийских представлений), например, из духовно абсолютно противоположных по своим интенциям православных и мусульман? И зачем здесь лукавить, дополнительно — чаще всего вполне сознательно — скрывая (в действительности и так зачастую пока скрытые, но потенциально опасные) общемировоззренческие противоречия между ними — как представителями совершенно разных, духовно противоположных цивилизаций?
Противоречия эти, конечно же, нужно всячески смягчать, государственнически, то есть законно их «канализируя». Однако иметь их постоянно в виду необходимо, ибо как раз на учете любого типа внутренних контраверз и на их смягчении  непосредственно и зиждятся все империи.
Более того — насколько русской нацией в ее самовозрождении будет сниматься кризис идентичности (понимаемой именно как кризис ее духовности), то есть насколько полно она будет восстанавливать в себе основу собственной идентичности (как возвращение к вере и традициям тысячелетней России), настолько же параллельно у нас могут всё болезненней обостряться межэтнические противоречия на чисто конфессиональной основе. Противоречия же такого рода и сможет снять (и идеями внутреннего примирения, а если надо, то и государственной силой) отнюдь не многонародная, а только сверхнародная империя.
В ином качестве России не устоять — ни перед лицом потенциального внутреннего сепаратизма, ни перед лицом внешнего на нее давления иных стран и иных цивилизаций, что еще гораздо опаснее.
При этом следует сразу прямо и ясно сказать, что для жизненного решения таких задач — столь необходимого и неизбежного в процессе сохранения русской государственности и русской нации — от нас потребуется усилий не менее, чем их потребовалось для защиты и сохранения России в период Великой Отечественной войны!
Показательно, что в рассматриваемом проекте новой Конституции нация в духовно-политическом и историческом смысле трактуется (вопреки либерально-демократической модели) «не как единство электорального корпуса, а как единство поколений. Нация как источник суверенитета включает в себя и прошлые, и будущие поколения, и, главное, символы совместной идентичности», объединяющие нацию во все времена. В проекте в связи с этим предлагается закрепить особое положение трех «корпораций», хранящих из века в век, несмотря на все перемены, непреходящие государство-сохраняющие ценности российской цивилизации. Это являющиеся гарантами доверия в обществе — «армейский офицерский корпус, духовенство традиционных конфессий и университетско-академическая элита, образующие Высший совет национального единства».
При таком подходе к государство-сохраняющим ценностям политического бытия России все возможности многообразия демократических форм жизни и их творческого развития воплощаются в реальности на основе сложившихся  в стране за многие поколения традиций.
Если сейчас глава государства властвует, но фактически не управляет страной в необходимой полноте полномочий, то в проекте новой Конституции утверждается подлинное верховенство президентской власти, при которой президент — как «гарант Конституции и единства власти» — обладает правом роспуска Госдумы и региональных парламентов; как «лицо суверенитета» он безусловно контролирует вооруженные силы, силовой блок правительства, обладает полным правом введения чрезвычайного и военного положения. «Как носитель патриотического консенсуса определяет базовые направления государственной политики и осуществляет арбитраж по программным вопросам (в том числе посредством референдума). Как гарант справедливости формирует основную часть судебного корпуса и контролирует систему юстиции».
Особо важное место в проекте занимает полный пересмотр категории «социального государства», которым оно в частности определяется в действующей Конституции, что является не более чем ни к чему не обязывающей пустой декларацией. В проекте же новой — государство определяется как «патерналистское», «обязательствованное», то есть основанное не на абстрактном гуманизме, а на категории «национального достояния». При этом государственная собственность и ее статус зиждутся не столько на теоретическом праве государства на нее, сколько в первую очередь на практическом выполнении им его обязанностей по отношению к обществу, к своим гражданам: «Государство — опекун всего национального достояния и исключительный собственник огромной его части (недра, стратегические инфраструктурные объекты и т. д.)», оно есть хранитель и умножитель «общенационального наследства, переходящего из поколения в поколение и служащего ресурсом развития».
Важный раздел проекта — определение характера гражданских прав и свобод.
В проекте, в частности, категорически утверждается: «Принцип верховенства “прав человека” как важнейший элемент западного цивилизационного стандарта должен быть пересмотрен. Концепция “прав человека” не просто требует соблюдения определенного набора личных прав», а вообще «определяет государство» всего лишь «как их производную. В этой логике государство Россия не может обосновать смысл своего существования и свою целостность». Такие права, по сути, «создают лишь некий минимум личной автономии, пространство “негативной свободы”, “свободы от угнетения”, которая необходима, но недостаточна.
Полноценной, положительной свободой человек обладает, лишь будучи членом государственного сообщества — гражданином. Поэтому базовым носителем прав является», по новому проекту, не какой-то абстрактный человек, а «гражданин своей страны».
В данном контексте понятие «гражданин» обладает тем преимуществом, что «оно, — как говорится в проекте новой Конституции, — включает в себя не только индивидуальную свободу, но и коллективную солидарность».
России нужны именно граждане не только с правами, но и с обязанностями, ибо христианское понимание смысла и цели человеческой жизни предполагает разумное равновесие первых и вторых — в их полном духовном согласии. И если права, провозглашенные в известной западноевропейской «Декларации прав человека» (взращенной на идеях безбожного и в концептуальном отношении достаточно вульгарного «Просвещения» XVIII века), фактически утверждают каждого в предельно обоснованном этим документом человеческом эгоизме и антиобщественной личностной автономии, то евангельские «права и свободы» совсем иные. Ибо в христианстве основное человеческое право — это право любить другого н быть любимым им. И это есть одновременно и право, и обязанность каждого человека, завещанные нам Самим Богом!
Но точно также обстоит дело и с понятием свободы: если в духовно выхолощенной «Декларации прав» свобода, доведенная до своего логического (в нравственном отношении понимаемого здесь абсолютно релятивистски) предела превращается в право делать всё, что угодно самому человеку (лишь, естественно, с известной оглядкой его на полицию), то есть, по сути, просто «плевать» на других, то евангельская «свобода» существует только там, где дышит Дух Божий, единственно и призывающий всех нас к подлинным правам человечности и к подлинной братской свободе. Об этом прямо и говорит Церковь — устами Святого Апостола Павла: «где Дух Господень, там свобода» (2Кор. 3, 17), который в другом послании добавляет: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода (ваша) не была поводом к угождению плоти; но любовью служ;те друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: “люби ближнего твоего, как самого себя”» (Гал. 5, 13—14)…
И, заметим, Церковь дает (как свидетельствует цитируемый ниже текст другого апостольского послания) и свою ясную оценку самим приверженцам псевдосвободы человеческого эгоизма и безбожной падшести духа — на чем, собственно, и замешана упомянутая выше «Декларация прав».
Почти за две тысячи лет до появления «Декларации» Святой Апостол Петр так определял «пленников свободы греха» (в том числе, по сути, и авторов упомянутого демократического документа): это те, «которые идут вслед скверных похотей плоти, презирают начальства, дерзки, своевольны… Они, как бессловесные животные, водимые природою… злословя то, чего не понимают… они полагают удовльствие во вседневной роскоши; срамники и осквернители… они прельщают неутвержденные души… Это — безводные источники, облак; и мглы, гонимые бурею… Ибо, произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат… Обещают… свободу, будучи сами рабы тления; ибо, кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Пет. 10,). И не ко всё ли более впадающему в грех богоотступничества современному миру — в том числе и не к безбожным ли апологетам столь же безбожных прав и свобод, провозглашаемых языческой «Декларацией» прежде христианской Европы, можно отнести ныне слова того же апостола: «Оставивши прямой путь, они заблудились…Лучше бы им не познать пути правды, нежели познавши возвратиться назад от преданной ими святой заповеди.
Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи» (2 Пет. 2, 15, 21—22)?
…Подчеркнуто важное место в проекте новой Конституции занимает и фиксация в ней «государство-образующего статуса Православия и публичного статуса других традиционных для России вероисповеданий», что в корне пересматривает концепцию светского государства «при сохранении принципов свободы вероисповедания и взаимной организационной автономии государства и Церкви. Сегодня, — констатируют создатели проекта, — не столько государство нужно Церкви… сколько Церковь нужна государству». И, задавая вопрос «Для чего?», так отвечают на него: «Во-первых, — для оформления его идентичности в истории. В конечном счете, именно религиозная картина мира задает ту систему координат, в которой возможен абсолютный суверенитет государства-цивилизации. Во-вторых, — для легитимации власти. Суверенная власть — это и власть над жизнью и смертью. Чтобы действовать, она должна считаться праведной с точки зрения вероисповедных традиций данного общества.  В-третьих, — для социализации граждан. Социальные институты традиционных религий восполняют вакуум доверия в обществе, дефицит первичных социальных связей и поведенческих эталонов».
Изложенный здесь документ лишний раз свидетельствует о том, что подспудная работа по подготовке правового и духовного плацдарма для начала возрождения нашей страны, или, как говорил митрополит Санкт-Петербургский Иоанн десятилетием раньше, «битвы за Россию», с каждым годом ее государственного кризиса ширится.



                О наших духовных задачах


Самое мощное оружие в битве за Русское Отечество «русских» — православная вера, не провинциально, но по вселенски нами осмысленная и, в то же время, национально восчувствованная, вера и верность христианским заветам наших предков, «кровью и потами многими» созидавших Святую Русь, нашу родную Русскую землю.
При этом, повторим, «русскость» эта определяется отнюдь не обязательно «по крови», ибо для Господа, как учили Святые Апостолы, нет различия между эллином, иудеем (ср.: Рим. 10,12) или представителем любой другой национальности: «во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян. 10, 35), и всяк таковой есть пред Ним Его «друг Божий» — христианин.
Истинно русский подданный — это любой человек, искренне преданный России: ее православной вере, ее тысячелетней культуре, ее традициям, языку, общей нашей христианской истории, преданный сам;й Русской земле — как дарованной всем нам Богом природной и хозяйственной среде нашего обитания и как духовному Отечеству, обретенному русской многонародной нацией для спасительного ее подвига во Христе.
В противоборстве с догнивающими вокруг нас остатками советизма всем нам следует обратиться к подлинно укрепляющим и «мироустрояющим» духовным сокровищам Православия — этой истинной основы всей многовековой красоты и мощи христианской России.
Попросту же говоря, всем нам, русским христианам, необходимо всемерное и всеобщее реальное воцерковление: не изредка случающееся «захаживание» в храм по случаю крестин, венчаний или отпеваний, но живое, осознанное и деятельное — всей жизнью своей — обращение к Богу, постоянное ее насыщение истинно творческим Божественным смыслом и животворящею силой Божественных Таинств. Это и к нам обращены сегодня слова Святого Апостола Павла: «встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос» (Еф. 5, 14)!
О необходимости предельного одухотворении и всей нашей личной жизни, и общегражданских институтов, как и самого процесса государственного строительства новой России, в свое время замечательно сказал Ив. Ильин.
Предсказывая в одной из статей будущее возрождение подлинно Российского государства, он при этом особо подчеркнул, что «творческая государственность требует... мудрости сердечной и вдохновенного созерцания, или, по слову митрополита Филарета, сказанному во время коронования Императора Александра II, — она требует “наипаче таинственного осенения от Господня Духа владычного, Духа премудрости и ведения, Духа совести и крепости”.
Этим духом и держалась Россия на протяжении всей своей истории, и отпадения ее от этого духа всегда вели ее к неисчислимым бедам. Поэтому верить в Россию — значит принимать эти глубокие и великие традиции, — ее воли к качеству, ее своеобразия и служения, укореняться в них и уверенно строить на них ее возрождение».
Напоминая далее о былых исторических деяниях и достижениях русского человека, философ продолжает: «...народ с такими дарами и с такой судьбой, выстрадавший и создавший такое, не может быть покинут Богом в трагический час своей истории. Он в действительности и не покинут Богом, уже в силу одного того, что душа его искони укоренялась и укоренилась в молитвенном созерцании, в искании горнего, в служении высшему смыслу жизни. И если временно омрачилось око его, и если единожды поколебалась его сила, отличающая верное от соблазна, — то страдания очистят его взор и укрепят в нем его духовную мощь...
Мы верим в Россию потому, что созерцаем ее в Боге и видим ее такою, какой она была на самом деле. Не имея этой опоры, она не подняла бы своей суровой судьбы. Не имея этого живого источника, она не создала бы своей культуры. Не имея этого дара, она не получила бы и этого призвания. Знаем и разумеем, что для личной жизни человека — 25 лет [эти строки написаны в 1942 г. — Г. М.] есть срок долгий и тягостный. Но в жизни целого народа с тысячелетним прошлым этот срок “выпадения” или “провала” не имеет решающего значения: история свидетельствует о том, что на такие испытания и потрясения народы отвечают возвращением к своей духовной субстанции, восстановлением своего духовного акта, новым расцветом своих сил. Так будет и с русским народом. Пережитые испытания пробудят и укрепят его инстинкт самосохранения. Гонения на веру очистят его духовное око и его религиозность. Изжившиеся запасы зависти, злобы и раздорливости отойдут в прошлое. И восстанет новая Россия.
Мы верим в это не потому, что желаем этого, но потому, что знаем русскую душу, видим путь, пройденный нашим народом, и, говоря о России, мысленно обращаемся к Божьему замыслу, положенному в основание русской истории, русского национального бытия».
На пути же нашего общенародного возвращения и к этому замыслу, и к его помыслившему Богу Он Сам даст нам и волю, и мудрость, и силу для полного возрождения в душе России ничем не истребимой, глубинной ее духовной основы — образа «Святой Руси». А с таким священным знаменем русскому человеку не страшны никакие беды, никакие трудности, и с такой святыней народного духа — Россия не погибнет!
Не желающие же этого, не понимающие и не стремящиеся понять путей Божиих, определенных Им России, пусть хотя бы не мешают и отойдут в сторону, ибо кто «противостоит воле Его?» (Рим. 9, 19) — терпение Божие не бесконечно, и рано или поздно, но всем Его «супротивникам» будет «страшно впасть в руки Бога живого» (Евр. 10, 31).
Мы же — православные русские люди — должны со всё большей ясностью и полнотой понимать сами, передавая это понимание и всем остальным гражданам России, что ныне наступает для нас время последнего выбора: дадим ли мы погибнуть нашему Отечеству или же — с помощью Божией! — спасём и возродим его из большевицкого пепла.
Как с великой тревогой — но и с надеждой — пишет об этом всегда остающийся достаточно трезвым публицистом А.В. Воронцов: «Мы упали в глубокую, но не бездонную яму. У нас есть на что опереться, чтобы из нее выбраться. Яма — это еще не пустота.
Когда на крутых виражах истории у нас уходит из-под ног наша земля, мы просыпаемся, обретаем снова человеческое и национальное достоинство. Видимо, нам нужна [уточним от себя: пока. — Г. М.] не великая Россия: нам нужны великие потрясения. В потрясениях мы снова обретаем Родину. Правда, лучшие из нас погибают в священных войнах в первую очередь. Вот им-то и надо проснуться раньше других. Чтобы крикнуть нам: “Подъем!” Не то нас разбудят уже трубы Страшного Суда».
…Сегодня каждый истинно русский человек должен вновь ощутить себя наследником некогда великой христианской Империи, ее ответственным возродителем и строителем.
Каждый из нас призывается ныне вновь стать сознательным и действительно подлинным, законным членом грандиозной, но оттого и требующей предельного напряжения сил, предельной добросовестности и православной силы духа — имперской корпорации, имперского сообщества, на единстве и всенародной мощи которой единственно и может устоять Россия!
Именно сегодня, как, быть может, никогда прежде, России столь необходимо полное преображение самой души нации, то предельно активное и духовно энергичное состояние ее духа, которое известный наш патриот-публицист М. Меньшиков, расстрелянный большевиками за их обличение, определял как «сгущение сознания, уплотнение идей до степени воли» .
И здесь альтернативы единственно спасительному для страны осуществлению в ней всеохватной, поистине всенародной «контрреволюции духа» — нет, ибо в противном случае страну в сравнительно уже недалеком будущем ожидает угроза полного расчленения, общество же — полное духовное, социальное и политическое расслабление, с последующей всеохватной и окончательной атомизацией, а в итоге — фактическое самоуничтожение…
Если же мы еще хотим продолжить нашу жизнь, то мы буквально обречены вновь возродить свою традиционную мощную государственность — причем без малейших признаков какой-либо либертарианской демагогии, ибо в ином качестве Россия никогда не жила и жить не сможет. А для этого, ради этого, скажем прямо, вполне вероятно, что нам придется и умирать… Ибо, увы, только на великом духовном самоотречении и братской жертвенности строились и возрастали, и возрождались великие государства...
При этом все мы должны уяснить разумом, восчувствовать сердцем и принять волей завещанную нам великими нашими святыми, нашими Патриархами и смиренными иноками, воинами и учеными, философами и писателями, мудрецами и простецами — всей сам;й тысячелетней историей нашей, драгоценным духовным опытом наших предков одну — самую основную — истину: ни политика, ни экономика сами по себе никогда не вытащат нас из той пропасти, из той в прямом духовном смысле «черной дыры», в которую загнали мы себя сами за последнее столетие безбожного и потому бесчеловечного существования!

Только вера (как это ни непривычно еще звучит сегодня для многих из нас), только поистине «второе Крещение» Руси — перед лицом всё более обезбоживающегося и оттого всё более духовно нищающего и озлобляющегося мира, только возрождение в обществе духовных ценностей подлинного православного фундаментализма и общерусской национальной Традиции — способны придать нам необходимые силы для строительства новой России: без веры, без Бога, без всепобеждающей Его помощи, одними только своими действиями и устремлениями мы ничего не добьемся!
Об этом с предельной ясностью всё чаще говорят сегодня и известные архипастыри, и многие «рядовые» пастыри нашей Церкви — время былых, слишком долгих «дипломатий» с их стороны по отношению к государству «всенародного недоверия», надо думать, уже близится к концу: ведь кардинальных положительных изменений ни в жизни страны, ни в жизни самой Церкви, к которым она постоянно стремится и которых добивается от государственных структур и всего общества в целом, всё так и не видно.
И потому не на беспринципные, потворствующие всевозможным хищникам, очередные «семейные» правительства или же правительства любого другого вида олигархий («энергетической», «силовой» и т. п.) всё сознательнее начинает уповать Православная Русь — а лишь на Бога и на Его всепобеждающую благую помощь.
Сама наша страшная (а для многих и полностью обессмысленная) жизнь всё ясней, всё определённей приводит нас к единственно естественной и единственно разумной мысли: стране, если она не хочет погибнуть, сегодня нужно новое возрождение христианской веры и самое широкое, общенародное обращение к Церкви. Ибо надеяться нам более не на кого!
Именно к этому ныне всё чаще — мудро, последовательно и открыто — призывают нас православные архипастыри России.
Именно об этом говорит, например, и архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким): «…Святая Русь рассечена на три славянских государства… С Запада хлынула на Русскую землю “масскультура”, тотальная и всесторонняя пропаганда порока, переполняющая газеты, радио, кино, телевидение, лишающая народ не только духовных, но и нравственных устоев, ведущая Россию к вырождению и вымиранию… Россия ввергнута в разруху и нищету, обременена огромным внешним долгом, и западные ростовщики ежегодно взимают с нее непосильную дань. Все убийственные элементы “западного похода” с изощренным коварством рассчитаны мондиалистскими структурами, которые сейчас даже не скрывают свою цель: геноцид, полное умерщвление русского народа… Перед лицом зафиксированного государственной статистикой стремительного снижения численности населения России, до сих пор ни государственные, ни политические, ни общественные деятели никаких существенных мер не предпринимают для предотвращения геноцида Отечества. Только Русская Православная Церковь, ограбленная и обескровленная, остатками сил своих борется против духовного, нравственного, физического уничтожения народа… Мать-Церковь является ныне единственной опорой и надеждой на спасение Руси. Единственной!»
О необходимости всенародного возрождения Православия на Руси, всеобщего обращения русских людей к этому духовному стержню всей многовековой своей национально-государственной жизни, к вере — как к единственному нравственному оплоту нации и источнику ее подлинной силы — призывает нас сегодня и другой известный архиерей — митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин).
Выступая в свое время перед жителями Нижне-Камчатска и близлежащих территорий (во время посещения им Камчатки по случаю 300-летия утверждения здесь Православия) он заявил, в частности, следующее: «Православие сформировало нашу культуру и нашу государственность, оно было нормой жизни наших предков на протяжении многих веков. И наши благочестивые предки, сохраняя веру, стяжали для нашей земли славу Святой Руси. И вот нам, живущим в XXI веке, Господь дает возможность возродить то, что утеряно. Мы можем восстановить и экономическое благополучие нашего государства, мы можем решить и все социальные вопросы, если мы исцелим свою душу, если мы обретем веру в Бога, веру в жизнь, которую дает нам Господь… Если мы вернем те нормы жизни, которые дал нам Господь, то мы возродим Россию».
В перспективе это представляется вполне возможным, поскольку всё большая часть нашего общества начинает, действительно, и чувствовать, и осознавать (как пишет еще один известный представитель русского монашества — благочинный московского Свято-Данилова монастыря, архимандрит Лука (Пинаев), что «…Православие — это неотъемлемый элемент русской национальной культуры, что в нем — духовная и нравственная сила, на протяжении веков скреплявшая народ и объединявшая отечество. Порой эти люди стоят на пороге Церкви, но не имеют решимости войти внутрь. Среди них есть люди науки, политики, бизнесмены, писатели, творческая интеллигенция».
Однако все они в конце концов должны в Церковь войти. Ибо единственным путем для возрождения деятельного православного духовно-нравственного идеала в их душах, как и в душе всей нации, есть сознательное «воцерковление» каждого из нас. К сожалению, как продолжает архимандрит Лука: «Многие пугаются этого слова, особенно те, кто воспитан на принципах уважения прав и религиозной свободы человека. Они думают, что речь идет о клерикализации общества. Однако воцерковление — это не возрастание политической роли Церкви, не стремление сделать приоритетными интересы церковных структур. Воцерковление — это преодоление разрыва между опытом повседневной жизни и религиозным опытом, который мы обретаем как члены богочеловеческого организма, Церкви Христовой.
Через воцерковление духовно-нравственный идеал Православной Церкви из предмета интереса и осторожного любопытства становится целью, осуществляемой в личной, семейной и общественной жизни. Через воцерковление человек входит в молитвенный и литургический опыт Церкви и в этом опыте черпает благодатные силы для построения личной жизни и общественного служения». Отсюда, естественно, следует и вполне практический вывод: только самое широкое, повсеместное, но при этом глубоко прочувствованное, осмысленное и всецело воспринятое свободной человеческой волей «…Воцерковление нашего народа способно воскресить Россию и дать ей силы вновь стать Святой Русью, способной противостоять силам зла и разрушения».
И, напротив, без всепобеждающей силы Божией, содействующей нам, мы не спасем ни Отечества, ни самих себя, ни детей наших, но окажемся вскоре погребенными под обломками некогда великой российской государственности, под страшными руинами России — наказанные за нашу духовную слепоту, лень мысли и распад воли, за измену своей вере и божественному заданию быть нам  хранителями Вселенского Православия до конца мира.
И за всё это — если только не пожелаем мы стать наконец соработниками Божиими в великом деле спасении Русской земли от гнили безбожия — услышим мы последний Его приговор, обращенный к окончательно уже погибающей России: «Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!
Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23, 37—38).
Да не будет сего!