Мы давно уже переехали из «хрущевки» в большой дом «на земле». Кошки в таком доме необходимы. Их было у нас довольно много: брали котят, подбирали больных… К сожалению, деревенская жизнь делает коротким кошачий век. Они травятся, попадают под машины, болеют, просто уходят. Вследствие этого печального факта котенка в деревне пристроить легко и просто. Но кошки, как и люди, далеко не все удивительны и интересны. Безусловно, каждая заслуживает внимания, но рассказать хочется об особенно ярких и необычных кошачьих личностях.
В хмурый и холодный ноябрьский день явился под окна нашего дома небольшой котик. Впуская замерзшего бедолагу, я была уверена, что это котенок-подросток. Самой прозаической расцветки – серо-зеленый в полоску, криволапый, без передних зубов, он сразу напросился на кличку Мымрик. Через пару дней я заметила необычайную смекалку заморыша. Слишком умный для котенка, он понимал все буквально сходу, имел философско-созерцательный склад характера и совсем не был игрив. Тогда я поняла, что это взрослый кот, переживший трудное и голодное детство. В дом он не пошел, обустроился на крыльце, а позже, разведав обстановку, поселился в свинарнике, исправно отлавливая мышей в течение всей зимы.
Немного раньше Мымрика пришел и поселился в пустующей будке молодой крупный пес. Мы приняли его, собаки у нас не было в тот момент по печальным причинам и Рэм – так назвали псину, оказался кстати. Рэм по неопытности попал лапой под колесо машины, заезжавшей в гараж и, на период лечения, его переселили в недостроенную, но теплую веранду. Рэму давали много рыбы для скорейшей поправки, и Мымрик наведывался к нему, вернее к его чашке. Забавно было наблюдать их отношения. Рэм скучал взаперти и рад был посетителю, спокойно позволял питаться из своей кормушки. Только вот уйти коту потом, было проблематично. Пес не отпускал его, придерживая лапой, и слегка зубами, то скуля, то рыча. Мымрику приходилось делать вид, что он смирился с участью сиделки и, улучив момент, когда Рэм терял бдительность или засыпал, бежать.
Летом Мымрик изменил свой рацион. Он оказался исключительным охотником за воробьями и сусликами. Толстые суслики доставались легко, а вот как он умудрялся обхитрить шустрых воробьев, мне так и не удалось подсмотреть. По птичьему отчаянному чириканью я знала, что в когти угодил очередной воробей. Спасти птичек не было возможности. Жертва хоть и оставалась в сознании еще некоторое время, но вряд ли выжила бы. Суслики же были большими. Очень большими для Мымрика. Он мог съесть сразу только половину. Вторую половину, как правило, нижнюю, кот прятал исключительно в обуви мужа. О поимке суслика я узнавала по воплям хозяина обуви, на дух не переносившего грызунов, а тем более их только половину. Однажды я выбросила суслика в урну и сожгла вместе с мусором. Мымрик возмущался недолго, он вообще мало говорил. Каким-то образом распознав, куда делась его заначка, кот выкопал из углей зажаренную тушку и удовлетворился ею.
Мымрик ушел следующей весной. Встретил симпатичную кошечку и отправился в свадебное путешествие, успокаивала я дочь. До сих пор хочется в это верить и самой.
© Copyright: Ольга Сенюшкина, 2009