...К шести часам вечера мужчины и женщины, нагруженные сумками, увесистыми свёртками и пакетами, уже топтались у КПП, негромко переговаривались друг с другом, курили и пытались хоть что-то узнать у солдатика, смущённого, не знавшего, как себя вести под напором гудящей толпы. Впрочем, все были настроены миролюбиво и ждали того момента, когда им будет позволено увидеть своих любимых чад. Вновь прибывающие проталкивались к будке, стоящей за рядами колючей проволоки, чтобы продиктовать фамилию и имя своего сына.
И вот, после длительного ожидания, пропустили первых счастливчиков. Пройдя мимо солдатика, они резво припустили по асфальтированной дорожке, прихватив с собой гостинцы, которые смело можно было назвать запасами провизии на два-три дня для целого подразделения...
Потянулись долгие минуты ожидания. Наконец, первая партия счастливцев сменилась второй. Оставшиеся с завистью смотрели и на первых, и на вторых, нервно покашливали, перешептывались и поглядывали на часы. Сухой горячий ветер, вольно игравший со степным ковылём, не мог остудить разгорячённые под южным солнцем тела. Ожидание - занятие трудное и безрадостное, особенно, если ты знаешь, что от твоего желания мало что зависит... Стрелки часов неумолимо приближались к семи часам. Ропот и беспокойство среди ожидающих усилились.
...Среди тех, кто первым прорвался за ограждение, была и я... Победно размахивая пакетом с фруктами и конфетами и громко призывая мужа, замешкавшегося где-то там, на задворках толпы, я рванула вперёд, туда, где находился мой сынок, мой глупый, маленький и беззащитный...
Естественно, противостоять натиску любвеобильных родителей не смогли не только солдатики, но и их командиры. Через полчаса препирательств и упрямства нам выдали их: всех, к кому приехали родители и даже одного лишнего, в котором никто не признал своего...
Толпа разбилась на кучки, заворковала, заохала, заахала.
Похлопывали по плечам, поглаживали, обнимали, целовали, совали в руки всё самое вкусное и домашнее... Целый час безмерного счастья и безграничной радости, бестолковых расспросов о чём-то глупом и ненужном. И всё это - через месяц разлуки со своим ребёнком. Да и ребятишки, несмотря на военную форму, выглядели ошалевшими и растерянными.
А назавтра - был день принятия Присяги. Торжественно и волнительно. И даже хаотично снующие туда-сюда по плацу мамы и папы с фото- и видеокамерами, стремящиеся увековечить для семейного архива этот знаменательный день, не раздражали, а вызывали улыбку и понимание. И всё-же, теперь я понимаю слова мужа о том, что офицерам нужно давать недельный отпуск за проявленные в этот день мужество и терпение.
И, вот ещё что: мальчишки взрослеют быстро, когда надевают военную форму. Теперь-то я это знаю. Своими глазами видела.