Люби Родину, твою мать!

Филипп Германикус
Вступление:

Художественной ценнности этот рассказ не представляет. Я не задавался целью блестать красотой слога, точностью деталей и искусством прозаического жанра. Не задавался и целью очернить страны и людей. У этого рассказа нет никакой цели, кроме как той, которую читатель определит для себя сам.

1. Эпиграф

"Русский народ всегда был за свою Родину и против своего государства".
Это сказал не я, это сказал самый популярный сатирик в России, М. Задорнов.
Кажется - шуточное высказывание, ради красного словца, чтобы поддержать настроение в зале.
История моего друга, имя которого я не вправе называть здесь, показала мне, насколько много горькой правды в этой шутке.



2
Р родился в маленьком приграничном городе Ленинградской области во времена брежневского застоя. Его родители работали в Горкоме КПСС. "Волга" в гараже, кожаный гарнитур в гостинной четырёхкомнатной квартиры в Генеральском доме, дача с сауной, бананы и парное мясо круглый год - это были те маленькие прелести, которые отпадали семье Н за верную службу и преданность делу Партии, и обладание которыми казалось 90% жителей города В чудом на уровне Тадж Махала в индийской Агре.
Партийный детский сад с бассейном, занятия большим теннисом с пятилетнего возраста, фирменная одежда из близлежащей капиталистической страны. Всё это было у Р, всё это он воспринимал как "дары любимой советской Родины".
Уже в 6 лет Р понял, что не все в стране победившего социализма так щедро одарены подобными благами. Понял он это из завистливых взглядов сверстников во дворе, шептания бабушек на скамейке у подъезда и тумаков, которые изредка получал от местной шпаны.
Именно поэтому Р оставил занятия теннисом, наотрез отказался от музыкальной школы и пошёл в секцию карате, вида спорта, который только что разрешили в СССР. Он отжимался на "двух косточках", ходил по битому стеклу, днями пропадал в подвале ДЮСШ, где кореец Х,  впоследствии, в начале лихих 90-ых - главный бандит города, а тогда ещё обыкновенный физрук, обучал его искусству контактного боя. В 13 лет Р. получил чёрный пояс и какой-то высокий дан, ездил на соревнования в Москву и привёз оттуда кубок за второе место среди юниоров.


3
Когда «колосс на глиняных ногах» рассыпался, а Горкомы канули в Лету, семья Н не стала жить хуже. Наоборот, используя прочные связи, отец Р открыл свой бизнес, а кореец Х со своими подопечными стал надёжной «крышей». «Волгу» поменяли на «БМВ» и спортивную «Митсубиси», снесли дачу вместе с сауной и построили трёхэтажный дом из красного кирпича с башенками. Семья Н. ездила каждые выходные в уже совсем доступную  соседнюю капиталистическую страну.
Всё это Р. воспринимал как «дары любимой свободной Родины».


4
И всё же, в семье Н был один минус. Отца Р угораздило родиться евреем. Как любой порядочный еврей в СССР, он женился на русской девушке, от которой Р достался курносый нос, светлые волосы и типичный профиль «сторожа Ваньки».  Но отчество у него было Наумович, и для радушного простого народа он был «Яврейчиком».
И, хотя вокруг было много парней с типичной семитской внешностью, все лавры безграничной любви  советского человека к нации богоубийц с пародоксальным постоянством доставались ему. Если сверстники побаивались антисемитских высказываний, так как точно знали, что Р одной «вертушкой»* мог вырубить двоих, то старшее поколение, оставшееся после распада СССР у разбитых корыт и завидующее неизменному благополучию семьи Н, не стеснялось заявлять открыто, что «пора бы уже езжать в свой ИзраИль и там наживаться на труде рабочего класса». 
Родители Н. не собиралась ни в какой «ИзраИль». У них было всё, что им нужно на их Родине, в городе, где они родились, выросли, создали семью и родили Р и его младшую сестру.
Они не хотели учить новый язык, страдать от жары в пятиэтажке посредине Негева. И главное, их абсолютно не прельщала перспектива жить в окружении евреев. Для матери Р одного еврея в жизни было предостаточно. Поэтому семья Н купила ротвеллера, приплатила корейцу Х и продолжала спокойно жить в своём доме из красного кирпича с башенками.

4
Но Р вдруг изменился. Было ли это древним зовом предков или же результатом косых взглядов окружающих, но что-то сподвигло его задуматься всерьёз о своём «еврействе». Он стал посещать крохотную еврейскую общину города В, существовавшую наполовину на средства добродушных лютеран из соседней капиталистической страны, а на вторую - на тайные пожертвования отца Р. Вдохновлённый Р принимал участие во встречах шабата и еврейских праздников, пел песни на ещё незнакомом ему языке и учился читать непонятные буквы.
Когда отец спросил его, зачем ему это, Р ответил, что собирается на «Родину предков», в Эрец Исраэль. Отец, который только что открыл новый спортивный магазин и был по горло в делах, принял это за шутку и со смехом бросил сыну : « Ну, что же, теперь, похоже, ещё и Израилю придётся давать на лапу».
Но отец Р недооценил ту невероятную силу, которая тянет еврея к земле Ханаана. Чем больше человек углубляется в иудаизм и еврейство в целом, тем сильнее эта тяга.
И ещё отец недооценил то сектантское влияние, которое оказывало на евреев бывшего СССР  Всемирное Еврейское Агентство и его правая рука, ловцы душ и торговцы головами, организация «Сохнут». По умению промывать мозги и заманивать людей в свои сети эта секта превзошла и печально известных «Свидетелей Иеговы», и не менее одиозную „Scientology“. Попавший хоть раз под непосредственное влияние Сохнута становится пленником идей, которые ещё недавно казались ему чуждыми и, по меньшей мере, странными. Но в Сохнуте работают профессионалы, работают не из благих побуждений, а за твёрдую валюту. Там каждая голова на счету, каждый репатриант - пачка шелестящих зелёных бумажек с изображением американских президентов. Сохнут сделает из любого человека еврея, даже из чукчи.
Хотя еврейская община и не поддерживала контакта с «Сохнутом», но длинные руки миссионеров достали и Р
И вот уже через месяц Р, прихватив свою 80-летнюю бабушку как «взрослую», предстал перед советом сохнутских гуру Санкт Петербурга. Его признали подходящим, вопреки всем законам иудаизма, где национальность определяется по материнской линии. Несколько тестов на знание школьной программы 8-ого класса, беседа с психологом, и зимой 1995 года Р был включён в программу «Алия 16», организованной «Сохнутом» для пополнения молодого населения Земли Обетованной.

5
Р прощался со своей плачущей матерью и пришедшим в исступление отцом. Но Р твёрдо решил, что в 16 лет он уже достаточно взрослый и вынудил родителей подписать разрешение на оформление документов. К этому моменту он уже чётко знал, что любит свою новую Родину, землю , где Авраам готов был пожертвовать своего сына Богу Войны.

6
Израиль встретил Р доброжелательно, даже чересчур. В России роскошь родительского дома обладатель чёрного пояса с лихвой компенсировал изнурительными тренировками, хождением по горящим углям и сотней ударов по газете, прибитой к дереву. Посему не боялся он и никаких трудностей и лишений.
А их и не было! Небольшое поселение в Нетании было изумительно чистым и зелёным.  Отличная еда, большая комната на двоих, масса свободного времени, экскурсии по стране. Терпеливые учителя в ульпане ( школе по изучению иврита), никогда не ругавшие за ошибки. Даже климат северного Израиля был не таким жарким, каким пугали его родители в России.
В общем и целом, Израиль предстал перед Р таким, каким и рекламировали его в центре Сохнута в Питере. Другие молодые «репатрианты», понятным делом, уважали Р и стремились с ним подружиться. Кому же захочется не дружить с призёром соревнований по карате? Ощущение братства и сплочённости, кое и являлось одним из главных аргументов для переселения в Израиль, появилось сразу и быстро.
Всё шло как по маслу. Маленькие конфликты с аборигенами, которые недоверчиво обходили поселение «русим» стороной, случались крайне редко. Да и знания иврита были недостаточными, чтобы вступать в перебранки и конфликты.
Так и жила молодёжь на территории Израиля, но ещё совсем не в Израиле....

7
По прошествии шести месяцев молодой алие разрешили доступ в реальный Израиль. Р отличался от всех своих камарадов тем, что имел кредитную карту, на которую отец сбрасывал ему ежемесячно сумму, превыщающую по размеру зарплату израильского врача. Тратить же эти деньги было некуда, да и заявить об их наличии было крайне опасно. Так как Р ещё не исполнилось 18 лет, он не мог покинуть селение молодых репатриантов. А оно стало надоедать ему, уже не казалось таким располагающим как в первые недели пребывания. Его стали бесить и учителя иврита, и надзиратели, и агенты из бюро абсорбации, приходившие два раза в неделю, чтобы подготовить молодых переселенцев к предстоящей им жизни в Израиле. Больше всего раздражали его уроки по культуре Израиля, основной целью которых было привить алие любовь к стране и ненависть к арабам. С каждым уроком эта ненависть прививалась всё более открыто. При том, что четверть населения Израиля- арабы. Но, в основом, прививалась любовь и верность, убёждённость в древнем праве евреев на эту страну, на эту землю.

Прошёл год и Р исполнилось 18! Свобода, возможность жить в  стране, ставшей уже любимой, чувствовать себя её частью, полноправным гражданином и евреем. Длительность этой свободы - .... один месяц. Потом Р должен был пойти в ЦАХАЛ - Армию Защиты Израиля.
Это значит ещё три года братства и несвободы..

8
Р понравилось в армии намного больше чем он ожидал. Навыки в боевых искусствах, способность к изнурительной подготовке, возможность служить своей новой стране - всё это предрешило жизненный путь Р. Три года промчались как три месяца. Когда большинство сослуживцев, выполнив свой долг перед Эрец Исраэль, спешно покинули армию, чтобы провести 5-6 месяцев в Индии и Таиланде, вытесняя наркотическим кайфом впечатления от службы и ситуации в общееврейском доме, Р не стал терять времени и после месячного отпуска беспробудной пьянки, укурки и секса записался на сверхсрочную службу. Его мечтой было стать боевым пилотом.....

9
«Привет, Чёрный. Вот я и вернулся  в наш двор» - подвыпивший голос из трубки показался мне сначала незнакомым. 6 лет я не слышал его, последний раз на Новый Год 2002. Поэтому только после минутной паузы, когда Р сказал: « Неужто не узнаешь, кабан?», я понял, с кем разговариваю.
Пара неловких фраз, беспонтовых « Как оно?», «Да, нормально!» и на меня обрушился водопад соплей и жалоб. Неожиданно, абсолютно невероятно, я никогда раньше не мог бы и подумать, что услышу такое от мужика, а уж от этого мужика- тем более...


Р отслужил 8 лет с полной отдачей. Хотя с каждым днём израильская действительность и безысходная неразрешимость ближневосточного конфликта отрезвляла его ажиотаж, он считал Израиль своей страной, единственной и единственно возможной. Ему не нравились неопрятные аборигены, растрёпанные женщины с отвисшими животами и сигаретами во рту, распущенные марокканцы и слоняющиеся без дела эфиопы. Ему не нравились взгляды бородатых сослуживцев на его простую, явно несемитскую внешность, ему не нравилось многое. Но это не играло никакой роли, ему нравился Израиль, дух нации, к которой он причислил себя. Из всех лживых сохнутовских клише одно было истинной правдой : « Только в Израиле еврей может почувствовать себя евреем по настоящему»!
И главное было то, что  у Р была мечта, цель жизни. Он обязательно хотел стать боевым пилотом, летать на истребителе, защищать страну от врагов.
Как и везде в мире, для этого надо было служить, служить и служить. Специальная подготовка, тесты, сотни часов в симуляторе, прежде чем тебе разрешат сесть за штурвал для первого полёта с инструктором.
В 2006 Израиль подвергся массивному обстрелу герильерос Хисболлы и начал военную операцию против Ливана. Р был вынужден прервать обучение и был отправлен с какой-то танковой дивизией на границу с Ливаном. Три пули просвистели в сантиметре от его виска, прежде чем четвертая по силе армия на планете утихомирила несколько отрядов бандитов, обстреливающих север Израиля. Но тут прозвучал свисток из известной столицы заокеанского государства и могущественная армия, вместо того, чтобы уничтожить уже окружённых и поверженных борцов исламского сопротивления, поджав хвост и краснея от стыда, отступила на свою территорию....
Это пошатнуло веру Р в справедливость и реальность как ничто другое из того, что он успел увидеть и пережить за 10 лет в Израиле. Но на вопросы, ради чего он и тысячи ребят рисковали своими жизнями, от майора был получен совет не выпендриваться, а думать о своём обучении.
Обучение подходило к концу, Р прошёл самый жёсткий из всех отборов и был включён в узкий круг тех, кто ежегодно мог претендовать на штурвал F-16.
И тут....

10.
«Он сказал мне, не без сожаления, почти как друган, что я хороший солдат и мог бы стать отличным лётчиком, но, к сожалению, я не еврей. Ты понимаешь, Чёрный, не еврей я по мамке, русская она у меня. Выкопали, в бумажках из Питера, а может и из своих - х.й их знает! Раскопали, гандоны штопанные ! Говорят, не могём тебе, братишка, доверить такое дело, только евреям можем. Ты въезжаешь, да?»
Р говорил с завыванием, делая паузы, чтобы отхлебнуть чего-то, и, после типичного «Уэх», продолжал:
« Этот бл... ский уё..щный мУдинат защищать- это они могли доверить, не смотрели ни на метрики, ни на х.р в штанах. А я люблю Израиль, Чёрный, это моя страна, я врос в неё за 10 лет, я больший еврей чем эти черномазые пи..ры из Эфиопии, я больший еврей чем долбо..бы, приехавшие хрен знает зачем и пальцем не пошевельнувшие, чтобы что-нибудь сделать для страны . Зато они для этих ёб..рей- евреи»!
« Слушай, Чаки, так я не понял, ты что, насовсем в Совок? Прости, в Россию...»- вклинился я, воспользовавшись паузой для отхлёбывания на другом конце провода.

«А, еб..ть-копать, а х..ли мне делать? Покантовался я в депрессняке месяц, обожрался экстази, хотел реально стреляться, но дрючка одна остановила, спасибо ей. Короче, очухался, позвонил батьке.  Ну, приехал я обратно, тут оформился у родоков, а ихнюю паспортину сраную, слышь, я её в заливе утопил, догоняешь? Типа, тупо нажрался, привязал к ней гвоздей и заху..чил прямо в залив»
« Да, Чаки, что сказать, брателло, даже не знаю. Надеюсь, всё наладится, родоки помогут»
« Да, не понимаешь ты, рожа твоя фрицовская, что я хочу уже обратно, туда хочу. Зачем я паспорт утопил, дурило! Землю я эту люблю и буду любить. А вот страну эту - ненавижу, ох, как я её ненавижу...»
И тут мой телефон издал несколько «Пииип» и связь прервалась. Сел аккумулятор.

Р позвонил мне через два месяца ещё раз. Он был трезв, ни на что не жаловался. Работает в отцовской фирме, скучает по Израилю, хочет обратно. Говорит, что русская земля подняла его, пробудила интерес к жизни, но страна Россия - ещё более бл..ская чем та, паспорт которой до сих пор лежит на дне залива.