Декабрь. Он уже перевалил через середину. Суета предновогодних дней. Украшают витрины. Наряжают площадь. Толкаются в магазинах, в поисках маленьких радостей для самых близких.
Последний месяц в этом году выдался холодным и бесснежным. Сегодня мороз отпустил, но ветер и сырой воздух пронизывают до косточек. Меня спасает теплая, длинная до пят дублёнка.
Забираюсь в автобус. Ехать не далеко. Отпугнув кондуктора проездным, ищу место поудобней. Устроился. Начинаю рассматривать попутчиков. Пассажиров немного. Вот сидит маленькая аккуратненькая старушка. Не успев ещё рассмотреть её, взгляд спотыкается на её руках. На них одеты светлокоричневые, чистенькие, хлопчатобумажные носочки. Всё внутри замерло. Дома полно добрых варежек, которые уже не носим, а у неё на руках носки, - холодно.
Старушка. Маленькая, хрупкая. Испещрённые морщинами губы. Большой выразительный нос. Кремовое драповое пальтишко. И руки, в обычных чистеньких носочках, держащие на коленях сумочку.
Стоять рядом, не зная чем помочь, невыносимо. Ухожу в глубь салона.
Знал бы о такой встречи, носил бы с собой те, не нужные домашним, рукавицы.
Подъезжаем к цирку. Ещё из окна автобуса пытаюсь рассмотреть, не торгуют ли на остановке варежками. Выхватил бы их, сунул бы их ей в руки. Нет, остановка пуста.
Выхожу. Здесь же выходит и старушка. «Что же у неё на ногах?»: подумал я ещё в автобусе. К счастью обувь у неё исправная.
У цирка место оживлённое. Мчится поток машин, в эти дни их особенно много. Старушка, не обращая внимания на светофор, торопится перейти дорогу. Какая-то женщина, с тревогой в голосе, кричит ей вслед.
На зелёный сигнал и я перехожу дорогу, пытаясь не потерять из виду своей старушки. Прямо с перекрёстка начинается «Зелёный рынок», здесь у лоточников есть всё. Отыскав руковицы, на уличном прилавке, быстро рассчитываюсь за пару, которая, как мне кажется ей будет в пору. Подымаю взгляд в ту сторону, куда направлялась старушка:
-Что за мистика! Где она?
С волнением ищу её в толпе. Увидав небольшую фигурку, догоняю её уже перед входом в павильон. Встав перед ней, протягиваю варежки и негромко, стараясь не привлечь внимание снующих вокруг людей, говорю:
- Бабушка, возьмите.
Она остановилась. Подняла взгляд на меня. А я наклонился к ней и повторяю:
- Возьмите варежки.
- У меня денег нет. - чуть слышно говорит старушка.
- Возьмите. Возьмите просто так. - продолжаю повторять я.
Она осторожно берет варежки из моих рук, а я скорей спешу затеряться в толпе. Поспешно уходя, слышу пожелания здоровья и всего хорошего. К горлу подкатывает комок, предательски слезятся глаза.
- Почаще проявляй милосердие, тогда не будет так сладкобольно. Всё нормально. Возьми себя в руки. Ну, сделал доброе дело, что нюни-то распускать.
Мгновения счастья, но лишь мгновение, потому что в следующую секунду бескрылый рассудок снова шепчет:
- Она продаст их сейчас или обменяет на кусок еды, вот цена всем твоим триволнениям.
- Это уже её дело, она вправе поступить с ними так, как ей будет нужнее: - возражаю я.
- Ну хорошо, пусть будет так: - оставшись при своём мнении уходит от спора рассудок.
Пробежался по делам. Обратно поеду на автобусе, его остановка чуть в стороне, а я не хочу возвращаться к церкви, не хочу вновь увидеть той старушки, не хочу видеть торжества ворчливого существа живущего внутри меня.
- Не волнуйся, дружок, какая там старушка в миллионном то городе, это всё равно, что иголка в стоге сена. Хватит ждать автобус, иди на трамвай.
Заскакиваю в «тройку», прохожу к заднему окну, о чём-то задумался, коротая дорогу. Снова площадь. Мне выходить. Бросаю взгляд в салон трамвая.
Мир удивителен!
Вот она, маленькая старушка в варежках на руках, они не обменены и не проданы.
Выхожу из трамвая. Легкость и приподнятость окрыляют меня. Но вот распахиваются двери большого подземного торгового комплекса и толпа поглощает трепет удивительной встречи.
17 декабря 2001 г.