... « Всем сесть на свои места! Пристегнуть ремни! В туалет не бегать! Отбегались!» - кашлянув, охрипшим голосом отрывисто бросила в микрофон мужеподобного вида борт-проводница, которую язык не поворачивался назвать стюардессой. Пассажиры замерли в томительном ожидании боли в ушах, а рейсовый Ту-154 «Анадырь – Хабаровск», словно испугавшись грозного тона хозяйки борта, поспешно завалился на крыло. Через несколько минут, оправившись от грозного окрика бортпроводницы, самолет выпрямился, сделал полуприсед в реверансе перед землей, прицелился на полосу и весело застучал колесами шасси по бетону хабаровского аэродрома. Еще один промежуточный этап нашего путешествия был пройден, и нам оставалось сделать последний рывок к океану – во Владивосток.
Наша группа, набранная из специалистов различных воинских специальностей, должна была сформировать и загрузить на теплоход грузы экспедиционного завоза техники и продовольствия для подразделений, расположенных по северо-восточному побережью Союза, от севера Камчатки до Берингова пролива. Задача была не сложной, и заключалась в приеме груза на борт судна и сопровождении его до пунктов разгрузки в наших подразделениях. На все про все нам отводился месяц, и мы были вызваны во Владивосток для погрузки «нашего» теплохода, якобы уже через несколько дней подаваемого под загрузку во Владивостокском порту. Начальство метало молнии телеграмм, подгоняя нас, мы обивали пороги комендатур, и, пряча глаза от обычного люда, направляющегося в отпуск на материк, упрашивали военных комендантов снять авиабилеты с брони. Промучившись в беготне неделю, мы, наконец, оказались в нескольких сотнях километров от пункта назначения, в Хабаровске.
...Открытая самолетная дверь дохнула на нас раскаленной смесью запахов асфальта, керосина и едкой гари работающих двигателей. Шагнув из салона на трап, мы оказались в самой настоящей парилке – несмотря на поздний вечер, в Хабаровске стояла невыносимая влажная жара, столбик термометра устойчиво держался на отметке тридцать градусов. Забрав нехитрую ручную кладь и перебросив через руку армейские плащи, наша группа зашагала в сторону военной комендатуры в надежде с ее помощью к утру добраться до конечной точки нашего маршрута.
Миновав забитый неисчислимым количеством транзитного народа небольшой аэропорт и оказавшись на привокзальной площади, мы остановились, пораженные невиданным зрелищем. По всей площади, словно на черноморских пляжах, на постеленных на асфальт газетах и картонках лежали устроившиеся на ночлег люди. Людское море волновалось, бросая свирепые взгляды на обворожительную стюардессу красивого плаката «Летайте самолетами Аэрофлота», лениво поругивалось, кормило детей и сторонилось троллейбусов, аккуратно проезжавших по тоненьким ручейкам свободного места.
Огромный перевалочный пункт Дальнего Востока жил своей жизнью в ожидании застрявших где-то самолетов, билетов на дополнительные рейсы и обязательно – погоды, без которой все остальные хлопоты были напрасными. Жаркая духота июльской ночи ежеминутно с треском рвалась жестяным голосом информатора аэропорта, сколь ненавистным, столь и желанным, заставляющим людей вздрагивать при каждом щелчке микрофона и судорожно хватать ручки баулов. Шаманские заклинания о задержках вылетов, о прибытии и неприбытии самолетов, вылетевших неделю назад, об особом гостеприимстве аэропортовской гостиницы на полтора койко-места, и еще о чем-то совершенно бесполезном, держали людей в ужасном напряжении, не давая возможности расслабиться ни на минуту.
Осторожно переступая через лежащих людей, мы добрались до транспортной комендатуры. Как и следовало ожидать, всеобщая страсть к перелетам охватила не только гражданские, но и военные людские массы. Это было время отпусков, сложное и бестолковое для всех видов транспорта, а для авиации - вдвойне, будучи отягощенным капризами погоды. Билеты для нашей группы были заказаны только на позднее утро завтрашнего дня, и нам ничего не оставалось делать, как раствориться в этом людском море ожидания. Побродив с полчаса по табору, мы наткнулись на относительно свободное местечко в дальнем глухом углу площади, где и разложили на газетке нехитрую закуску.… Народ и армия – едины!
Наступившее утро не принесло ни покоя, ни прохлады. С каждым часом становилось все теплее, и мы, привыкшие к чукотской «десятиградусной жаре», были готовы снять с себя все, до последней нитки. С трудом дождавшись своего рейса, мы втиснулись в Ан-24 и, весело ревя моторами, двинулись к океану. Под нами проплывал величественный Сихо-тэ-Алинь, в тайге которого когда-то давным - давно распутывал звериные следы арсеньевский Дерсу Узала. Слева по борту вдали синел океан, и наши сердца замирали от ожидающего нас морского похода, штормов, качки, километров воды под килем, и многого всего такого, что настораживает и пугает сухопутного человека. Как он сложится для нас, какие сюрпризы и испытания ждут нашу группу впереди? Ответов не было, отсутствие опыта лишало нас возможности даже предположить варианты, и мы, положившись на волю Господа, с восторгом рассматривали в иллюминаторы красоты дальневосточной природы...