Возвращение Аватары-Книга 1, часть 3 - Подземелье

Книга 1 "Бегство" Часть 3 "Подземелье".

Шли во тьме, ища спасенья.
Не надеялись на свет…
Вновь попали в приключенье,
Вновь увидели рассвет!

Тусклое подземелье

- Друзья мой! Приходив пора расстание! – начал речь гоблин.
Люди знали, что рано или поздно их дороги разойдутся, но когда это случилось, расставание для них стало неожиданностью.
Шли они уже около суток, если вообще можно судить о времени в этом мрачном, пропитанным затхлостью и сыростью месте, останавливаясь лишь для того, чтобы отдохнуть и перекусить, да ещё заменить выгорающие фитили в масляной лампе. Предусмотрительный гоблин не зря велел спутникам взять вдоволь оказавшихся такими ценными припасов. Без них здесь ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.
Подземелье, в котором оказались друзья, казалось бесконечным. Неизвестно кто, или что смогло проложить такой странный тракт в чреве земли, но он, как утверждал Клифорд, тянулся на множество и множество вёрст, доходя до самой Темницы Змей, Лукаема и даже Уэлка.
Теперь они стояли на развилке, один путь которой вёл во владения лорда Д’Онрика, куда стремились попасть трое странников из Джелома, другой, необходимый гоблину, уходил в Полуденный Лес, вернее, в закатную его часть, где древний древесный массив встречается со скалами Пограничников, на самом краю мира.
Тусклый свет лампы озарял высокие, мрачные стены, покрытые многолетней пылью и паутиной, заканчивающиеся где-то под чёрным, нависшим, как грозовая туча сводом, не достижимым блеклым отблескам огней. Чем дальше продвигались друзья, тем ниже, как им казалось, опускался под землю туннель, которым они шли. Яркое Око Митры осталось далеко позади, вернее, далеко вверху, поскольку  поверхность находилась не менее, чем в полугроссе саженей.
Ланс только собиралась спросить, в какой из двух коридоров им повернуть, но слова Клифорда на мгновение ошеломили её.
- Как так прощаться? Клифорд, разве ты не идёшь с нами? – юноша принимал нерушимость их необычного отряда, как нечто само собой разумеющееся.
- Да, Олвин, мой друзья, надо расстание. Мы приходив в земля, где начало мой дорога, отдельный от ваш. Дальше мы ходив по один.
- Какого зорна тебе сдалась эта другая дорога?! Пошли вместе, - Джеоф не верил, что вот так неожиданно, здесь, в мрачном подземелье, им придётся расстаться с зелёным другом. Всё былое недоверие и неприязнь, которую Громила испытывал к необычному спутнику, давно прошли, ещё со времени битвы с этинами. И теперь верзила питал к гоблину только тёплые дружеские чувства, одобрение, граничащее с уважением.
- Для Клифорд свой рок, для вы свой. Конунг монтон не простой вероломный предав наше. Клифорд надо сделав мой дело, за который дорога ходив на сторону тепло, где много лес, ваш – на отдых Ока Митры. Мы надо расстание.
- Ты уходишь?
- Да, Ланс, мой друзья, Клифорд уходив, но оставив вы подарка и немного ценный совет.
Гоблин попытался улыбнуться, от чего не знавшие его люди тут же пустились бы наутёк, но друзья лишь печально улыбнулись в ответ.
- Ланс, ты самый умный и хитрый из наша, но ты хранив много тайна. Не быв упрятье от твой друзья и они помогав тебя брав цель. Твоя путь тесен связь с они.
Ланс удивлённо заглянула в глаза гоблина и встретила там понимание и весёлую ухмылку. И неожиданно её озарила мысль, что её зеленокожий спутник всё это время знал..!
- Джеоф, - обратился Клифорд к верзиле, - Ты самый сильный, защитив твой друзья от опасно и слушав они говорив. Сила не решав вся, и только согласие в действовав дорога в успех.
Здоровяк лишь молча усмехнулся, однако подумал, что гоблин прав, как ни крути. Сколько раз его буйный нрав мог привести их всех к гибели, и если бы не друзья, он был бы уже трижды мёртв. Нужно учиться держать себя в руках и верно оценивать силы противника, ведь не всегда же за тебя это будут делать другие.
- Олвин, - продолжил Клифорд, - Ты юность и много знав, твой знав уже спасав твой друзья от гибель. Но ты считав твой обуза и стремившись став воин. Помнив – для друг ты не обуза, а не умев сражавшись, не лазив в драка, ты можно убив. Оставив драка который умев, и делав то, что умев ты. Знав – большой сила, и твой знав может став не мало хорош, как кулаки Джеоф!
Олвин только кивнул в ответ. Гоблин смог разглядеть сквозь непроницаемую оболочку спокойствия давно терзавшие парня мрачные думы. И от этого юноше стало как-то не по себе.
- Олвин, - Ланс положила руку на его плечо, - Для нас ты никогда не был обузой. Нам приходилось считаться с твоей неготовностью к долгим походам и битвам, но это не значит, что ты нам в тягость. Ты наш друг, такой, какой ты есть, и нечего зря терзать себя пустыми сомнениями.
- Да, - подтвердил Джеоф, - Ланс совершенно права. Ты хороший парень, и даже не умея драться не раз спасал наши жизни! Без твоей помощи нас точно загрызла бы та зорнова стая! А ещё прежде вспорол бы брюхо жирдяй Джек! Так что выбрось из головы эту дурь про обузу.
Олвин лишь понуро кивнул головой, пряча хмурые мысли подальше с предательски выдававшего их лица.
- Благодарю, Клифорд, - Ланс растрогалась, что прежде случалось с ней крайне редко, - Ты даёшь хорошие советы. Но скажи, куда нам держать путь? Ты, судя по всему, в этом крольчатнике не в первый раз. А вот для нас эта дорога – тайна за семью печатями.
- Вы ходив в эта туннель, - показал Клифорд на правый коридор, - Ходив прямо-прямо, не свернув и беречь огня. Жир и фитиль хватав с избыток, но зря не портив. Через дни вы выходив невдалеко от Темница Змей, откуда видев замок благороден лорд Д’Онрик. Он любив гости и дав вам крыша на голова.
- Просто идти прямо, не сворачивая?
- Эта не простой. В путь ждав много опасно, но вы справлявшись, вы сильный, и помогав не ждав союзник, который мочь встреча под земля.
- Что значит опасности? – Джеоф инстинктивно положил ладонь на рукоять меча.
- Всякий зверь жив под земля и жрав вся подряд. Боявшись твари и не спав вся враз. Но больше вся боявшись троги!
- Троги? – Ланс попыталась вспомнить, но ничего подобного она прежде не слыхивала, - Скажи на родном языке, возможно я не так поняла.
- Трогар, - упрямо повторил гоблин.
- Верно, троги. Но что это такое?
- О-о! Лучше вы не знав. Троги редко ходив в эта туннель, но если они попадавшись ваш путь, вы сразу поняв видев троги!
- Чем же они так опасны?
- Они мочь убив и сожрав всё, что видев! Сражавшись надо и бив троги в смерть, как лишь увидав они в близь!
- Хорошо, Клифорд, мы поняли. Благодарю за ценный совет. Садись, поедим в последний раз вместе.
- Соглашавшись! Но прежде Клифорд хотев подарок сделав для вы!
Говоря это, гоблин извлёк откуда-то из своей котомки перстень, не известно как сохранённый им в этом путешествии и не отобранный воинами монтонов. На перстне была изображена голова какой-то ящерицы, глаза которой были выложены изумрудами, а сама оправа сделана из неизвестного никому из друзей металла, возможно, адамантина. Перстень был очень красив, к тому же Ланс чётко угадывала в нём присутствие ню.
- Это перстень саламандра. Он помогав вы. Чары огонь лежав в ему основа. Когда вкруг спокоен, как нынче, очи ящера Турнда тускла и погасши. Но когда появлявшись плохо угроза опасно загорев они ярко свет. Верив надо он. Ящер Турнда чувствовав плохо вдали и тревога всегда свой хозяин. И помнив – нельзя украв или продавав он – только дарив можно из рука в рука. Иначе убивав он новый владелец. Ланс, я тебе дарив это, ты душа сильна и разум. Эта перстень помогав твоя друзья и ты опасно избежав. Хранив и верив его сказав!
- Благодарю, Клифорд, воистину ценен твой подарок! Но не нужней ли он тебе самому?
- Клифорд знав опасно больше вы и чувствовав умел угроза. Мой нюхав не быв хуже перстень. А опытность вас маленький пока и перстень ящер Турнда помогав вы больше мой. Взяв он и пользовавшись мощь. Вы все быв хороший друг. А для хороший друг не жалев хороший вещь!
- Ты прав, массу раз прав! – согласилась Ланс, - Жаль нам нечего подарить тебе, только слово хранить память о нашем совместном пути и о нашей дружбе.
- Клифорд ценив это больше всякий вещь, друг на вещь не поменяв! И Клифорд тоже хранив память о друг! Быть случившись наша дороги ещё встреча! А теперь кушав быв, много слова – тяжёл расстание!
Последняя трапеза друзей показалась им небывало вкусной. Как это бывает всегда при расставании с кем-то, к кому успел сильно привязаться, каждый миг кажется таким ярким и незабываемым.
Разделив в знак дружбы чашу вина, четверо отчаянных странников разошлись своими тропами. Трое людей отправились одной дорогой, туда, где их ожидал гостеприимный и неприступный замок лорда Д’Онрика, а их зеленокожий друг шагнул в другой туннель, во тьму неизвестности.
Кольцо, подаренное Клифордом, оказалось точь-в-точь впору голубоглазой красавице, как будто было отлито специально для неё. Изумруды в глазах ящерицы тускло поблескивали, время от времени зажигаясь ярким огнём, предупреждая новую хозяйку об опасности. И действительно, порою путники замечали мерцание зловещих жёлтых глаз в глубине туннеля. Однако их обладатели, кем бы они ни были, благоразумно предпочитали убраться подальше с пути людей.
И трое друзей смело шагали на встречу приключениям по тёмному, пропахшему многолетней затхлостью подземелью, освещаемому лишь тусклым отблеском лампы.

А приключения, как водится, не заставили себя долго ждать. Не прошло и одной ночёвки со времени ухода Клифорда, как оставшиеся без проводника люди столкнулись с первыми сюрпризами загадочного подземного мира.
Бодро шагая по холодному туннелю, друзья весело болтали, не обращая внимания ни на что вокруг. И заметили происходящее только когда освещение стало уже значительно ярче. Казалось, сами стены светились тусклым блеском, мерно сливавшимся в сплошной холодный свет.
- Зорн! Что происходит! – воскликнул Джеоф, внезапно осознав, что подземелье освещается не только масляной лампой в его руке, - Смотрите, стены светятся!
- Точно, - подтвердил Олвин, убеждая друга, что зрение его не обманывает, - Будто множество маленьких огоньков ползает по ним!
Рискнув рассмотреть необычное явление поближе, друзья убедились, что это действительно так. По каменным стенам подземелья ползали многочисленные маленькие существа, отдалённо напоминающие червей, горящих в пламени. Вернее, казалось, что огонь течёт из их хрупких телец, сочится отовсюду, будто сама их плоть состоит из него.
- Блуждающие огоньки! – воскликнула Ланс, - В детстве я слышала множество сказок про этих загадочных созданий!
- Блуждающие огоньки? – удивился Олвин.
- Блуждающие огоньки, – тупо повторил Джеоф, - Но ведь говорят, что они появляются в местах захоронения усопших…
- Эй-хэй! Так вот какие они! –воскликнула голубоглазая красавица, – Олвин, понимаешь, что мы только что обнаружили!
- Да, все считали, что блуждающие огоньки – это призраки, иллюзии…
- И что они охраняют могилы мёртвых, - опасливо добавил верзила.
- Глупости, - отрезала Пройдоха, - Или ты боишься, что мы стоим на каком-нибудь древнем кладбище?
Тон её стал каким-то отдалённым, жутким, каким обычно рассказывают страшные сказки про бродячих мертвецов. Джеофа даже передёрнуло, но он быстро взял себя в руки, сообразив, как легко попался на шутку спутницы. И деловито потушил ненужную пока лампу.
- На самом деле это всего лишь слизни, - Олвин продолжал пристально разглядывать снующих туда-сюда червячков, - Да-а, они выделяют какую-то горючую вязь, вот только как им удаётся заставить её загораться самой… Возможно, это из-за касания воздуха…
Олвин вынул кинжал и аккуратно поддел им одного слизняка, затаскивая его на лезвие. Его пламя быстро угасло, а сам червяк свернулся кольцом и замер.
- Да, похоже на то, - обрадовано провозгласил он, - Судя по всему, они выделяют эту вязь для питания, попадая на воздух она воспламеняется и нагревает землю, делая её мягче и податливее. Но как им удаётся самим не сгореть в таком жаре? Их шкуры должны быть огнеупорными!
Парень, похоже, с головой ушёл в изучение нового открытия. Со смертью Мерлина в нём пропал всяческий интерес к алхимии, даже у полян он учился без особого энтузиазма, просто пытался освоить что-то полезное в пути. Неизвестно, правда,  чем он занимался в эльфийской деревне, но теперь в юноше определённо проснулся вскормленный в нём учителем инстинкт учёного мужа. И, хотя сам Джеоф не предал этому никакого значения, здоровяк подумал, что его молодому другу просто необходимо покопаться с этими червяками. Глядишь, окончательно вернётся былое любопытство и страсть к познанию нового.
- Меня больше интересует, что это? – внезапно Джеоф прервал собственные рассуждения, а заодно и оживлённую дискуссию спутников, указав пальцем в глубину окружавшего их туннеля.
Из непроглядного мрака подземелья выползало нечто. Вернее сказать, огромное множество двигающихся нечто, фыркающих, скребущихся и пыхтящих на разный манер. Но ещё раньше, чем первые жёлтые глаза появились в поле зрения друзей, их слух переполнился отзвуком громкого топота и невыносимого визга, говорящего о приближении чего-то из рода крыс – типичных обитателей сырых и мрачных подземелий.
Но то ещё полбеды, крыс и подобных тварей никто из троицы не боялся, хотя все испытывали к ним известную неприязнь. Полбеды, будь эти звери обычными, пусть даже несколько крупными крысами. Эти же оказались какими-то чудовищами – каждая достигала величины нехилого волка. А их зубам позавидовали бы и сами лесные хищники.
- Ну и уроды населяют это зорново пристанище! – воскликнул Джеоф, снимая с перевязи за спиной свой слегка изогнутый меч.
- Да, вот когда искренне пожалеешь, что с нами нет Клифорда, - также готовясь к схватке, вспомнила Ланс о покинувшем их друге.
Путники, загнанные судьбой в это кошмарное подземелье, прекрасно сознавали, что их наверняка ждёт смерть. И на сей раз вряд ли удастся отделаться – с крысами очень сложно найти общий язык. И ещё сложнее отговорить их от нападения. Оставалось одно – драться, и постараться подороже отдать свою жизнь этим чудовищным подземным переросткам.
Сплошная серая волна фырков и визгов подкатывалась всё ближе и ближе. Джеоф занёс меч для удара, Ланс приготовила к атаке «когти», таившиеся где-то в голенищах сапог, и даже Олвин ощерился удачно прихваченным им кинжалом.
- Они бегут! – воскликнула странница, отпрыгивая в сторону с пути несущейся оравы.
- От чего, интересно, могут бежать такие твари? – спросил сам себя Джеоф, увёртываясь от очередного зверя.
Чудовищные крысы действительно бежали. Не обращая внимания на приготовившихся к смертельной схватке людей, охваченные безумной паникой, твари неслись со всех лап мимо них, дальше, в глубину туннеля, откуда пришли путники, при этом дико повизгивая и изо всех сил стараясь обогнать своих собратьев, порой наступая друг на друга. Упавших тут же затаптывали бегущие следом и тогда испуганный писк несчастливца сменялся предсмертным хрипом. Толпа она везде толпа и в своём безумии способна раздавить кого угодно, будь то люди или крысы. Троице заброшенных судьбой в подземелье друзей стоило огромных усилий не пасть жертвами этого сумасшествия и не быть затоптанными дикой звериной оравой.
Олвину и Ланс посчастливилось вовремя прильнуть к стенам, где напор был не так резок, хотя и там пришлось не мало поусердствовать, ловко отпрыгивая с пути тварей и убивая подобравшихся слишком близко. Верзила же оказался в самой гуще толпы, поэтому ему пришлось изрядно поработать мечом, чтобы попросту устоять на ногах. Звери, однако, тоже сообразили, что несясь на высокую мускулистую фигуру они попусту рискуют жизнью и быстро наловчились обходить человека стороной. К счастью нападать, тем не менее, не стали. Видимо то, отчего они бежали, было столь ужасно, что переросткам и в голову не пришло задерживаться для расправы над случайно оказавшимися на их пути людьми.
Вскоре гигантских крыс простыл и след, от них остался лишь несмолкаемый, но отдаляющийся визг да груда тел тех, кому не посчастливилось живыми преодолеть этот участок пути.
Людей, наблюдавших эту картину, охватило тревожное оцепенение. Где-то в глубине души каждого из них проснулся страх. Дикий, животный ужас, зарытый в самом тёмном уголке сердца. Они будто бы почувствовали то нечто, от чего бежали крысы, и что теперь неутомимо настигало их тем же путём, приближаясь к замершим людям.
Всем троим нестерпимо захотелось бежать. Припустить во весь дух прочь, прочь от того ужаса, который скрывался там, в глубине туннеля. Они словно бы каждой частичкой своего тела ощущали движение того непонятного в темноте, которое стремилось к ним. И сердце готово было разорваться от охватившего его ужаса. Даже великан Джеоф, всегда смотревший опасности в лицо, с удивлением признал, что его охватывает панический страх. И только это удивление помогло ему не сорваться и не побежать.
У юноши же не осталось никаких сил. Он как мог долго сдерживал обуявший его животный ужас, но, всё же, не выдержал и бросился бежать. Однако далеко уйти он не сумел – потерял сознание прежде, чем преодолел первые две дюжины шагов.
Зато для его друзей это стало последней каплей. Оба тут же дёрнулись за ним, и лишь в последний момент Ланс сумела остановиться и расслабить всеобщее напряжение.
- К стене! – вдруг крикнула она во всю мочь своей глотки, - Быстро!
Голос подруги вырвал Джеофа из охватившей его паники, и верзила, подобрав бесчувственного парня, поспешил исполнить указание спутницы.
- Быстрей, помоги мне разметать этих горящих червяков, - завопила Ланс, сметая со стенки беззаботно ползающих там блуждающих огоньков, - Скорее, пока не поздно!
Крик очень помогал. Вымещая таким образом тревожное напряжение, странница мало-помалу начала приходить в себя. Джеоф подумал, что она поступает правильно. В конце концов не так важно, что выползающее из темноты нечто может услыхать и заметить их. Главное – преодолеть собственный страх, погасить его, как разбушевавшееся через чур пламя костра. Противника надо встречать подготовленным, паника – первый залог поражения. Поэтому верзила тоже заорал во всю глотку.
- Что не поздно? Что это за зорново дерьмо там в туннеле? Ты знаешь, кто это?
- Быстрей! Нужно затемнить как можно большее пространство! Они гонятся не за нами, но лучше не привлекать понапрасну их внимание!
Джеоф, которому как всегда ничего толком не объяснили, бросился на помощь подруге, голыми руками отрывая от стенки добела раскалённых червей. Несмотря на то, что со стороны их пламя казалось каким-то холодным, сродни огоньку светлячка, эти пещерные твари оказались до боли горячими, и ладони верзилы быстро покрылись набухшими волдырями.
Увлёкшись этим занятием, он не сразу обратил внимание на приближающийся шум: хлопанье множества крыльев и ещё что-то, похожее на мышиный писк. Паническому страху уже не было предела и лишь постоянная работа руками не позволяла людям сорваться.
На их благо, друзья успели прижаться к стене прежде, чем из темноты туннеля вылетела стая летучих мышей, каждая величиной с доброго ястреба или даже орла. Скрывшись в тени от их глаз, друзья благополучно переждали, пока крылатые твари пролетят мимо и исчезнут вслед за крысами. Теперь, когда люди знали кто вверг их в такой дикий ужас, страх понемногу начал отступать, хотя режущий свист продолжал сводить их с ума и они едва сдерживались, чтобы не вскочить и не побежать прочь от этого места, обрекая себя на неминуемую гибель.
Давно известно, что нетопыри способны издавать высокие, неразличимые человеческим ухом звуки, влияющие на разум. Многие люди, особенно работники подземных копий и приисков, частенько сталкивающиеся с этими, в общем-то безобидными существами, утверждали, что их писк пробуждает панический страх. И нередки случаи, когда рудокопы бросали работу и в ужасе разбегались по вине летучих мышей. Ни Джеофу ни Ланс прежде сталкиваться с подобным не приходилось, разве что с дюжину сорвавшихся с места ночлежки мышей, разлетающихся во все стороны. Но писк целой стаи, как оказалось, способен вывести из себя даже таких закалённых и бесстрашных людей, как могучий Громила. И только благодаря сообразительности Ланс, вовремя понявшей, в чём дело, трое друзей не впали в панику и чудом смогли уцелеть. Эта стая огромных кровососов с лёгкостью разорвала бы их в клочья. Оставалось только строить предположения о судьбе спасавшихся бегством крыс.
Наконец, даже мышиное повизгивание стихло и хлопанье крыльев исчезло где-то вдали.
Оглохшие путники ещё долго продолжали сидеть в тени, опасаясь громким вздохом или неловким движением привлечь внимание ещё каких-нибудь обитателей подземного мира.
Наконец, тревожное оцепенение спало, оставив лишь неприятное воспоминание, и Ланс тихим шёпотом произнесла:
- Пора продолжить путь. Надеюсь, таких неожиданностей пока больше не будет.
- Думаю, ты права, - отозвался Джеоф, - Надо привести в себя Олвина. Не всю же жизнь нам здесь сидеть.
Осторожно оглядываясь по сторонам, друзья шаг за шагом продвигались вперёд по тускло освещённому огненными червями туннелю.
Олвин чувствовал себя крайне неловко и стыдился того, что потерял сознание. Однако спутники его ни сколь не упрекали – сами едва не лишились чувств и лишь с огромным усилием смогли подавить собственный страх. Всем стало как-то сразу легче от сознания того, что охвативший их панический ужас был вызван не трусостью, а воздействием на разум. А то Джеоф уже начал было подумывать над тем, достоин ли он называться воином.
Вскоре путники достигли развилки. Вспомнив совет Клифорда, друзья не стали сворачивать в узкий тёмный коридор, а пошли дальше, по основному туннелю.
Но сопровождавшие странников тишина и спокойствие длились недолго. Они уже успели понять, что в мрачном подземелье опасность таится повсюду, затихая лишь чтобы, скопив силы, вернуться вновь.
Почему они повернули назад, путники так и не поняли. Возможно, настигнув врагов, крылатые кровососы потерпели поражение и теперь сами спасались бегством. Крысы вполне могли заманить противников в какое-нибудь небольшое ответвление туннеля, где низкие потолки лишили бы нетопырей преимущества полёта, и там запросто разделаться с крылатыми сородичами. Вернее всего – так и было, подумала Ланс.
Мышиный визг, хлопанье крыльев, вперемешку с предсмертными хрипами и топотом бесчисленных лап стремительно приближались, предупреждая появление враждующих обитателей подземелья.
- Нужно сражаться! – проскрипел Джеоф, - Пока они заняты друг другом легче будет с ними справиться, чем потом, попадись они нам поодиночке.
- Ты прав, Громила, - протянула Ланс, молниеносно соображая, как ей и спутникам остаться в живых, - Но за кого и против кого? Вдруг победители обернуться против нас?
- Да какая разница! - верзилу уже обуяла горячка предвкушаемой схватки, - Бей всех подряд, кто под клинок подвернётся! Или у тебя есть личные симпатии к кому-то из этих милых созданий?
Последние слова были сказаны с иронией, однако, когда златовласка вновь подала голос, Джеоф уже сообразил, что ошибся. И тем не менее выслушал спутницу.
- Нет, нельзя крушить всех подряд. Вдруг они объединят силы и вместе обрушатся на нас? Обычно в любом сражении так и бывает, а недооценить противника – первый шаг к поражению. Вдруг эти твари окажутся не столь уж глупы и решат отложить личные разборки на потом?
- Нужно помочь крысам, - подал голос Олвин, - с ними будет легче справиться, если покончив со своими врагами, они решат взяться за нас.
- Ты прав, юноша, - улыбнулась Ланс, - поможем крысам!
- Крысам, так крысам, - легко согласился верзила, - мне всё равно, кого кромсать. А крылатые, честно говоря, нравятся мне гораздо меньше.
Тем временем твари подступали всё ближе и ближе. Кровососы летели впереди, и лишь самые слабые и уставшие из них отстали настолько, что попадали в зубы разъярённых, бешенных крыс. Испускаемый ими писк тяжко давил на сознание людей, однако теперь они были подготовлены и, хотя и не без усилий, но справлялись с подступающим страхом.
Стая нетопырей изо всех сил работая крыльями удирала от преследователей, надеясь укрыться в знакомой части подземелья, где каждая летучая мышь знала все ходы и переходы. Но вдруг они натолкнулись на новое препятствие. Три непонятных существа, огромного, исполинского для мышей роста, преграждали дорогу. Два существа обладали всего одним, зато через чур длинным даже для их роста когтем. У третьего их было два, хотя и намного короче, но столь же острые.
- Есть! – «коготь» Ланс пронзил очередного нетопыря, и мёртвая тушка рухнула на пол.
- Бей их! – орал разгорячённый сражением Олвин.
- Сме-ерть врагам! – попискивали на своём мышином языке переростки-крысы, догнавшие, наконец, своих противников.
Нетопыри быстро сообразили, что двуногие гигантские существа – их враги, поэтому яростно нападали на них, пытаясь прорваться мимо и укрыться в безопасной части подземелья. Крысы, похоже, тоже это поняли, и потому ещё более свирепо атаковали своих недругов, не трогая людей. Несколько крылатых кровососов пытались найти спасение под высоким сводом туннеля, но тут же падали вниз мёртвыми или исчезали вовсе, столкнувшись вверху с ещё более жуткими тварями.
Ланс даже передёрнуло от омерзения, когда в тусклом свете она различила мелькнувшее высоко над головой не то щупальце, не то суставчатую лапу, подхватившую и утащившую вверх очередного кровососа. Но, к счастью, потолочные твари и не думали спускаться вниз, довольствуясь лёгкой добычей.
Больше всех доставалось Олвину. Не то потому, что его коготь-кинжал был короче, чем меч могучего Джеофа, не то потому, что ростом он был ниже собратьев, летуны быстро поняли, что это слабый детёныш и сосредоточили атаку на нём. Но своевременное вмешательство спутников спасало юношу от острых когтей и зубов крылатых хищников.
Битва окончилась так же внезапно, как и началась. Нетопыри явно проигрывали её людям и своим бескрылым собратьям. Но конец сражению положил ещё один так неожиданно вмешавшийся обитатель подземелья.
Блуждающие огоньки на стенах оказались всего лишь детёнышами. И когда из тёмного отворота туннеля, который друзья не так давно миновали, выползла взрослая особь, она ввергла всё мышиное воинство в панику.
Длиной чудовище могло достигать и пары дюжин саженей. Его появление предупреждало яркое сияние и нарастающий жар. Пламя на шкуре полыхало так буйно, что, казалось, способно спалить это подземелье со всеми его обитателями.
Если суетящиеся на стенах детёныши казались вполне безобидными, то о взрослой особи огненных червей такого сказать было никак нельзя. Мигом спалив добрую часть крысиного войска, поджарив их в собственных же шкурах, червь неторопливо двинулся дальше, туда, где держали стойкую оборону трое людей.
Друзья тут же позабыли о нетопырях, заострив всё своё внимание лишь на пылающем чудище. И в общей суматохе не заметили, как стая летучих мышей, наконец, собранным резким напором сбила с ног зазевавшегося парня и умчались вглубь бесконечного туннеля, дружно работая крыльями и стараясь поскорее исчезнуть с пути пламенного червя.
Начался всеобщий хаос. Крысы с опаленными шкурами носились взад и вперёд, перекидывая огонь на своих собратьев. Люди тоже сообразили, что пришла пора уносить ноги. Подхватив оглушённого Олвина, путники тут же что было сил припустили вслед за крылатыми кровососами, ничуть не заботясь о том, что могут вновь столкнуться с летунами лицом к лицу. Но лучше уж они, чем эта гигантская тварь. С ними, хотя бы, можно было бороться обычной сталью. А совладать с пылающим пламенем казалось задачей не из простых.
Первой упала Ланс. Легко отделавшись от мышей-переростков и удрав от пламенного червя, друзья совершили страшную ошибку – потеряли бдительность, и немного растерялись, столкнувшись с новой опасностью. Они уже успели привыкнуть к невероятным размерам обитателей подземных лабиринтов, однако не ожидали, что те ещё и окажутся неуязвимы для оружия. Ещё одни собратья блуждающих огоньков хотя и не извергали жаркое пламя, казалось, состояли из одной сплошной слизи, не имея ни крови, ни внутренностей.
Вытащив меч из тела первой твари, Джеоф думал, что с ней уже покончено, однако – не тут то было! Слизняк повернулся и резким рывком бросился на златовласку, оглушив и сбив её с ног.
Олвин попытался воткнуть кинжал другому чудищу в тёмное пятно, которое счёл глазом, но то просто переместилось, оказавшись совершенно в другой части огромной слизистой туши. И при этом существо, вроде бы, не испытывало никакого неудобства. Если это и были глаза, то они вовсе не связывались друг с другом и вели себя совершенно независимо. Юноша заткнул кинжал за пояс и зачем-то полез в свою суму, но тут же третий слизняк атаковал парня. Верзила Джеоф остался лицом к лицу с тремя переростками.
Будь это обычные люди, или даже обычные чудища, здоровяк бы без труда с ними разделался. Но для великанов-слизняков его удары оказались не страшнее укуса шершня, и вскоре могучий воин присоединился к отдыхающей на полу без сознания компании.

Очнулись друзья уже где-то в другой части подземелья. Как они сюда попали – лучше было и не думать. Одежда, руки, ноги, головы были покрыты мерзкой, дурно пахнущей слизью, не оставляющей сомнений о способе доставки. Почему гигантские слизни не сожрали их на месте – оставалось загадкой. Хотя трудно было предположить, что они питаются человечиной, ведь никаких зубов для размалывания такой крупной пищи у них, судя по всему, не было. Ротовое отверстие в основании туши, скорее, походило на мускульную трубу. Хотя, если их не хотели съедать, зачем твари вообще напали на странников?
Джеоф попробовал пошевельнуться, но у него ничего не вышло.
- Эх, темно, как у зорна в заднице! – в сердцах воскликнул верзила.
- Везде-то ты побывал! - где-то рядом отозвалась Ланс остротой, - Олвин, ты здесь?
- Да… Вот только руки вроде чем-то связаны…
- Точнее склеены, - буркнул верзила, - Проклятой слизью! Вот зорновы отродья!
- Мне бы дотянуться до своего кинжала, - пыхтя и тужась промолвил юноша, - Я бы сделал эту дыру посветлее!
- Каким образом? - спросил верзила.
- Дедушка научил меня таким простым заклятиям. Только мне нужна какая-нибудь опора, что-то, что заменит факел. Рукоять кинжала как раз подойдёт.
Да, думала Ланс, теперь самое время воспользоваться чарами. Да вот только это опасно, слишком опасно для неё. Если её заметят…
Сознание мутно обволакивала тьма. Странница попыталась сопротивляться. Рядом, в темноте, ворчал Джеоф, тужился изо всех сил Олвин, пытавшийся дотянуться до своего клинка… Ланс застонала. Мгла окутывала её, становилась осязаемой, почти телесной. Сплошной мрак – это когда ничего не видно, считала прежде Пройдоха, но теперь она дорого дала бы за то, чтобы вернуть его. Ибо то, что подступало к ней ныне, казалось чернее самой черноты и даже той мглы, которая окутывает сознание в беспамятстве. Казалось – протяни руку, и сможешь пощупать…
Сквозь чёрную пелену пробился такой далёкий и смутный крик Джеофа. Верзила, кажется понял, что со спутницей что-то не так. Но сделать он ничего не мог. Ланс потеряла сознание.

***********************************

- Успокойся, друг. В последнее время ты слишком переживаешь за смертных. Не стоит раздувать проблему на пустом месте.
- Да пойми же ты, наконец! Неужели ты столь недальновиден?
- Конечно, я прихожу к тем же выводам, что и ты. Ведь это мои ставленники были свергнуты и убиты, не продержавшись и гросса лет после завоевания. И никакие войска им не помогли – со временем их разбили или обратили в бегство. А в последний раз Эотис и вовсе провалился, чего мы совсем не ожидали и даже не были готовы к такому развороту событий. Они учатся – да,  и учатся довольно быстро. Но разве это угроза?
- Да, помню я, помню! Мы толком ещё не изучили причины его провала, однако один вывод уже можно сделать – всего лишь за несколько гроссов лет они стали намного сплочённее и сильнее. А если бы его тогда остановили не мы, а они? А если в следующий раз, к примеру, Кром потерпит поражение прежде, чем мы успеем вмешаться?
- Это ты загнул! Кром им не по зубам. Даже соберись вместе все их чародеи и кудесники, объедини силы с некромантами и чернокнижниками, соберись остатки перворождённых – им никогда не одолеть Крома, а тем более кого-то из нас!
- Нет, конечно нет… Но я слишком хорошо знаю людей. Эотис дурак, смотрел не в ту сторону, когда очевидное было у него под носом. Он – наше слабое место. И если совладают с одним, людей уже никогда не сделать покорными. Они потеряют множество лет, сменят не одно поколение, но будут продолжать бороться. Смириться могут горделивые эльфы, свободолюбивый подгорный народ, даже фэкторы или Веда. Но люди, самые ничтожные и трусливые – эти никогда не смирятся. Они не поднимут головы до тех пор, пока не найдут способа бороться. А там – их остановит только полное истребление, да и то навряд ли.
- Мне кажется, ты слишком переоцениваешь их силы. И часто преувеличиваешь значимость отдельной личности. Сколько усилий ты приложил, пытаясь поймать того чародея, что не даёт тебе покоя? Неужели один-единственный человек может быть настолько важен? Чтобы в нём не было особенного, срок его закончился и теперь уже не имеет значения, каких успехов он успел достичь. В любом случае, люди направили бы эти знания против себя, так уж они устроены.
- Мерлин! Этот смертный – моя головная боль, - посетовала фигура в капюшоне, приподнимаясь с массивного ложа, на котором до того восседала, -  Если бы ты больше интересовался тем, что происходит в мире, знал бы, что он не помер, старая пиявка! Он затерялся где-то в Астрале и лишь Хранителю известно, где из него вылупится. Уничтожить тело легко – для этого не нужно прибегать к каким-то изощрениям, достаточно простой стрелы или клинка. Но Мерлин не из тех, для кого смерть – это конец.
- Его тело поглотил огонь, - собеседник в фиолетовом одеянии тоже приподнялся со своего ложа, - Даже для такого сильного по меркам людей чародея невозможно вернуться с того света без тела.
- Если бы всё было так просто! Какой-то местный болван нанял стэктила, и где только он его раскопал! – фигура в капюшоне яростно ударила кулаком воздух перед собой, и в противоположной стене с шумом образовалась пробоина, пошедшая широкой сетью трещин вокруг, - И это когда мои вестники были уже близко! Но когда они добрались до пепелища, тела там уже не было. Кто-то стащил его из-под самого их носа. Хотя во всей Британии вряд ли найдётся полудюжина существ, способных вернуть заплутавшего в Астрале, чуется мне, его потащили именно к такому. А значит рано или поздно он где-то объявится...
- Так найди его тело! Иначе вдруг он опять ускользнёт? Если сам вытащишь его из Астрала, точно уже никуда не денется и, возможно, в благодарность станет сговорчивее.
- Думаешь, я сам об этом не подумал?
Фигура в капюшоне нервно прошлась по залу, что-то бормоча себе под нос. Затем, внезапно, с кончиков её пальцев сорвалась ослепительная молния, пробившая ещё одну широкую дыру в стене зала. В пробоину хлынул тусклый дневной свет, едва пробивавший серые тучи, клубившиеся над замком. Фигура повернулась к собеседнику и продолжила:
- Этим смертным уже известен наш предел! Они знают, как и где от нас прятаться! Медленно, но верно, они выходят из-под нашего контроля!
- Возможно, так и нужно, - спокойно возразил собеседник в фиолетовом, - остуди свой пыл, разве не к тому ли мы стремились? Да, мы долгое время не воспринимали туземцев всерьёз, но теперь уже сложно отрицать очевидное. Быть может, наше время уходит и пора дать дорогу молодым, как завещал нам Последний? Близится время отпустить их в свободное плавание…
- Не-ет, я не согласен! Мы ещё повоюем, мой друг! Или ты забыл, к чему приводит такая самостоятельность? Ведь даже мы, при всём своём опыте и осторожности, едва не разрушили этот мир по своей надменности! Нужно выяснить, как мыслят люди, как скоро они станут угрозой и способны ли они понять ответственность за свои деяния. Если бы я только мог поговорить с Мерлином…
- Думаю, стоит внимательнее присмотреться и к другим, - старец в фиолетовом задумчиво теребил бороду, глядя через оставленную его собеседником пробоину куда-то вдаль, казалось бы, сквозь сам мир, - А по поводу Мерлина можно попробовать обратиться к Хранителю...
- Ты же знаешь, что Хранитель никому не помогает. Это мёртвый путь, нужно искать другие способы.
Воцарилось мертвенное молчание. Оба собеседника вернулись на свои ложа. Каждый мысленно рассуждал о чём-то своём. Внезапно старик в фиолетовом спросил:
- У него, вроде, был ученик?
- Да, я допустил большую ошибку, не обратив на него внимания. Возможно, он смог бы ответить на некоторые вопросы.
- Что, совсем никого не отправил за ним?
- Один из моих сам подумал об ученике, но без приказа не стал его преследовать, - разочарованно махнула рукой фигура в капюшоне, - Он отрядил за парнем каких-то наёмников. Но вмешался этот распроклятый гоблин, недоразвитое отродье Родиона! Когда мои посланники вернулись, ученика Мерлина уже и след простыл.
- Ты так избаловал своих, что они не смогли отследить его путь?
- Они заранее разослали весть местным вождям с описанием и требованием его задержать. Но ему со спутниками удалось укрыться где-то в Подземельях, куда нам ход заказан без дозволения их Хозяина!
- Да, этот полукровка порой доставляет слишком много хлопот… По-моему, тебя опять обвели вокруг пальца.
Старик шутливо усмехнулся, вызвав этим очередной приступ ярости собеседника. В стену полетела ещё одна молния, и в зале стало светлее.
- И почему Высшие запретили вредить этому клятому отпрыску поганого рода?! Подумаешь – последний! Сколько рас и народов исчезло с лица земли прежде, и никто не заботился о сохранении рода! А нынче этот Странник как заноза в моей заднице покоя не даёт!
- Успокойся, друг мой. В конце концов это всего лишь смертные. А мы помним ещё то время, когда их не было даже в замысле. Мы – выходцы из Внешнего Мира! Для них мы тоже, чем Единый был для нас!
Фигура в капюшоне яростно ударила кулаком по золотому канделябру, раскрошив его вдребезги.
- О-о! Не напоминай мне о тех днях, когда мы, дети Единого, жили в том прекрасном мире, наслаждались его красотами, растили своих детей… и потом уничтожили его!
- Да, ты прав, придадим забвению ушедшее навсегда… Но оставь ты в покое этих слабых смертных. Если когда-нибудь они и приблизятся к нам, то произойдёт это очень не скоро, даже по нашим меркам. Я вообще не думаю, что они способны стать сильнее нас.
Фигура в капюшоне, успокаиваясь, вновь опустилась на трон.
- Да. Но ты забываешь, что им не нужно становиться сильнее. Чтобы уничтожить мир вполне достаточно и меньшей силы… И люди… мы до сих пор не знаем их предела. Люди – эти ничтожнейшие из смертных – вот кто беспокоит меня. Наших предков сотворил Единый, мы сами дали жизнь новым созданиям! А люди? Они появились сами! Заглядывая в прошлое, я нахожу время, когда их ещё не было, но того момента когда они возникли, отыскать не могу! Даже мы, всемогущие и всесильные, явились из другого мира! А откуда пришли они?
 


Незнакомец из сна

Ланс оглянулась по сторонам. Она находилась в каком-то мрачном и пустынном месте, напоминающем огромную залу не то дворца, не то подземелья. Странница была уверена, что находится под землёй, однако пол здесь был таким ровным и гладким, как будто бы выложен из цельного камня. Несмотря на окружающую темноту и полное отсутствие каких-либо источников света, она прекрасно видела, или, скорее, ощущала окружающее. По крайней мере ей не составило особого труда подняться и пойти вперёд, не испытывая при этом обычной в сплошном мраке неустойчивости.
Нужно найти спутников, думала Пройдоха, но где их искать? Последнее, что она помнила – они втроём приклеены к стене подземелья липкой слизью, вокруг не видать ничего… Но Джеоф и Олвин были живы. Парень даже вроде пытался зажечь свет…
Зал, где она находилась, пронизало низкое гудение, не различимое обычным слухом… Это… Конечно! Это же такая знакомая вибрация ню, о которой странница уже давно прекратила и думать. Оказавшись в Британии, она лишилась возможности творить волшбу, хотя до сих пор не понимала, почему. Вроде бы ню вовсе не оставила её, все образы она помнила так чётко, будто узнала их только вчера. Принципы тех несложных заклятий, которым её обучали, отложились в памяти Ланс надёжно и крепко, не стёрся ни один из них. Но что-то постоянно мешало ей. Чей-то невидимый взор останавливал сбежавшую принцессу всякий раз, когда она пыталась прибегнуть к помощи чар. И даже не сознанием, а скорее внутренним чутьём она понимала, что любая её волшба может привести к весьма плачевным последствиям.
Внезапно странница остановилась. Что-то было не так, что-то, не поддающееся никакому описанию тревожило её сердце. И в то же время это было чем-то знакомым, только Ланс никак не могла вспомнить, чем именно.
Осторожно, шаг за шагом, златоволосая красавица двинулась дальше. Чувство тревоги быстро усиливалось и едва ли не заставляло кричать.
Ланс ощутила на себе чей-то взор. Невидимые глаза смотрели на неё в упор и не видели её. Странница поняла, что её не заметили, и поспешила прильнуть к полу, не в силах дальше стоять под этим ищущим взглядом. Неизвестный наблюдатель ждал. Ждал молча и терпеливо. Ланс казалось, что она слышит его тяжёлое, жаркое дыхание… Он выдыхает Тьму! Из его незримых бестелесных ноздрей, изо рта и даже с поверхности кожи струится чёрная, непроглядная, абсолютная Тьма!
Пройдохе стало страшно, так страшно, как никогда прежде не было. Или было? Да, кажется было, один только раз… То же существо… Теперь она вспомнила! Та же жуткая тварь смотрела на неё вот таким же взглядом, смотрела и не видела… Почему она забыла об этом, обычно такие вещи не забываются.
Хотелось вжаться в пол так крепко, как это только возможно, что бы скрыться от этого нестерпимого взгляда. И в то же время настойчиво выползало из глубины сознания другое желание – встать в полный рост и крикнуть ему: «я здесь, покажись, наконец! Кто ты? Выйди, прояви себя! Зачем ты преследуешь меня?».
Но златовласка понимала, что если она выдаст себя, придёт конец. Конец всему, даже не жизни, а тому, что стоит за её гранью. Самому её бессмертному существованию.
Становилось невыносимо жутко. В памяти всплыли картины прошлого: ну конечно, в прошлый раз это существо заметило её! Заметило на краткое мгновение, один лишь миг, когда беглянка спасалась из поместья Разгона в Полуденном Лесу… Ну да, задание сидов, орды мертвецов, идущих по следу… Тогда она пыталась воспользоваться ню…
И лишь в последний момент погасила чары! Нечто, выползшее из темноты, тут же потеряло её. Страннице удалось укрыться от его кошмарного взора и уже почти настигшей её жуткой костлявой длани, стремившейся вырвать её душу из бренного тела.
Значит, это по его вине она не может колдовать! Всякий раз, когда Ланс пытается прибегнуть к волшбе, это порождение Тьмы подходит близко и ищет её своим взором, в надежде, что она обнаружит себя. Вот почему что-то в глубине сознания сдерживало её от чар…
Существо продолжало искать. Оно отвело взгляд от златовласки и пристально разглядывало залу. Странно, что оно не заметило её, но, возможно, эта тварь способна видеть лишь ню. Видеть, и поглощать её… И души тех, кто рискнул к ней обратиться. Кто он, почему преследует её. Потому что она не принадлежит этой земле? Или нет? Местные обитатели свободно пользовались ню, так почему же она не может?
Ланс решила, что пора положить этому конец. Она встала, гордо расправив плечи, подняла глаза вверх, где скрывалось то нечто, которое искало её, и громко крикнула:
- Эй ты! Кто бы ты ни был, я не позволю тебе более преследовать меня! Выходи, сразимся в поединке!
Тварь наверху оживилась, дыхание её стало чаще и от того ещё более кошмарно, невидимые глаза вновь уставились на Ланс и губы растянулись в кривой усмешке. Дрожащая от страха красавица не видела всего этого, но каким-то образом чувствовала, так чётко, будто стояла со своим преследователем лицом к лицу в ярко освещённой комнате.
- Сюда-а-а, - хрипло прошипело существо, - Иди-и сюда-а-а…
Но он не видел жертву, как ни старался. Как будто она была прозрачной и жуткий взор проникал сквозь неё.
Не долго думая, Ланс метнула огненный шар. Не целясь и ничуть не задумываясь над тем, причинит ли он какой-либо вред неизвестному преследователю или нет, просто метнула здоровенный, пылающий шар пламени в пустоту над головой.
Существо впилось в неё пустыми глазницами (только теперь странница поняла, что никаких глаз у него и в помине не было), но тем не менее продолжало смотреть сквозь неё. Будто бы невидимый щит закрывал её от взора таинственной твари.
Пройдоха неуверенно бросила ещё один огненный шар. Получилось очень смешно и нелепо, учитель наверняка отбранил бы её за такое невежество с чарами, но, тем не менее, маленький пламенный калачик устремился ввысь и вновь, столкнувшись с незримой преградой, рассыпался в прах.
Тёмная тварь почуяла добычу, но почему-то никак не могла её увидеть. Она принялась нюхать окружающую пустоту, стараясь поймать запах наглой девчонки, но все попытки чудовища не увенчались успехом.
Ланс вновь почувствовала уже почти забытую ню, струёй растёкшуюся по её жилам. Собрав всю свою волю в кулак, златовласка со всей яростью ударила туда, где, как она предполагала, находится ищущее её существо. Огромный пламенный кулак, набирая скорость, рвался вперёд. Тварь уже, похоже, заметила её, и воздух переполнили эманации её восторга, смешанного с неутолимой злобой.
Испуганная принцесса ощутила, как сильно, с каким неимоверным предвкушением существо жаждет её смерти. Оно, казалось, вытягивало из неё жизнь тонкими ниточками, питалось одновременно её отвагой и страхом, усиливая и то и другое. Медленно к златовласой красавице потянулась кривая когтистая лапа…
И в этот момент пущенное ею пламя врезалось в физиономию твари. Вернее, в саму тварь, ибо странница не могла точно сказать, выглядел ли её преследователь как человек, или просто она представляла его таким. Ведь в кромешной тьме она ничего не видела, а, скорее, чувствовала.
Но огненный кулак, несомненно, настиг свою цель. Даже если тварь и была бестелесной, пламя врезалось в скопление чужой, злой ню, заставив её содрогнуться в ужасе. Ланс ощутила прилив волны страха. Не её, а той твари. Страх поглотил всё вокруг, но Пройдоха испытывала в этот миг только неописуемое торжество.
- Ага, нашлась на тебя управа, зорново отродье!
Но, как бы расхрабрившаяся красавица того не хотела, её пламя не смогло уничтожить тварь. Или хотя бы серьёзно ранить её. Через несколько мгновений зависшая над её головой тёмная сущность вновь собралась воедино и Ланс услышала отвратительный издевательский хохот.
- Ха-а! Сюда-а-а! Иди-и сюда-а-а!
Огромная костлявая лапа вновь потянулась к страннице. Из головы напрочь вылетели все чары. Ланс охватило оцепенение, она могла только недвижно стоять и смотреть, как со всех сторон уверенно надвигается смерть.
Но гибельные объятия жуткого существа так и не смогли сомкнуться. Сжимающаяся вокруг неё чёрная воля внезапно столкнулась с неодолимой преградой. Тварь удивлённо воскликнула и вновь попыталась дотянуться до перепуганной жертвы костлявой лапой. Но невидимый щит уверенно сдержал и эту попытку, а за ней и третью.
Тогда существо разразилось свирепым криком безумной ярости. Торжество сменилось горьким разочарованием. Тварь принялась озлобленно бросаться на незримую преграду, тщась дотянуться до своей добычи, но Ланс как будто бы была накрыта стеклянным колпаком – всё видела, или, вернее, чувствовала, но была неуязвима для своего палача.
Осмелев, златовласка попыталась швырнуть ещё один сгусток пламени, но уже готовые чары погасил чей-то мягкий, но властный голос.
- Не расходуй силы зря. Ты не сможешь причинить вреда Стражу.
Говоривший казался очень усталым и неимоверно старым. Вернее сказать – древним, ибо обладатель голоса был далеко не стар, хотя земля носила его уже не одну массу лет.
- Здесь он не дотянется до тебя, - неизвестный приблизился, и только тут Ланс заметила, что он облачён в сияющее белое одеяние.
- Кто ты? Где мы находимся? Что это за тварь наверху? И почему я всё вижу, хотя мои глаза закрыты?
Человек в белом подошёл ближе. Его лицо нельзя было назвать ни старым ни юным – зрелый мужчина, средних лет, с едва пробившейся проседью в густых смолисто-чёрных волосах. Ясные, небесно-голубые, как и у Ланс, глаза. Обветренные, слегка потрескавшиеся губы, которые медленно, как бы безразлично произнесли:
- Слишком много вопросов. Излишнее любопытство зачастую оборачивается гибелью, - незнакомец немного помедлил и продолжил, - Ладно, давай по порядку. Кто я – тебе знать не положено, да и нет надобности. Я просто есть и это обстоятельство продлило тебе жизнь…
Тварь на верху злобно рявкнула, вновь безрезультатно попытавшись пробить незримый купол.
- Где мы находимся? Что ж, я отвечу тебе. Я нахожусь очень далеко от тебя. Где именно – не имеет значения, тебе это место не известно. А ты, дорогая, сидишь в подземелье, приклеена к стене слизистой мерзостью. Но, думаю, находиться там тебе осталось недолго, - незнакомец усмехнулся, хотя его глаза оставались такими же холодно-равнодушными, - Почему ты видишь? Ты не видишь, ты знаешь. Это же твой сон – здесь тебе не нужны глаза, чтобы видеть…
- Постой-постой… Ты говоришь – я в подземелье? Но где тогда мои друзья? И почему здесь так просторно?
- Эх… Девочка, ты не поняла. В этот момент ты висишь на стене без сознания, а это место… оно существует только в твоём воображении. И когда ты очнёшься, оно исчезнет, будто его вовсе и не было. Если очнёшься…
Ланс начинала понимать всё меньше и меньше. Если она действительно спит, то что в её сне делает этот человек. Присутствие бесплотной твари ещё можно объяснить ночным кошмаром, но этот незнакомец, вроде бы, вовсе не был плодом её воображения. К тому же, всё казалось таким реальным.
- Ты права, я – не твоя фантазия. Я существую, хотя не здесь и, возможно, даже не в этом времени. Сон – это вовсе не сплошное воображение, как бы многим ни хотелось так считать. Порою люди умирают во сне, порой приходят друг к другу, порой сами убивают других. Сон – так же материален, как и реальный мир, вот только он не постоянен и существует лишь краткое время, пока его создатель спит. И, кстати, Страж так же не является твоей собственной выдумкой. Он нечто вроде заразы, паразитирующей сны, питающейся страхами и тревогами спящего. Хотя создан он был вовсе не для этого, а такая жизнь – лишь способ его существования. Думаю, если все мыслящие существа одновременно будут бодрствовать, Страж исчезнет, уйдёт в никуда, так как ему просто некуда будет вселиться…
- Но что ему нужно?
Незнакомец устало покачал головой.
- Ты можешь не перебивать? Всё-таки это я делаю тебе одолжение, рассказывая о таких простых вещах, которые постоянно у тебя под носом, но ты их не видишь, - под упрекающим взором златовласка виновато опустила глаза, - Вот, так-то лучше. Как я уже говорил, Страж питается кошмарами, но в твоём случае он исполняет свои прямые обязанности. Его создали те, кого здесь называют Высшими. Он отслеживает всплески ню и уничтожает… уничтожает некоторых нюдеев. Думаю, ты сама прекрасно знаешь, почему он преследует именно тебя…
- Это потому, что я не принадлежу этому миру?
- Какая проницательность! Ты что, думала, можешь безнаказанно вторгаться в чужие владения, да ещё и вовсю колдовать? Вообще-то, тебя должны были перехватить сразу, как только ты объявилась. Но Высшие не предполагали, что кто-то может проникнуть в Британию без помощи чар. Поэтому ты до сих пор жива. Но стоит тебе бросить хотя бы самое слабенькое заклятие,  жить тебе останется мгновения. Стража невозможно одолеть в поединке. Он бестелесен и даже нереален. Он существует только во сне и в реальность проникает лишь тогда, когда требуется забрать очередную жертву. Так что, советую тебе забыть о любой ворожбе и стать обычным человеком, лишённым всякого нюдейского дара.
- Но почему, если этот Страж так всесилен, он не убил меня нынче? Я уже сталкивалась с ним прежде, но тогда… смогла погасить заклятие. А теперь я трижды ударила его огнём, но он, как видишь, только злится и свирепствует.
- Эх, девочка, всё-то тебе объяснять надо! Неужто не понимаешь – раз я здесь, значит по моей милости эта тварь тебя не трогает! Неужто трудно сообразить? Хотя, признаться, спасать тебя в мои планы не входило. Вообще, мне не до того, что бы кого-то спасать, но так уж заведено, что всякий, кто попал в мои владения, будет защищён и от Стража и от Высших и от прочих охотников за душами. Такова моя судьба, и я над нею не властен.
- Постой-ка… Это же мой сон!
- Верно. Сон твой, а владения мои. Только не надо считать меня Повелителем Снов, или как там это у вас зовётся. Я не буду объяснять тебе устройство реальности и под-реальности, усвой лишь одно – весьма важно, где ты уснула. Подземелье защищено, как и многие другие места в Британии, да и иных землях. Так устроен мир, и ничего с этим поделать нельзя. Ты уснула в моих владениях, а значит имеешь право на мою защиту, хотя мне совершенно не в досуг заботиться о каждом оплошавшем пришельце. Но учти – в другой раз тебя не будет окружать такой вот щит и за свою глупость придётся расплачиваться самой.
Страж вновь злобно взревел. Его жуткий вопль, переполненный ужасающе лютой ненавистью и свирепостью продрал странницу дрожью.
- Да-а… Странно это всё… И что мне делать?
- Во-первых, впредь не используй ню. Нигде и ни при каких обстоятельствах. Расплата настигнет мгновенно. Во-вторых, от Стража ты защищена, только пока спишь. Подземелье недоступно для Высших, но Страж бессилен лишь в моих владениях. Когда ты проснёшься, он потеряет твой след… но первая вспышка ню… В общем, ты меня поняла. Так что не терзай себя напрасными надеждами. И в-третьих – постарайся не распространяться на тему нашего знакомства. Хотя, ты, наверняка, всё забудешь, мне не хотелось бы обретать зряшную известность.
- Зачем ты мне помогаешь?
- Хм, скажем, ты меня заинтересовала. Обычно прорваться пытались высокоучёные чародеи и кудесники, но ты резко отличаешься от них, наверное, потому и смогла выжить. Я мог вовсе и не приходить – купол успешно работает без моего вмешательства. Но мне было забавно на тебя взглянуть. К тому же, лучше объяснить тебе всё, что бы ты впредь не повторяла ошибки и не тревожила мой покой.
Костлявые лапы вверху яростно скреблись о незримый купол. Пустые глазницы так и жгли странницу своим мертвецким взглядом.
- Нет, этот тип мне определённо не нравится! – воскликнул незнакомец, - Сегодня я задержу его в твоём сне, когда ты проснёшься. Это его не убьёт, но задаст изрядного трёпа!
- Стой! Однажды нескольким врангам я подпалила шкуры молниями… Почему Страж не выполз и не убил меня тогда?
- Хм… ты подпалила, говоришь? Не стоит со мной лукавить, мне известно гораздо больше, чем ты думаешь.
- Да, чары не были моими, но срывались-то они с моих рук. Если этот Страж так прекрасно чувствует ню, почему он не смог меня обнаружить при таком сильном всплеске?
- А ты соображаешь. Большинство людей бы не задумались об этом на твоём месте, - поджатые губы незнакомца растянулись в улыбке, - Да, ты права, Стражу вовсе не обязательно, чтобы колдовала именно ты. Чужое заклятие, прикреплённое к тебе, так же привлечёт его. Но он прекрасно распознаёт силу Высших и даже не станет обращать на неё внимания. Только не вздумай к ним обращаться, он успеет проглотить тебя раньше, чем ты закончишь молитву. Ведь это тоже возмущение пластов реальности, и Страж непременно среагирует.
Незнакомец сердито взглянул вверх, туда, где бесновалась незримая тварь, и её яростный вой резко сменился сперва криком боли, потом жалостным скулежом.
- А что…
- Слушай, ты задаёшь слишком много вопросов. На сегодня мне уже хватит болтать.
- Я только хотела спросить, если я произнесу заклятие здесь, оно будет действовать в реальности?
- Естественно! Это же первое правило… Эй, что ты задумала?
- Нам нужен свет. А раз я пока под твоей защитой…
- Не смей! Заклятие света постоянно нужно поддерживать. Страж обнаружит тебя мгновенно.
Некоторое время незнакомец и лукавая Пройдоха смотрели друг другу в глаза. Всё-таки он не был таким равнодушным, каким хотел казаться. Даже если всё, что он рассказал – правда, не похоже, что бы загадочный владелец снов был абсолютно безразличен к чужеземке. У него был какой-то свой интерес, но какой? Это оставалось загадкой.
- Ясно, ты знаешь, что делать. Не могу не признать – голова у тебя работает. Ну давай, молись, пока он не может причинить тебе вреда. Только не вздумай повторять это снова. Как я уже сказал, молитва тоже тебя обнаружит.
И златовласка запела. Слова древнего мелодичного языка срывались с её губ легко и свободно, словно Ланс повторяла их каждое утро. Порой в нём чувствовалась мольба, порой восхищение, а иногда даже проскальзывала нотка детской обиды, с которой маленький ребёнок приходит к отцу, когда его побил соседский мальчишка. Негромко нараспев она повторяла молитву, когда-то давно вложенную в её голову искренне верующей бабушкой. Чужестранка уже не сомневалась, что местные Высшие были сродни знакомым её миру Айдарам, а один из них даже был известен обоим мирам.
Незнакомец незаметно исчез, огромная зала начала таять и расплываться. Темнота, та неправильная, необычная Темнота, в которой было светло, как днём и которую можно было потрогать, сменялась обычной непроглядной и нематериальной тьмой подземелья. Где-то в отдалении застонал Страж, запертый в ловушке распадающегося сна. А странница всё шептала и шептала слова молитвы, боясь опоздать и не закончить её до окончательного пробуждения.

- Эр ла гуара! Эр ла ниго! Хэй оун Гян Митра!
  Эр ла гуара! Си торо ви гонго, Гян Митра!
  Ас нуйо арадо, ас нуйо виегра, си торо ви гонго, Гян Митра!
  Эр ла гуара! Эр ла ниго! Хэй оун Гян Митра!

Ланс очнулась. Казалось неестественным, что она смогла осмыслить собственное пробуждение – обычно оно происходит вне сознания, люди забываются во сне и просыпаются уже в реальном мире. Златовласке же посчастливилось сознательно перешагнуть тот порог между сном и явью и испытать небывалые ощущения в миг, когда душа возвращается в родное тело. Но незнакомец был прав – Ланс тут же обо всём забыла, осталась только крепкая уверенность в том, что нельзя использовать ню, иначе – верная смерть. И ещё смутные воспоминания небесно-голубых глаз на хмуром лице и кошмарных костлявых лап. Но странница тут же отбросила это, как обычный дурной сон и вспомнила о друзьях.
Они висели рядом, приклеенные к стене всё той же мерзкой слизью. И, как ни странно, Ланс прекрасно видела их, невзирая на окружающую тьму.

* * * * * * * * *

Тихая-тихая ночь. Ни щебета птиц, ни крика зверей, ни, тем паче, людских голосов. Только слабый шелест травы, тревожимой осторожным ветром. Матовый диск Еверс скрылся за чёрными тучами, так некстати окутавшими ночной небосклон плотным одеялом. Даже воздух, свежий, прохладный воздух края Ю наполнился тревогой, предчувствуя что-то странное, а может даже и страшное.
По широкой наезженной дороге уверенно шагали трое путников, нагло нарушая окружающий покой своей поступью. Редко кого можно встретить в этой части Королевского Тракта в такое время, поэтому странники шли бодро, не опасаясь столкнуться с неведомым недругом. Опасны стали эти места, опасны для случайного прохожего, но те, кто шагал по ним ныне, шли открыто, не таясь и не страшась привлечь чьёго-либо злого внимания. Худенькая, среднего роста девушка, облачённая в поношенную дорожную хламиду с капюшоном, скрывающим лицо, видимо возглавляла отряд. Двое её спутников – сильные мужчины в крепких стальных кольчугах и длинными мечами на перевязи – весело перешучивались, твёрдо ступая рядом с ней, но тут же смолкали, стоило девушке поднять руку.
Иногда она останавливалась и прислушивалась к ночной темноте и, ничего не почуяв, продолжала двигаться дальше, опираясь на деревянный посох с резным набалдашником в виде кленового листа.
Внезапно вдали ухнул филин, и все трое тут же насторожились. Ничего странного не было в крике ночной птицы, но девушка в капюшоне давно принимала всякое тревожное событие, как знак, предупреждение ей. Недаром она была послушницей друидов, да не какой-нибудь сторонней ученицей, а полноправной посвящённой. Девушка умела и знала многое, конечно, не вровень старшим, и уж тем паче не тягалась с урождёнными друидами, но всё же её знаний хватало на то, чтобы отличить крик охотящейся птицы от возгласа спугнутой. И только что кричал именно потревоженный кем-то филин, а значит, нужно готовиться к встрече.
Вскоре за спиной троих странников послышался топот копыт. Кто-то стремительно нагонял отряд девушки-друида, притом ничуть не таясь. Значит либо это друг, либо слишком самоуверенный враг – иначе быть не могло. Слишком важную миссию несла юная послушница, чтобы поверить в случайную встречу на дороге.
Топот приближался, и хотя кругом царила непроглядная тьма, девушка уже могла различить тренированным взглядом нагоняющий её отряд всадников. Одна за другой из темноты ночи показались восемь облачённых в чёрное фигур. Молодая послушница друидов и оба её спутника уже давно остановились, не пытаясь скрыться. Восемь противников – не так много, чтобы показывать им спину, спасаясь бегством.
Новоприбывшие быстро взяли маленький отряд в окружение, а один из них, видимо главный, спешился и подошёл к девушке, освещённой светом горящего в руке факела.
- У вас есть то, что нам нужно, - не церемонясь, начал воин, - И вам лучше отдать это нам по-доброму.
- Кто вы? – ответила она, не поднимая головы, чтобы лицо оставалось сокрыто капюшоном, - Что именно вам от нас нужно?
- Я Алшид, посланник воли сэра Келкесто, первого человека всего края Ю! – ответил незнакомец.
- Лжёшь, собака! – не сдержался один из спутников девушки, - Первый человек в Ю – это его правительница, всеславная леди Диана Ариадна, наследная владычица замка Ариадэн и всех земель края! А твой господин – жалкая крыса, скрывающаяся по подвалам и подворотням от праведного гнева госпожи!
В ответ раздался скрежет до отказа натянутой тетивы, затем второй, третей – и постепенно все семеро взяли на прицел нерадивого спутника девушки, ожидая только приказа командира.
- С каких это пор этот проходимец стал титуловаться почётным рыцарским званием?
- Не твоё дело, соплячка, - проворчал Алшид, - Просто отдай мне бумагу, и мы никого не будем убивать. Даже тебя, наглец, посмевший оскорбить нашего атамана!
Спутник девушки хотел что-то возразить, но та молча подняла руку, велев заткнуться и не вмешиваться обоим охранникам.
- Моё имя Яна, я посвящённый друид леди Ариадны, а так же посланник её воли. Да будет тебе известно, нечестивый, что я исполняю веление правительницы, и мне даровано право поступать по своему усмотрению с каждым, кто встанет на моём пути! Поэтому исчезни немедленно и забери своих оборванцев, пока я не разозлилась и не решила воспользоваться этим правом!
В ответ раздался только дружный хохот людей Келкесто, а их командир, с трудом сдерживая смех, произнёс:
- Соплячка вздумала грозить воинам? Хочешь поиграть, малявка? Ну давай поиграем! Взять их!
В тот же миг оба спутника Яны выхватили мечи и ринулись в атаку. Мигом сбив из седел двоих, охранники перерезали им глотки и бросились на следующих. Но те уже не дремали. Разом пропели стрелы, две даже достигли цели, но со звоном отскочили от добротных кольчуг. В дело пошли клинки и копья, бойцы Алшида закружили вокруг защитников девушки, пытаясь достать их с коней, а сам командир предусмотрительно отошёл в сторонку, не ввязываясь до времени в драку. Однако всё равно поспешил обнажить меч.
Яна тоже бездействовала, ожидая, что её спутники справятся сами. Она замерла, опершись на посох, всё так же не поднимая головы и молча смотрела куда-то сквозь всё и вся.
Конники уже развернулись и стремительным галопом неслись на занявших боевую позицию воинов. И вдруг изобилие трав, копошащихся под ночным ветерком на обочине дороги, зашевелилось, задвигалось и бросилось под копыта лошадей, стремительно оплетая их стеблями, корнями и листьями. Хвощ, подорожник, ромашка, крапива и прочие представители вольной полевой жизни, словно обретя собственный разум устремились на помощь девушке и её защитникам. А под капюшоном только мелькнула довольная белозубая улыбка.
Кони разом споткнулись, сбрасывая своих седоков, дико заржали, падая на землю, и исчезли, поглощённые взбушевавшимся зелёным ковром растений.
Спутники Яны тоже не дремали. Не успели сброшенные всадники слегка приподняться, как на них уже обрушился шквал ударов, одного за другим отправляющих нерадивых воителей к праотцам. Хотя и они не первый раз были в бою и знали с какого конца за меч браться, всеобщая сумятица и стремительно опутывающие дружинников Алшида растения, управляемые волей друиды, разом лишили её противников преимущества в численности. И уже спустя несколько стремительных мгновений, все, как один были перебиты, и только один из защитников Яны зажимал окровавленной ладонью неглубокую рану в боку.
Все, кроме самого Алшида.
- Ну что, соплячка, поиграли и хватит, - злобно хмыкнул тот, неторопливой походкой приближаясь к девушке, - Посмотрим, так ли хорошо тебя учили твои друиды!
Путь ему тут же преградили оба спутника Яны, но Алшид, даже не задерживая на них внимания, резко взмахнул мечом снизу вверх, рассекая горло одному, круговым движением кисти развернул клинок, обрушивая его на шею второго, и без остановки той же мягкой кошачьей походкой двинулся дальше, мимо рухнувших замертво тел.
Даже сквозь капюшон, укрывающий голову друиды, можно было почувствовать охватившее её напряжение. Она вся как будто бы сжалась и затряслась от страха. И было отчего – заклинание оказалось бессильно против самого Алшида. Обезумевшие растения почему-то отказывались трогать его, впервые за всю её недолгую жизнь отказав Яне. Она стремительно начала пассировать руками, резко и отрывисто нашёптывая какие-то заговоры. Но, когда вырвавшиеся из земли корни растений устремились к здоровенному воину, тот лишь криво ухмыльнулся и отмахнулся мечом, рассыпая в прах чары девушки.
- Что, малявка, - ухмыльнулся Алшид, - Есть ещё какие фокусы в запасе?
Угрожающе подняв меч медленно, словно крадущийся к добыче хищник, командир бойцов Келкесто двинулся на сжавшуюся в страхе девушку. Оба её спутника уже лежали мёртвые в луже собственной крови, и совершенно некому было защитить её от сильного, да ещё и не поддающегося единственному оружию Яны – заклинаниям – воина. Её прекрасные глаза цвета морской волны с неподдельным ужасом взирали из-под капюшона на приближающуюся смерть.
Неожиданно в густых зарослях на обочине дороги звонко пропела тетива и меткая белопёрая стрела с громким шлепком вонзилась Алшиду пониже спины. От его крика, наверняка, попрятались все окрестные филины и прочие ночные хищники. Тяжёлый клинок вырвался из рук обидчика Яны и рухнул наземь. Резким движением он попытался выдернуть глубоко увязшее древко, отчего завопил ещё громче, напрочь забыв о том, что он, как бывалый и сильный воин должен уметь переносить всякую боль.
А тем временем из придорожных кустов показались двое мужчин, оба темноволосые, оба в нехитрой походной одёжке, укрытой серыми плащами, и добротных кожаных сапогах. Один держал в руке небольшой тисовый лук, на тетиву которого уже была наложена следующая стрела, а другой медленной вращал тускло поблескивающий клинок, с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего здоровенному детине.
- А-а! Старый знакомый! – весело усмехнулся тот, который играл мечом, - Отчего-то я не удивлён встрече.
Лицо Алшида перекосила гримаса отчаяния и злобы. Он стал похож на загнанного в ловушку зверя, понимающего, что жить ему осталось всего несколько мгновений. Разом исчезла вся спесь, взгляд потускнел и вцепился в клинок неожиданного спасителя Яны.
- Откуда ты взялся, зорн тебя дери!
- Оттуда же, откуда и ты, приятель…Хе-хе…А ты думал – я уже гуляю по Долине Скорби?
- С удовольствием бы тебя туда отправил! – процедил Алшид сквозь зубы, поднимая клинок с земли.
- Так что ж тебе мешает? – в глазах незнакомца замерцал странноватый блеск, внезапно они налились каким-то неестественным холодом. Он был немного ниже противника и явно уступал ему в силе, но отчего-то казался намного опасней, - Вот он я, хочешь сразиться со мной?
- Догони сперва! – Резко воскликнул подельник Келкесто и, бросив меч на траву пустился наутёк, так быстро, будто за ним гнался сам зорн в телесном обличье, не обращая даже внимания на рану в мягком месте.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся незнакомец, поворачиваясь к спутнику, - А я-то прежде думал, что головорезы Келкесто не робкой дюжины! Всё-таки у нас ребята покрепче будут!
Незнакомец лёгким движением руки забросил клинок в подвязанные к спине ножны, его спутник перекинул через плечо лук и убрал в колчан так и не использованную стрелу, затем оба повернулись к девушке.
- Кто вы такие? Откуда здесь взялись?
- Э, э! – возмутился воин, - Могла бы сначала хоть поблагодарить – мы ж тебе жизнь спасли, как-никак!
- А, ну да, благодарствую, – отмахнулась Яна, - я бы сама с ним не справилась… И всё же – кто вы такие?
- Моё имя Ролгод, - представился лучник, выступая вперёд, - Я и мой спутник, доблестный Говард, держим путь из славного города Ю в не менее славный град Минок на Большой Совет земель Британии.
Названный Говардом, высокий статный мужчина, двух дюжин лет с четвертью, широко улыбнулся и протянул руку девушке. В его янтарных глазах играла задорная усмешка, но чуткий взгляд друиды различил в них ещё что-то непонятное и… страшное.
- Яна, - друида легко коснулась руки Говарда и тут же поспешила одёрнуть её обратно, - Я посланница воли леди Дианы Ариадны, великой правительницы края Ю. Владычица поручила мне отправиться на Совет и говорить там от её имени. Так почему же и вы собираетесь туда же?
- Видишь ли, девочка, - начал остроносый Ролгод тоном знатного сэра, говорящего с юной обольстительницей в каком-нибудь борделе, - Я и мой друг представляем волю лорда Аргата, единственного достойного говорить от имени славного города Ю и всех прилежащих земель, а потому присутствовать на Большом Совете должны именно мы, а не...
- А не какая-то соплячка, ты хотел сказать?! – побагровела Яна, - В Ю есть только один правитель – моя леди! А всякие душегубы, вроде Келкесто или вашего Аргата только и могут, что прятаться по притонам и свалкам. И, надеюсь, в скором времени правительница возьмётся за вас всерьёз – тогда никто вам не позавидует.
- Ой-ой-ой, какие грозные слова! – рассмеялся Ролгод, - Мы бы ещё поговорили с тобой об этом, но нам нужно спешить. Поэтому давай сюда бумагу и возвращайся домой, в свой преславный орден друидов, да попытайся в следующий раз не путешествовать по нашим опасным дорогам без серьёзной свиты.
- Отойди назад! – воскликнула девушка, сверля немного раскосыми глазами приближающегося Ролгода, - Иначе ты на собственной шкуре испытаешь, сколь велика сила друидов!
- Что ж ты тогда не продемонстрировала её храбрейшему Алшиду? – нимало не смущаясь, ухмыльнулся тот.
- Назад, я сказала! На Совете буду выступать я, а не какие-то разбойники, вроде вас или того же Алшида! Попробуешь приблизиться ещё на шаг – и тебе впредь вообще не придётся ходить! – в подтверждение её слов придорожные поросли травы резко выпрямились, ощетинились, подобно острым ножам, и угрожающе зашевелились.
Ролгод с усмешкой вскинул лук, взяв девушку на прицел, но его спутник жестом попросил его остановиться. Разочарованно вздохнув, воин опустил стрелу в колчан и повернулся к девушке спиной.
- Прости, девочка, - начал тем временем Говард, пытаясь скорчить дружелюбную гримасу на своём заострённом лице с довольно жёсткими чертами и слегка скошенным носом, - Мы не собирались на тебя нападать. Нам необходимо попасть на совет. Давай договоримся – пусть будет, как ты хочешь. Говорить будешь ты, скажешь всё, что велела твоя госпожа. За тобой остаётся право принимать решения. А мы хотим только послушать. Не забывай, мы ведь тоже жители славного Ю и хотим знать всё, что касается его судьбы …
- Да кто ты такой, что бы ставить мне условия, жалкий разбойник?!
- Потише, девочка, в тебе много спеси. Я пытаюсь договориться с тобой по-хорошему. Ты потеряла своих спутников, мы можем с успехом заменить их. Путь до Минока не близок и полон опасностей. Тебе нужен кто-то, кто поможет справиться с ними.
- Я друид! Зачем мне помощь каких-то воришек!
- Не сомневаюсь, что ты и сама в силах постоять за себя. Но тебе ведь тоже когда-то нужно спать. К тому же, там, где волшба бывает бессильна, зачастую поможет честная сталь. А мы с товарищем, могу заверить, бойцы не из последних. Хорошенько подумай – наша защита и помощь в пути в обмен всего лишь на право присутствовать на Совете. Бумага останется у тебя, поэтому мы всё равно ничего не сможем сказать без твоего дозволения. Ведь Совет примет только твоё слово.
- Ага, всё складно… Но как только я засну, вы прирежете меня, заберёте указ и быстренько смоетесь. Не-ет, так не пойдёт.
Круглые щёки посланницы залила краска праведного гнева.
- Зорн! – вмешался Ролгод, - До чего глупая девчонка! Если бы мы хотели тебя убить, уже бы это сделали! Или ты думаешь, я промахнусь по такой мишени с дюжины шагов?
- Остынь, Ролгод, - вновь осадил его Говард,- Он прав, конечно. Я не хочу твоей смерти, девочка. Но я понимаю, что ты не можешь верить нам на слово… Однако тебе придётся рискнуть. Я даю своё слово, слово вора, что ни я ни мой друг не попытаемся убить тебя или отобрать у тебя бумагу. И будем защищать тебя от любых опасностей на протяжении всего пути до славного Минока и обратно.
- Хм… Слово вора, - Яна начала сомневаться, - Я слышала, что шайка Аргата, хотя и низкие и подлые людишки, но слово своё держат крепко, сам атаман следит за этим и сурово наказывает отступников. Даже в высших кругах всем известно, что оно крепче стали… Что ж, хорошо. Я возьму вас с собой, но на трёх условиях.
- Каких?
- Во-первых, поможете мне похоронить спутников. Я, конечно, могу попросить землю раздвинуться и поглотить их, но они были храбрыми воинами и заслуживают достойных похорон со всеми почестями.
- Хорошо, что ещё?
Девушка откинула свой капюшон, под которым обнаружилось довольное милое юное личико, окутанное пышной россыпью каштановых волос, и пристально оглядела новых защитников.
- Второе – вы оба отвечаете за пропитание. Прежде мои спутники охотились, собирали грибы, травы и готовили. Теперь эта обязанность ляжет на вас.
- Ясно, - хмыкнул Ролгод, - знатные особы, сами ничего толком делать не умеют.
- Не ехидничай, - Яна поджала надутые губки, чем позабавила обоих воров, -  И третье – спать вы будете не ближе пяти шагов от меня, ясно?
Теперь усмехнулся Говард.
- Ладно, договорились. Хотя так нам сложнее будет защитить тебя, скажем, от  какой-нибудь подкравшейся змеи или другой ядовитой твари.
- Не беспокойся. Змеи меня не тронут. Не забывай, что я друид!
- Ладно, верю. Тогда по рукам?
- По рукам.
В ночи приглушённо ухнул филин.
 


Восстание в подземном царстве

- С возвращением! – улыбнулся Громила, - Что случилось?
Пройдоха нашла в себе силы улыбнуться в ответ.
Джеоф и Олвин с удивлением смотрели на спутницу. Юноша даже изумлённо раскрыл рот и, не стесняясь, таращился на неё во все глаза.
- Ого, как просветлело! – радостно воскликнула Ланс, - Олвин, дотянулся-таки до своего кинжала? Молодец, парень!
Молодой алхимик только отрицательно покачал головой. Кинжал всё так же оставался висеть на его поясе, и юноша так и не сумел прочесть заклятие. Но подземелье, тем не менее, озарялось ярким, почти дневным светом. И немудрено, что спутники с таким непониманием уставились на Ланс. Ведь чудное свечение шло от её головы…
Красивая молодая женщина с яркой золотистой, окутанной мягким призрачным сиянием копной волос, волнами стекающих к тонким плечам и дальше – к пояснице. Густая пышная чёлка, скрывающая узкий лобик, светившийся собственным полуденным светом. Небесно-голубые, чистой воды глаза, источающие лазурный блеск. Тонкие розовые губы, лучащиеся теплом, чуть приоткрыты, не скрывают ровного ряда ослепительно белых зубов. Стройная фигура, даже здесь, приклеенная к стене отвратительной мутного цвета слизью, не потеряла королевской осанки. Изящные когда-то бывшие белыми и нежными руки и ноги, теперь сильно обгоревшие в жарком лете и потёртые многочисленными мозолями и ссадинами. Немудрёная свободная одежда и дорожные сапоги обильно покрыты серой дорожной пылью. Если бы не последнее, здоровенный верзила Джеоф мог бы подумать, что перед ним не простая девчушка, а принцесса какой-нибудь отдалённой британской провинции. Хотя считать спутницу простой никто и не думал – простые женщины не умеют так драться голыми руками, да и головы у них не светятся.
- Если бы я встретил её впервые, мог бы поклясться, что она святая! – тихонько шепнул Олвин своему могучему другу.
- Да… ты прав, ты прав… - задумчиво пробормотал Джеоф, - Да и принцессы не бродят по дорогам в поисках приключений… Хотя, кто знает, кто знает…
Расспрашивать златовласку друзья ни о чём не стали. Надо будет – сама расскажет. Хотя, как оказалось, она сама ничего не помнит, или делает вид, что не помнит. Но, когда Ланс поняла, что сияние это исходит от неё, была удивлена не меньше спутников. Натужные потуги вспомнить, что произошло с ней в беспамятстве, привели лишь к головной боли.
- Как бы то ни было, свет у нас есть, - подвела итог Ланс, - теперь надо думать, как нам выбраться отсюда. Что-то мне эта липкая дрянь кажется слишком уж прочной.
- Возможно, я смогу порвать её, - ответил Джеоф, силясь разорвать путы слизи.
Но как верзила ни старался, вязкая слизь оказалась слишком прочной даже для его неимоверно мускулистых рук. Она свободно растягивалась во все стороны, но стоило человеку слегка ослабить давление, тут же стягивалась вновь, приковывая его к холодному камню. Оттянуть же слизистую массу достаточно далеко, чтобы воспользоваться чудом не выроненным из сжатой ладони мечом, тоже не представлялось возможным – хотя она и была очень подвижной, но в то же время и неимоверно крепкой, как стальная пружина.
- Да-а, самим нам явно не выбраться…
- А ты попроси его, - указал Олвин на вползающую в их пещерку огромную слизистую тушу, - возможно он с радостью согласится помочь!
Шутка юноши не возымела должного одобрения. Друзья понимали, что наконец-то и за ними явилась смерть…
Оно медленно приближалось. Люди с ума сходили от сознания собственного бессилия перед надвигающейся тварью. Неизвестно, могло ли чудовище видеть, но оно уверенно направилось к Ланс, возможно, привлечённое её ярким свечением…
Видимо, Высшие пока не желали их смерти. Неожиданно на помощь друзьям явились ещё одни загадочные обитатели мрачных подземелий.
Маленькие, по пояс людям, покрытые густым рыжим мехом живые комочки с коротенькими смешными ручками и ножками. На вид существа казались совершенно безобидными и только крепкие, не очень длинные копья в их ладошках слегка придавали им воинственный вид.
- Трог, трог, трог! – покрикивали существа своими тоненькими, но очень напыщенными голосами, окружая гигантского слизняка.
Чудовище будто бы чуяло опасность и ещё издали заметило приближение маленьких комочков шерсти. Несмотря на то, что с ним не смогли справиться трое значительно более крупных людей, чудище вовсе не считало новых противников безобидными. Потому что ещё до появления этих существ громадный слизняк как-то съежился и весь напрягся, готовясь к схватке.
Битва для «пушистиков», как их сразу же поименовали люди, обернулась весьма плачевно. Их щуплые тельца не выдерживали мощных ударов твари и лохматые комочки один за другим падали на пол, истекая кровью. Но оставшиеся в живых и не думали отступать, а только усиливали напор, стараясь достать тёмные пятна слизня, которые тот всё время швырял с одного места на другое, прекрасно понимая, что они уязвимы для немудрёного оружия «пушистиков».
Джеофу удалось-таки развернуть и упереть в стену клинок. Пользуясь им, как рычагом, верзила сумел освободиться от охватывающих его пут и бросился на помощь друзьям. Пока вокруг кипела жаркая схватка, здоровяк успел освободить Олвина и Ланс. И когда люди подоспели на подмогу лохматым коротышкам, слизняк уже лишился одного «глаза».
Вскоре Ланс ловким движением руки достала и второе буркало чудовища, вогнав в него свой неизменный «коготь».
Ослепшее чудище тут же затихло, прекратив все попытки сопротивления и добровольно отдав себя в руки торжествующих победителей.
Отплясав уморительный победный танец, «пушистики» шумной галдящей толпой окружили людей.
Ланс, уже почти забывшая, что яркий мерцающий свет исходил именно от её головы, удивлялась, почему она более других приковывает к себе внимание маленьких волосатых комочков. Они о чём-то оживлённо шептались, указывая на златовласку щуплыми пальчиками и порой дружно кричали: «Трог! Трог! Трог!».
Наконец, придя к дружному решению «пушистики» известным жестом предложили людям следовать за собой. Убедившись в согласии, лохматые коротышки радостно подхватили светящуюся красавицу на руки и с торжественными возгласами потащили её по одним лишь им знакомым переходам. Маленькие обитатели подземного мира оказались на удивление проворными, так что Олвину и Джеофу с трудом удавалось поспевать за ними. Однако, и о них «пушистики» тоже не забыли. Хотя их и не тащили на руках, несколько коротышек постоянно оглядывались, проверяя, не отстали ли люди. И если уж те слишком задерживались, вся процессия останавливалась, дожидаясь верзилу и юношу.
- Да, похоже, для них наша подруга стала чем-то вроде божества, - усмехнулся Джеоф, - Не каждый день им попадаются люди, да ещё и со светящимися головами.
Олвин лишь кратко усмехнулся. Ему было ведомо каким заклинанием Ланс вызвала это сияние. Вот только он не помнил, чтобы она читала молитву вслух. И клял себя, что сам не догадался обратиться за помощью к Высшим… хотя порой цена их поддержки может оказаться слишком высока. И это не давало юноше покоя.
Путешествие закончилось. «Пушистики» привели людей в своё подземное царство. О-о, что это было за диво! Такой красоты ни Джеофу, ни Олвину встречать прежде не доводилось. Округа полнилась холодным бледно-синим блеском растущих повсюду светящихся грибов. Всё вокруг сияло ярким великолепием драгоценных камней: опалов, изумрудов, рубинов, яхонтов, а так же малахитов, алмазов и яшмы. Огромную, выложенную мозаичными рисунками пещёру наполняли многочисленные изящные домики, любовно выдолбленные из цельного камня. Широкие ровные дорожки и тропинки, оплетавшие весь подземный город, были выложены где гранитом, а где белоснежным мрамором, и сходились на огромной площади, в центре, перед шикарным, поистине великолепным дворцом. Его высокие беломраморные стены украшали причудливые рисунки, выложенные агатом, лазуритом, аметистом и сапфиром. Кое-где виднелись тёмно-зелёные полупрозрачные хризалиды и невероятно редкие и ценные кристаллы айонфриста. Венчал это чудесное строение огромный золотой купол, весь испещрённый искусной резьбой, в центре которого сиял идеально круглый и гладкий, совершенной белизны камень, освещавший всю округу завораживающим холодным мерцанием.
Поражённые невиданной красотой подземного царства «пушистиков», друзья стояли и смотрели на него сверху, изумляясь мастерству народца, построившего это чудо. Но сопровождавшие их коротышки, гроссы раз наблюдавшие сию прекрасную картину, недовольно повизгивали, как бы предлагая странникам поторопиться и посмотреть на чудо-город изнутри.
Стражи, охранявшие выход из туннеля, бросили вниз длинные верёвочные лестницы, и процессия дружно начала спускаться к подземному граду лохматых малюток.
Оказавшись внизу, люди в сопровождении своих спасителей направились ко дворцу по одной из подземных улиц. Ещё во время спуска внимательный взгляд Джеофа успел заметить множество вооружённых «пушистиков», прятавшихся за большими серыми валунами, сваленными у верёвочных спусков к подземному городу. Здесь, внизу, укрывшихся стало совсем не видно, зато бросались в глаза снующие туда-сюда стражники, вооружённые небольшими дубинками.
Во дворце людей приняли очень радушно. Лохматые коротышки смотрели на них с неподдельным восхищением. Видимо, в их подземном царстве людей считали очень почётными гостями и едва ли не полубогами. Многие «пушистики» даже не замечали, как у них сами собой раскрывались рты, обнажая ровные ряды пожелтевших острых зубов. Друзья даже несколько удивились, обнаружив, что их спасители, забавные лохматые коротышки, оказались хищниками, хотя тут же сообразили, что в сыром и затхлом подземелье питаться, кроме как дичью, более и нечем.
Прошествовав по ослепительным залам дворца, торжественная процессия оказалась, наконец, в царской приёмной подземного народца. Такому великолепию мог бы позавидовать даже король Артур, не говоря уж о вождях мелких степных племён. Окружающий полумрак разгоняло сияние переливающихся всеми цветами драгоценных камней, не кое-как воткнутых в серый булыжник, а выложенных в изящные и необычайно правдоподобные гравюры, которыми были расписаны стены и высокие потолки залы. Утончённые золотые статуэтки, исписанные какими-то рунами, изобиловавшие самородками изумрудов, рубинов и сапфиров. Расписные мозаичные узоры, выложенные на гладком мраморном полу. Но самыми удивительными оказались крупные, размером в кулак, сопригалы, врезанные в искусные, тонкой работы канделябры. Сопригалы, как гласили легенды, были наделены необычной силой. В них волей Высших был заключён живой свет, разгоняющий мрак и озаряющий округу волшебным сиянием. Поговаривали даже, что сопригалы – осколки упавших когда-то давно с неба звёзд, однако подобные россказни ничем не оправдались. Но чем бы они ни были на самом деле, камни оставались крайне редкими и необычайно ценными для любых правителей любых земель. А за такой огромный, как тот, что освещал весь небольшой подземный город, вполне могли стереть с лица земли и целое королевство. Когда-то из-за них даже шли войны и множество жизней пало жертвой их великолепия. Но во времена Раздора все сопригалы, сиявшие во дворцах самых великих и могущественных правителей, куда-то исчезли. Одни были разрушены либо утоплены в глубоких морских пучинах, другие похитили жадные люди и нелюди, и с тех пор ни один из них не показывался на свет. Спустя многие лета с того давнего времени, ни один человек не видел этих камней, хотя слухи о них продолжали жить где-то между правдой и красивой сказкой. И вот, оказывается, чудо-камни сохранились в подземном царстве, сохранённые и ухоженные забавными коротышками.
Поистине необычайным и дивным народом оказались лохматые карлики. Построить такое великолепие в глубине исполненного опасностей подземелья, где за каждым углом таится смерть, и всякие твари поджидают удобного момента для нападения. Друзья невольно прониклись глубоким уважением к своим неожиданным спасителям. Даже подгорный народ, случись ему побывать в этом городе, дюжину раз мог бы обзавидоваться.
Кроме восседающего на величественном троне царя «пушистиков», отличавшегося от собратьев только хорошо упитанным брюхом, да золотым обручем на голове, зал наполняли дюжины две «придворных». И, что более всего удивило гостей подземелья, небольшого роста человечек, лохматый, давно не стриженный с густой, отросшей до пола бородой и в такой грязной и ободранной одежде, что люди поначалу приняли его за очень крупного «пушистика».
Путники не сомневались, что перед ними самый, что ни есть, настоящий, живой представитель подгорного народа.
- Великий Правитель желает вам всего наилучшего и с радостью привечает вас в своём королевстве! – с трудом выговаривая слова, обратился коротышка к людям.
- Ты у них за толмача? – спросила Пройдоха, и, получив согласный кивок, ответила, - Благодарим Его Величество за любезность, оказанную нам! Его воины спасли нам жизнь, мы весьма признательны им!
Ланс не знала, как подобает разговаривать с царём лохматого народца, поэтому начала в традиционной для людей форме. И не забыла добавить для толмача.
- Говори свободно, этот язык также родной и для нас.
- Это британский, - довольно нечётко пробубнил тот, затем, обратившись к правителю, произнёс, меняя интонацию, - Трог! Трог! Трог! Трог!
Люди уже привыкли, что «пушистики» обходились в общении довольно скромным разнообразием звуков. Хотя, для них, возможно, это слово заменяло целый язык, ведь каждый раз они произносили его разным тоном и протяжённостью. Но что-то в этом коротком бессмысленном для людей «Трог» насторожило Джеофа. Где-то ему уже доводилось слышать нечто подобное.
А между тем лохматый царь что-то ответил толмачу и тот перевёл:
- Правитель желает, что бы драгоценные гости остались до Праздника Великого Угощения. Его Величие восхитила Сияющая во Тьме, ибо её приход знаменует благополучные дни подданным Правителя.
- Что ж, а почему бы и нет. Мы устали с дороги и не отказались бы воспользоваться великодушным гостеприимством Его Величества, - на этот раз странница смотрела не на толмача, а на восседающего на троне пушистого карлика, не забывая сделать лёгкий поклон головой.
Толмач перевёл. Царёк, видимо от радости, соскочил с трона и весело запрыгал по залу, мурлыкая себе под нос не то какую-то песенку, не то просто бессвязную вереницу повторяющихся «Трог! Трог», а, может, и просто щебеча от радости. Наконец, успокоившись, он вернулся на трон, вновь принял царственный вид и обратился к гостям.
- Правитель рад, что вы почтили его своим согласием, - вновь перевёл толмач, - Он предлагает вам разместиться в его дворце, ибо наши дома слишком тесны для таких великих гостей.
Что крылось за словом «великие» - особый почёт или огромные для подземного народца размеры гостей - путники так и не поняли. Но, тем не менее, с удовольствием приняли предложение пожить в таком роскошном дворце. К тому же, любой из домиков подземного города действительно был для них слишком тесен.
О разнополости людей «пушистики», видимо, и не догадывались. Всех троих поселили в одной комнате, больше похожей на некрупную залу. О привычках и повадках людей маленькие подземные жители так же вряд ли имели хоть какое-либо представление, но, наверное по совету толмача, им постелили мягкие и удобные подстилки для сна, собранные из многочисленных шкурок подземных тварей. Некоторые из них жутко воняли, однако, сон на холодных камнях был бы ужаснее любого запаха. Особенно для Олвина, умудрившегося потерять тёплый плащ в нападении слизняков, и оставшегося в одной холщёвой рубахе с портками.
Сами лохматые коротышки вряд ли нуждались в тёплой постели - её с лихвой заменял толстый мех. Но, видимо, под их покровительством жило множество представителей подгорного народа, нуждавшихся, как и люди, в тепле. Страннице даже стало немного совестливо от того, что она, возможно, лишает любимой мягкой подстилки подданных великодушного подземного царя. Но совесть не долго мучила её, поскольку за долгое время путешествия Ланс успела найти для неё подходящее тёмное место.
Вечером (хотя, находясь под землёй трудно было утверждать, когда утро, а когда вечер, но друзья инстинктивно решили считать, что наступил именно вечер) тот же длиннобородый коротышка в грязных лохмотьях принёс угощение гостям города. Несмотря на малый рост, толмач, похоже, обладал дюжинной силой, поскольку без труда волок за собой широкий железный поднос с возлежавшей на нём студёнистой массой, величиной с доброго буйвола. Вот только она до отвращения напоминала заваленного в туннеле слизняка.
- Правитель посылает драгоценным гостям скромное угощение, - торжественно начал коротышка, явно не считавший угощение «скромным», - И желает вам счастливого отдыха! А так же приносит извинения за неудобства ваших покоев. Его народу не часто приходится встречать таких великих гостей…
- Хорошо, хорошо, мы поняли. Передай Его Величеству, что мы вполне довольны его гостеприимством и благодарим его за оказанные нам почести, - потом, указав на блюдо, Ланс добавила, - Что это?
- Туша убитого нашими доблестными воинами чудовища Средних Туннелей, - пожирая глазами мёртвого слизняка, ответил толмач.
- Поблагодари Его Величество за щедрый ужин, но скажи, что его угощение, к великому сожалению неприемлемо для нас, - Пройдоха обернулась к друзьям и спросила с явной иронией, - Или кто-нибудь желает отведать слизнячатинки?
Джеоф едва сдержался от смеха, но нашёл в себе силы ограничиться вполне серьёзным «Нет». Всё-таки, коротышке угощение явно нравилось, и не стоило оскорблять слугу гостеприимного хозяина. Как-никак, не было ничего страшного в том, что подземные жители питаются тем, что даёт окружающий их мир, как бы отвратно не казалось это людям с поверхности.
Олвин ухмыльнулся, ему-то уж точно не хотелось отведать вязкой тушки какого-то слизняка, который, к тому же, совсем недавно едва не сожрал его самого со всеми потрохами. Однако до толмача никак не могло дойти, что гости Правителя могут отказаться от такого знатного угощения, о котором большинство подданных подземного короля могли только мечтать.
- Вы отказываетесь от угощения? – переспросил он, - О-о, зря вы беспокоитесь! Наш город не обеднеет от того, что хорошо угостит таких драгоценных гостей!
Говоря «не обеднеет», коротышка был совершенно уверен в обратном.
- Не-ет, - засмеялась Ланс, - ты нас не так понял. Люди нашего племени не едят чудовищ Средних Туннелей.
- Да? – растерянно пробормотал толмач, - а что же тогда едят люди вашего племени?
- У вас, наверняка, нет ничего из того, чем питаемся мы. К счастью у нас есть небольшие запасы нашей пищи, хотя их и хватит ненадолго.
Она указала на свой дорожный мешок, чудом не потерявшийся после стольких приключений. Замечательный, всё-таки, человек придумал наплечные ремни.
- Но вы не можете отказаться! – не сдавался коротышка, - Великий Правитель может расстроиться от пренебрежения его гостеприимством!
- А давай сделаем так, - находчиво предложила Пройдоха, - Ты, я вижу, мечтаешь получить кусочек этого лакомства?
- О нет, я не достоин… - попытался оправдаться толмач, смущённый тем, что великанша разгадала его потаённые мысли.
- Можешь забрать себе всё.
- Правда? – коротышку охватили одновременно два чувства: бурный восторг и недоверие. Похоже, ему немногое перепадало из царской кормушки.
- Да, возьми это себе. Только при одном условии. Ты скажешь Правителю, что мы с удовольствием приняли его угощение. Нам не хотелось бы оскорблять наших великодушных спасителей.
При последних словах гостьи толмач как-то подозрительно хмыкнул. Однако тут же поспешил растянуться в улыбке и с торжественным выражением произнести:
- Хорошо, я так и скажу Правителю! Благодарю вас, моё племя сегодня ожидает сытный ужин. Я и мои собратья никогда не забудем вашей доброты!
Толмач, казалось, был на седьмом небе от радости. Джеоф даже подумал с отвращением, как же мало надо этой мелюзге для счастья. Хотя, быть может, «пушистики» кормили их крайне скупо.
Рассыпаясь в благодарных поклонах, коротышка поспешил удалиться и оставить троих друзей в обществе друг друга. Неплотно поужинав собственными припасами, уставшие путники улеглись спать.
За время путешествия друзья привыкли, что могучий Джеоф дрых беспробудным сном и, даже случись вдруг конец света, он бы и его умудрился проспать и даже ухом бы не повёл. Однако на самом деле спутники простоватого верзилы глубоко заблуждались. Ещё во время службы у короля Артура Джеоф отличался невероятной чуткостью, за что заслужил признание и зависть многих соратников. И, даже когда ему случалось засыпать на посту, мимо и комар не пролетал незамеченным.
На этот раз его чуткость-то и спасла друзей от верной гибели.
Джеоф проснулся от ощущения чужого присутствия поблизости. Ему показалось, что он услыхал лёгкое поскрипывание открывающейся двери и чьи-то едва различимые шаги.
Не выдавая себя, верзила с закрытыми глазами молча вслушивался в темноту. Волшебное сияние от головы Ланс, как назло, иссякло, и вокруг воцарился беспроглядный мрак. Немного погодя, Джеоф понял, что не ошибся – кто-то осторожно крался по комнате. Тихие, мелкие шажочки приближались к нему. Оказавшись в нескольких шагах от верзилы, неизвестный посетитель остановился. Его дыхание заметно участилось. Видимо, незваного гостя одолевало напряжение, возможно даже страх. Вскоре Джеоф услышал лязг вынимаемого из ножен клинка. Его рука инстинктивно легла на рукоять собственного меча.
«Неведомый гость пожаловал с оружием» - подумал верзила. Обычно он убивал таких непрошеных посетителей на месте. Но одно дело в Джеломе, где если кто-то прокрался в твой дом ночью, с клинком в руке – значит добра от него не жди. Но нынче, в незнакомом месте, настолько отличном от людского города, насколько вода отлична от камня, чтобы выжить, приходилось действовать необычно. И хотя ночной незнакомец вряд ли явился с добрыми намерениями, он мог оказаться полезен. Поэтому Громила решил, что разумней обезвредить и допросить его.
Джеоф открыл глаза. В окружающей темноте ничего не было видно на расстоянии мизинца, потому рассчитывать приходилось только на слух.
Вдруг, совсем близко, в шаге от него свистнуло, рассекая воздух, лезвие кинжала. Моментально, одним движением Джеоф размахнулся и рубанул мечом в сторону невидимого противника. Здоровяк едва сдержался, чтобы сократить прикинутое на слух расстояние удара, иначе неминуемо снёс бы незнакомцу голову, а заодно ещё пару частей тела. Однако верзила вовремя вспомнил, что не собирался убивать непрошеного посетителя.
Как и ожидал Джеоф, ночной гость успел отшатнуться, однако его выроненный клинок звякнул об пол где-то в сажени справа.
По счастью, незнакомцу, кажется, было неведомо, что человек не видит в кромешной тьме и собственного носа. Поэтому он даже не попытался атаковать вновь, или бежать, а испуганно закричал:
- Не убивай меня! Я сдаюсь!
Голос показался верзиле едва знакомым, хотя из всех, кого он знал, единственным мог оказаться здесь толмач-недоросток. Он выглядел таким нерешительным и запуганным, что вряд ли бы смог набраться духу…
И, всё же, это оказался именно он!
- Так-то ты нас благодаришь, приятель! – раздался где-то совсем близко голос Ланс. Странница, заслышав шум, тоже быстро проснулась и сразу же поняла, в чём дело.
- Клянусь, я лишь хотел помочь вам… - жалобно проверещал толмач.
- Лежать! – рявкнул Джеоф на ободранного коротышку, угрожающе махнув клинком в пустоту, - Только попытайся сбежать – мигом башку снесу!
Но коротышка, похоже, вовсе и не собирался никуда убегать. Он послушно рухнул на пол где-то совсем рядом и усердно запросил пощады.
- Заткнись, - зашипела на него Пройдоха, - у тебя нет сопригалов?
- Нет, нет, что ты! Я всего лишь бедный цвенг, откуда у меня могут быть Небесные Камни!
- Ну, есть что-то, чем вы пользуетесь, чтобы получить свет?
- Да, у меня есть мочёные кляши… Вот возьмите, - испуганно протянул толмач два светящихся холодной синевой гриба. Их сияние освещало едва-едва, но его вполне хватало, чтобы разглядеть подошедшего к ним и до сих пор молчавшего Олвина и испуганную физиономию скорчившегося на полу коротышки.
- Ну, теперь выкладывай, зачем ты хотел нас убить?
- Я хотел лишь помочь вам. Сделать так, чтобы вы умерли без мучений, ведь они будут убивать вас долго, каплю за каплей вытягивая из вас жизнь!
- Кто они?
- Как кто? Троги, конечно, - толмач явно был удивлён, что люди не понимают таких очевидных для него вещей.
- Троги? Клифорд нас предупреждал о них… И велел их опасаться.
- Конечно их надо бояться, - подтвердил цвенг, - Они самые беспощадные и кровожадные существа Под Землёй.
- Но чем могут нам угрожать в царстве наших друзей… - тут до Ланс начали доходить «очевидные вещи», - …постой! Они и есть троги?
- Да, это всякий знает! Не может быть, чтобы вы ничего не слышали о них!
- Клифорд сказал, что как только мы увидим их, сразу же узнаем.
- Ну конечно, - воскликнул Джеоф, сокрушительно хлопнув себя по лбу, - Они же всё время повторяют: «Трог! Трог! Трог!»! И как я, дубина, стоеросовая, сразу не догадался!
- Я думал, вы сразу поняли к кому попали, - простодушно произнёс толмач, - Вы что, Сверху что ли свалились?
- Да, мы спустились под землю, спасаясь от наших врагов…
Цвенг весело засмеялся, от всей души.
- Но весь мир лежит Под Землёй! Вы, верно, шутите, и я ценю вашу шутку. Вы из Дальних Туннелей? Мифы говорят, что подобные вам когда-то водились в тех землях.
- Мы из Джелома. Есть такой город на восходе, - Джеоф немного подумал, - хотя кто скажет, где нынче восход, а где закат?
- Слушай, - обратилась к толмачу странница, - Ты не валяй дурака. Лучше объясни нам, почему эти троги такие кровожадные – ведь выглядят они совершенно безобидно, и почему тогда они спасли нас от подземной твари, как вы их называете – чудовища Средних Туннелей? И потом – как они смогли построить такой великолепный город?
Цвенг, казалось, был возмущён и удивлён одновременно.
- О-о! Если бы это было так! Нет, чтобы всё понять, вам надо выслушать всю историю сначала. А вы случайно не притворяетесь? Ведь о трогах знает каждый!
- Послушай, друг, - Джеоф сердито взял коротышку за шкирку и поднёс свою свирепую харю почти вплотную к его лицу, - Мы НЕ ЗНАЕМ КТО ТАКИЕ ТРОГИ, МЫ НЕ ИЗ ЭТОГО ПОДЗЕМЕЛЬЯ И Я СВЕРНУ ТЕБЕ БАШКУ, ЕСЛИ ТЫ БУДЕШЬ ПРОДОЛЖАТЬ ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО МЫ ТАКИЕ ЖЕ ПОДЗЕМНЫЕ КРЫСЫ, КАК И ТЫ! Всё ясно?
- Ага, - цвенг пригнулся к полу так низко, что, казалось, сей миг вожмётся в него, - Вам рассказывать?
- Валяй, время у нас есть.
- Хорошо, - толмач откашлялся и с деловым видом начал свою историю, - Когда-то давно здесь жили цвенги – народ моего племени.
- А я думал, ты из подгорного народа, - перебил его Олвин.
- Мы зовёт себя цвенгами, - обиделся коротышка, затем учтиво поклонился, подметая бородой пол, и представился - моё имя Мак Роуд, Кален Мак Роуд. Так вот, много поколений назад здесь жили далёкие предки моего народа. Они построили этот великолепный город, дворец, вымостили мрамором улицы, добыли Небесные Камни и множество других подземных чудес. Наши предки жили в довольстве и благополучии. Еды всегда было вдосталь, соседи их не обижали, и даже поговаривают, что тогдашние цвенги торговали с Поверхностью, да только это уже дедушкины сказки, ибо всяк знает, что Поверхности не существует…
- Не отвлекайся, - рыкнула Ланс.
- Хорошо, хорошо, продолжаю. Предки мои жили прекрасно, но однажды, ровно шесть поколений назад, в наше царство вломились троги… Цвенги умели делать хорошее оружие и когда-то слыли превосходными воинами, но к тому времени, за отсутствием войн, совсем разучились сражаться. Троги без труда захватили наши владения, и те, кого не убили, завидовали погибшим, ибо были обречены на жизнь в рабстве. Мы вынуждены делать для них оружие, чинить их дома, в которых когда-то жили наши предки, таскать добытую на охоте пищу и, в общем, делать всю чёрную работу. А в тяжёлые времена, когда еды становится мало, троги едят моих соплеменников.
- Ты у них за толмача?
- Нет, толмач им не нужен, подобные вам редко встречаются ныне в этой части Подземного Мира. Все знают о трогах и стараются держаться от них подальше. Но, когда вы забрели сюда, им понадобился кто-то, кто может говорить с вами, и они велели мне переводить. Ибо наш народ ещё помнит британский, на котором говорят все разумные жители Под Землёй.
- Почему они спасли нас?
- Спасли? Вряд ли вам грозила опасность от чудовищ Средних Туннелей. В древности ходило предание, что эти ужасные твари отторгают чуждых существ из-под земли, то есть, выталкивают их на Поверхность. Ныне и ребёнок знает, что это всего лишь сказка, но одно известно точно – они не как все, они питаются землёй и камнем, прорубая в толще мира свои туннели. И не разу не было случая, чтобы они съели живую, дышащую тварь, будь она разумна или не разумна. А троги отбили вас у чудовищ Средних Туннелей, чтобы захватить ценную пищу…
- Пищу? – Ланс даже передёрнуло, при мысли о том, что её собираются съесть.
- Да, великаны, подобные вам, у них в почёте. Говорят, что ваше мясо очень вкусное и сочное, хотя уже многие годы ни одна из этих кровожадных тварей не пробовала его. Раньше сюда забредали странники, вроде вас, но они быстро перевелись, прослышав об ужасе этой части подземелья. Троги пытались охотиться дальше, в Тусклом Подземелье, но могучий воин по имени Странник быстро отбил у них эту охоту.
- Странник? – все трое тут же вспомнили о Клифорде, но не стали перебивать цвенга, а лишь отметили про себя, что гоблин с каждым разом удивляет их всё больше.
- Говорят, что вашего мяса хватит надолго, и трогам, которые вас привели, уже обещали по кусочку.
Люди были поражены и разгневанны одновременно. О них, живых, мыслящих людях говорили, как о простых кусках мяса. Джеоф едва сдержал порыв тут же пойти и разорвать этих тварей голыми руками.
- Они не убьют вас сразу. Всё за раз им не съесть – ведь ваше мясо достанется только самым главным,  простые воины могут только мечтать и пускать слюни. Мёртвая туша хранится недолго, поэтому от вас каждый раз будут отрезать по кусочку, прижигая раны и медленно вас поедая, - голос карлика становился зловещим, будто бы он находил удовольствие, рассказывая это людям, потом невинно добавил – Поэтому я и хотел вас убить, чтобы избавить от мучений.
- Когда же они собираются нами подкрепиться? - едва сдерживая отвращение, спросила златовласка.
- На Празднике Великого Угощения, устроенного в вашу честь. На пятую охоту от нынешнего сна.
Люди не смогли точно определить названный цвенгом период, но примерно поняли, что время у них ещё было.
- Ладно, - подвела итог Ланс, - Благодарим тебя, Мак Роуд, за то, что предупредил, но вот убить ты нас пытался зря. Ещё повоюем, не сомневайся. Если Странник смог остановить этих тварей, то и мы сможем. Возвращайся к себе, а завтра ночью придёшь снова.
- Объясни, что значит «завтра ночью»?
- Это значит в следующий раз, когда здесь полагается спать.
- Понятно! Обязательно приду! А что вы задумали?
- Пока ещё не знаю, - протянула Ланс, - Но на всякий случай всем коротышкам, то есть цвенгам, вели перенести к себе как можно больше оружия – оно нам понадобится. Надеюсь, среди них нет предателей?
- Нет, нет! – возмутился Мак Роуд, - Мы все люто ненавидим трогов! Я сделаю всё, как вы велите!
И довольный цвенг убежал прочь, готовить соплеменников к битве и переносить оружие в их жилища. А люди, устроившись поудобнее, принялись досыпать остатки прерванного сна.
Следующий «день» промчался незаметно. Троги, казалось, совсем забыли о своих гостях, однако не запамятовали прислать обильное угощение, которое люди с удовольствием уступили цвенгам. Маленькие пушистые твари не скупились на пищу, желая откормить получше своё будущее праздничное блюдо.
А «блюдо» посвятило себя здоровому сну. Внезапного нападения друзья пока не боялись, а предстоящей ночью надлежало быть бодрыми и хорошо отоспавшимися.
К приходу Мак Роуда гости подземелья уже проснулись и негромко обсуждали то положение, в котором они, волей судьбы, оказались.
Им противостояла не толпа голодных кровожадных чудищ, а разумное племя людоедов. Пусть и не людей, но своей жестокостью и организованностью очень похожих на них, если верить словам цвенга. Возможно, с помощью подгорного народа им и удастся если и не одолеть, то хотя бы вырваться из плена маленьких лохматых бестий. Друзья не особо задумывались над судьбой самих цвенгов. Сей миг их заботили только собственные жизни, и племя Мак Роуда могло стать неплохим орудием для их спасения. Многое зависело от соплеменников толмача, скольких он сумеет собрать, и как хорошо они владеют оружием.
- За долгое время служения трогам мы втайне научились сражаться и убивать, - голос Мак Роуда был переполнен ненавистью. Теперь он мало походил на того испуганного и беспомощного коротышку, который предстал людям накануне, - Любой цвенг в бою стоит двоих-троих трогов. К тому же они сражаются только копьями, а мой народ неплохо владеет любым оружием!
В словах цвенга звучала гордость, однако за ней скрывалась едва ощутимая неуверенность, которую карлик не смог скрыть от Пройдохи.
- Так что ж вы до сих пор с ними не разобрались, - язвительно спросил Джеоф, - Если вы такие сильные?
- Да, мы сильнее их! – насупился цвенг, - Но нас мало, слишком мало… У нас даже оружия на всех нету… Нам нужен тот, кто поведёт нас.
- Ага, решимости значит не хватает… - начал было верзила, но суровый взгляд спутницы заставил его заткнуться.
- Думаю, мы втроём можем взять на себя значительную часть их воинства, - в голове Ланс судорожно бегали мысли, стараясь выстроится в определённый порядок, - Если они соберутся в одном месте…
- После каждой охоты воины собираются во дворце, - поспешил сообщить цвенг, - Но вам не одолеть их всех. Хотя вы большие и сильные, их слишком много…
- Оставь нам решать, сможем мы или нет, - отрезала златовласка, - Лучше скажи, а перед охотой они тоже сходятся здесь?
- Да, они же охотятся вместе, а не поодиночке. Но Верхние Стражи и Смотрители не ходят охотиться. Они следят за нами и охраняют город от внезапного нападения.
- Хм… И много их?
- Почти половина. Смотрители ходят внизу, обычно их бывает несколько дюжин, не больше. А Верхних Стражей много. Они стерегут все выходы из города. Каждый подъём охраняет отряд копейщиков. Ещё у них заготовлены груды камней, чтобы сбрасывать на тех, кто нападёт снизу.
- Ясно, - теперь думать начал Джеоф. Когда-то ему доводилось командовать гроссом королевских дружинников, и теперь почти забытый талант тактика вновь проснулся в могучем воине, - Сколько ребят тебе удалось собрать?
- Почти хирд, - гордо ответил цвенг, - То есть, около трёх гроссов. Четверть вооружена мечами – всю вчерашнюю охоту ковали и таскали из кузен. Добрый меч зараз не выкуешь, но на трогов и такие сгодятся. Жаль, к оружейням нам хода нет… а то могли бы снарядить всех…
- Нет хода, говоришь? – помял усы Джеоф, - А где они находятся?

Работа представилась не из лёгких. Как оказалось, драгоценную добычу надёжно охраняли. И если цвенгу удалось проскользнуть незамеченным в покои гостей подземелья, то людям выбраться из своих палат, не привлекая внимания, не предстало возможным.
К счастью охранников оказалось не так уж много. Четыре трога с мрачным видом копьями преградили дорогу людям. Неизвестно, чем бы это закончилось, успей они поднять панику, но Пройдоха, рассеянно разведя руками, принялась объяснять лохматым коротышкам, что им захотелось попить. И пока те соображали, чего от них хотят, Джеоф неожиданно выхватил меч и точными ударами расчленил двоих охранников, в то время, как исчезнувший в темноте цвенг внезапно появился за спинами стражников и коротким ножом перерезал глотки оставшимся. Через город пробирались, сгибаясь в три погибели и прячась за углами домов от важно расхаживающих Смотрителей. За исключением одной короткой стычки, окончившейся пробитой головой трога, беглецам удалось добраться до цели без приключений.
Остаток ночи друзья посвятили освобождению складов оружия. Мак Роуд привёл на помощь дюжину цвенгов, таких же грязных и лохматых, как и он сам. Вместе они без труда сумели перебить всех охранников, и вскоре военный арсенал был в их распоряжении. Дисциплина у трогов, признал Джеоф, была на высоте. Хотя бы потому, что лохматые коротышки не спали на посту, как это принято у людей. Но, несмотря на это, оказать должного сопротивления людям так и не сумели.
Один за другим появлялись и куда-то исчезали цвенги, унося с собой вооружение со склада, преимущественно состоящее из копий. Порой слышались вздохи разочарования и недовольные возгласы о том, что троги заставляли переплавлять все мечи, топоры и булавы, поскольку не умели ими владеть. А сражение с врагом его же оружием резко снижало шансы на успех, ибо, как бы не хвалился Мак Роуд, его народ был вовсе не так хорош в военном деле, как он расписывал.
К предполагаемому «утру» всё уже было готово. Цвенги умудрились даже возвести баррикады на нескольких улицах и приволочь откуда-то наспех сооружённый камнемёт. Люди даже подивились такой слаженности действий. У них, наверху, такие восстания обычно готовятся годами, прежде чем прогремит сокрушительный удар.
Атака была внезапна. Троги, собираясь на очередную охоту, ничуть не ожидали нападения.  Цвенги, собравшиеся у входа дворца, подальше от глаз внешних стражников, с любопытством наблюдали, как их высокие союзники будут расправляться с ордами лохматых коротышек.
А люди не спешили рваться внутрь. Они также тихо скрывались за массивной колонной у подножия высокой лестницы и ждали, пока самый юный из них извлечёт из-за пазухи небольшой глиняный сосуд с верёвочкой и, после нескольких тщетных попыток, наконец-то умудрится высечь искру кресалом на трут сушёного мха, а от него запалить недлинный фитиль.
Потом юноша передал сосуд верзиле и тот, вихрем взлетев по лестнице, промчался мимо ошеломлённой стражи и исчез в створках дверей. Спустя несколько мгновений он выпрыгнул обратно и начал спускаться, резвыми прыжками преодолевая по нескольку ступеней зараз.
А ещё мгновением позже раздался оглушительный грохот, от которого задрожали стены всей пещеры, подобно громовым раскатам прокатившись над головами её обитателей. Откуда-то сверху посыпалась крошка, а где и довольно крупные камни и клочья земли. Охранники дворца, бросившиеся вдогонку за Джеофом, взлетели на несколько саженей в воздух и искорёженные тела мягко упали под самые ноги затаившихся внизу у лестницы бунтарей.
Верзилу тоже как следует швырнуло взрывом, но он отделался лишь несколькими царапинами, благодаря своему могучему и не в пример крепкому телосложению.
Как и ожидалось, взрыв жутко искалечил почти всех собравшихся в зале дворца. Тех, кому удалось выжить, повстанцы добивали на выходе.
«Пушистики» действительно оказались не такими милыми и безобидными, какими выглядели на первый взгляд. За освобождение своего племени многим цвенгам пришлось заплатить жизнью. Несмотря на внешне тощий и хилый вид, троги умело владели копьями и сражались довольно рьяно и яростно, дорого продавая свои жизни.
Цвенгам пришлось изрядно потрудиться, отвоёвывая свободу. Даже разменивая одну жизнь на несколько, повстанцы не могли сократить разницу в численности. Трогов оказалось слишком много. И, не будь у цвенгов такого бывалого командира, как Джеоф, сородичам Мак Роуда пришлось бы очень туго.
Вскоре первый бой был окончен. Город оказался полностью во власти цвенгов. Повсюду валялись нагромождённые тела, улицы окрасились в тёмно-багровый цвет крови. Слишком много убитых и с той и с другой стороны, но тем не менее, цвенги ликовали, одержав победу в неравном бою. Хотя основные силы «пушистиков» всё ещё оставались за пределами города и уже формировались в некое подобие войска, повстанцы чувствовали, что окончательная победа будет за ними. Мало кто из них задумывался, сколько ещё жизней придётся отдать за свободу.
Порой людям казалось, что бородатые коротышки слишком уж безжалостны к своим поработителям. За много лет жизни под властью трогов они научились так сильно их ненавидеть, что теперь, когда эта ненависть нашла выход, они, казалось, могли сокрушить хоть в втрое большее воинство. На вид мягкие и дружелюбные цвенги превращались в таких же кровожадных убийц, как и их угнетатели. Лишившись оружия, многие вгрызались во вражью глотку зубами, не обращая внимания на торчащее из спины древко копья, думая лишь о том, что надо успеть убить врага прежде, чем из многочисленных ран вытечет вся кровь. И глядя на это даже Джеофу, прошедшему не одну кровавую битву, становилось не по себе. А Олвин просто отворачивался и спешил укрыться за каким-нибудь углом, чтобы спокойно исторгнуть содержимое желудка.
Во дворце царил хаос. Все осознавали, что настоящей битвы ещё не было – она предстоит впереди. Из разрушенных взрывом камней стен цвенги быстро принялись сооружать укрепления. Под командованием Джеофа подгорный народ мастерски выстраивал некое подобие зубчатых заслонов, какие бывшему гроссовику королевской дружины не раз приходилось возводить на поле боя в течение одной только ночи.
Сопригалы, к счастью, остались целы. Два драгоценных волшебных камня как ни в чём ни бывало лежали на мраморном полу тронной залы, даже не выпав из опрокинутых канделябров. Если цвенги и троги, привыкшие к мраку подземелий, прекрасно ориентировались в кромешной тьме, то для людей даже мягкое свечение чудных грибов казалось слишком тусклым, не в пример ярко сияющим Небесным Камням.
К руинам дворца приволокли каким-то чудом уцелевший камнемёт и Джеоф тут же набрал команду для его обслуживания. В считанные мгновения цвенги натаскали здоровенных булыжников и зарядили свое на вид нелепое, но действенное орудие. Теперь оставалось только ждать.
 




Штурм

Не даром Мак Роуд называл трогов сильным и опасным противником. Самое большее, чего ожидал Джеоф – кровавая резня с толпой озверевших лохматых коротышек. После первого боя верзила признал, что противник не так слаб, как он думал прежде, и, по крайней мере, умеет не только держать в коротеньких лапках свои незамысловатые копья, но и сражаться ими. Однако мнение бывшего гроссовика о тактических способностях трогов оставалось на довольно низком уровне… до начала второй схватки.
Они появились словно бы ниоткуда. Чем-чем, а умением скрываться троги превзошли даже юрких, пронырливых цвенгов. Орды свирепых «пушистиков» как будто из-под земли выросли под самым носом обороняющихся. Всё же, камнемёт успел дать залп по задним рядам, изрядно их расчистив, но бой тут же перешёл в рукопашную, ибо первые шеренги нападающих уже вовсю штурмовали парадный вход.
Однако, Джеоф не растерялся. Тут же перестроив своих бойцов в типичную фалангу, верзила принял главный удар на себя. В то время, как Мак Роуд с другим отрядом защищал чёрный вход, а третий, вместе с Ланс ожидал в резерве во дворце. Его возглавил один из соплеменников толмача, угрюмый коренастый цвенг по имени Мак Дарред.
Следя за тем, чтобы его копейщики не слишком отделялись от основных сил, Джеоф постепенно перешёл из глухой обороны в активное наступление. Здесь сказались его познания в военном искусстве. Троги понятия не имели ни о каких манёврах, и когда передняя линия защиты постепенно начала брать их в «клещи», толпы «пушистиков» просто растерялись, и даже не попытались отступить, один за другим падая под точными ударами фалангистов.
- Вперёд! Держать строй! Плавно, плавно, не позволяйте им зайти в спину! – командовал Джеоф, вновь вспоминая былые сражения на Херсовом поле или под Раковкой, где ему, простому гроссовику, случайно довелось стоять во главе целой массы.
В то время, как отчаянные бойцы Джеофа строили «каракатицу» , остальные продолжали удерживать дворец. Хотя вход для черни был гораздо уже, им всё же пришлось не сладко. Цвенги сражались так отчаянно, как будто это был последний день в их жизни, но это не очень-то выручало, когда троги, стараясь не приближаться, метали в них копья и камни. Благо, небольшой проход могли свободно удерживать два-три бойца, и даже если кто-то падал замертво, его место не становилось дырой в обороне, а скорее, наоборот – ловушкой для тех, кто сочтёт этот проход слишком широким.
Постепенно троги начали проигрывать. Хотя их всё ещё оставалось гораздо больше повстанцев, чувствовалось, что исход сражения клонится явно не в их пользу. Объединённое воинство людей и цвенгов уже предвкушало громкую победу…
Но внезапно бой обернулся полным смешением и хаосом, в котором ни одна, ни другая сторона не успели собраться, и все смешались во всеобщую свалку – драку. Группа трогов притащила что-то, вроде большого чана, наполненного мелко нарубленными кусочками отвратительного вида слизи, не иначе, как останками Чудовища Средних Туннелей. Вооружившись обычным кресалом, маленькие твари принялись один за другим поджигать эту мерзость и забрасывать в высокие окна дворца. Горящая слизь источала потоки страшно вонючего и дурманящего дыма, от которого у защитников тут же начинала кружиться голова и размягчаться ноги. Цвенги в панике бросились наружу, туда, где отважно сражались их собратья, во главе с Джеофом, сбивая и смешивая их ряды.
Троги, не мешкая, этим воспользовались, перейдя в активное наступление, и приводя стройные ряды защитников в ещё большее замешательство. В конце концов, почти каждый цвенг оказался отрезан от остальных собратьев и окружён небольшим кольцом маленьких лохматых чудовищ с острыми копьями. Нечего и говорить, что повстанцам пришлось куда как несладко.
Из кучи сражавшихся особенно выделялись две фигуры. Высокий, даже по сравнению с другими людьми, и уж намного выше подземных коротышек, Джеоф, умело орудующий лёгким для его руки мечом, а когда надо – и кулаками, одну за другой добавляя корчащиеся в предсмертных судорогах фигуры к лежащей на камнях улицы массе. И кружащийся вихрь смерти, мелькающий так быстро, что порой оказывалось очень сложно разглядеть стройные женские ножки и худые, тонкие руки без промаха бившие в уязвимые места противников. Но даже этим двоим не удавалось заметно склонить преимущество на сторону небольшого воинства повстанцев.
Не удавалось, пока Джеоф, наконец, не смог собрать остатки рассеянных цвенгов в одно целое. Прорубаясь от одного к другому, верзила сплотил своих бойцов в единый строй и быстро соорудил из них «клин» - первое, что пришло ему на ум в сложившихся обстоятельствах. Манёвр удался на славу, орда лохматых «пушистиков» вновь столкнулась со стройным рядом противников, который, подобно стреле, вонзающейся в плоть, рассёк их массу, разбив её на две кучки прижатых к стенам домов трогов. «Клин» тут же перестроился в две шеренги и принялся усердно добивать растерявшегося противника. Джеоф даже подивился, насколько быстро и чётко цвенги исполняют его приказы. Новобранцы королевского войска Артура проходили много лун обучения, чтобы наловчиться драться строем, а эти, знавшие о битвах только по рассказам предков коротышки, впервые вышедшие в бой, действовали так слаженно, будто учились этому всю жизнь. Не даром преданья так много рассказывали о невероятной слаженности и дружности подгорного народа.
Троги, наконец, дрогнули, и побежали. Цвенги с ликующими возгласами добивали не успевших удрать вовремя и осыпали более везучих страшными проклятиями, от которых завыли бы уши даже самого бывалого моряка. Люди не различали, были ли у «пушистиков» женщины, или те размножались как то иначе, но тем не менее, цвенги неоднократно вспоминали их матерей, притом в самых непристойных выражениях. И то было ещё самым мягким из выкриков.
Но праздновать победу всё же пока было рано. Первым делом требовалось перевязать раненных и приготовиться к новому бою.
Однако, Джеоф решил не дожидаться следующей атаки. Мало ли что «пушистики» могли выкинуть в другой раз, глядишь, пострашнее дымящейся вонючей слизи. Обстоятельства требовали немедленных действий. Мак Роуд заверил, что в бою не участвовали только Верхние Стражи, а те, кому удалось уцелеть в битве, сей миг, наверняка, спешат к ним, собирать новую орду из оставшихся в живых воинов. И, взвесив всё, верзила принял решение штурмовать лестничные выходы из каменного города цвенгов.
- У нас проблемы с Олвином, - внезапно сообщила Ланс, ведя под руку ничего не соображающего юношу, - Он не успел удрать из дворца и надышался этой дряни.
На молодого алхимика было жалко смотреть. Его глаза затянулись туманной дымкой забвения. Ноги будто бы стали ватными, и, если бы не плечо спутницы, он вряд ли смог бы стоять самостоятельно. Побелевшие губы юноши что-то бессвязно бормотали, и, казалось, он приходит в сознание, но Олвин тут же вновь проваливался в пучины беспамятства.
- Проклятие! – в сердцах воскликнул Джеоф, - Значит ты выбываешь из боя, будешь смотреть за нашим парнем. Оставлять здесь его нельзя – если эти твари вернуться, страшно подумать, что с ним сделают. Поэтому вы будете держаться позади, ясно?
- Но… - хотела было возразить Пройдоха, но выразительный взгляд друга заставил её замолчать. Порой покладистый Джеоф превращался в уверенного лидера, которому лучше не перечить, поняла Ланс. И этот миг был именно таким, - Хорошо. Надеюсь, вы без меня справитесь.
Верзила ответил суровым кивком и обернулся к цвенгам. Ему ещё предстояло найти способ штурма высоких, отвесных лестниц, наверху которых притаилась группа противников, вооружённых острыми копьями и тяжёлыми, увесистыми камнями. Задача представлялась не из лёгких.
Однако, Ланс, изобразившая деланную покорность, вовсе не думала исполнять указы бывшего гроссовика. Даже не советуясь с остальными, ловкачка внезапно переложила Олвина на плечи своего могучего друга и, метнув один из своих «когтей» в маячившую наверху фигуру трога, стрелой устремилась вверх по лестнице.
Джеоф хотел рвануть следом, но с одурманенным парнем на руках сделать это было не так просто. Хотя несколько цвенгов оказались проворнее верзилы и быстро последовали за странницей.
Оказавшись наверху, Ланс столкнулась с дюжиной защитников, ворочавших какое-то странное приспособление из нагромождений камней и железных балок. Троги явно уже знали о случившемся, потому что готовились встретить атаку снизу и тяжеленный камень наверху махины предназначался для нападающих с лестницы.
Странница не успела ничего предпринять, как орудие лохматых коротышек заработало, столкнув камень на головы спешивших на помощь цвенгов. Предсмертные вопли проклятий ещё не успели стихнуть внизу, а второй, не менее увесистый булыжник уже был готов для следующей атаки.
Ланс ринулась в бой. Троги вели себя самоуверенно, как будто уже ощущали победу в своих мохнатых руках. Дюжина защитников лестницы даже не ожидала столкнуться с таким сильным для них противником. Они привыкли сражаться группой, и дюжина против одного – им казалось вполне весомым преимуществом.
Но Пройдоха тоже была не лыком шита. Не став дожидаться атаки «пушистиков», она резким движением сбросила ближайшую парочку вниз и, извлекая свой «коготь»  из тела убитого трога, метнула второй в его товарища. Когда остальные рванулись в атаку, Ланс уже была далеко справа, откуда успешно отправила вниз ещё двоих. Оставшиеся, впервые столкнувшиеся с такой скоростью и ловкостью, не нашли лучшего выхода, кроме как вернуться к своей махине, чтобы предотвратить появление других противников.
В это время из крутого обрыва вылетело бесчувственное тело Олвина, рухнувшее под ноги странницы, а вслед за ним показалось свирепое лицо Джеофа.
- Ах вы ублюдки! – прохрипел здоровяк, - Камнями кидаться вздумали!
В полпрыжка вынырнув на широкий каменный выступ, верзила устремился к группке трогов, возившихся со своим орудием. Здоровенный камень на его вершине уже вот-вот готов был рухнуть на головы карабкающимся по лестнице цвенгам. И лучшее, что пришло в голову Джеофу – свалить это нагромождение, пока оно не пришло в действие.
Громила ураганом врезался в орудие, голыми руками разнося его на части. Троги с визгом устремились к нему, размахивая копьями, но столкнулись с подоспевшей на помощь Ланс, сурово преградившей им дорогу. Пока ловкачка сражалась со злобными коротышками, Джеоф усердно разрушал махину. От ударов верзилы, она немного отползла назад. Кто-то кольнул его в бок, хлынула кровь. Но могучий здоровяк лишь отмахнулся, размозжив кулаком череп наглецу, и продолжил увлекательное занятие. Огромный булыжник нависал над лестницей, грозя вот-вот сорваться, и Джеоф тужился изо всех сил, стараясь оттолкнуть махину подальше от спешивших на помощь цвенгов.
- Назад, все назад! – закричал верзила, заметив показавшуюся из-за уступа голову цвенга, - Ты сюда, а остальные пусть драпают, пока есть время!
Камень угрожающе закачался. Джеоф понял, что оттолкнуть махину дальше он уже не успеет и, за отсутствием другого выхода, подставил свои могучие плечи под опору, державшую булыжник. Он проклинал себя за первый инстинкт уничтожить это орудие. Возможно, троги и не успели бы швырнуть снаряд, а теперь он грозил обрушиться без их помощи.
Откуда-то сбоку опять прилетело копьё, но Джеоф, лишь крепче стиснув зубы, продолжал держать возвышающуюся опору, на которой балансировал здоровенный булыжник. Ланс быстро пришла на выручку, стараясь не подпускать «пушистиков» к могучему другу. Они, конечно, не знали школы сидов, но копьями работали отлично. И даже Ланс, прошедшей жёсткую подготовку, пришлось довольно туго.
Цвенг, не отличавшийся такой ловкостью и проворством, как Пройдоха, уже почти вскарабкался на выступ. Он тяжело дышал, подъём дался ему нелегко. Внезапно железная опора под камнем затрещала, грозя переломиться.
- В сторону! – воскликнул Джеоф, - Спасайся, пёс тебя дери!
Цвенг уставился на зависший над его головой булыжник, мгновение подумал и, медленно поднявшись, устремился вперёд.
Наконец, железная балка не выдержала и с оглушительным треском лопнула, опрокидывая огромный камень на голову бегущему цвенгу. Последним отчаянным рывком коротышка успел вырваться из-под падающей сверху смерти. Булыжник со страшным грохотом ударился о край выступа и, обрушив его, рухнул вниз.
Джеоф рванулся вперёд, но на мгновение опоздал – тело цвенга соскользнуло с разбитого камнем уступа и исчезло в куче падающих обломков. Лестницы больше не было, на её месте теперь образовалась гладкая каменная стена. Все цвенги, собравшиеся внизу, оказались погребены под градом камней, песка и глины.
Ланс, прикончившая, наконец, последнего защитника былой лестницы, в последний миг успела метнуться к сползающему вниз Олвину и поймать его руку. Но на образовавшемся срезе уступа даже не за что было ухватиться и, под тяжестью юного друга,  странница тоже начала сползать вниз. К счастью Джеоф, сокрушающийся о своей ошибке, вовремя пришёл в себя и одним сильным рывком вытащил обоих на ровную поверхность.
- Пёс меня дери! – сокрушался он, - Какого зорна меня потянуло крушить эту махину!
- Хэй! – остановила его Ланс, - А если бы троги успели столкнуть камень? Ты думаешь, никто бы тогда не пострадал?
- Всё равно, жертв было бы меньше!
- Хватит! Что сделано, то сделано, их уже не вернёшь. Давай-ка лучше позаботимся об Олвине. Бедному парню пришлось пережить многое. Кроме той дряни, которой он надышался во дворце, ему ещё добавилось изрядно ушибов и царапин.
- Да и ты, вижу, не совсем сухой вышла. Тебя тоже надо перевязать.
- Взгляни на себя. У тебя две дырки в боку! – потом, заглянув в глаза Джеофа, добавила, - Не терзай себя. Эти цвенги, конечно, хорошие ребята, но не ты виноват в их гибели. Ты действовал по обстоятельствам, стараясь как лучше. Не каждый на твоём месте поступил бы так же.
- Да, не каждый… Далеко не каждый отправил бы в Долину Скорби тех, кто тебе помог!
Ланс положила руку на плечо друга и, глядя на его расстроенное, полное душевных терзаний лицо, сказала.
- Война, это война, Джеоф. На ней умирают, тебе ли этого не знать. Сегодня ты потерял своих ребят не потому, что совершил ошибку, а потому, что враг оказался сильнее. Такое случается и довольно часто.
- Да, такое бывает. Но я, как командир, допустил страшнейшую ошибку – недооценил врага. И смерть этих ребят на моей совести.
Ланс не нашла что ответить. Какие бы красивые слова она ни говорила, правда оставалось правдой – по их вине погибло целое племя пусть не людей, но очень близких им созданий. И с этой правдой нельзя было поспорить.
- Ты не один повинен в их смерти. Мы вместе подбили их на восстание, и наша самоуверенность пожала свои жертвы. Не стоит теперь сокрушаться об этом – сделанного не воротишь. Но в будущем надо стараться не допускать таких ошибок.
- Ты права, Ланс, массу раз права! Давай займёмся Олвином, парню, видно, совсем туго.
Юноша постепенно пришёл в себя. Он был очень бледен, даже в тусклом свете разросшихся повсюду кляшей проступала болезненная белизна его лица. Олвин растеряно огляделся по сторонам и, поморгав глазами, задал только один вопрос:
- Где я?
- Всё в порядке, парень, - дружески хлопнул его по плечу Джеоф, - Ты очнулся – это главное. А мы всё ещё торчим в этом трижды проклятом подземелье! Правда, поблизости нет ни одного лохматого коротышки, которого мне хотелось бы разорвать голыми руками!
- А? Мы что, выбрались?
- Да, парень, теперь мы свободны, как ветер, - ответила Ланс, - Но это стоило множества жизней. Всё больше и больше смертей скапливается за нашими плечами, и одним только Высшим известно, скольким ещё суждено погибнуть, чтобы мы жили… Ох, не нравится мне всё это!
- А кому понравится! – буркнул Джеоф, - Я привык сам отвечать за свою судьбу. И, пёс меня дери, отвратно, когда кто-то гибнет, спасая мою шкуру! Это война, да, но это наша война!
- Не горячись, здоровяк, - прервал его Олвин, - Не так уж всё и плохо. В конце концов, эти цвенги знали, на что шли. Им дали возможность обрести свободу, и не тоя вина, что старуха Судьба решила провернуть всё по-своему!
- Судьба, говоришь? – верзила раздражённо сжал кулаки, - Послушай, сопляк, ты ещё ничего не видел, чтобы так рассуждать! Я мог не допустить этого! Мак Роуд и его сородичи поверили в меня, а я их подвёл! Я допустил ошибку, которую не должен был допускать. Я просчитался, и по моей вине погибли все эти отважные коротышки, которые пошли за мной! И не тебе, салага, рассуждать о том, что не так уж всё и плохо! Всё хуже некуда, пёс меня дери!
- Потише, - вмешалась Ланс, - Чего на парня-то набросился? Хватит причитать, теперь уже поздно пытаться что-либо исправить. Их уже не вернёшь, а нам ещё стоит подумать о том, как выбраться из этого проклятого Высшими подземелья.
Странница забросила котомку за плечо и зашагала вглубь туннеля. Олвин, всё ещё не совсем твёрдо стоявший на ногах, поплёлся за ней. Немного подумав, Джеоф тоже встал и догнал друзей.
Некоторое время все шагали молча. Затем Джеоф внезапно остановился и резко сказал:
- Ты взяла свой мешок, - его глаза сверлили спутницу насквозь, - Ты ведь сразу собиралась уйти, и даже не думала помочь коротышкам закончить сражение? Хотела слинять, как только мы освободим первую лестницу?
- Угомонись, здоровяк, у тебя пена на губах, - попыталась отшутиться Пройдоха.
- Не-ет, ответь мне. Ты и не собиралась помогать цвенгам, я прав?
- Ладно, - сдалась златовласка, - Да, я готовилась уйти сразу, как только представится возможность! Потому что я, в отличие от тебя, не так самоуверенна и прекрасно понимала, что противник нам не по зубам! Даже несмотря на первые две победы, третья схватка обернулась бы бойней! Ты этого хотел?
- Ты струсила? Нет, я не верю, - Джеоф раздосадовано покачал головой, - А я-то думал, что отлично знаю тебя! Но ты предала тех, кто пошёл за тобой!
- Остынь, Громила, и помолчи, пока не наболтал лишнего! Думаешь, мне плевать, да? Думаешь, мне не жаль этих несчастных цвенгов? Я не меньше тебя сожалею о случившемся, но я также помню о своих обязательствах. О слове, которое я давала Мерлину и о судьбе юноши, за которого мы несём ответственность! Если ты забыл об этом, то я ещё нет, и для меня это выше судеб всех цвенгов, вместе взятых и выше безрассудной смелости, которую  в народе недаром называют обычной глупостью! В этом бою нельзя было победить, оставалось подумать лишь о том, чтобы выжить. И цвенгов никто не принуждал брать оружие в руки и идти сражаться – они сделали свой выбор, а значит – такова их судьба!
- Я…я, - всхлипнул Олвин, - я не знал, что всё это из-за меня… Прости, Джеоф, что стал для вас такой обузой…
- Да нет, ты здесь совершенно ни при чём. Не терзай себя парень. Я, наверное, действительно забыл о слове, данном Мерлину. Ланс, ты тоже сделала свой выбор – ты поставила одну жизнь против многих. Возможно, ты и права, мы обещали сберечь парня. Но разве можно платить такую цену? Я… я не хочу с тобой спорить – на мне лежит то же бремя. Мы оба в ответе за юношу, но это не облегчает вины. Я воин, и привык к крови на своих руках. Её запах порою сводит с ума, заставляет драться яростнее и жёстче, но нынче мне просто противно. Кровь цвенгов не смыть ничем, как и кровь тех полян, что легли в бою с этинами. И сколько ещё крови потребуется нам, чтобы сохранить свои жизни и сдержать своё слово?
- Да, придётся жить с этим. Но не к чему зря себя винить. Мы ничем не могли помочь им, только пали бы с ними рядом. Я не хотела, чтобы так всё закончилось, надеялась убедить их пойти с нами. Прорвать одну лестницу и свалить всем вместе. Но вмешалась судьба…
Джеоф недовольно покачал головой.
- Хватит… Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Олвин, прости, что назвал тебя сопляком и салагой. Ты храбрый парень, хотя и не умеешь драться, в твоём сердце есть огонь. Постарайся выжить в этой передряге. Надеюсь, вам удастся выбраться живыми из подземелья. Ланс отличный боец, да и голова у неё работает, что надо. Вместе вы выкарабкаетесь.
- Эй, постой! А ты что, не идёшь с нами?
- Я возвращаюсь. Если кто-то выжил, я должен вытащить их. Может так я смогу хотя бы сгладить свою вину.
- Постой, Джеоф, - златовласка взяла верзилу за руку. Его могучая ладонь покрылась кровью из множества открытых царапин, отчего тут же вспоминались его слова о невинной крови на руках, - Постарайся думать трезво. Твой разум опьянён чувством вины, что мешает тебе рассуждать здраво. Попробуй всё взвесить и осмыслить: цвенги мертвы, под таким градом камней не выжил бы никто. А если кому и посчастливилось – их, наверняка, добили троги. Прошло уже достаточно времени, чтобы они успели собрать остатки своего воинства и ударить. Ты никого не спасёшь, только сам погибнешь зря!
- Идите без меня. Я должен вернуться. Ланс, ты сделала свой выбор, не мешай мне делать свой. Ищите выход из этих проклятых туннелей и постарайтесь оставлять пометки на стенах. Если мне удастся выжить, я догоню вас.
- О, зорн! Ты же просто погибнешь, ни за что.
- Значит, такова моя судьба, - улыбнулся здоровяк и зашагал прочь, обратно к городу цвенгов.

В то время, как Ланс и Джеоф брали приступом лестницу, цвенги заметили приближение воинства трогов, сумевших, наконец, собраться и нанести решительный удар. Поскольку большой человек отсутствовал, Мак Роуд принял командование на себя. Пока орда лохматых захватчиков не подошла достаточно близко, нужно было где-то укрыться – оборонять укреплённое место гораздо легче, чем открытую со всех сторон улицу. Конечно, первым делом бывший толмач дал приказ следовать за людьми, наверх, где оборону можно было держать сколь угодно долго. Но когда Джеоф громким криком велел всем сваливать подальше, новоиспечённый командир передумал. Неизвестно, что там случилось, но если большой человек сказал отступать – значит надо отступать. И Кален Мак Роуд принял единственно верное, как ему казалось, решение – занять ближайший к повстанцам дом, когда-то служивший складом, а нынче не имевший никакого определённого назначения. Дом находился в гроссе саженей, и цвенги едва-едва успевали до него добраться, прежде, чем лохматая волна трогов докатится туда. Поэтому бывший толмач не стал отзывать тех троих, которые уже почти добрались до вершины, а велел им лишь ускорить ход. «Они не пропадут, - думал цвенг, - И, если что, вернутся с большим человеком нам на подмогу».
Не успели цвенги преодолеть и четверти расстояния до склада, как лестница внезапно обрушилась, погребя под градом камней тех, кто не успел забраться наверх. Но о том, что людям удалось выжить в этой передряге, маленькие воители так же не догадывались.
- Теперь нам придётся рассчитывать только на себя! – громко, чтобы все слышали уверенность в его голосе, воскликнул Мак Роуд, - Не робей, братва, мы ещё покажем этим лохматым недоноскам, кто хозяин Блистающей Пещеры и всего Нижнего Царства! Вперёд!
И небольшой отряд цвенгов, едва ли теперь составлявший хотя бы половину хирда, дружно прибавил ходу. Лишь немногие понимали, что вот только что едва-едва всё не сорвалось. Слишком уж сильно цвенги поверили в людей, пришедших им на помощь. И теперь, потеряв их, они могли пасть духом, если бы маленький, осторожный цвенг по имени Кален Мак Роуд, не взвалил тяжёлое бремя командования на свои плечи и не вселил в собратьев свежую уверенность в собственных силах.
Джеоф стоял на краю обрушенного уступа и смотрел вниз, на прекрасный город цвенгов. Огромная куча камней внизу не оставляла сомнений, что никто под ней не выжил. Но вдруг верзила заметил, что плотная коричнево-серая толпа оставшихся трогов яростно штурмует ближайший к нему большой дом, из окон и дверей которого время от времени высовываются короткие копья, разящие лохматых тварей одного за другим.
- Эх, молодцы коротышки! – радостно воскликнул Громила, - Значит, выжили! Ну, держитесь, лохматые ублюдки, папа Джеоф явился по ваши шкуры!
Здоровяк осторожно, стараясь не сорваться, принялся спускаться вниз по отвесной стене в дюжину саженей высотой. А бой тем временем продолжал кипеть вовсю.
Наконец, оказавшись внизу, верзила, даже не переводя дыхания устремился на подмогу цвенгам, из последних уже сил оборонявших бывший склад. Место Мак Роуд выбрал как нельзя более подходящее. Крепкие каменные стены, узкие оконца, каждое из которых мог защищать один цвенг, такие же низкие и неширокие двери. Будь силы равны, цвенги бы с лёгкостью одержали победу, но численный перевес все ещё оставался на стороне трогов. Да сказывался и недостаток воздуха в замкнутом помещении, где набилось слишком много народа. И, тем не менее, отчаянные коротышки упорно продолжали сражаться.
Джеофа заметили сразу. Навстречу ему отправилась дюжина бойцов, видимо троги сочли, что этого окажется достаточно, чтобы совладать с большим и сильным человеком.
Но они ошиблись. Копья «пушистиков» хотя и добавили новых ран на мускулистом теле Джеофа, одолеть его не смогли. И под ударами меча верзилы лохматые уродцы один за другим отправились в свой троговский загробный мир.
Видимо, второй раз они предпочли не рисковать. Обернувшись всем скопом, зубастые комочки шерсти с короткими копьями в мохнатых лапах, ринулись навстречу человеку. Джеоф только покрепче сжал лёгкий клинок мокрой от пота ладонью, и сурово застыв, как изваяние, приготовился к тяжёлой, вернее всего последней, битве.
- Джеоф! Какого зорна ты делаешь! – раздался с уступа за спиной верзилы знакомый голос Пройдохи, - Давай назад, быстро!
- Ланс, - не оборачиваясь прокричал здоровяк, - Хватай Олвина и уноси отсюда ноги! И поторапливайся! Эти ублюдки сомнут меня и потом примутся за вас!
- Не валяй дурака, Джеоф, давай сюда, подведи их поближе к уступу.
- Что ты задумала?
- Нет времени, ещё дюжины три саженей и тебя растопчут, как тухлую тыкву!
Джеоф позволил себе быстро обернуться и увидел своих друзей, стоящих на краю обрушенной лестницы. В руке Олвина был зажат небольшой сосуд с порошком «серого айвенго», о котором здоровяк совершенно забыл в переполохе.
- Ну же! Подведи этих тварей поближе. И постарайся сам держаться на расстоянии, чтобы и тебя ненароком не тряхануло!
Здоровяк сперва медленно, шаг за шагом, потом всё быстрее и быстрее начал отступать. Орда трогов, заметив это, тоже изрядно ускорила бег, и вскоре им уже пришлось соревноваться в скорости с высоким и длинноногим человеком.
- Лягай! - раздался сверху голос подруги, и Джеоф, последним отчаянным рывком бросил своё могучее тело вперёд, падая за нагромождение камней у самой стены.
За его спиной раздался оглушительный грохот. Обдало горячим жаром, сверху посыпалась мелкая щебёнка и каменная пыль. И одновременно с этим пещеру огласили предсмертные вопли трогов, разорванных, прошитых осколками или сожженных заживо. Ещё некоторое время Джеоф лежал лицом вниз, зная, что открыв глаза сей миг, можно их лишиться. И, выждав, как ему казалось, достаточно, поднялся на ноги, отряхиваясь от каменной крошки и чьих-то разорванных останков.
Погибли не все, кое-кому из лохматых угнетателей подземного мира удалось выжить. Но их оставалось так мало, что они больше не представляли серьёзной угрозы. Навстречу уже спешили цвенги, оставившие склад и спешившие добить искорёженного и изувеченного врага. Осторожно, медленно продвигаясь по сброшенной вниз верёвке, с уступа спускались Ланс и Олвин. В воздухе пахло гарью, кровью и пылью, перемешанными почти в равных долях. И постепенно к этому запаху добавился ещё один тонкий, практически не воспринимаемый обонянием, но, тем не менее, хорошо ощутимый аромат победы.

Одержав окончательную победу, цвенги, первым делом, решили похоронить погибших. Всех убитых бережно подобрали и закопали на родовом кладбище в одном из укромных углов огромной пещеры. После чего устроили прощальную панихиду. Большая часть племени осталась лежать в холодной сырой земле, отстраивать новую жизнь предстояло немногочисленным остаткам. Самостоятельную, в чём-то более трудную, всё так же наполненную опасностями, но свободную жизнь. Даже затхлый воздух подземелья, казалось, наполнился этой вольной чистотой, как будто спали, наконец, так долго сковывавшие его оковы.
Трогов же просто сложили в одну большую кучу и торжественно сожгли. Как ни странно, свергнув своих угнетателей, цвенги совершенно забыли о лютой ненависти к ним. Уже никто не пинал и не истязал бесчувственные мёртвые тела, никто не сотрясал проклятиями воздух. Однако, тем не менее, хоронить лохматых захватчиков в своих владениях коротышки сочли осквернением, и пламенный костёр, с большим трудом разведённый Олвином, оказался наилучшей участью мохнатых тел.
После похорон устроили праздничное застолье во дворце. Беда бедой, но и о победе забывать не стоило, ибо цвенги ещё не успели вкусить всей её блаженной полноты. Сперва они даже как-то растерянно, украдкой обшаривали кладовые бывших хозяев, опасаясь, что вот-вот откуда-нибудь вынырнет смотритель. Но потом весело смеялись сами над собой и, выпрямив спину, гордо шагали по теперь уже своим владениям. Добыть свободу оказалось легче, чем принять её. Зато теперь, раз почувствовав волю, цвенги уже никому не позволят забрать её у них.
Застолье удалось на славу. Хотя, несмотря на то, что стол был обильно уставлен всевозможными «яствами», люди очень разборчиво к ним подходили. Если отведать мясо гигантских крыс пробудившийся голод всё же заставил, то к каким-нибудь слизням никто из них не притронулся. К всеобщему удивлению, в старом дворцовом подвале нашлись запасы бочонков доброго эля, припрятанного там в незапамятные времена. Неизвестно каким чудом ему удалось пройти сквозь лета, но эль был хорош, крепко настоялся и отдавал приятным хмельным запахом. У цвенгов он вызвал бурный восторг. В подземелье им нечего было пить, кроме воды из ручья неподалёку от города, и весёлые коротышки усердно приложились к дурманящему напитку, соревнуясь с Джеофом в скорости его поглощения. К сожалению, запас бочонков был ограничен, что привело захмелевших цвенгов в великое разочарование. Пришлось Олвину, единственному умельцу по варевам и зельям, измышлять собственный рецепт приготовления сего поистине великолепного снадобья из скудных средств подземного мира. Для него это оказалось задачей весьма трудной, но выполнимой, весьма пригодились светящиеся грибы. И хотя отведать этого варева пока было нельзя – на брожение и настой требуется время – цвенги поверили алхимику на слово и остались очень довольны юным спутником «больших друзей».
Под действием хмеля Мак Роуд вновь вспомнил угасший спор между ним и людьми, но в этот раз принять в нём участие смогли многие выжившие цвенги.
- Признай, Ланс – весь мир находится под землей. Поверхности не существует и ваши рассказы всего лишь дедушкины сказки?
- Я с Поверхности. У вас над головами находится целый мир, в котором есть леса, горы, долины и множество живущих в них созданий. И высоко в небе им улыбается Яркое Око Митры, которого вам, в силу вашей недалёкости, не суждено увидеть, если вы не согласитесь подняться с нами наверх и выйти, наконец, на свет из ваших затхлых нор!
- Но выше Верхних Туннелей ничего нет! Таким был создан наш мир. И все байки про Поверхность – всего лишь выдумка для дураков. А Око Митры – только древняя легенда. Как гласят наши предания – это огромный сопригал, который не поместится даже во всём нашем царстве! – цвенг довольно быстро научился говорить «нашем», хотя ещё совсем недавно был рабом кровожадного племени трогов.
- И всё-таки ты не прав! Наверху есть целый прекрасный мир…
- Именуемый Британией! – хмельным голосом отозвался Джеоф. Видимо, эль был настолько крепок, что даже не столь огромная доля напитка смогла раскачать почти не пьянеющего верзилу.
- Британия находится в Полуночных Верхних Туннелях! – раздался голос другого цвенга с длинным кровавым шрамом на щеке, - Наши предки жили с ней в мире и наш царь Освальд добро ладил с королём Лориком, правителем британских цвенгов!
- Король Лорик был одним из величайших людских правителей! – негодующе воскликнул Джеоф.
- Ну, мы про то и говорим, - затараторил Мак Роуд, - цвенг Лорик правил вашим племенем…
Ланс попыталась было возразить, но Олвин внезапно остановил её.
- Оставь, это бессмысленный спор. Они так долго жили под землёй, что теперь не поверят в существование поверхностного мира, даже если увидят его собственными глазами. Неотвратимый упадок мысли грозит каждому народу, окажись он в подобном заточении. Они не дальновидны и не готовы принять ничего нового. Пройдёт, возможно, очень много времени и среди цвенгов появятся любопытные, отвергающие все былые заблуждения и стремящиеся добраться до истины. Но до тех пор, пока такое случится, эти коротышки будут жить в своём замкнутом мирке, не в силах принять истины.
- Широко мыслишь, друг мой, - улыбнулась Ланс, - Ты прав, и даже более, чем прав. Этот спор совершенно бессмыслен.
- Вот это да! – подивился Мак Роуд, широко распахнув рот, - Вот бы мне уметь так говорить! Столько слов, а я из них и пятой доли не понял! Хороший способ заговаривать зубы!
И все слышавшие эту беседу, весело, от души, рассмеялись.
- Скажи мне лучше, друг Мак Роуд, - попыталась сменить тему Ланс, -  отчего у вас нет женщин. Насколько я слышала, подгорный народ – двуполые создания.
- Мы не подгорный народ, а цвенги, - поправил бывший толмач, - А что до женщин… так отчего ж это нету? Эй, Дорри, сними шлем!
Цвенг, сидевший напротив Пройдохи, стянул с головы свой котелок и, шутливо улыбнувшись, встряхнул пышной россыпью пепельно-серых волос. Раньше страннице казалось, что перед ней безбородый юнец, но теперь она начала угадывать в этом лице женские черты, ну а взгляд – такой мог быть только у прирождённой кокетки. У златовласой красавицы не оставалось сомнений, что перед ней сидит самая настоящая женщина из подгорного народа. Одна за другой сняли шлемы ещё несколько фигур, оказавшихся представительницами прекрасного пола. Их упругая грудь пряталась под плотными кожаными рубахами или кольчугами, волосы острижены до плеч, и только отсутствие бород отличало их от собратьев. Но, тем не менее, они очень ловко всех обманывали, выдавая себя за мужчин, а раз на это купились люди, то троги, с трудом различавшие своих рабов, и подавно.
- Ха, - хмыкнул Джеоф, - а говорили, что ваши женщины страшны, как смертный грех, оттого вы их и прячете подальше с глаз людских.
- Но-но! - шутливо-грозным голосом ответил чудом уцелевший, но получивший колотый шрам под бровью Мак Дарред, - Наши женщины прекрасны и потому мы укрываем их от жадных глаз!
Под добродушный смех собравшиеся за столом опрокинули кубки за прекрасный пол.
Несмотря на дружелюбную атмосферу и общее застолье веселье, Ланс не оставляли мысли о самом в их положении важном, потому она вновь решила вернуться к предыдущему разговору.
- Послушай, Мак Роуд, ладно, пусть мы согласны с тем, что Поверхности нет, людьми правил цвенг Лорик, а Око Митры – всего лишь древняя легенда. Но нам не добраться до дома без вашей помощи.
- Во! Так-то лучше! Значит вы признаёте, что просто дурили нам голову вымыслами?
- Да, признаём, - выразительно взглянув на Джеофа, вздохнула Пройдоха.
- Отлично! Тогда мы с радостью вас проводим! А где ваш дом?
- В Брита…
- В Верхних Туннелях, - перебил Олвин, не желавший выслушивать новый спор, - Вам ведь известно, как туда добраться?
- Обижаешь! Нам ведома каждая норка-пещерка в здешней округе! И почему вы сразу не сказали, а то затеяли этот глупый спор! А в какую часть Верхних Туннелей вам нужно?
Олвин только рассеянно развёл руками. Он был бы рад, если бы ему кто-нибудь объяснил, где они находятся, сравнимо с верхним, тьфу, с настоящим миром! Миром, где есть ветер, дождь и Яркое Око Митры! Где ночь сменяет день, а день ночь, а не царит вечный полумрак, разгоняемый лишь блеском волшебных камней и светящихся холодом грибов!
- Просто выведите нас наверх, а там мы сами найдём дорогу, - отмахнулась Ланс, - Всё равно наш дом слишком далеко, и даже вы ничего о нём не знаете.
- Конечно найдём дорогу! – вновь подал голос Джеоф, - И выкарабкаемся, наконец, из этой проклятой всеми Высшими норы!
На том спор и закончился. Цвенги дружно праздновали эту вторую, пусть и не столь значительную победу, даже не догадываясь, что люди просто решили прекратить спор.
В следующую «охоту» несколько цвенгов, в числе которых был и Кален Мак Роуд, единодушно избранный всеми новым правителем Нижнего Царства, проводили людей до Верхних Туннелей. Хотя, слово Верхние ни о чём не говорило – люди, как и прежде, не ведали, как далеко до поверхности: дюжина, две или больше саженей, а то и целая верста.
Несмотря на то, что всем троим хотелось поскорее выбраться из этой подземной мглы, друзья с сожалением так спешно покидали цвенгов Им успел полюбиться этот чудной народец, со своей необычной культурой, нравами и взглядами на жизнь. Не будь у Ланс необоримого желания вновь увидеть свет Ока Митры, она бы, наверное, задержалась здесь ненадолго, чтобы получше узнать подземный народец. Но мрак и сырость подземелья давили рассудок, и нестерпимо хотелось искупаться и смыть с себя всю подземную грязь, слизь и пыль. В последний раз странникам доводилось мыться как следует ещё на Водопое, и неприятный запах успел пропитать всю нехитрую одежду и даже кожу беглецов.
После прощальных слов и объятий с цвенгами, трое друзей зашагали по широким Верхним Туннелям навстречу судьбе. Мак Роуд, в знак благодарности за неоценимую помощь в борьбе, подарил людям один из трёх чудотворных сопригалов, «…дабы он всегда освещал ваш путь…». Подарок оказался действительно неоценим, поскольку лампу и запасы к ней путники давно потеряли, а мочёные грибы сохраняли свечение очень недолго, чтобы рассчитывать на них в дальнем пути. Но, чтобы не привлекать к себе внимания подземных тварей, Ланс предпочла спрятать его в котомку до тех пор, пока не истощатся более тусклые, зато менее заметные кляши.
И вот три пары ног вновь дружно отстукивали звонкую мелодию пути, необычайную красоту которой способен оценить лишь истинный странник.

- Да, забавный народ эти цвенги, - говорила Ланс своим спутникам, - Возможно, через два-три поколения их потомки, наконец, выйдут из своих подземелий и увидят дневной свет. Хотя и тогда они вряд ли поверят в его реальность.
- Как бы нам самим выбраться, - мрачно хмыкнул Олвин, - Сколько вон уже топаем, а даже намёка на выход нет!
Некоторое время друзья шагали молча. Всех постепенно начинало тяготить то незавидное положение, в котором они, волей судьбы, оказались. Олвин был прав – шли уже достаточно давно, а ничего, похожего на выход и не наблюдалось. Да какой там выход – даже ответвлений в туннеле не было. Будто этот огромный и невероятно ровный коридор был вырыт одним гигантским огненным червем, раз проложившим себе торный путь и потом забывшим по нему вернуться. Хотя забывшим ли? Кто его знает, что ждёт впереди…
Вдруг юноша насторожился. Он тщетно пытался понять, что именно вызвало тревогу в его сердце, но неизвестное нечто всё время ускользало от него.
- Стойте! – неожиданно велел он спутникам.
- В чём дело, Олвин? – Ланс была недовольна тем, что её так нагло оторвали от размышлений.
- Стойте! Что-то здесь не так.
- Ты это о чём? Я бы сказал, что здесь всё не так! – Джеоф с сожалением оторвался от воспоминаний о старом добром времени службы в королевской дружине, - Разве есть что-то такое, что не вклинивается даже в это проклятое подземелье?
- Что-то не так, - вновь повторил Олвин, - Не вписывается в общий вид…
- Какой здесь может быть вид… Зорн! Парень, ты прав! Что-то тут лишнее… Ланс, вглядись-ка… Что-то чужое…
Обнажив свои «когти», странница огляделась по сторонам.
- Замрите!
Её друзья послушно замерли. И все трое внезапно услышали чьё-то негромкое дыхание за спиной. В темноте, позади них кто-то был!
- Кто ты? И зачем преследуешь нас? – выставив меч перед собой, гаркнул Джеоф.
Скрывавшийся во мраке понял, что его заметили и резко подался вперёд. Сперва раздался лёгкий приближающийся шелест, как будто чешуя змеи терлась о камень, затем в полумраке полыхнули огоньки зелёных глаз и, наконец, в тусклый свет грибов выползла… химера!
Полу-женщина, полу-змея, это кошмарное существо давно внушало неописуемый ужас многим путешественникам и маленьким любителям бабушкиных сказок. Отчасти, из-за таких тварей подземелья стали почти нехожи для путников и превратились в очередную страшную легенду. Никакие толпы крыс, нетопырей и даже трогов не шли в сравнение с этим творением неизвестного безумца, истребляющим всё и вся на своём пути.
Из тонкого безгубого рта химеры высунулся длинный раздвоенный язык, напоминавший краткий всполох костра. Обнажились острые, как лезвия мечей зубы, которым позавидовали бы многие хищники, и люди услышали злобное кровожадное шипение. Капля ядовитой слюны упала на пол и поползла вниз, разъедая огрубевший камень. Тварь протянула одну руку вперёд, показав замершим жертвам длинные крепкие когти. А её завораживающие, источающие лютую злобу неестественно жёлтые глаза внушали людям неимоверный ужас…
Первым смог выйти из оцепенения Олвин. По какой-то причине чары химеры на него не подействовали.
- Бежим! – что было мочи, закричал юноша.
Медленно, покачивая головой из стороны в сторону, женщина-змея приближалась. Ланс и Джеоф, не в силах пошевелить ни рукой ни ногой, чувствовали, как в их души всё глубже и глубже пробирается страх. Обычный первый инстинкт – бегство – отчего-то оказался скован, и двое друзей могли лишь молча ожидать приближения алчущей крови твари.
Раздавшийся откуда-то издалека голос Олвина вырвал их из сети сковывающих чар и помог прийти в себя. Едва ощутив свободу, все трое побежали, что было духу…
Не разбирая дороги, путники мчались вперёд, гонимые неотстающим змеиным шелестом за спиной и кровожадным разъярённым шипением. Силы друзей уже были на исходе, а тварь и не думала отставать. Но люди даже не осознавали собственной истощённости – страх перекрывал все чувства, в том числе и ощущение усталости. Ноги сами несли их вперёд, инстинктивно перескакивая через попадавшиеся на пути булыжники. Беглецы понимали лишь одно – в темноте, у них за спиной есть ужасное, несущее смерть Нечто, и это Нечто гонится за ними. Остановится и принять бой никто даже и не думал – если ещё раз попасть под чары этой твари – обратной дороги уже не будет!
Как это случилось, потом никто не смог объяснить. Наверное, Джеоф в тусклом свете угасающих кляшей успел заметить стремительно приближающуюся к ним плотную сеть. Возможно тут же он увидел и боковое ответвление туннеля, в который, изловчившись, нырнул сам и сумел втолкнуть туда несущихся со всех ног спутников. Потеряв равновесие от такого резкого манёвра, друзья дружно упали наземь и услышали, как мимо прошелестело здоровенное змеиное туловище и как что-то тяжёлое врезалось в упругую невидимую преграду… Затем режущее слух попискивание многих гроссов тоненьких голосов и стремительная беготня масс очень маленьких, но юрких лап. Беглецы обернулись, и их глазам открылась страшная картина: химера запуталась в толстом слое перекрывающей широкий проход паутины и тщетно пыталась вырваться из неё, всё больше и больше увязая в сети. А гроссы маленьких прожорливых паучков уже спешили со всех сторон на торжественный пир..!
Путники отвернулись, дабы не видеть кровавого конца этой сцены и поспешили прочь, пока маленькие обжоры не решили добраться и до них. Не успели они отойти достаточно далеко, как до их ушей донёсся пронзительный предсмертный вопль съедаемой заживо химеры. И кроме несказанного отчаяния в нём слышалась всё та же лютая злоба и ненависть ко всему живому.
- Ноги отказывают мне, - Ланс еле плелась, - Необходим привал…
- Чтобы эти пещерные твари сожрали нас, как ту ублюдину с телом змеи?!
- Да, ты прав… Нужно идти дальше, - еле слышным голосом отозвалась златовласка и потеряла сознание.
- Вечно они умудряются падать без чувств в самый неподходящий момент! – подхватывая спутницу, возмутился Джеоф, - Надо идти. Олвин, помоги мне поднять её…
Но Олвин уже валялся рядом без памяти. Верзила глубоко вздохнул. Он не злился на спутников. Сам-то – здоровенный воин, мужчина – еле влачил ноги от усталости. И Джеофу не в чем было упрекнуть молоденькую худенькую женщину и зелёного парня. Но нужно было что-то делать и быстро, пока не вылезла ещё какая-нибудь тварь, жаждущая крови.
Джеоф попытался привести в чувство Олвина, но все попытки оказались тщетными – парень лишь что-то пробормотал в беспамятстве и повернулся на другой бок. Тогда Громила скинул с плеч любовно собранный цвенгами дорожный мешок, бросил ставший вдруг таким тяжёлым меч и, освободив спутников от их котомок, закинул обоих себе на спину и твёрдой поступью направил шаги вперёд. Он знал, что выход из этого распроклятого подземелья где-то близко, чувствовал лёгкое дуновение ветерка, несущего свежую, целительную прохладу, и понимал, что во что бы то ни стало нужно добраться до поверхности прежде, чем ясность мыслей оставит его.
Если бы снаружи был день, изнеможённый Джеоф увидел бы, как близко к нему заветный выход, открытое небо и свежий воздух. Но стояла одна из тех тёмных ночей, когда тучи заволакивают небо и бледный свет лун не достигает земли. А позабытый сопригал остался в брошенной котомке, и верзила вспомнил про него только когда блеклое свечение мочёных грибов почти совсем угасло.
И только, наконец, убедившись, что он уже давно шагает по какому-то распаханному полю, взрыхляя мягкую почву под ногами, Джеоф бережно опустил свою ношу на землю и сам с несказанным облегчением завалился спать.
 
Эмпас

Проснулись друзья в незнакомой светлой комнате. Как они здесь очутились – для них оставалось загадкой. Перед глазами проносились картины мрачного подземелья: огромные крысы и крыланы, кровавое побоище с трогами, химера, чудовищные слизни и прочая мерзопакость этого затхлого и пропитанного страхом места. Ещё совсем недавно все ужасы мрачных туннелей были ощутимой реальностью, а теперь казались обычным ночным кошмаром. Хотя Джеоф прекрасно помнил тот проклятый миг, когда он очнулся в глухой дыре в земле. А вот как он очутился в озарённой тёплыми и нежными лучами Ока Митры комнате, как ни старался, припомнить не мог. И оставалось только гадать, что же есть сон, а что явь, и не лежит ли он этот миг на холодных камнях подземелья без памяти, обгладываемый гроссами прожорливых паучков.
Выглядывая в широкое, вырезанное в каменной стене окно, Джеоф ожидал увидеть даже хорошо знакомые улочки родимого Джелома и принять и такую невероятную действительность, как будто ему пригрезилось всё случившееся с последней своей ночи в родном доме. Но открывшаяся изумлённым глазам верзилы картина поразила его.
С высоты башни, в которой он, как оказалось, находился, открывался взору великолепный пейзаж. Широкая, колышущаяся под натиском лёгкого осеннего ветра равнина простиралась вдаль до самого виднокрая, где небесный свод упирается в землю. Отдельными точками где-то вдали виднелись крохотные хижины землепашцев, которые узнавались, скорее, только по серому дымку, тянувшемуся из труб. Восходящее Яркое Око Митры озаряло ласковым взором бескрайние зелёные долины, кое-где уже начавшие менять цвет на тускло-золотистый. Пройдёт ещё несколько дней, и вся равнина укроется осенним одеялом, но пока неизменное течение времени лишь робко затрагивало отдельные травинки, как бы проверяя, готовы ли цветущие и пышущие жизнью растения залечь в долгую зимнюю спячку. Порою показывались разные степные зверушки, едва различимые в густой траве. Гордо и величественно парили по небу птицы, самые ранние из которых уже удирали в Полуденный Лес, дабы переждать там, на самом тёплом краю мира, суровые времена холода и всеобщей сонливости, неизбежно приходящие с каждой зимой.
Но, взглянув поближе, Джеоф увидел то, что нарушало уединённую неприкосновенность чудесного первозданного мирка. Как понял верзила, очутились они в каком-то замке. Высунув голову, он увидел внизу, под окнами башни, несколько невысоких деревянных домов, наверное, амбаров, пекарен, кладовых и прочих типичных построек далёкой от города крепости. Замок, как показалось Джеофу, находился на невысоком холме в излучине широченной реки, в которой весело плескалась чистая вода. От брега до брега она едва уступала Великой Реке возле Джелома, добрая треть версты поперёк медленно текущего водного полотна, преодолеть которое возможно лишь на лодке, либо вплавь. Но несмотря на отсутствие какого-либо моста, замок был обнесён ещё и довольно высокой и крепкой стеной, выложенной здоровенными глыбами белого камня. В чём, в чём, а в крепостях-то бывший гроссовик разбирался прекрасно и догадывался, что такая стена выдержит удары любого тарана и вряд ли поддастся даже залпам камнемётов. По звонкому журчанию воды, Джеоф также понял, что где-то недалеко с обратной стороны есть ещё одна река и довольно немалая, вернее всего даже крепость находится в их слиянии.
Так куда же занесла их судьба на сей раз? Неужели уже добрались до сокровенной Темницы Змей? Неприступный замок, стоящий в гордом одиночестве позади великолепной первозданной равнины! Не об этом ли говорил Мерлин. Большей неприступности Джеоф и представить себе не мог. В сравнении с этим местом, даже величественный Камелот казался обычной деревней, окружённой частоколом. Хотя его каменные стены и славились своей стойкостью и прочностью.
- Неужели добрались! – прервал изучение Джеофом пейзажа подошедший сзади Олвин.
- Да, скорее всего, - хлопнул парня по плечу здоровяк, - Клифорд и твой дедушка говорили, что тот замок неприступен, как скала. Можешь себе вообразить что-либо более укреплённое, чем это место?
- Остаётся вопрос – как мы сюда попали? Я ничего не помню с того момента, как химера отстала от нас…
- Да-а… но, я думаю, наша красавица всё объяснит. Она всегда находит ответы на все вопросы.
Только тут оба друга заметили, что златовласки с ними нет, а третья кровать пуста, просто перины и подушки на ней нагромождены были так, что Джеоф сперва принял их за лежащего человека и, естественно, подумал, что здесь спит его спутница.
- А где Ланс?
- Где Ланс? – верзила стремительно бросился к обитой бронзой двери, - У-убью!
Дверь бесшумно отворилась, легонько щёлкнув здоровяка по носу, и в комнату, растянувшись в широкой улыбке, вошла их голубоглазая подруга.
- Угомонись, Громила, тебе бы всё чего-нибудь крушить!  Хозяева этого гостеприимного местечка, небось, на стены полезли от твоего крика. Я просто была в другой комнате. Эти люди, в отличие от трогов, стараются соблюдать приличия.
Джеоф смутился и даже заметно покраснел.
- Хм, а я как-то даже не подумал…
- Думать – не твоё призвание! – на губах Ланс появилась игривая улыбка, - Зато ты вовремя начинаешь действовать. Джеоф, позволь мне поблагодарить тебя за то, что смог вытащить нас из подземелья. Ты очень сильный мужчина...
Пройдоха подошла к верзиле вплотную и нежно поцеловала его в губы, отчего тот смутился ещё больше и весь залился краской.
- Брось, - наконец, промямлил он, - Не оставлять же вас было! Ведь для того и существуют друзья!
- Я… В общем, благодарствую, - протянул руку юноша, - Если бы не ты, я давно уже встретился бы с дедушкой в Долине Скорби!
Рассеянный Джеоф ответил таким крепким рукопожатием, что едва не вывихнул руку парню.
- Да ладно, мы тем и сильны, что держимся вместе…
- Когда ты вытащил нас, - принялась объяснять Ланс, - местные дозорные поутру заметили со стены спящих в открытом поле странников, и Первосвященник отправил людей нам на помощь…
- Первосвященник? Темницы Змей?
- Нет, мы в Эмпасе, недалеко от города Минока.
- То есть, около луны пешего пути от Джелома?
- Да, к счастью, мы очутились именно здесь, а не в других землях. Подземелье связывает множество мест, в том числе и сию святую обитель. Первосвященник этого святилища сразу же снарядил отряд, посланный нам на выручку. Рискуя жизнью, ибо со стороны степи Эмпас осаждён врагами, они перебрались через реку, отыскали нас и принесли сюда, в это надёжное убежище. Здесь мы провели в беспамятстве закат и восход Яркого Ока Митры и очнулись только сегодня. Обрадованный таким известием, Первосвященник пожелал с нами встретиться как можно быстрее, после зенита.
- Здорово! Мы оказались в Эмпасе! - развёл руками Джеоф, - Ты говоришь, замок осаждён? Я слышал, что священники хорошие люди, но как бойцы – никуда не годятся. Как долго они продержатся в этой осаде?
- Пока что держимся уже около трёх с половиной гроссов лет. Хотя это – если верить нашим летописям, - на пороге появился новый человек, полноватый, розовощёкий, среднего роста, облачённый в скромную рясу, - Поговаривают, будто попытки разрушить сию благословенную обитель случались и прежде. Недруги с заката и полудня не впервые собираются за нашими стенами, но каждый раз уходят с пустыми руками. Эмпас остаётся непоколебим, как живое доказательство торжества доброты и гармонии!
- Это превысокий отец Петрикл, - представила незнакомца Ланс, - Он, как мне кажется, любит изъясняться длинными и не всем понятными фразами. Это от него я узнала, что произошло с нами после того, как ты вытащил нас из клятого подземелья. Превысокий, познакомьтесь с моими верными друзьями – Джеоф и Олвин.
Добродушный служитель веры был уже в очень преклонных летах, ему явно перевалило за четвёртую дюжину. В когда-то пышную, но ныне изрядно поредевшую шевелюру вкрались многочисленные нитки седины, пока ещё не очень заметные меж сальных светлых волос. Округлое лицо с кустистыми бровями, двойным подбородком и крупным носом едва-едва тронули морщины, но дрябловатая кожа и складки в уголках уставших глубоко посаженных карих глаз предательски выдавали возраст. Хотя, в остальном весь его облик полнился жизнью и превысокий отец, казалось, совсем не ощущал тягости прожитых лет.
- Очень рад знакомству, - поочерёдно пожимая друзьям странницы руки, сказал священник, его местами потрескавшиеся губы растянулись в дружелюбной улыбке, - Да, я действительно люблю длинные фразы, но вы вслушайтесь, какая в них красота, какое звучание, какая восхитительная певучесть, будто…
- Благодарю, превысокий отец, но мы люди простые – привыкли изъяснятся просто, и нам не понять вашей восхитительно-прекрасной звучности! – перебил его Джеоф.
- Хорошо, я не буду настаивать, - священник улыбнулся, - Но, если у вас выдастся свободное мгновение, я всегда готов уделить вам время и поведать о той необычной красоте слова, которое мы, простые люди, отчего-то используем как грубый и несовершенный инструмент. Итак, прошу следовать за мной, я ознакомлю вас с нашим скромным жилищем.
За журчащей водой и неприступными стенами Эмпас оказался самой обыкновенной деревней, заправлял в которой Первосвященник. Немногочисленные домики служек и духовной братии, простенькие, срубленные из дерева, безо всяких ухищрений. Маленькое распаханное поле, обеспечивающее несклонных к чревоугодию жителей Эмпаса хлебом. Как объяснил отец Петрикл, были и внешние, довольно обширные поля, которые враг не разорял, но обложил местных пахарей тяжёлым оброком и перекрыл поставки замку. Порой местные жители всё же доставляли провизию Эмпасу, но суровая кара ожидала тех, кто попадался захватчикам, отчего такие поставки были крайне редки. Далее шли несколько хранилищ с зерном и пара пекарен. Правда, с высоты башни внимательному Джеофу показалось, что он видел конюшню. Но при близком рассмотрении ничего подобного не наблюдалось.
Однако, одно обстоятельство слегка изумило гостей Эмпаса. По какой-то неизвестной причине в нём возвышались огромными башнями не один, а сразу два храма. Это казалось довольно странным, и любопытный Олвин поспешил озадачить отца Петрикла вопросом.
- Я объясню вам, друзья мои, почему в Эмпасе построены два храма, - добродушно ответил священник, - Но рассказ мой займёт немало времени. Давайте отложим его до обеда, когда, сидя за общим столом, мы непременно найдём время для долгой беседы.
Отец Петрикл повёл гостей дальше, избегая, однако, приближаться ко второму храму. Ланс сразу обратила на это внимание, но вслух ничего не сказала, а лишь отметила для себя. Олвина тоже что-то беспокоило и он как-то странно поглядывал на эту башню, но парень постарался взять себя в руки и сбросить накатывающее наваждение угрозы.
Как и предполагал Джеоф, с другой стороны замка тоже оказалась река, но он ошибся, полагая, что крепость находится в слиянии двух потоков. Как оказалось, обитель духовников расположилась на островке посреди бурных вод Великой Реки. Как рассказывали здоровяку в детстве, она брала своё начало далеко к полудню, в Веспере, деревне на Краю Света, и впадала в далёкое Холодное море далеко на полуночи, пересекая всю Британию. Большинство городов и деревушек стояло на ней и кормилось ею, почти все речонки и реки поменьше были её притоками, и даже самый упрямый исследователь не стал бы впустую тратить жизнь на тщетную попытку совершить путешествие по ним всем. Олвин, с раннего детства усердно занимавшийся естественными познаниями под чутким наставлением Мерлина, помнил, что в нескольких верстах отсюда в Великую впадает река Лучистая, в верховьях которой находился славный город Тринзик, а в самом устье, на слиянии двух рек расположилась всебританская кузница – Минок.
Но подобные подробности мало о чём говорили Ланс, впервые бродившей по просторам этой земли. Она единственная из отряда не имела представлений о её гордости и страхах, её чувствах и обычаях. Тогда как почти любой из населяющих её людей при слове «гоблин» либо старался убежать подальше, либо обнажал меч в предвкушении славной драки, любопытная странница просто протягивала руку и говорила: «Здравствуй, меня зовут Ланс! А тебя?».

* * * * *
- И что ответил Хозяин Подземелий?
- Их нет! Они втроём устроили восстание в каком-то местном царстве, свергнув одних туземцев в пользу других, удрали из лап химеры и, наконец, покинули его владения! Тьфу! Вот обратись я к нему немного раньше!
- Что ж, значит теперь их легко найти. Если они вышли на поверхность, тебе не составит труда отыскать их.
- Нет! О, все кошмары и ужасы Внешнего Мира! Нет! Я не в силах их найти! Ты знаешь, что наша власть не безгранична, и мы не можем проникнуть в некоторые места в Британии. Они, должно быть, укрылись в одной из Трёх Твердынь!
- Если твой взор не может проникнуть за стены крепости, отправь посланцев. На них запрет не налагается.
- Да я бы даже войска отправил, только пока они доберутся - там уже никого не будет, - фигура в капюшоне сердито  стукнула кулаком по подлокотнику трона, - Да и Собрание мне не позволит.
- Войска не позволит, а вот мирных посланников - почему бы нет?
- Да потому что ученик, как и его учитель, не согласится пойти доброй волей. А попытка вытащить его силой приведёт к такому скандалу в Собрании, что все прежние разногласия покажутся детским лепетом.
- Не все ведь против тебя? Кто-то же поддерживает?
Фигура в капюшоне кивнула головой, но, видя, что собеседник неудовлетворён таким ответом, пояснила:
- Такие вопросы обсуждают лишь те, кто поселился в Британии и напрямую связан с её судьбами. Возможно, трое меня поддержат, но трое и выскажутся против. Этот хитрец и проныра, который везде, где только может, отравляет мне жизнь, а с ним и безмозглый сентиментальный Флориандр и эта наглая девица, считающая, что она умнее всех прочих, вместе взятых! В последний раз так и было, не высказался только один, и ты, наверняка, догадываешься кто. Старик настолько беспристрастен, что никогда ни примкнёт ни к одной из сторон!
- Да, не знал… Старший спросил моё мнение – я, естественно, поддержал тебя – и попросил удалиться. Так значит, старик опять остался в стороне?
- Да. Вообще, почему его спросили? Какое он имеет отношение к Британии? Ему и Флориандру вообще нечего было делать на Собрании, но старший пригласил и их!
- Допустим, у нас сложилось эдакое противостояние трое на трое. Но остаются ещё Корр, да и сам старший обладает правом голоса. Их ты не пробовал убедить?
Хозяин замка покачал головой.
- Корр поддержал бы меня, но не имеет права в вопросах Британии. А старший сам отказался от голоса по той же причине.
- Ладно, друг, угомонись, пока в гневе не разнёс собственный замок. Что-нибудь придумаем.
Фигура в капюшоне задумалась. В её голове уже зрел новый план. Она повернула лицо к собеседнику и мощный белобородый старик увидел, как в бездонных чёрных глазах блеснула красная искорка.

* * * * *
- Эти два храма построены здесь ещё в незапамятные времена, когда и в помине не было никакого Эмпаса, - начал рассказывать отец Петрикл гостям, когда все дружно уселись за большой обеденный стол, - Один из них, тот, куда принесли вас – Храм Повелителя Света, благочестивые служители которого возносят молитвы великому Высшему, защитнику справедливости и порядка. Другой, который, как вы видели, я стараюсь обходить стороной, Храм Повелителя Тьмы, где ещё с давних лет мрачные священники поклоняются тёмному Высшему. Верховный настоятель этого храма – превысокий отец Рашфор.
- Неужели вы допускаете, чтобы у вас под боком находился такой рассадник зла? – спросила поражённая Ланс.
- Мы все, и светлые и тёмные, признаём над собой власть Первосвященника, подобно тому, как все Высшие склоняют головы перед старшим из них!
- Но я не понимаю, как могут жить рядом Свет и Тьма, вечно враждующие друг с другом? Поистине странно, что враги всё ещё не захватили вас, и в ваших рядах не нашлось предателей
- О-о, поистине мудрый вопрос! Мы привыкли жить бок о бок друг с другом. Служители Тьмы нам не враги, так же, как и мы не враги им. Скорее наоборот – многие из нас крепко дружат с ними и большинство из них – поистине достойные люди!
- Но Тьма – это зло! – не выдержал Олвин, - Как вы можете допускать, чтобы кто-то рядом с вами вершил свои кровавые обряды!
Отец Петрикл удивлённо посмотрел на юношу, упрекая взглядом его незрелое мышление.
- Они не вершат кровавых обрядов, а молятся своему Высшему, подобно тому, как мы молимся Повелителю Света. Тьма – это не зло, а лишь ипостась мира, в котором мы живём, такая же естественная и необходимая, как и Свет. Многие ошибочно зовут её злом из собственных страхов. Тьма пугает людей, отталкивает их, заставляет стремиться к Свету, но сама по себе она не делает ничего плохого, также, как не творит ничего хорошего Свет. Злодеи прикрываются Тьмой, говоря, что служат ей и выполняют её волю, но многие лихие люди носят и светлые одеяния, верша злодейства именем Света! Нельзя называть Тьму злой лишь потому, что мы не понимаем её, ибо необъяснимое – ещё не значит враждебное. Поверьте мне, друзья, Тьма и Свет неразлучны и никто из них не является ипостасью Зла или Добра, ибо хорошими или плохими их делают люди!
- Браво, друг мой! – остановилась на пороге высокая фигура с худощавым заострённым лицом, завёрнутая в усеянный звёздами плащ, - Великолепная проповедь! Даже мне редко удавалась лучше! Возможно, тебе пора перейти к нам?
- И не мечтай, Рашфор. То, что я объясняю несведущим основы мироздания, сущность Света и Тьмы, ещё не значит, что я изменил своей вере. Тебе хорошо известно, что я никогда не отрицал ваших убеждений, но, тем не менее, придерживался своих.
- Что верно, то верно. Так же как и мы признаём вашу правду, но исповедуем свою, не менее истинную. И почему мы до сих пор не объединились в одну веру, скажем – Церковь Двойственного Пути? Ведь наши исповедания ничем не противоречат друг другу.
- Оставь, друг мой. Лучше присядь и отобедай с нами. Познакомься с моими гостями: Ланс, Джеоф и Олвин, те самые, которых вчерашним днём подобрали на внешних полях.
Служитель Повелителя Тьмы окинул странников внимательным взором глубоких синих глаз. Его густые, коротко остриженные волосы сперва показались гостям Эмпаса седыми, но при близком рассмотрении их цвет оказался пепельно-серым. Под острым крючковатым носом росли короткие усы, а выдающийся вперёд подбородок покрывала колючая щетина. Не такая, как у могучего Джеофа, от уха до уха, а неестественно ограничившаяся лишь пространством между скулами. Оставалось только гадать, какому племени мог принадлежать этот странный и весь какой-то угловатый человек.
- Приятное знакомство, - поклонился тёмный священник, - Моё имя – Рашфор, думаю мой друг уже успел сказать обо мне пару слов. Извини, старина, но отобедать с вами я не могу, тороплюсь. Я заглянул, чтобы передать от старшего, что он вскоре собирается зайти, далеко не теряйся. И жди меня вместе с ним, поэтому прощаться на сегодня не будем.
Настоятель Храма Тьмы удалился, и трое друзей застыли с раскрытыми ртами. Пройдохе и Олвину нечего было возразить на убеждения отца Петрикла – в философии оба не имели великих познаний. А Джеоф даже и не пытался – для него вообще были абсурдом все храмы вместе взятые – и только тихо посмеивался, гладя, как его друзья спорят о том, чего не существует. Тьма – она и есть тьма, считал здоровяк, когда ночь на дворе или как в том проклятом подземелье. Никакого зла он в ней не чувствовал, как и добра в свете, и в этом он был полностью согласен с превысоким отцом. Однако, юный алхимик привык, что слова Мрак, Тьма и Зло означают одно и тоже, и хотел получше в этом разобраться.
- Но, если Свет и Тьма не хорошие и не плохие, отчего же именно ночью, когда нет света, вылезают на поверхность всякие злобные твари?
- Ты ошибаешься, друг мой, - возразил священник, - Днём их не меньше. Те же хищные звери, птицы, насекомые. Они, как и ночные твари, по природе своей не добрые и не злые, а просто охотятся и добывают пищу. Но ночных мы привыкли считать не простыми животными, а порождениями Мрака, ибо боимся их больше и считаем исчадиями зла, хотя, если разобраться, они такие же хищные звери, как тот же волк или рысь. Зло, как правило, порождается, когда нарушается равновесие Света и Тьмы и превосходящая сторона начинает насаждать свою правду. Свет и Тьма находятся в вечном противостоянии, поэтому там, где преобладает одно, другое считается злом. Равновесие, гармония – вот залог отсутствия разногласий. Поэтому Эмпас стоит так долго и никакое лихо не может с ним совладать.
- Но, если так, то избыток зла неизменно должен порождать добро, не так ли, превысокий?
- Естественно! – отвечал священник, - Ты начинаешь делать успехи в понимании мира, юноша!
Олвин ощутил какой-то прилив жизнеспособности. Он, наконец, начал понимать то, что пытался растолковать отец Петрикл.
- А этот тип, как его… Рашфор, - протянул Джеоф, проглатывая очередную мягкую булочку, - Он что, действительно служитель Тьмы?
- Да, верховный настоятель храма.
- Хм, а по нему не скажешь… Весёлый малый.
- А как распознать, что есть добро, а что зло? – не унимался Олвин.
Этот вопрос ввёл отца Петрикла в замешательство, чему юноша был несказанно рад. Наконец, найдя подходящий ответ, священник произнёс:
- Зачастую то, что мы считаем добром, оборачивается лихом и наоборот. В своё время меня учили, что добро – всемогущие Высшие, а зло – Тот, Кто Глубоко Под Землёй. Позже меня убеждали, что совершенного добра или зла не существует, что они постоянно ищут гармонии, борясь в сердцах каждого из живущих, будь то червь, человек или даже Высший. Первосвященник уверен, что добро проявилось в Творце, а по поводу зла отчасти согласен с первыми. Но порой я и сам не уверен, что правильнее, и приходит желание согласиться, скорее, со вторым утверждением.
- Ты упомянул имя Творец, - заметил парень, - Но я впервые слышу, чтобы мир был сотворён одним Высшим, дедушка поведал мне, что все они приложили руку…
- Творец не относится к Высшим. Некоторые верят, что Он – наш господь, создатель этого мира и спаситель наш. Как и все прочие, Высшие сотворены его руками, дабы наставлять и учить нас, дабы помогать нам в трудные минуты. И Он смотрит на своё творение сверху и радуется каждый раз, когда радуются его дети, и печалится, видя их страдания. И старается помочь каждому, будь то верующий в него или неверующий, ибо Он любит детей своих такими, какие они есть. И в последний миг каждого Отец наш и Спаситель прощает нам грехи наши и забирает наши уставшие души из Долины Скорби, дабы поместить их в Благословенный Сад, где они вечно будут жить в радости, не зная горя и страданий! Эта вера не противоречит нашему поклонению Повелителю Света, поэтому многие из нас, включая меня, прислушиваются к Первосвященнику, хотя в других храмах, возможно, его слова сочли бы ересью.
- Да, звучит красиво…- задумчиво протянул Олвин, - Но мне не доводилось прежде слышать ничего подобного. В народе верят, что мир создан Высшими, что одни из них плохие, стараются всячески вредить людям, другие хорошие, им помогают…
- Но народная вера не объясняет Того, Кто Глубоко Под Землёй, не так ли, мой юный друг? Мы говорим, что это кошмарное лихо было одним из Высших, предавшим их великое дело творения и решившим ввергнуть мир в хаос. Но лишь усилием всех Высших удалось заточить его глубоко под землю, откуда он не может выбраться. Мог ли один из них быть настолько сильнее прочих? Мы не знаем… Но он всё время ищет пути наверх и прорывается сквозь души слабых, поддавшихся его уговорам и льстивым обещаниям. И попадают такие люди из Долины Скорби прямо в когти этого чудовища, ибо успевает он схватить их прежде, чем Творец очистит их души от греха и отправит в Благословенный Сад!
Олвин ещё что-то хотел спросить, но Ланс его опередила.
- Вот ты говоришь, что совершенного зла не существует. Но ведь должно быть что-то, что претит всем понятиям о доброте и является страшным грехом, которое и есть зло. Подлое убийство, например…
- Наше учение не считает убийство злом. Ведь после смерти всё живое отправляется в Долину Скорби, или возвращается к Создателю нашему, если верить Первосвященнику. В любом случае, ожидает где-то перерождения в ином обличье. Греховно не само убийство, а причины, на него толкнувшие. Нет ничего плохого в том, что один человек ускоряет встречу другого с Создателем, но дурны его замыслы, которые видят выгоду в смерти ближнего! Однако, грешники не злы по сущности, а заблудившиеся дети Творца или Высших, совершившие ошибку.
- То есть, вы считаете убийство благодеянием, когда оно совершено не из корысти?
- Нет, конечно, это грех. Я говорю о том, что человек совершает ошибку, отнимая чужую жизнь, но порой он может совершить её невольно, например, защищая свою. А порой вполне сознательно и обдумано, тогда грех сей становится крайне тяжек.
Пройдоха поняла, что пытаться спорить со священником бесполезно, тем более, что он, вроде бы, был прав. А пытаться его понять – ещё более сложно, поэтому она попыталась перевести разговор на другую тему.
- Скажи нам, превысокий, раз здесь есть Храм Повелителя Тьмы, значит его верные слуги всегда могут проникнуть сюда?
- У Высших много слуг. Будь то человек или нелюдь, служащий Повелителю Тьмы, он может свободно прийти в Эмпас с миром, как гость или паломник. Но ежели задумает он какое зло к обитателям сей святой обители, или её прочим гостям, то путь ему будет закрыт. А жутким созданиям, вроде Проклятых, сюда и вовсе ходу нет. Любой, находящийся в бегах, может найти укрытие здесь. Не нам судить, чем беглец виноват перед Высшими и людьми, но мы всегда готовы помочь ближнему в беде.
- А если такой гость придёт с миром, а после попытается кого-то убить? Как его остановят?
- Подобное может случится, - задумчиво ответил священник, поглаживая рыхлый подбородок, - но сроду такого не бывало, ибо Эмпас закрыт для всех Высших, и даже их верные слуги никогда не пойдут на подобное вероломство.
- Почему же это место недоступно для Высших? Я думала они всемогущи и могут проникнуть всюду, куда захотят.
- Здесь уравновешиваются силы Света и Тьмы. Одно не позволяет вырасти другому. Никто из Высших никогда не ступал по нашей земле и не мог проникнуть сюда даже взором, будь то друг или враг. В Эмпасе вы можете чувствовать себя в безопасности.
Олвин наконец-то решился задать вопрос, который давно вертелся у него на языке.
- А Первосвященник? Он к какому Храму принадлежит? Не он ли верховный настоятель Храма Света, подобно тому, как отец Рашфор в Храме Тьмы?
- Нет, что вы, - засмеялся Петрикл, потом встал и поклонился, - Верховный настоятель Храма Света, ваш покорный слуга, здесь, перед вами! А Первосвященник стоит выше всех нас и не принадлежит ни одному из храмов. Он – золотая середина. Всякой общине необходим уверенный лидер, так и нашему Эмпасу. Если старший будет светлым или из тёмных, возникнут распри, поэтому он обязан равно чтить обоих Высших. Что-то вроде того, о чём говорил Рашфор – идея Двойственного Пути, где Свет и Тьма стоят рядом друг с другом. Первосвященник давно развивает её, пытаясь превратить наше святилище в нечто большее, чем просто гармония двух противоположностей. И именно он учит ставить Создателя нашего и Спасителя превыше всего, даже Высших, которым мы поклоняемся. Ведь они – суть Его проявления в различной форме.
- И он не выдаст нас приспешникам Повелителя Тьмы?
- Значит вот какого солидного врага вы успели заполучить? Нет, конечно, не выдаст, как и превысокий Рашфор. Мы не вправе вас судить и решать, провинились вы в чём-то перед Высшими или нет. Я уже говорил, что здесь вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Первосвященник ответственен только перед Творцом и собственной совестью. А у него она, поверьте, если и не совершенно чиста, то очень близка к тому.
На этом разговор и закончился, и собеседники молча продолжили трапезу, состоящую, в основном, из овощей, сытного хлеба и рыбы. Благо, священнослужители не брезговали хорошим вином, от которого Джеоф никак не мог отказаться. И отец Петрикл даже пару раз делал ему замечания о злоупотреблении веселящим напитком. Священник не жадничал, но заботился о духовном здоровье своих гостей.

Первосвященник оказался древним, как мир, могучим стариком, с пышной седой шевелюрой и густой волнистой бородой до пояса. Трое друзей сразу же заметили в нём поразительное сходство с Мерлином, разве что лицо его было острее, а взгляд, напротив, мягче.
- Приветствую вас, путники, мир вам и успех в ваших деяниях!
- Приветствуем и тебя, хозяин сего гостеприимного места, - ответила за всех Ланс, обращая внимание, что Первосвященник начал разговор стоя.
- Я здесь такой же гость, как и вы, - улыбнулся седовласый старец, - Хозяин – превысокий отец Петрикл, верховный настоятель Храма Света. Разрешишь нам присесть?
Последние слова предназначались священнику, который смущённо развёл руками и ответил.
- Конечно, Старший. Мой дом – твой дом!
Старик сел, но не на величественный резной стул, а на скромный табурет, стоявший у стены. Друзья последовали его примеру. Следом за ними на тот самый величественный стул опустился и отец Петрикл. Остался стоять лишь мрачный, как туча, завёрнутый в свой чёрный плащ превысокий отец Рашфор.
- Тебе я стул не предлагаю, - кивнул ему светлый священник, - Захочешь, сядешь на любой.
- Благодарю, я постою.
- Я хотел бы услышать рассказ о ваших приключениях, - просто начал Первосвященник, - И о том, как вы очутились в наших краях. После посмотрим, как вам можно будет помочь.
- Если начинать с самого начала, наш рассказ займёт слишком много времени, Старший, - вежливо ответила Ланс, - И хотя мы путешествуем чуть более одной луны, с нами столько всякого приключилось, что впору и легенду сложить об этом.
- Ничего, времени у нас предостаточно. Я хотел бы услышать о ваших странствиях во всех подробностях, ибо подсказывает мне сердце, что впереди у вас лежит великое будущее и с вами связанны судьбы всей Британии. Рашфор, присядь-ка тоже, нам обещают длинную историю.
- Благодарю, но мне не хотелось бы осквернять сие святилище своей пятой точкой.
Джеоф усмехнулся, однако на угловатом лице отца Рашфора не было и тени улыбки. А Ланс только смущённо развела руками – сколько раз ещё им повторят эту чушь про великое будущее. Свою бы задницу уберечь прежде чем чужие спасать. Только не начал бы этот старец болтать про какую-нибудь миссию, а не то, глядишь, и поверишь в предсказание эльфов.
- Хорошо. Тогда слушайте. Мы познакомились в Джеломе, где жили у одного старого алхимика, спасшего нас от несправедливого наказания… - Ланс умышленно не назвала имя Мерлина – кто знает, какие это могло иметь последствия.

- И вы смогли преодолеть всё это?! Вы поистине сильная и дружная компания! Оставшимся в живых после таких опасностей будет по плечу любое приключение! Я сегодня же велю нашим лучшим бардам сложить легенду о вас и ваши подвиги будут воспеваться по всей Британии!
- Они действительно поразили нас своим рассказом, - хмуро произнёс отец Рашфор, переводя проницательный взгляд синих глаз с одного на другого гостя и будто бы вглядываясь и самую их душу, - но нынче их жизням угрожает великая опасность, много большая той, что когда-либо имелась! Эти люди крепко прогневили моего Повелителя, а он, как известно, обид не прощает.
- В стенах Эмпаса они в безопасности, Рашфор, - недовольно ответил Первосвященник, - Твой Повелитель не может нарушить гармонию и вторгнуться сюда! Ты знаешь, что я всячески стараюсь поддерживать то равновесие сил, которое царит в нашей обители, и не хотел бы об этом напоминать… Но тебе прекрасно известно, что слово Повелителя Света не нарушит никто из Высших!
- Да-да, я помню кто старший среди Высших. Но и ты знаешь, что я служу Тьме, а коль случилось, что у неё есть свой Повелитель, значит и ему. Хотя иногда я вовсе не понимаю его поступков и замыслов. Я буду просить Повелителя оказать благосклонность сим отважным людям и сохранить жизни и души этих смельчаков. Но ты ведь не хуже меня понимаешь, что они не смогут оставаться здесь вечно, Глорофор!
При звуке этого имени трое друзей неожиданно вздрогнули. Олвин даже вскочил со стула.
- Глорофор!!!
- Да, это моё имя, - спокойно ответил Первосвященник, - Оно вас чем-то испугало?
- Нет, нет, - поспешила ответить Ланс, взглядом веля Олвину сесть обратно и заткнуться, - Просто оно показалось нам… знакомым.
- Сразу всем троим? Вам доводилось слышать обо мне прежде?
- Возможно, возможно…
Старик вглядывался в лица гостей, пытаясь понять, что крылось у них на уме.
- Подойди ко мне Джеоф, - неожиданно сказал старец.
- Зачем?
- Ты не веришь мне? Я чувствую – ваше недоверие как-то связанно с моим прошлым. Но я не желаю вам зла, наоборот – хочу помочь.
Верзила молча приблизился к Первосвященнику. Тот положил свою морщинистую ладонь ему на лоб, закрыл глаза и просидел так несколько молчаливых мгновений.
- О, Высшие! Ответь мне, кем были твои родители?
- Я никогда не знал их. Меня усыновили добрые люди из Джелома. Они говорили, что матушка и отец мои были людьми достойными, но заполучили опасных врагов. А потому из страха за мою жизнь оставили меня чужим людям.
- Джеоф, я поражён твоей силой. Лишь один известный мне человек способен тягаться с тобой!
- Да ну, я знавал людей и посильнее себя…
- Ты ещё не открыл в себе собственного дарования. Но есть много страшного в твоём рождении. Не знаю, что это, но твоим настоящим родителям пришлось пережить тяжелейшие испытания. Возможно, что с ними и связанна эта невиданная мощь… Сила дюжины взрослых беров заключена в твоём теле. И, возможно, это лишь то, что вижу я!
- Правда? – хотя слова о родителях и вызвали в нём тревогу, здоровяк нашёл в себе силы ухмыльнуться и пошутить, - Здорово! Это значит, что я могу удавить дракона голыми руками?
- По дракону каждой! Когда придёт время, твоя мощь сама вырвется наружу, используй её с умом.
Джеоф согнул руку, поиграл бицепсами, сжал и разжал тяжеленный кулак. От слов старика здоровяк сразу же почувствовал себя значительнее, хотя верил в них лишь наполовину, если не на треть. Любят же эти пророки наобещать чего-нибудь самого-самого, а на деле всегда подыхаешь глупо, так ничего толком и не сделав.
- А кто тот человек, который, как ты говоришь, способен тягаться со мной?
- Это Юлиус, медник, что живёт в славном городе Миноке.
- Отлично, и ходить далеко не надо!
- Остановись Джеоф, используй свою силу только во благо, а не для развлечений и доказательства своего превосходства над другими людьми. Это может склонить тебя на путь Тьмы, - при последних словах Первосвященника Рашфор недовольно поморщился, и заметив это, старец добавил, - Извини, старина, не хотел тебя обидеть. Просто я стараюсь объясняться понятными этому человеку словами. Присядь, Джеоф. Ланс теперь ты подойди ко мне.
- Собрался рыться в моей голове? Не думай, что я тебе позволю!
Джеоф, уже присевший на скамью, недоверчиво взглянул на старика и обеими руками схватился за голову, как бы проверяя, на месте ли она.
- Нет, юная красавица, мне ни к чему копаться в ваших мыслях. Хотя, признаюсь, я умею это делать. Мне нужно прикоснуться к вашим судьбам, чтобы понять, насколько прочно они связаны с миром и как многое от них зависит.
- Ладно, смотри. Но попробуешь влезть в мою голову без спроса –  сверну шею, понятно.
Первосвященник добродушно усмехнулся, и протянул руку к златовласке, занявшей место верзилы. Она и не ожидала, что у неё обнаружится невиданная физическая сила, хотя втайне рассчитывала на скрытые способности к чарам, предсказанные эльфами. Но старик, замерев всего лишь на несколько мгновений, резко одёрнул руку ото лба странницы и недовольно произнёс:
- Что творится у тебя в голове! Я не могу прикоснуться к твоей судьбе! Я смог лишь приблизительно понять, кто тебя преследует и почему, но ты желаешь сохранить это в тайне. И я понимаю тебя, - шёпотом добавил старец, - Твои друзья ещё не готовы принять и поверить в это…
И вслух попросил подойти Олвина. Пройдоха вернулась на скамью и села, растерянно опустив руки. Сперва Эрандил, Клифорд, теперь Глорофор, интересно, а Мерлин тоже смог раскусить её? Если и дальше так пойдёт, добра не жди … Когда о ней станет известно кому-то из сильных мира сего, вряд ли их это обрадует. Она ещё не понимала, зачем ограждён этот мир, но явно те, кто это сделал, не хотели пускать чужаков.
Юноша медленно приблизился к Первосвященнику и могучий старец возложил руку ему на лоб. Но на этот раз случилось нечто страшное. Едва лишь ладонь Глорофора коснулась головы парня, как из неё вырвалась искра. Глаза старика округлились и налились кровью, всё тело задрожало седые волосы встали дыбом, как будто в голову Первосвященника угодила молния, изо рта и ушей повалил пар.
Все присутствующие в комнате бросились ему на помощь, но все усилия оторвать Глорофора от юноши пропали даром. Рука старца будто бы приросла ко лбу Олвина.
Наконец, Рашфор догадался, что нужно сделать. Подняв деревянный табурет, он хватанул им Первосвященника по голове, да с такой силой, что у того искры из глаз посыпались. Ланс подумала сначала, что служитель Тьмы задумал раз и навсегда расправиться с правителем Эмпаса, но оказалось наоборот – превысокий спас ему жизнь. Потеряв сознание, Глорофор сразу же рухнул на пол, подобно тяжёлому кулю, разорвав таинственную связку между собой и ошарашенным Олвином.
Приводя старшего в чувство, оба настоятеля косо поглядывали на растерянного юношу, который до сих пор не мог понять, что произошло. Ланс, заметив это, сказала превысоким отцам:
- Да не хотел он убивать вашего Первосвященника! Он сам не знал, что так будет!
- Мы знаем, - холодно ответил Рашфор.
- Я поражён его силой, - добавил отец Петрикл, - даже Старший не смог справиться с ней!
- Я виноват, - приходя в себя, прохрипел старец. Вид у него был такой, будто по нему пробежалось стадо обезумевших буйволов, - я мнил себя всесильным – вот и пострадал из-за своего тщеславия, - он перевёл дух, - Но откуда у тебя это взялось?
- Не знаю, я…я…не хотел…
- Да, я знаю. Если бы ты хотел, меня бы уже не было в живых. Это не твоё заклятье, кто-то наложил его на тебя, чтобы защитить от чужого вмешательства, - Первосвященник понемногу стал приходить в себя, - Только трое из известных мне чародеев во всём мире способны на такую небывалую мощь! Один исчез множество лет назад, другого я потерял из виду и, думаю, что теперь он мёртв. А третий совершил страшное зло и, вероятно, укрылся в Полуночной Гряде… Неужели вы побывали и там?
Ланс, наконец убедившись, что это именно тот Глорофор, о котором рассказывал Мерлин, решилась открыть старцу правду.
- Нет, мы никогда не бывали к полуночи от Эмпаса… Думаю, до нашей встречи Олвину тоже вряд ли удавалось так далеко забраться… Но мы хорошо знали Мерлина!
- Мерлин? Вы говорите, что знали Мерлина?! Так значит, он не погиб! – старик уже полностью пришёл в чувство и, живо вскочив на ноги, схватил златовласку за плечи и, сам того не замечая, громко заорал, - Где он? Что с ним? Он жив?
Старик так увлёкся, что не заметил даже, как исказилось лицо молодой женщины, а её зубы начали выстукивать барабанную дробь. Мягко высвободившись из его дрожащих рук, Ланс произнесла:
- Это он приютил нас в Джеломе. Глорофор, он рассказывал нам о ваших приключениях… Ты был его другом… мне очень жаль.
- Он умер? Это его убил тот демон?
Ланс не могла выдержать взгляда древнего старца. Только-только обретя надежду вернуть самого близкого, но давно потерянного друга, он тут же вновь расставался с ним. Было очень неприятно нарушать его неведение, разбивая его горькой правдой. К счастью, на выручку златовласой красавице пришёл Джеоф.
- Да, - сказал он, кладя могучую руку на плечо Глорофора, - Он погиб от рук демона, вызванного этой подлой толстой свиньёй Джеком! Мерлин был и нашим другом, возможно не таким близким, как тебе… Но и мы скорбим о его гибели.
Первосвященник опустился на заботливо пододвинутый отцом Петриклом мягкий стул. В комнате воцарилось напряжённое молчание, даже надоедливый сверчок, трещавший в одной из многочисленных щелей свою весёлую песенку, на время притих. Первым заговорил Глорофор:
- Он рассказывал вам нашу историю?
- Да, до того момента, как вы потеряли друг друга из виду. Но и после того он продолжал тебя искать.
- А я тоже, верный друг, уверился в его смерти! – старик винил себя в гибели своего лучшего друга, - Возможно, приди я ему на помощь, он остался бы жив!
После короткой паузы, во время который старец дрожащими руками теребил свою бороду, он продолжил:
- Ладно, слушайте. Когда мы поняли, что приспособление Мерлина выдаёт нас врагам, мы решили более им не пользоваться. Я в то время находился в По, небольшой деревеньке на восходе, к полуночи от Джелома и Ю. Проклятые сочли, что я опаснее Мерлина, и потому погнались за мной. Они преследовали меня неотступно, днём и ночью, наступая на пятки и дыша в затылок… Чтобы сбить их со следа, я постоянно менял направление и, уж конечно, запретил себе использовать любые чары. Проехав через Тринзик, Мимин, Магинцию, и более полуденные земли, на полдень даже от Темницы Змей, я вновь повернул на полночь и прибыл, наконец, в Минок. Мне удалось сбросить неотрывно следующий за мной хвост. Проклятые застряли на полудне, ввязавшись там в драку с моими друзьями, и вынуждены были отступить. Я поселился в Миноке. Городничий славного града отнёсся ко мне радушно, сразу признав во мне талант чародея, так необходимого городу. Прочие минокийцы также приняли меня приветливо и дружелюбно. Вскоре я стал советником городничего. Мне удалось заключить мирный договор с глызерями и разгромить, с помощью отважных защитников Минока, нападавшие на город дикие банды орков. Но покой бывает вечным только в могиле… Гулы, наконец, выследили меня… Но, к счастью, люди Минока не оставили меня в беде. Минокийцы очень добры и отважны. Они скорее сгорят в котле, чем позволят погибнуть тому, кого называли своим другом. Не убоявшись гнева Проклятых, они тайком перевезли меня через Великую Реку и укрыли на местной ферме. Шестёрка разнесла в пух и в прах половину города, но так и не смогла отыскать меня. К счастью, никто не погиб, ибо жители заранее укрылись в соседних провинциях, предвидя нападение. А Гулы не стали никого выискивать, так как нужен им был только я. Когда всё более или менее стихло, мне предложили переправиться в Эмпас. Это место защищено так надёжно, что даже Гулам туда не проникнуть. Но и хорошим людям добраться до Эмпаса не просто. Нынче захватчики вновь заселили пустовавшие долгое время чёрные башни в степи к полудню отсюда. Последние лета они держат в страхе всю округу, денно и нощно следят, чтобы никто не пробрался и не вышел из заповедного святилища. Но в те дни эти земли тоже не были безопасны - то и дело набегали свирепые кочевые монтоны, разграбляющие торговые караваны и мирных пахарей. Именно с ними мы и столкнулись. После жестокого сражения мне с отрядом минокийцев удалось прорваться к заветному берегу, а там нас уже дожидались лодки священников…
Трое друзей заворожено, с открытыми ртами слушали Глорофора.
- А дальше?
- Дальше рассказывать-то особенно нечего, - продолжил старец, - Я поселился здесь, в Эмпасе. Не примыкая ни к одному Храму, я всё время старался сглаживать конфликты между их служителями и одновременно развивал идею Двойственного Пути. Мне удалось заслужить уважение духовенства и батраков, а когда скончался прежний Первосвященник, мне неожиданно предложили занять его место, ибо не нашлось других более подходящих такой ответственности людей. С того дня я и управляю Эмпасом в спокойствии и тихой размеренности.
- Кое-что ты упустил из скромности, - покачал головой отец Петрикл, - Глорофор был выбран не потому, что никто более не подходил, а потому, что он действительно был достойнейшим из всех нас претендентом на сан Первосвященника!
- Ну, претендентом я никогда не был…
- Да, помню, тебя выдвинули неожиданно… вернее, неожиданно для тебя. Прежний Первосвященник сам просил об этом, ибо в тебе он видел человека достойного и ответственного, при том ещё и не имевшего пристрастий ни к одному из Храмов.
- Вот как? А почему мне раньше об этом не сказали?
- А ты и не спрашивал!
Все присутствующие на время умолкли, погрузившись в собственные воспоминания, навеянные рассказом Глорофора. Даже священники, наверняка, не раз слышавшие эту историю, о чём-то тихонько задумались.
- Ну вот, - прервал всеобщее размышление Первосвященник, - Я поведал вам свою историю, расскажите мне что произошло с Мерлином?
- Охотно, - отозвалась Ланс, - Когда вы расстались…
Но скрип открывающейся двери не дал страннице начать рассказ. В комнату ворвался щупловатый, аккуратно причёсанный, чистый, но облачённый в одни только холщёвые портки подросток дюжины лет. Несмотря на внешне приличный вид, его тёмные глаза горели ярким огнём, выдавая в парнишке озорника и шалопая.
- В чём дело, Голыш? – спросил паренька отец Петрикл.
- Простите меня, превысокие отцы, но там к вам просится посетитель… Я ему говорил, что вы заняты, но он…
- Оставь! Эй, старина Глорофор, где ты там! – раздался громовой голос, заставивший всех вздрогнуть. Дверь широко распахнулась, и на пороге появился…