Я человек реалистичный. Никогда не впадала в безумие фанатизма и старалась по мере своих знаний фильтровать не только чужие рассказы о сверхъестественном, но и собственные эмоции. Тем не менее, не взялась бы стопроцентно отрицать то, что наше сознание узко и ограниченно, что существует высшая сила, о которой нам почти ничего неизвестно, что есть вещи иного порядка, чем мы привыкли ощущать своими физическими органами чувств. История, о которой хочу рассказать, случилась лично со мной, но очень долгое время, мой мозг, пропитанный материализмом и политической экономикой, отказывался воспринимать её как явь. Я и не рассказывала почти никому этот случай, понимая, что недоверия и намеков на помутнение сознания не избежать.
Это случилось вначале последнего десятилетия прошлого века. По роду деятельности – редактор местного радиовещания, мне приходилось вольно или невольно встречаться с людьми самых разнообразных профессий. Практически все более и менее заметные личности, посещавшие наш поселок, проходили через мои руки, а вернее микрофон. И вот, к нам прибывает знахарка, ясновидящая, берущаяся избавить от недугов, помочь поправить судьбу, предсказать, разъяснить… Об этом я прочитала в местной газете. В то время еще не получили широкого распространения и массового признания бабушки-ведуньи, ясновидящие, колдуны, пророки, поэтому посещение человека такого плана привлекло всеобщее внимание и перетолки. Естественно, местная власть засылает меня собрать материал, чтобы хоть знать позицию знахарки. Мало ли что… Но у меня есть и своя цель.
У меня был старший брат. Намного старше, на 12 лет. Незаурядная личность, красавец с тонкими чертами лица, кадровый военный, предмет восхищения родни, надежда и гордость родителей, талант во всех отношениях, мой собственный обожаемый кумир, каждое его слово, даже случайное, записано каленым железом в моем сердце, каждый поступок был оправдан и объясним, каждый взгляд бережно храним в душе… Мой брат попал в неприятную историю, ни где-нибудь, а в Закавказье, ни когда-нибудь, а в смутное время. Там он и пропал. Сведений о нем не было уже несколько лет. Мать плакала, верила, что жив, все время его ждала. Мать очень его любила…
Я хотела спросить у ведуньи, есть ли надежда, что мой брат жив, вернется ли он.
Знахарка оказалась вовсе не бабулей, как принято считать обычно знахарок, а молодой женщиной, живой, кокетливой, смешливой. Помощницей ее была совсем юная девочка с пшеничной косой и одной со мной фамилией. Это было удивительно, фамилия не такая уж распространенная и я посчитала это за знак свыше. Покончив с интервью, подробностей которого я сейчас и не вспомню, я задала свой вопрос. Немного подумав, Наталья – так звали знахарку, сказала мне следующее: «Мы сейчас попробуем пройти через тоннель. Но одна я ничего не смогу сделать, мне будет нужна твоя помощь. Если сможешь, значит сможешь. Надо всего лишь отпустить свое сознание в свободный полет. Размышлять и думать будешь потом».
Меня усадили на табурет, помощница встала справа, Наталья слева. Наталья положила ладони мне на лоб и на затылок. «Представь тоннель, длинный, со светом в конце». Мне было немного смешно, но я собралась и представила. Тоннель в моем воображении оказался длинной гофрированной трубой, далеко мерцали отблески, делая трубу серо - желтого цвета. «А теперь, представь, что ты летишь по нему… И выберешься в том месте, в котором нужно тебе быть, чтобы узнать про брата», - продолжила Наталья, жестче сжав мою голову. Я, вспомнив прочитанные книжки на тему путешествия души по тоннелю, мысленно полетела через трубу. Я продолжала себя ощущать сидящей на табуретке и не потеряла реального восприятия, но меня вдруг начало трясти так, что помощнице пришлось взять меня за плечи, чтобы я не свалилась. Наталья направляла меня отрывистым и жестким голосом: «Летишь? Скоро выход? Осторожнее, медленнее, остановись, как только окажешься на свету!... Что ты видишь?».
- Солнечный день. Поздняя весна или даже начало лета. Небольшой городок, я вижу его сверху.
- Двигайся к людям. Как только увидишь кого-то, спроси у их подсознания, что за город и какой год.
- Вижу домики, типа мазанок, во дворе женщина, армянка, стирает белье в большом эмалированном тазу… Город Нахичевань, год 1989…она ничего не знает о моем брате.
- Двигайся дальше, не думая ни о чем, только о брате. Вспомни его образ, зови его…
Я представила брата в белом костюме и белых летних туфлях. Такой красивый…Образ был весь сверкающий, немного похожий на Остапа Бендера в исполнении Миронова. Я понеслась через весь город, который видела в подробностях и деталях, к каким-то развалинам. Там, в полуразрушенном доме, прямо в пыли и грязи на битой щебенке лежал человек с опухшим лицом, в рваных и грязных синих джинсах, растянутом свитере с дырами на локтях и сандалиях на босу ногу. На ногах у него были язвы. Человек со стоном поднялся и взялся за лицо руками. Это и был мой брат. У него сильно болели зубы в этот момент. Я вертелась перед ним, изо всех сил взывая к подсознанию, говорила о любви и о необходимости вернуться домой. Он вспомнил меня и думал обо мне, но вернуться домой, таков, какой он был сейчас, он не мог и не помышлял об этом…
Я летела обратно к тоннелю, тряска моего тела не прекращалась, руки и ноги заледенели, перестали ощущаться. Возле тоннеля я повисла вниз головой и никак не могла перевернуться. С трудом преодолев этот кувырок, я пролетела тоннель обратно, потрясенная, переставшая уже вообще что-либо понимать, в каком-то странном замороженном замутнении. Мне было очень холодно, не помню даже, как попрощалась и что говорила. Выбравшись на солнце из темного помещения и прийдя в себя, постучала мысленно пальцем по лбу и подумала, хорошо, хоть денег не взяли… Единственный вопрос не давал мне покоя. Я побывала в 1989 году, а на дворе стоял 1990…
Через несколько лет, мне представился случай поговорить о моем брате с другой ясновидящей. Я показала ей фотографию. Поводив над ней руками, женщина сказала мне: «Умер в мае 1989 года, в городе Нахичевань»….