Герои Каспия

На Каспийское море нас загнали силой. В конце февраля 87 года Газпром, который в те времена ведал всей морской нефтедобычей, договорился  с нашим министерством и никаких возражений.  На Каспии авария на подводном трубопроводе, бешеные убытки, морской нефтепромысел Каспия стоит. Нас с Геной никто не спросил.

Мы только что вернулись с неудачной работы  на подводных трубопроводах Черноморнефтегаза в Каркенитском заливе. Неудачной в основном была погода. Целую неделю мы упирались, но ничто не помогло, нас выдавливали на Каспий. В конце недели мы загружались в военно - транспортный  АН – 12, настолько военный, что из его кормы торчал пулемет. Грузили в самолет «Риф» со всеми причиндалами в двух контейнерах.

В самолете плохо работала грузовая лебедка, и мы пропороли борт в хвосте самолета мощным электродом измерителя потенциала . Мы испугались за самолет, а летчики за наш  груз, как бы они его не подпортили. Загрузились с большим трудом, раскрепили аппарат и контейнеры, а тут выяснилось, что пассажиров самолет возьмет только  шесть человек, а нас  восемь. Я решил сачкануть и лететь пассажирским самолетом или даже поездом. Пока они прилетят, пока они устроятся на судне, осмотрятся и все подготовят, я и подъеду. Гена в таких делах  уж очень силен. А мне уже все надоело, отдохнуть, хоть в поезде.

 Так и вышло,  ехал я поездом, да еще с пересадкой в Тбилиси, да плацкартным вагоном за неимением ничего лучшего. А Гена потом рассказывал, как они сдуру после взлета напоили пилотов спиртом. Как потом садились в Баку при очень сильном боковом ветре. И вроде не с первого захода. Сложность посадки он ощутил только, когда увидел мокрые на спине гимнастерки  пилотов. Те потом признались, что были бы трезвые – не сели бы.

Ранним мартовским  утром вышел я из поезда на вокзале в Баку. Как я и надеялся, уже все было организовано, и меня встречали. Морской спасательный буксир стоял в нефтяном порту, все загружено, все готово, ждут меня. Погоду будем дожидаться в   море.
Был   март,  самый  штормовой  месяц  на  Каспии, где и так-то в   течение   года  на один день, когда можно  работать,  приходится три дня, когда работать нельзя. Судно «Авиор» готово, и мы вышли в Каспийское море. История, в которую нас впутали, тянулась уже месяца три.

Какое-то судно якорем порвало трубопровод, идущий с основной морской платформы. Труба большая, 530 мм в диаметре. До нас пытались что-то делать, водолазами, с приличного судна французской постройки, с палубным водолазным комплексом, где водолазы по две недели сидели под давлением и ходили на работу  на морское дно в специальном колоколе. А кстати,  водолазы-то все русские, из Мурманска на вахте по две недели, местный народ на рисковую работу не очень горазд. Все дно  Каспия в том месте обломками труб было усеяно,  разобраться и  найти там нужную трубу они никак не могли. К тому же   подводное течение настолько сильно, что обратно водолаза уже затягивали лебедкой.

Дело дошло до того, что его поставили на контроль в правительстве Азербайджана и в Газпроме в Москве. Крики, вопли, доклады, но работа стоит. Куча судов в море, делают вид, что  все меры принимают, только вот, ничего не получается.
И вот тут-то появились мы с Геной,  с подводным аппаратом «Риф» и группой  обслуживания из четырех человек, и с двумя наблюдателями, вот в такой, мягко будет сказано, нервозной обстановке.

В море вышли, а с нами Назим Алиев, зам генерального директора Каспморнефтегаза. Очень душевный человек. Азеры,  когда им что-то надо, очень душевными умеют быть. Погода не балует, день подождали, другой, ждать нечего, будем по  этой погоде работать. Поставили бортом на волну трубоукладчик, еще пару каких –то барж и,  пригасив волну, решились. Первый спуск неудачный, Игнат с Димой не сумели отрегулировать плавучесть. Но я догадывался, что с первого раза ничего  не получится, но зато будем знать видимость, течение и сколько хлама на дне.

 Я уже пошел под воду кое – что представляя. Гена наверху, командует спуском и подъемом, судовая команда  еще не обучена.  Все, в конечном итоге, было просто. Трубопровод я нашел минут через десять.Говорю по ЗПС наверх: «Нашел трубу». Гена Алиеву «Нашел трубу», Алиев в Баку: «Аппарат нашел трубу», из Баку в Москву в Газпром : « Мы нашли трубу». И так каждая моя фраза. Подошли по трубе к концу,  лечь на грунт не можем, придонное течение несет. Пришлось закопаться в кучу песка. Смотрим,  из конца трубы лохматая веревка наверх идет. Приляделись, баа..а это остатки нефти вытекают. Сбросили на грунт буй, место обозначить.

 Всплывать пришлось среди скопища судов, а это не по инструкции. Раздуло. Еле нас из воды вытащили. Алиев доволен. Вот стоило только ему самому в море выйти и есть результат. Пошли в Баку. Уж слишком сильно задуло. В Баку машина «Волга» для разъездов, автобус за вином, водолаз заваривает чай. Только стихло, мы уже на месте, только буй штормом унесло, но  нам это не помеха. Алиев, уверовав в меня, просит чтобы пошел  под воду я, хотя Гена мог бы все сделать и даже лучше меня. Снова находим трубу, снова все те же доклады, сидим в куче песка у конца трубы, ждем водолазное судно. Через  час вдали прожектор водолазного  колокола. Наводим его на трубу, водолаз застропил трубу тросом, теперь она никуда не денется.

Так за три дня мы сделали то, что   весь Каспморнефтегазфлот не мог сделать за два месяца.Мы в фаворе. Хотим смыться в Севастополь, только шишь, нас не пускают, нам нашли уже другую работу. Болтаемся на месте аварии, ждем, когда сварят трубу и положат на грунт,  кабы чего не вышло.

Пока ждали, Гена успел смотаться в Грузию к родственникам за вином  и чачей. Привез  он по канистре отличного сухого и чачи из инжира. Вино терпкое, что надо, из Кахетии, и чачу я тоже попробовал, она как ликер с большим градусом. Погода на пределе. Концы труб уже на палубе трубоукладчика, подготовлена вставка, ждали сварщика.

 Сварщика привезли на буксире вечером. Начальство рвалось доложить и требовало немедленно варить. На приказ немедленно доставить работягу на трубоукладчик капитан буксира спокойно ответил, что сварщик сказал, что устал, выспится и утром начнет работу. И высокое начальство от Москвы до Баку как-то сразу заткнулось. Что они могли  приказать человеку, у которого высокое ремесло в его  собственных руках,  и он ставит  свое личное клеймо. На меня это произвело большое впечатление. Тогда  я еще раз понял, что  такая квалификация тоже путь к  личной свободе. Потом уже я узнал, что в Америке это называется «Marketable profession».

 Трубу сварили и смайнали на дно, мы сходили, проверили, все ОК. На следующий день бакинская газета с символичным названием «Вышка» (нефтяная, не приговор суда) расписала наш подвиг, и я во второй раз стал газетным героем.

Я съездил в Севастополь, должен был родиться Игорек, но не дождался, бросать Генку одного  в таком неприятном море было опасно. День  появления на свет младшего сына отметили в духане на Бакинской  набережной. Коньяк принесли с собой, а шашлык на ребрышках был по всем правилам. Умеют азеры и поесть, и приготовить. Самое забавное, что после всего этого мы отправились на совещание   к  Ген. Директору Каспморнефтегаза Аббасову,  депутату, Герою Соцтруда и пр. Вел я себя там крайне неприлично, но мне все простили по причине недавнего героизма в море и рождения сына.

Потом началась нудная работа. Про нас скоро забыли: забрали сначала «Волгу», затем автобус, и хоть  от нас еще очень много зависело,  мы уже снова стали обычными работягами, героизм закончился. Новая работа была ответственной, но утихшие мартовские шторма ее нам значительно облегчили. Нужно было  разметить трассу впереди трубоукладчика, чтобы труба легла, как это положено, и ни в коем случае не пересеклась с параллельно идущим трубопроводом. Разметили мы все прекрасно, буи расставили.  Тем не менее  они все равно  переложили трубу через параллельную и они стали пересекающимися, что крайне нежелательно, но изменить уже ничего нельзя.

Проболтались мы на Каспии  в общей сложности год. И что мы там только не делали.
Трудно работать, когда на поверхности  моря +32 градуса. В тесном отсеке «Рифа» все 45. Тот самый бандан, который  многие носили для красоты, мы тогда использовали для дела. Без бандана пот заливал глаза. Ныряли сразу до грунта, там  градусов 25, сидели охлаждались, потом всплывали для работы и снова лезли охлаждаться. Очень нам понравилось на восточном берегу Каспия в районе Бек – Таша, это где Кара-Богаз гол.
На берегу пустыня, верблюды и туркмены в халатах, жара, а вода всего 15 градусов, не то что напротив, в Баку. Это холодные источники, что изливаются на дне в большом количестве. Признаюсь, что при переходе на восточный берег я укачался на крутой каспийской волне. Волна на Каспии круче черноморской, она не качает, она швыряет, поэтому более всего подходит, как аналогия к моей жизни. А дно Каспия или совсем скучное, или свалка металлолома. К тому же  в районе Баку и нефтью пованивает.

В команде судна, конечно, и азербайджанцы, и армяне.  Уровень образования - никакой.Здесь я впервые узнал, сколько стоит сессия в техникуме, а сколько в институте Тогда мы еще плохо представляли, что диплом можно купить, они это знали прекрасно. Преподаватель в ВУЗе был уважаемый и состоятельный человек.
Назим  рассказывал  мне, как, будучи в опале,  взялся преподавать в нефтяном техникуме. Придя на первое занятие, написал на доске  Н2О, после долгого молчания раздался робкий голос, что это наверно вода. Обычно мы общаемся с самым ханыжным торговым сословием Кавказа, но  вот работая  с той смесью, что было на нашем судне, я никаких отрицательных эмоций не испытывал.

Июль, рано утром чуть прохладно. Выхожу на палубу.  Мешковатый молодой азербайджанец собирается поднимать флаг. Он вахтенный матрос, он – один, и никто его не видит. Долго рассматривает истрепанный флаг, бубнит: «Совсэм старий стаал, совсем истырипалысяя, менят тебя нужино» Подвязал, поднимает: «Союз нерушимый..». Он сам с собой говорит по-русски и по-русски поет гимн для себя.

Если мы выходили в море, то работа не начиналась до тез пор, пока команда не поставит коладу, а это длиннющий перемет с крючками на осетра. Колада – существенная прибавка к заработку, может даже более важная, чем зарплата

Когда я снова попал на это судно после Сумгаита, ничего не изменилось в их отношениях. Тогда я завел провокационные разговоры. «Ну как, -  спрашивал я армян, -  как вы тут с азерами живете». В ответ звучали самые нелицеприятные слова, но  заканчивалось тем, что азеры, что на судне, это хорошие ребята. Точно также, почти теми же словами судовые азеры  говорили про армян. Свои армяне, что на судне, тоже были отличными мужиками. Плохие были где-то там, в другом месте. И сколько нужно было потратить сил и средств, чтобы так ловко перессорить этих людей. Перессорить торговый люд с ремесленным. В общей сложности провел я на Каспии год, и зимой, и весной, летом и осенью.   Хороший был город Баку, душевный. Только стать героем Каспия, особенно газетным, совсем оказалось нетрудно.