Черная выдра выбралась из воды на заросшую молодой зеленью корягу и принялась вылизывать мокрое брюшко. Из густой кроны склоненной над заливом березы вылетела бурая сойка, сверкнула небесно-голубыми полосками на крыльях и исчезла в чаще елового леса. Шорох в ветвях спугнул выдру и, бесшумно соскользнув в воду, она доплыла до берега и зашуршала по прибрежным кустам. Заплясали солнечные блики на воде, рябью волн побежали по стволам плакучих берез, звонко плеснула рыбка на середине залива, густой речной бриз принес запах тины, рыбьей чешуи и свежей зелени.
Птицы поют, как в раю! И в темной хвое самых высоких елей, где молодые тощие куницы подстерегают белок, и в светлых, пронизанных солнцем, зарослях орешника. Гнутся тонкие ветви под невесомыми комочками в пестром оперении, журчат-переливаются в единой весенней кантате щебет и цоканье, карканье и свист, соловьиные рулады и трещотки дроздов под грустный метроном кукушки.
Вдоль противоположного берега, обрамленного шатровыми елями, скользит маленький плот под парусом – старичок в полинявшей вязаной шапочке проверяет сети – не попался ли крупный жерех? Мелкая плотва и серебристые подлещики уже бьются в его ведерке, норовя выскочить на скользкие бревна плота.
Что это? Не отрывок ли из романов Майн-Рида или Фенимора Купера? Не метнется ли среди зарослей мускулистая фигура индейца, не зазвучит ли из-за леса английский рожок?
Кто бы мог подумать, что всего в пятидесяти километрах от края непуганых птиц затуманился густым смогом дымный мегаполис!
Москва 2009 года, засыпанная всевозможными рекламными проспектами, вконец убившими ее самобытную архитектуру, утопает в душных пробках тщетно расширяемых магистралей. Новостройки не в силах вместить лавины приезжих, коренные москвичи уезжают все дальше и дальше от центра родного города. Стремительные скорости двадцать первого века оставляют столицу для быстрых, алчных, сильных и беспринципных…
Словно свежий пирог, ломтями нарезается и тут же расхватывается золотая земля Подмосковья…
Возводятся дома, коттеджи, целые замки… Недвижимость – денежный запас… А жить там никто не будет. Может быть, на выходные, с компанией… Засветится красным уголь в мангалах, смрадно потянет жидкостью для розжига, покроются бурой корочкой ломтики свинины на шампурах… остаток ночи будут слышаться пьяные голоса, музыка… И снова наступит тишина на огороженном глухим забором квадрате почвы, надолго опустеет сложенный на века дом… Будет слоняться у забора охранник, стеречь частную собственность, которая порой вырастает непроходимой стеной для местных жителей на пути к реке…
Давным-давно, уже в прошлом веке, строился здесь канал имени Москвы. Рыли землю заключенные Дмитровлага, остервенело, до кровавых мозолей, падали от усталости и болезней, сотнями умирали и хоронили их безвестно на берегах будущего канала… Титанический труд был выполнен – канал соединил две водные системы – Москвы-реки и Волги…
А из Елового лесочка близ деревушки «Пчелка» текла прямо к линии канала молодая речушка-переплюечка с ласковым названием «Катешка». Когда заливали канал, ринулись мощные волны по овражку речного русла до самого леса, и образовался серпообразный залив с широкой , словно озеро, дельтой. По его берегам посадили еловый лес и отдали прибрежную землю турбазам. Приезжали молодые, сильные, полные жизни ребята из институтов, заводов, строили домики, кухни, бани… Хорошо работали, - шумно и весело отдыхали. Горели по вечерам жаркие костры, звенели гитары, расплескивался по кружкам спирт и крепкий чай…
Сверкающие воды залива бороздили катера, яхточки, лодки… Влажный речной воздух , пропитанный солнцем, смешивался с о свежим дыханием новизны и молодости!...
Прошли годы. Молодые состарились. Их дети накрепко повенчаны с мегаполисом. Берег опустел...
…Сломанная некрашеная скамейка на берегу, возле молодых елочек, муравьи снуют по черным подточенным доскам зацветающего причала под замшелым эллингом с проваленной крышей, в прохладной паутинистой глубине которого среди ржавых механизмов, сгнивших досок и раскрошенного пенопласта медленно умирает старый катер…
Клонятся над заливом деревья, падают в воду, выворачивая корявые корни: подмывают волны мягкую землю, утягивают на илистое дно, под зелено-бурые подмосковные воды, отступает суша, мелеет-заболачивается, стареет залив…
Русская земля, российское запустение…
Обширная живая зеленая равнина, затопленная небесами, не терпит вторжений – все инородное кропотливо разделит на составляющие, измельчит, выветрит, превратит в почву…
Пой над зеленым простором, душа, любуйся, как великая природа берет свое!