- Сейчас… еще чуть-чуть… вот так. – Он бережно снял черную пластину диафрагмы, подставляя небу драгоценный кусочек фотопленки.
Пытаясь подступиться ближе к краю, мужчина сделал несколько осторожных шагов. Квадратик черепицы предательски выскользнул из-под изношенного армейского ботинка, увлекая за собой человека. Риз скатился с крыши одного из корпусов цементного завода, упав в заросли высохшего кустарника.
- Черт… - Мужчина стиснул от боли зубы.
Он глянул на левую руку, послужившую ему чем-то наподобие подушки безопасности во время приземления. Движения причиняли едва терпимую боль, Риз практически ощущал смещения обломков кости.
- Дьявол. – Он тяжело выдохнул, натягивая здоровой рукой на нос старый клетчатый платок, защищающий дыхательные пути от пыли. – Пленка! – Частично из-за нового приступа боли, выкрикнул Риз.
Мужчина начал пристально осматривать место падения, то и дело, расчищая здоровой рукой, лежавшую повсюду смесь пыли и песка. Взгляд его метнулся к все еще сжатой в кулак кисти поломанной руки. Превозмогая боль, он сжал кулак сильнее, и облегченно вздохнув сел на колени.
- Господи… Боже, спасибо тебе!
Острые края пленки неприятно впивались в кожу.
Тяжело поднявшись, мужчина огляделся. Однотипный серо-черный пейзаж из обветшалых, покосившихся от времени и истерзанных песчаными бурями зданий возведенных из серого кирпича. Черные глазницы окон, с выбитыми стеклами, а то и без рам, распахнутые в немом крике дверные проемы. Симфония кричащей тишины и воющего ветра.
Он посмотрел на зацепившуюся о край карниза дорожную сумку, и, подобрав камень, попытался ее сбить. Сумка с глухим стуком упала на землю. Мужчина подбежал к дорожной сумке и, порывшись, вытащил грязный моток бинта, которым, судя по его виду, пользовались уже не один раз. Крепко обмотав кулак с зажатым внутри кусочком пленки, Риз бросил последний взгляд на старые здания, и, натянув мотоциклетные солнцезащитные очки, побрел вдоль разбитой дороги.
Поднимался ветер. Риз накинул капюшон, шагая по хрустящему стеклу осыпавшихся зеркальных небоскребов. Мужчина шел по центру шоссе, по потрескавшимся белым линиям, разделявшими некогда потоки машин едущих в разные стороны. У обочины стояли припаркованные бесцветные автомобили. Посеревшая от времени краска хлопьями слетала под дуновениями ветра. Он проследил глазами за маленьким смерчом, гуляющим между серых домов. Здоровая рука легла на рукоятку револьвера. Это была территория Призраков, в воздухе ощущался едва уловимый аромат испорченного машинного масла.
Поломанная рука плетью висела на ушибленном плече, даже небольшие движения заставляли мужчину сжимать зубы. Ветер завывал, трепля одежду, шарудя смятыми бесцветными газетами и листовками.
Риз посмотрел на маячащие вдалеке башенные часы. Огромная, покрытая серой ржавчиной стрелка с усилием подвластным только механизмам переместилась в вертикальное положение, указывая в небо. Гулкий колокольный звон разнесся по городу. Могучие удары звуковых волн отражались от опустевших домов. От темнеющих небес, от бесцветной земли.
Резкая боль обожгла щеку Риза. Мужчина почувствовал, как начинает вытекать кровь, и бросился бежать. Здоровая рука выхватила револьвер и, прицелившись в немые облака, нажала на курок. Ослепительно белая сигнальная ракета взмыла к грозовым тучам. Маленькие тлеющие осколки посыпались на разбитый асфальт.
Небеса зарыдали безжизненными хлопьями белесого пепла.
Риз гнал что было сил, надо было успеть до наступления темноты, иначе Призраки, слишком чувствительные к свету, имели бы все шансы заполучить плату за проход. Выстрелы десятков снайперов поднимали в воздух облачка столетней пыли. Пепел налипал на очки, мешая обзору, но звериное чувство страха подгоняло мужчину бежать. Бежать, не обращая внимание ни на что. Бежать, спасая собственную жизнь, которая в любой момент могла оборваться.
Вторая сигнальная ракета пошла в расход, оставалось еще три. Противный ржавый скрежет оглушил мужчину. Огромный, трясущийся, черный скелет вертолета выскочил между домов. Стрекотание пулеметов вырывало в воздух осколки серого асфальта.
- Блять!
Риз метнулся в сторону, вскакивая на брошенный автомобиль и переступая на поручень моста автомобильной развязки. На несколько мгновений остановившись, он послал третью сигнальную ракету в кабину летающему чудовищу и спрыгнул с поручня вниз.
Упав на ноги, и забыв про перелом руки, Риз откатился под мост. Крик неистовой боли вырвался из глубин, перед глазами на мгновение потемнело, а в ушах звучал лишь бешеный ритм собственного сердца. Задыхаясь от боли и страха, мужчина, что было сил, вжался в стену. Тяжелое дыхание порывисто вырывалось из груди. В револьвере оставалось еще две сигнальных ракеты.
Ржавый шелест черных лопастей кружил над мостом. Справа начал подниматься вихрь из старых газет, пыли и мелкого мусора. Чудовище искало свою жертву. Риз закрыл на мгновение глаза, и, сделав глубокий вдох, бросился бежать.
Ноги несли его по бесцветным узким улочкам. Вертолет, подобно гигантскому коту, следовал за ним над крышами опустевших домов. Мужчина бежал без оглядки, пытаясь выбирать наиболее узкие и темные улочки, так легче попасть в западню, так проще скрыться от черного чудовища.
И тут перед Ризом распахнулась площадь. Огромное открытое пространство, усеянное осколками стекла и обломками серых бетонных плит, посреди которого, подобно идолу, монументу, возвышалась гора прожекторов и театральных софитов. Черные, толстые, словно наевшиеся пиявки, провода сползали с каждого из осветительных приборов, подключенные к массивному рычагу. По другую сторону рычага, огромный черный провод, словно хвост мистического животного, уходил вглубь канализационных туннелей.
Выпустив в небо четвертую сигнальную ракету, Риз помчался к прожекторам. За спиной снова затрещали вертолетные пулеметы. Осколки плит и стекла пробивая одежду, впивались в тело. Едва не падая от усталости и боли, мужчина добежал до идола, и, рванув за рычаг, скользнул во тьму канализационного люка. Сумерки за его спиной взорвались ослепительной вспышкой.
От слепящего света прожекторов кордона не спасали даже крепко сжатые веки. Риз едва превозмогая боль, поддерживал здоровой рукой протянутую вперед сломанную руку с забинтованным кулаком. С потолка стекала зловонная жижа. Риз, помогая себе плечом здоровой руки, стянул промокший платок и, сплюнув жидкость, прокричал:
- Имя – Риз Ричардсон! Звание – старший лейтенант! Идентификационный номер – Три! Восемь! Восемь! Четыре! Ноль! Точка! Ноль! Три! Пять! Точка! Три! Восемь! А! Пароль – Саншайн!
Мужчина тяжело выдохнул и вытер губы о плечо. Где-то с минуту царило молчание. Наконец раздался металлический щелчок эхом отразившийся от стен, и прожектора погасли, уступив место привычному полумраку белых неоновых ламп.
- Проходи. – Раздался голос часового, Риз открыл глаза и увидел перед собой лицо совсем еще молодого юноши.
- У меня сломана левая рука, позови дока. – Выдохнул мужчина и упал на колени. Его лицо на мгновение озарила улыбка. – А еще, сообщи Совету, у меня сегодня – удачный улов. Он тут.
Риз указал на замотанный кулак, и, закрыв уставшие глаза, провалился в желанное забвение.
В палате было тепло, мягкий, белый свет заливал комнату с блекло бежевыми стенами. Чистые, белые простыни приятно хрустели при движении. Риз открыл глаза и посмотрел на белоснежную гипсовую повязку, на сложенные у кровати вещи. Несколько минут он лежал в полном одиночестве, потом двери приоткрылись, и в комнату вошел высокий худощавый старик в серой мантии.
- Здравствуй, Риз. – Председатель Совета посмотрел на лежащего, на больничной кровати, старшего лейтенанта. – В этот раз – ты поймал очень сильную радугу. – Старик прошелся по палате. – Давно такого не было, мы использовали почти весь цвет, но немного, все же, осталось, буквально несколько капель. И Совет принял решение отдать этот цвет тебе. Хватит его только на небольшой предмет, но, большего мы сделать не можем. Я думаю, ты понимаешь.
Риз согласно кивнул, после чего старик глубоко вздохнув, продолжил:
- Итак, Риз, что это будет за предмет?
Мужчина потянулся за дорожной сумкой, и извлек из ее бокового кармана небольшой листик глянцевой бумаги, который протянул Председателю.
- Если можно, я хотел бы, чтобы эта фотография стала цветной.
Старик согласно кивнул и взглянул на протянутую фотокарточку.
- Кто они?
- Мои дети, Председатель.