В середине 70-х я стал егерем, а вскоре - охотоведом, и "не вылазил из леса". Глухарей тогда - даже в зеленой зоне нынешнего Екатеринбурга - было "туго", то есть много. Поэтому, наверное, я сразу заметил, что в сильные морозы глухари объединяются в пары и ночуют не одиночками на деревьях, а "на полу", почти полностью зарывшись в снег. Точно так же, по моим наблюдениям, вели себя и "тюменские", и "пермские" глухари.
Мне, как студенту охотфака, сразу было ясно, что этот поведенческий инстинкт закреплен естественным отбором у всех глухарей на генетическом уровне, так как помогает им выжить. Но что в таком закономерном объединении есть полезного и - только в морозы?.. Ответ на этот не очень-то злободневный и , казалось бы, давно забытый вопрос нашелся сам собой через много лет.
Как-то я уже второй час "загорал" на номере - ни лося, ни загонщика. Наконец-то напротив меня в лесу треснул сучок. Но... это - глухарь задел своим сильным крылом хрупкую от мороза ветку.
"Мошник" сел на раскидистую сосну совсем недалеко от меня и весь на виду. Едва оглядевшись, он тут же принялся чисто по-глухариному кормиться хвоей: клюнет один раз - прислушается, клюнет другой раз - осмотрится, а клюнуть два раза подряд - ни-ни.
Такими осторожными глухарей "сделали", конечно же, не охотники в масхалатах с винтовками и оптическими прицелами, а их естественный враги - филины...
Только подумал об этом, как где-то там же снова треснул сучок... И второй глухарь, в точности повторив полет первого, уселся с характерным шумом как раз под него. Но он не стал оглядываться и прислушиваться, а сразу... уснул, то есть втянул голову в плечи, повесил клюв и закрыл глаза. Однако когда паузы между клевками первого глухаря становились длиннее обычного, он открывал глаза и начинал снизу коситься на первого: мол, что случилось, друг?
Вскоре первый глухарь снялся с дерева и перелетел на такую же сосну, но на солнечной стороне поляны, где было чуть теплее. Второй внимательно следил за ним и вскоре последовал следом. Все повторилось. Похоже, он преследовал первого только для того, чтобы выспаться под размеренное пощелкивание клюва своего всегда настороженного "охранника". Но, что ему - для сна ночи мало?..
Вот тут-то мне вдруг и вспомнились многочисленные парные ямки в снегу, оставленные ночевавшими в морозы глухарями в свердловских, тюменских и пермских лесах. А ведь у ночующих "на полу" глухарей естественных врагов гораздо больше, чем у ночующих "на верху"! Стало быть, глухари объединяются в пары для взаимной охраны. Вот почему они и не высыпаются даже длинной зимней ночью.
Днем один глухарь спит под размеренное пощелкивание клюва своего сторожа. Это я видел. Когда-то в течении дня обязательно происходит "смена караула". Это понятно. Но как они меняются своими ролями ночью?
Увы, этого я сказать не могу, есть лишь догадка. О том, что глухари "вовсю отхрапывают у них в питомнике", мне как-то сказал мой однокурсник и кореш Славка Дулинец, работавший в годы заочной учебы лаборантом и младшим научным сотрудником в дичепитомнике Березинского заповедника. Потом я читал о том, что похрапывают прилетевшие с вечера на тока глухари, у какого-то натуралиста. А потом мы как-то едва не захрапели вместе с глухарем на одной сосне на краю овсяного поля. Но я поджидал медведя и спать мне было нельзя. А глухарь прилетел на ночлег уже в густых сумерках, и вскоре я услышал тихий-тихий и размеренный вибрирующий звук, похожий на мурлыканье котенка. Это и был, по всей видимости, тот смый глухариный "храп", присущий всем спящим особям данного вида.
В "дикой" природе трудно найти что-либо лишнее. И храпят глухари, скорее всего, тоже для чего-то. Так вот, догадка: пока один глухарь, полузарывшись в пушистый снег, храпит, другой чутко бдит, подчиняясь инстинкту; потом, когда один перестает сладко посапывать, засыпает другой. А как же еще иначе?.. Спать во вражеском окружении лучше вдвоём и только так.
Кстати, я довольно-таки много раз бывал на глухариных и тетеревиных токах. Но я ни разу не видел такого, чтобы на этих "ристалищах" кто-то кого-то хотя бы разочек клюнул. А вот попытки "потоптать" друг друга или, например, брошенную мной на тетеревиный ток фуражку, наблюдались многократно. Эти попытки "побегать друг за дружкой" натуралисты и путают с петушиными боями. Об этом же вам могут сказать и сотрудники глухариных питомников, страдающие весной от сексуальных атак своих не хилых таких питомцев.