Ещё раз о Высоцком

Ещё раз о Высоцком
И, особенно, о его защитничках

Вплоть по сей день меня преследуют какие-то нервные типы. Им всё кажется, будто объявив Высоцкого русским и облив его облик шанелью, они решат великие проблемы. Этот настрой очень напоминает нелепые поиски ключей от открытой коробки – смотри внутрь, исследуй, бери, что хочешь, а граждане ключи ищут. Если мы посмотрим на историю театра на Таганке после Высоцкого, мы увидим тот же поиск ключей. Результатом поиска явился Никита Джигурда. Рык похлещи, чем у Высоцкого, аккорды берет лучше, стихи сочиняет, роли играет. Между тем, замена Высоцкому состоялась явно неадекватная и смешная, поскольку идея римейка культуры, в отличие от римейка фильма, требует куда большего искусства, чем создание нового стиля в искусстве. Сейчас в театре появился новый актер. Римейк содержится в его фамилии Высоцкий и в умении взять гитарные аккорды. В этом римейке изначально содержится подмена. Реального Высоцкого брали изначально на птичьих правах, когда его слава уже гремела по всему СССР. Дешево он достался Любимову, да и то в силу глупости остальных режиссеров, не желающих возиться с независимой личностью. Фарт, и только. В нынешних условиях подобный фокус принципиально невозможен. Не будет работать знаменитый бард за 150 рубликов месяц, да ещё дрожа от страха, что с ним контракт не продлят. Перед нами примитивная попытка создания контролируемого и управляемого таланта по низкой цене. Перехватить, связать обязательствами, кинуть на сцену и стричь купоны. Потом выясняется, что Джигурда стоит ровно столько, сколько стоит Джигурда. А стоит он куда меньше, чем денег в его кармане, поскольку деньги и слава Джигурды больше являются отражением ауры славы Высоцкого, которая облагодетельствовала театр на Таганке. Джигурда известен за работу на Таганке, там приличных актеров меньше, чем принято считать, поэтому Джигурда как бы собрал часть славы Высоцкого на себя. Любой запоминающийся актер, пусть непохожий на Высоцкого, тоже сделал бы там карьеру. Сложность была бы не отсутствии сходства с Высоцким, а с Любимовым. Любимов толкал вперед и давал проявиться Джигурде как актеру, а с непохожим на Высоцкого актером Любимов мог бы поступать иначе. В этом видна проблема римейка – Джигурду Любимов толкал к славе за счет ауры славы Высоцкого и личной ауры, а Высоцкий толкал к славе Любимова. Почувствуйте разницу между римейком и оригиналом. Нарушен главный принцип римейка для создания выдающегося произведения. Для великого римейка старый фильм – маленький исход материал, отталкиваясь от которого, самое ценное создают сами. А у нас обычный кассовый римейк – нечто посредственное используется для повышения сборов за счет былой славы и очарования.

Это же желание римейка явно видно среди разных спецов по Высоцкому. Их подход достаточно прост. Образ надо пригладить, одеть в костюмчик, навести глянец, и будет ключик от коробочки, а в коробочке чудеса несусветные. Требования смешны и высказываются нахрапом. За нахрапом виден страх – сейчас подсыплют песочка в замочек, ключик не повернется, чудес не будет. Попробую сформулировать их требования. Влади – гениальная актриса, каждый француз ей бредил, любила Высоцкого всегда и до безумия. Высоцкий на Запад не рвался, славы во Франции и на Западе не жаждал. Любимов – ангел и гений. Высоцкий песен на заказ не делал. Доходы от частных выступлений имел минимальные. Да, иногда ему не давали ролей в кино, но не будем упоминать имена режиссеров, дававших Высоцкому под зад коленкой. Да, Высоцкий немножко пил, но толком пить он не мог, поскольку жил на 150 рублей в месяц в проклятой Рашке, где не умеют любить актеров. Высоцкий очень любил старших по званию актеров и глубоко ценил режиссеров. Как увидит Любимова, от уважения дух захватывало. Простой, непритязательный парень работал на Таганке. За это его любили и так ему прямо говорили – прост, ты, парень, но мы – люди демократичные, ценим тебя в твоей простоте, пригрели тебя рубаху-парня на своей груди, потому что ты русский, русский и ещё раз русский. Если отбросить слово русский, получится чистейшей воды Джигурда в начале своей карьеры на Таганке. Не потому, что Джигурда абсолютно не русский. Джигурда прежде всего православный, совсем православный, до невозможности православный либерал. А Высоцкий всегда был выше православия, либерализма, коммунизма и массы прочих определений. Ничего дурного в рубахе-парне, скромности, доступности и уважении к старшим со стороны Джигурды нет. Его позвали делать римейк по заранее написанному сценарию. Он честно отрабатывал свой хлебушек и старался поддержать театр на Таганке.

Защитники Высоцкого забывают, что ключи к волшебной коробочке искать не надо. Всё на виду – песни, игра на сцене, игра в кино. Высоцкий был проектом, который был обязан реализовать самого себя, а не просто водку пить, петь песни в пьяных актерских компаниях и разминаться нервными скандалами. К нему неприменимы типичные требования среды – мы тебя заметили, раскрутили и облагодетельствовали. У Высоцкого не было благодетелей. Любимов за счет его славы расширил театр, актеры получили зрителей, опекуны из КГБ сделали свою жизнь более интересной и т.д. Но в  судьбе Высоцкого была чертовщинка, вихри движения, в которые попадали все, кто пытался неплохо устроиться при нем и его имени. Отъезд Любимова за границу завершился тем, что ему прямым текстом стали объяснять его незначительное место в искусстве. Актеры после смерти Высоцкого перегрызлись. Несчастный Эфрос честно пытался привнести в театр нечто новое, а его затравили до инфаркта. Казалось, вопиющая несправедливость, но он-то хотел ещё большей несправедливости – не дать театральной труппе опозориться, хотя она именно это заслуживала по полной программе. Раскол театра, раздел сцены. Конфликты по поводу образа Высоцкого между обладателями эксклюзивных прав. Марина Влади говорит про Высоцкого одно, его предыдущая жена просто приводит пару фактов из их совместной жизни, включая сам процесс развода – Высоцкий практически силком потащил её на развод из больничной палаты. Последняя любовница говорит нечто своё, и образ рушится. Наконец, этот вечно неблагодарный русский народ никак не желает восхищаться людьми, претендующими на соучастников судьбы Высоцкого. Ох, уж этот народ! Пока жил Высоцкий, Мариной Влади интересовались активно, умер Высоцкий – интерес стал спадать. Говорухин сделал себе особое имя на телесериале с Высоцким. Дело было добрым, и он неплохо на этом поднялся, но потом сам профукал свой авторитет в Государственной Думе. Самое главное – не получилась песня в стиле «вы знаете, каким он парнем был! Шар земной…» и т.д.

Желающие знают, что поэту человек, ситуация, обмен мыслями интересны прежде всего эмоциями, необходимыми для творчества. Обычная поэтическая ситуация – поэт общается с человеком, потому что это возбуждает. Рядом может быть кто-то другой с богатой душой, тонким умом, но он не возбуждает творческое напряжение. Мы недоумеваем. Скажем, Шукшин и Высоцкий вместе учились, но разошлись. Нормальный творческий процесс. Если заодно разругались, то это тоже творческий процесс. Любимов злился на Высоцкого. Высоцкому великий босс, перед которым надо вечно гнуть спину, был не шибко интересен. А босс, который был вынужден мириться с его прогулами и запоями, злиться от невозможности расстаться со слишком выгодным подчиненным, видимо, творчески возбуждал. Попытка сыграть в сделку – я тебе сделаю приятно, а потом ты мне сделаешь приятно – с поэтом не проходит. Я тебе сделаю выгодно, потом ты мне сделаешь выгодно, тоже не катит. Уж больно эгоистичен такой торгаш для поэта. Поэт потом сочиняет, радует публику, отдает эмоции и мысли, а торгаш просто гребет под себя. Он тебе хорошо, ты ему хорошо, а он, торгаш, потом не творчество отдает людям, а кайфует, хапает, честолюбие тешит. Поэта же несет дальше, ведет он себя часто нехорошо, но и мир вокруг полон эгоистами. Другое дело, что бездарный поэт хуже обывателя. Он с тебя эмоций норовит урвать, а потом терзает невинную публику своими тупыми виршами. Высоцкий, напротив, был талантлив, поэтому ощущал эгоизм окружающих не только острее обычного. Он умел отвечать эгоизмом на эгоизм. Часто у поэта бывает более серьезная болезнь. Поэт превращает в материал для переживаний и творческих вдохновений собственную совесть. Он может подсознательно стремиться создать реальные причины и реально кого-то обидеть ради угрызений совести, которые он может использовать для подпитки нервной системы. Иногда в результате получается чудовище в виде позднего Толстого. Иногда из-за избыточного усердия мы видим истинных мастеров пера, которых читать трудно. Таков, например, Довлатов – великолепнейший писатель, тонкий юмор, острый ум, но, вдруг, через десяток страниц выдаст такое, что не о литературе думаешь, а о бездне подлости в душе писателя. В итоге человек, который был обязан превратиться в величайшего классика России и СССР, стал кумиром подонков и любимцам эстетов. Подонкам он приятен подобными пассажами, а эстеты обладают искусством отделять неприятные моменты выплесков эгоизма от тонкой оценки уровня владения словом. Высоцкий же, практически, не переходил грань, при которой использование совести, как материала для творчества, приводило бы к ухудшению качества конечного продукта – песен. В этом смысле он на порядок выше Толстого как публициста и Довлатого как писателя. Но были и за ним нехорошие поступки. Многих он использовал для творчества, поэтому многие просто не желают вспоминать. С точки зрения обывателя признаться, что поэт тебя использовал, равносильно признанию себя жертвой обмана. На этом накололись пресловутые высоцковеды (словечко, словно для нового Гоголя – Повесть о том, как не сговорились высоцковеды и любимоволюбы). Высоцковеды пытаются использовать Высоцкого, а он и после смерти им в руки не дается. Не получается созвучия биографии и творчества. Никакие подтасовки не помогают. Они даже не знают с чего начать, как расположить факты, обойтись без клубнички или обывательщины. Они даже не могут начать с того, с чего следует начать – с общества.

Мир Высоцкого – мир актерских дрязг, мир игры в оригинальность, мир, где толкают локтями и наступают на ноги, мир лживой дружбы и искренней ненависти, мир зависимости и поиска покровителей. Актерский мир не создан для настоящего творчества. Он ему враждебен, пока этому миру не удается навязать свои правила игры. Наконец, это мир, который обычный человек просто не понимает, поскольку он предпочтет жить в другом мире. Этот мир был нужен Высоцкому для самореализации (там сцена, роли, реакция зрителя), и он-таки частично навязал ему свои правила ради успеха в творчестве, а Окуджаве, например, был нужен для самореализации другой мир – тихий мир издательства, где основная работа не напрягает, зато дает много связей. Окуджава не шибко хотел играть Гамлета на сцене или героя сериала в кино. Он хотел спокойную жизнь и получил её. В отличие от нас, людей более слабых, каждого принесло именно туда, где эти возможности открылись. Видеть в этом нравственность или безнравственность не разумно. И давайте на этом успокоимся и получим весьма важный вывод. Высоцковеды в массе своей хотят получить непротиворечивый продукт – чтобы артисты не ругались, режиссеры не возмущались, знакомые не вспоминали нечто ненужное высоцковедам, а публика хватала продукт и зачитывалась от удовольствия. Такой подход заведомо провален – подавляющее число режиссеров не любило Высоцкого как человека. Многие артисты с презрением смотрели на дружков-артистов Высоцкого, и это презрение распространялось также на Высоцкого. Публика боготворила Высоцкого за конечный продукт – песни и игру, проявляя снисхождение именно к тому, что должно составлять хлеб высоцковедов, то есть к элементам его биографии. Ну, выпил, ну, поскандалил, ну, не будем лезть дальше, лучше возьмем магнитофон и послушаем его песни. Подход правилен, но при таком подходе высоцковед даже в безобидной ситуации оказывается не у дел. Скажем, отправился Высоцкий в Домбай, засел на горном склоне, пил водку, ходил по бабам, написал песни. Песни важны, биография, которую объективно написать без водки и баб невозможно, не нужна. Что нам, читателям делать? Читать о том, что КГБ не пускало Высоцкого в Париж, и поэтому в это время Марина Влади переспала с таким-то числом французов, негров и залетных американцев? Клясть влияние злобного КГБ на постельную жизнь знаменитостей? Читать об удивлении альпинистов, что Высоцкий предпочел комфорт и творчество интересному восхождению, при котором будет не до творчества? Ну, пошла у мужика пруха, вот он и стал сочетать работу с развлечениями. Но и читать приглаженную биографию тоже противно. Остается толкование песен, а здесь нас ждет занудство. Творчество любого великого поэта подчиняется одним и тем же этапам и той же логике. Сперва начинается пруха – стихи сами приходят, идет развитие и кажется, что будешь вечно расти и расти в количестве и качестве. Затем оказывается, что основная масса усилий тратится на то, чтобы не повторяться и не иссякнуть. Рост оказывается иллюзорным. Тянешься к вершинам, а вершины отодвигаются. Любой временный взлет воспринимается как дар судьбы, за который придется расплачиваться падением. Затем обрывы, выкарабкивание, снова обрывы, снова наверх и последний обрыв или усталость. У живущих краткую жизнь – обрыв. У живущих долгую – усталость, когда сознательно отставляется перо в сторону не ради новых впечатлений, а просто от сознания бесполезности дальше рыпаться. И человек понимает, что его жизнь была просто реализацией проекта длинною в жизнь. Впрочем, я об этом уже написал и не хочу повторяться. И главная задача жизни любого творческого человека оказывается очень простой – не дать себя сожрать. Сожрут – ничего не напишешь. А сожрать человека можно тысячами способов – отказать в славе, не позволить смести с дороги противника, не создать нужное препятствие, устроить проблемы в личных взаимоотношениях и, конечно, не дать нужных впечатлений. Мир состоит не из дураков, никогда не бывает так, чтобы, отпихивая преграду в сторону, поэт вечно был прав. Тем более невозможно быть вечно правым для всех. Реальная биография великого поэта учит совсем не тому, чему у нас положено учить. Реальная биография великого писателя учит тому же. Это стандарт. Скажем, была у Высоцкого первая жена. Он мог из неё вить веревки и её личные вещи пропивать. Судьба как проект потребовала смены декораций. Тут Марина Влади появилась. Не было бы её, пришлось бы комбинировать с другими декорациями. Порядочность при этом становится ценностью, чьи истоки выходят за грани жизни. Скажем, на небесах один человек выбрал судьбу порядочного человека, другой – непорядочного. А далее в этом мире всё предрешено, поскольку судьба, как творческий проект, влечет дальше. Зато в мире обывателей возможностей для маневра больше. Например, Михаил Прохоров отнюдь не обязан был гнать в Куршавель самолет с проститутками, а Роман Абрамович покупать очередную суперяхту. Но и тут, рассматривая карьеру в целом, каждый из них скажет, что судьба является проектом, а не неким орудием духовного саморазвитие. Никто не пишет стихи, чтобы стать добрее, и зарабатывает большие деньги, чтобы стать нравственнее. Результат может быть прямо противоположным, а выводы биографии просто хамскими. Мы начинаем врать, как только мы путаемся приспособить биографии под привычные цели – поучение, восхищение, умиление. Но совсем не повезло читателю с высоцковедами, потому что эта публика не понимает, что сейчас произошло.

Например, был Маяковский и потерпел крах. Это не он виноват, а время. Кончился социализм, мир стал другим. Если социализм возродится, то не в духе Маяковского. Идея вроде верна, но требует уточнения. Не только социализм потерпел крах, потерпел крах прежний, восторженный читатель Маяковского. Восхищаться им как при социализме далеко не безопасно. Станешь ершистым экстремистом, а это плохо отразится на кошельке. Поэтому обывателю наплевать на Маяковского, как на гения аллитерций, чередований ритма и неожиданных рифм. От гениальной фразы «крепи у мира на горле пролетариата пальцы» возникает внутренний диссонанс, и обыватель забывает об обилии аллитераций, и что поэт Тюлькин сдохнет, но так мастерски фразу не построит даже во имя хорошо оплачиваемой рекламы подгузников. Вопли высоцковедов, их ярая ненависть от одной мысли, что Высоцкий в чем-то мог быть жестким и расчетливым и даже истерики по поводу того, что Высоцкий был евреем, смешны. Лет тридцать назад из этого можно было бы что-то выжать, сейчас иное время. Потерпел крах поклонник таланта Высоцкого. Перестройка сделала необходимой иную эмоциональную жизнь. То внутреннее напряжение, которое составляет основу его творчества, просто опасно в больших количествах. Пришло время пофигистов поневоле. Надо признать, что наши пофигисты отнюдь не являются злодеями и бесчувственными подонками. Люди выживают. Более того, истеричность нам навязывается. Послушайте песни в исполнение Бутусова или Малинина. Где их популярность? Она снизилась. Даже великая истерика невеликой песни «С нами Путин и Христос» нашла отклик исключительно среди боссов, способных разряжаться на подчиненных. Остальным не до истерики. Но тоже произошло с напряжением Высоцкого, с его вывертами «чуть помедленнее кони», с его тоской по встрече с друзьям «корабли постоят и ложатся на курс», или с истерикой, до которой ни один Бутусов не дотянет - «как в проклятой волости лютой злой, губернии выпадали молодцы всё шипы да тернии». Не для капиталистического рынка и тусовок с кусачими толерантными гражданами, когда нужно держать вечно уши востро, писаны эти строки. Немножко послушать такие песни можно, а много крутить опасно. Наконец, потерпел крах поклонник Высоцкого старшего возраста. О чем можно ностальгировать, слушая его песни? О социализме и его ценностях? Так, грош цена его ценностям, если социализм развалился. Не те воспоминания получаются. Хорошо, можно попытаться ностальгировать по протестным настроением того времени, по песням Высоцкого, под которые эти настроения неплохо выражались. И снова не получится. Протестантов, крутивших Высоцкого, очень недурно кинули во время перестройки. Взамен социализма подкинули нечто совсем не ожидаемое. Тяжело ностальгировать по тому, как ты жил в неведение под Высоцкого, а получил за свою простоту перестроечное кидалово. Поклонники Высоцкого потерпели крах. Абсолютно не важно, что вины Высоцкого в этом нет. Не обязан был бард идти на сцену и вместо пения песен вещать – чую большое кидалово, не о том вы думаете, ох, не о том… Поэт не обязан быть пророком или нянькой, подтирающей сопли в детском саду. История неожиданно осветила совсем с другого бока, почему иностранцы, видя восторг и шум вокруг Высоцкого, недоуменно жали плечами и кривили брезгливые лица. Им, живущим и жившим в куда более мягком варианте капитализма, чем наш нынешний, просто не хотелось вникать. Инстинкт самосохранения срабатывал – надо бороться за выживания, а в этой борьбе кое-какие переживания могут стать ловушкой. Мы им – почувствуйте, они – нам завтра предстоит тихая, подковерная борьба со всей политкорректностью. Нас за подобную эмоциональность сожрут и не пукнут. Поэтому популярность Высоцкого упала и сейчас продолжает падать. Всё путём. Время берет своё. Не надо путать падение популярности из-за падения актуальности с отказом автору в мастерстве и таланте. И не надо думать, что навязывание Высоцкого в качестве именно русского человека и поэта, что-то решит. Есенин был стопроцентным русским, а популярность его тоже упала. Из властителя дум 20-х, из почти диссидента 50-х он превратился в классика. Есенина уважают, читают, любят, но держат внутреннюю дистанцию. И никто не думает, что он этим оскорбляет Есенина. При чем мы не замечаем парадокс – популярность Есенина в тюрьмах. Другие условия жизни позволяют прочувствовать есенинское слово. Почитал, разрядился через сопереживание, получил удовольствие. Отличный русский поэт Рубцов. Но, от того, что он – русский, ничего не решается. Другая жизнь, другие нравы. Например, популярен отличный еврейский бард Шаов. Да, не уровень Высоцкого, ну и что? Пресловутые высоцковеды ищут ключи от давно открытой коробочки. Эта чертовщинка очень хорошо показывает силу Высоцкого. 

З.Ы. Неожиданно убедился, что интерес к Высоцкому кое у кого носит в наше время политический характер. Вот цитата из одно поста в ЖЖ - Редко соглашаюсь с Новодворской, но ее суждение, что после Пушкина идет Высоцкий - разделяю полностью. Поймите меня правильно, есть множество достойных, но Высоцкий... короче, если человек этого не понимает, то ему и не объяснишь.
Красиво звучит, но ниже этот же человек дает полное объяснение в ответе на комменты. -  Так я и говорю, есть Бродский - титан, несомненно, и я с этим согласен!
Есть Пастернак, есть Тютчев, еще с десяток великих, без сомнения поэтов - но, чтобы так перевернуть массовое сознание, этот - один.

Либералы решили, что Высоцкий мог манипулировать массовым сознанием. Поэтому они чуть ли не в драку лезут, пытаясь доказать, что Высоцкий - чистокровный русский. На самом деле, Высоцкий апеллировал к массовому сознанию 50-х годов, отлично показанному в кинофильме Покровские ворота - коммуналка, общий двор, жизнь почти общинная. Как у него в песне - где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. В песнях он стремился к популярности и массовым сознанием отнюдь не манипулировал. Он даже не заметил как в 70-х годах стал больше певцом среднего возраста, чем молодежи. Отдельные квартиры здорово изменили массовое сознание. Впрочем, когда ошибаются такие граждане как Новодворская и замаскировавшиеся новодворские, мне приятно. Чем провальнее они будут манипулировать, тем лучше.