Дождливым вечером

               
Дорогие читатели,коллеги!
Если Вы прочитаете этот рассказ, возможно Вам интересно узнать, что автор удостоен за него звания лауреата международного конкурса: Литературный перекрёсток 2009. Организаторы Конкурса - Чеховское общество и литературная газета: Зарубежные задворки.
Лауреатами стали 30 авторов из 1500 претендентов.


               

  Наверно единственное, что может огорчить отдыхающего на севере нарядного острова Тенерифе - это погода. Тепло там всегда, а вот небеса капризны. Особенно в марте. Ещё вчера солнце безжалостно поджаривало кожу, бледнокожие туристы дружно спасались мазями от ожогов, купались и прятались в тени пальм, и видный отовсюду снежный конус вулкана-великана Тайде служил декоративным фоном театра курортно-праздной жизни. А ночью ветер притащил вовсе неюжные, свинцовые облака, накрывшие верхние полгородка сырой шапкой тумана. Южные краски поскучнели, заморосил, и вскоре полил дождь. Не только Тайде, пляжный берег, что в ста метрах от гостиниц, тоже скрылся за сеткой воды.  И океан,  вчера ещё ласково ленивый, порывисто и зло швырял на песок шипящие свои волны.

    В тот вечер набережная, она же променада,  бродвей туристов городка Пуэрто де ля Крус, выглядела непривычно. Гуляющих под зонтами немного, зато кафе и рестораны переполнены.  Как магнитом, тянуло людей к окнам и верандам, туда где светло и музыка, кружились пары, скользили с подносами официанты, и не найти свободных мест.

   Мартину, так звали нашего героя, надоело слоняться в непогоду. Нет, он не принадлежал к растущему племени одиночек - борцов за личную свободу, просто жена весь день была не в духе, "шляться под дождём" наотрез отказалась, и, предпочтя Мартину бутылку "Мартини", осталась в номере смотреть очередной дурацкий телесериал. Настроение его соответствовало погоде, мысленно он продолжал препираться с ней.
…Господи, - вздыхал тоскливо - ещё три дня и три ночи, целую вечность вдвоём с этим сокровищем, скорее бы домой да на работу. Хотелось расслабиться, выпить что ли. Он заглядывал подряд в кафе и рестораны, казалось - все люди вокруг веселятся, и от обстановки чужого праздника, становилось ещё горше. Подумал, а может вернуться, но чувствовал - нет, бестолковое выяснение отношений испортит ещё и вечер. Дойдя почти до конца променады, заметил, в кафе "Пончо", откуда доносилась негромкая музыка, поднялась парочка и направилась к выходу. Мартин поспешил к освободившимся местам. Сел и с удовольствием вытянул ноги.

  Он находился в начале критического, опасного для мужчин возраста - тридцать шесть, - жизни середина, когда замечаешь, время бежит всё скорей, успел мало, и будущее кажется вхождением в беспросветно-унылую старость. И точит коварный вопросик - возможно не поздно сменить курс? Сделать рывок, рискнуть, сыграть  партию по другому, и больше не терзаться  смиренным - "так уж получилось".

 Подлетел официант, белозубая улыбка на смуглом лице, весь наготове -
-  Буэнас ночес!
 Настроению Мартина подходило выпить что-либо покрепче.
-  Водка или виски есть?
-  Си, сеньор, грациес.
-  Хорошо. Пожалуй, водку со льдом.
Официант понятливо кивнул и заскользил дальше.

-  Проблемы не тонут в спиртном, они умеют плавать. Или я не прав? -
  услышал Мартин глуховатый голос и досадливо поморщился, - он за столом не один.  Зал утопал в интимной полутьме, но присмотревшись, разглядел, - мужчине напротив лет под шестьдесят, а пожилых, боясь старости, он подсознательно избегал. Сосед был лыс, остатки волос, обтягивающие крепкой кладки голову, стянуты сзади пёстрой ленточкой. Тем контрастней к почти голому черепу смотрелись пышные, прикрывающие треть лица усы и живые глаза в смешинках морщин. Видать скучает и не прочь пообщаться. Поколебавшись, Мартин, подумав,  отозвался,
 
-  Вы правы. Наверно водка не лучший выход, зато простой. Выпил, проблемы съёжились, и, хоть на время позволяешь себе расслабиться.
-  Всё верно. Сам такой. По-страусиному – бошочку  в песок, и врагов не видишь. Не возражаете, если закурю, столики для нас, потенциальных самоубийц заняты.

Подбежал, изящно балансируя подносом, официант. Поставил соседу запотелую кружку пива, а Мартину - высокий стакан с кубиками льда, ловко наполнил его  из бутылки с этикеткой SMIRNOFF.
-  Прост!
Подняли бокалы. Мартин почувствовал, -  вскоре за ледяным глотком комок в груди разжимается. Встретился с понимающим взглядом соседа, -
- Подействовало? Ну и славно. Меня звать Юрген. Похоже, нам обоим нынче не сидится в гостинице.
Мартин тоже представился.
- Вообще-то я не Юрген, а Юрий Шевчук, украинец с немецкими корнями.  Полтора десятка лет, как вырвался оттуда, из бывшего коммунистического ада, рая, ГУЛАГА. Название подберите сами.
- Я сразу уловил лёгкий славянский акцент.
-  Правда? Немцы чувствительны к акцентам, так они отличают своих от чужаков.

- Ну что ж, если хотите, расскажите чем занимаетесь, что на сердце. Помнится, ещё ваш Антон Чехов писал - порой гимназисту в тамбуре открыться легче, чем старинному другу. Представьте, - я и есть тот гимназист,  правда слегка переспелый и сменивший причёску.
Он засмеялся, закашлялся, отчего лицо показались меньше, а усы ещё пышней.

 Собеседник располагал к себе, но Мартину откровенничать пока не хотелось.
-  Украина, это - Киев? - спросил он вежливо.
-  Нет, Киев только столица, я оттуда. Что Вы ещё знаете об Украине, мы ж соседи?
Мартин смущённо отвёл глаза.
-  Рассказать?
Вместо ответа -  пожатие плеч.
Помолчали. Юрген:
-  Нелюбопытное нынче поколение. Небось,у Вас вся жизнь в компьютере?
-  Вот доживу до Вашего возраста и тоже начну брюзжать, мол, наше поколение лучше молодых. Просто мы иные и, кроме интереса к женщинам и деньгам, хобби у нас другие. Сменим тему, - Вы ещё работаете? Предполагаю, Вы не технарь?
-   Догадались? Верно, по диплому я психолог, сейчас правда приходится утруждаться проблемами эмигрантов. Хотя тут больше социологии,  чем психологии.
-  Интересно?
-  Так, относительно. Тяжело в Германии чужакам. Люди замыкаются, пьют, язык не учат, гетто образуют. Но мы ж на отдыхе, не лучше ль, поболтать о чём-то полегче?

 Музыка заиграла громче, пары потянулись к паркетному квадрату. Разбрасывая цветные зайчики, закрутился зеркальный шар под потолком. Певец, он же аккомпаниатор, сладким тенорком выводил танго. Танцевать не хотелось, и Мартин разглядывал публику. Вот большой старик с плоской спиной, огромным полукружьем живота и неприметной головой, чем-то похожий на пресс-папье, ведёт к квадрату стройную ещё жену. А на площадке неожиданно ловко повёл свою партнёршу. Вот мелкими шажками, выразительно и страстно танцует миниатюрная испанская пара. В центре топчутся не в такт, и, закрыв глаза, обнявшись, целуются молодые. Им пока везде хорошо. Около эстрады, глядя в никуда, выделывают па три одинокие женщины. Кавалеров мало, но не сидится.
 
 А если не хватает смелости или фантазии танцевать соло? Что тогда?
 - За соседним с ними столиком сидит женщина, одна, этакий серый воробышек. Несмотря на полутьму, в тёмных очках.  Перед ней бутылка вина, бокал и пепельница с горкой окурков. Вид вроде как независимый. Зачем  ей танцевать? Она же при деле – курит сигареты одну за другой, сладострастно затягивается, пускает кольца, не смотрит на танцующих, а глядит, похоже, на кольца дыма. "Кто же ещё так, как ненормальная, курил? Ах, да! Ольга, опять она. Не забыть, просто наваждение!" - вздохнув, отодвинул всплывший образ-воспоминание Мартин.

-    Юрген, что, по-вашему, в голове у приходящих сюда одиноких женщин?
-   Кто знает? Наверно, живут надеждой. Вдруг, сегодня, хотя б на вечер, встретится ОН? Потом здесь музыка, огоньки мелькают, люди развлекаются. Не так заметно годы убегают... Вы-то, почему не танцуете? Пригласите хотя бы эту, в защитных очках.
- Спасибо за совет. Я здесь, простите, не по поручению общества милосердия!

  Юрген раскланялся с важным карликом в смокинге и с большой жёлтой бабочкой. Сзади раздался взрыв смеха. Оглянувшись, Мартин увидел испанскую семью. Они ужинали, на огромных тарелках горы еды, меж взрослых шумно баловались дети. Женщины, сверкая глазами и кольцами, с невероятной скоростью болтали о чём-то весёлом, не забывая о еде.
 Потом внимание обоих привлекла пара за другим столиком. Дама недурна, стройна, темно-руса. На ней хорошо смотрелось узкое вечернее платье. Мужчина, похожий на Омара Шарифа, в холёных усах и иссиня чёрных, возможно завитых кудрях. Ему шёл и светлый костюм, и перстень с большим тёмным камнем. Меж ними зрела ссора. Красавец, хоть и был заметно старше партнёрши, глядел куда угодно, только не на неё, и охотно прикладывался к соломинке, потягивая  зелёную жидкость из бокала. Танцевать ему не хотелось. Спутница, судя по напряжённой спине и тому, как быстро водила она пальцем по краю бокала, нервничала. Видно их отношения переживали не лучший период. Наконец, не выдержав, она наклонилась, и что-то сказала ему. Вздохнув, он стал рассматривать потолок. Она, оттолкнула бокал, вскочила и с гордо-обиженным видом устремилась к выходу. Он, не глядя вслед, сделал движение, будто сбросил что-то с плеч, и подозвал официанта. Тот быстро принёс ему полный бокал.

-  Видите, Юрген, ещё одна несчастливая любовь.
-  Несчастливой любви не бывает.
-  Вы это серьёзно?

   Юрген рассеяно кивнул, он выковыривал мелочь из кошелька. Мартин допил свою водку. Ему полегчало настолько, что захотелось продолжить беседу, а может и открыться. Рассчитавшись, они вместе вышли из кафе. Мартин оказался заметно выше приземистого знакомца. Дождь кончился, воздух отсырел, и мостовая влажно отражала свет фонарей. Совсем  рядом, шурша галькой, ворчливо вздыхал океан.
Они неторопливо шли мимо пустеющих ресторанчиков, где, то ли для публики, то ли уже для себя самозабвенно и страстно пели местные артисты.

-  До чего же музыкальный народ испанцы,  безголосых просто не встречал!
-  Вам видней. Юрген,  Вы часто здесь отдыхаете?
-  Пару раз в году. Похоже, становлюсь консерватором, новых мест не ищу.
-  Но мы то, здесь первый и, думаю, последний раз. Смотреть нечего, а певцы заливаются везде одинаково. На континенте - всё ж города, достопримечательности.

-  Дело вкуса, я по миру намотался, здесь моей душе уютно, зачем ей перечить? А коли покой на сердце утерян, от перемены мест - суета да скука. Не так ли?
-  Наверно, Вы правы. Я, например, женат четыре года. Дом, работа, деньги есть, только общего языка нет, и лучше почти не становится. Эгоистка-феминистка, даже детей не хочет. Впрочем, многие наши знакомые то ли живут, то ли мучаются. Надоело. Может, и разбежимся, но не о том хотелось бы поговорить. С чего начать?
… Вы для красного словца обронили, будто несчастливой любви не бывает?

-  Желаете доказать обратное? Что же, попробуйте!
-  Попробую. Вы упомянули Чехова. А мог бы психолог на отдыхе сыграть роль того гимназиста в тамбуре, или исповеди ещё на работе приелись? Только откровенно.
-  Валяйте. Но если история покажется неинтересной - дам знать, не обижайтесь.
     Итак, про любовь?

-  Да. С одним молодым человеком приключилась история…
-  Это Ваша история?
-  Допустим.
-  Зачем тогда в третьем лице?
-  Не знаю, от трусости что ли, хотя я вроде-бы не трус. Так вот - со мной это произошло, да, я - объект несчастливой любви и давно, как горб, таскаю чувство вины!
- Успокойтесь же, слушаю, рассказывайте.
 
-    Ладно, просто совестно вспоминать. Всё началось семь лет назад. Я заканчивал штутгартский университет, оставалось пару экзаменов и диплом. К тому же много занимался боди-билдингом, призовые места получал. Фигуру накачал, девушки относились ко мне благосклонно, хотя сексом я никогда особенно не увлекался, не до того было. Приходилось подрабатывать, чтобы самому квартиру снимать, от родителей не зависеть. У них  проблем с моей сестрой хватало. Ну и познакомился на студенческой дискотеке с Ольгой, она немецкий на Отто-Бенике курсах пыталась выучить. Их семья всего два года как с Кавказа переехала. Из города Прохладное. Слышали про такой?

-   Слышал-слышал, не худшее из поселений, много немцев там жило, почти все теперь в Германии осели.
 -   Ольга и про это мне говорила. Короче, не успел оглянуться, а она уже влюбилась, да ещё как! Внешне она ничего, симпатичная. Как подросток. Ей тогда двадцати не было.  Мне поначалу даже льстило. А в постели - ну, прямо тигрица, я после неё ни дипломом, ни спортом заниматься не мог. Всё хорошо, но она же порывалась ко мне переехать, - "буду о тебе заботиться, я всё умею, давай с папой-мамой познакомлю". Я к подобному не привык, - "куда нам торопиться"- уговаривал. Когда немного остыл, вижу - мы ж совсем чужие.
 Её истории о том, что у них в России, мне не интересны. Пытался о своих проблемах рассказывать, она зевает. Да и с немецким у неё нелады. И чего скрывать - после университета хотелось найти жену с положением, чтобы помогла подняться. Короче,  намекал, мы - разные, и африканские страсти - не моя стихия. Пора, мол, переходить на дружбу, - она никак не принимала. "Ты самый лучший, люблю и всё. Бросишь - жить не буду". Пробовал её избегать, посоветовался с опытным другом, тот посмеялся, -  обычный женский приём, забудь, на пушку берёт. Телефон оборвала. Пришлось  встретиться чтобы внести ясность.
 Пришла. Выглядела неважно, под глазами черно, взгляд затравленный. Сигареты смолит  одну за другой, вроде той ресторанной дамочки в тёмных очках, даже пальцы дрожат. Я всё по-хорошему объяснил, она головой кивает, вроде понимает, сама губы кусает. А на завтра - звонок. Женский голос на ломаном немецком - мать Ольги. Плачет, дочь умом тронулась, вены порезала, ели спасли, сейчас, вот, в психиатрической клинике. Мать просит её навестить, Ольга там молчит, есть-пить отказывается. И я никуда не поехал, струсил.
 Мне повезло быстро сменить квартиру, поменял и номер телефона. С тех пор я её не видел. Как вспомню, нехорошо, и сейчас совесть мучает. Жизнь человеку искалечил, а Вы ещё уверяете, -  несчастливой любви не бывает…

Юрген щёлкнул зажигалкой, засветился огонёк сигареты, выдохнул в усы, отчего они задымились.
-  Ну и нашли, наконец, то самое, что искали?
-  Нашёл? Не знаю, не знаю. Сложно всё…. Порой кажется, наш семейный очаг не горит и не греет, просто чадит. А иногда вроде и ничего.

  Они подошли к ограде набережной, где толпился народ. Мощные прожектора освещали бухточку, и люди зачаровано смотрели вниз. Белая пена волн сердито наскакивала на черные вулканические камни, гулко взлетала, застывала в воздухе, и с шипением, будто ворча, падала. "Океану сегодня неспокойно, как и мне", - пожалел себя Мартин.

Юрген по-мальчишески стрельнул окурком в темноту, и, глядя на волны, заговорил:
-   Вы вспоминали даму в тёмных очках, что в компании с полной пепельницей коротала вечер? Не очень - то она похожа на курортных бабочек.  Мне показалось, - ей очень одиноко, недостаёт того кто был бы рядом. Не выпал жребий, а, наверняка, хотелось. То ли внешность не та, или мужчина нынче иной.
-   К чему это Вы?
-   К тому, что нас мужчин и вообще-то меньше, притом нынче одни заняты собой, другие деньгами, третьи пьянствуют, пятые сердцем глухи, шестые геи, да что там перечислять! Даже женолюбивым донжуанам и казановым всех жаждущих не утолить! А женщине по её душевному устройству хочется испытать восторг и может боль, что пережила Ваша Ольга. Слава Богу, она осталась жива, молодая, оправится, и, влюбившись раз, скорее всего, увлечётся ещё. Ну, а если и не случится, что ж, ей повезло,  выпало полюбить. Не каждой дано. Со временем пережитое начнёт казаться даже краше, чем было. Стоит ли казниться, Мартин? Наоборот! Вы нечаянно разбудили в девочке женщину и сделали её способной к любви и страданию.
 
 -   Хорошо, если б всё было так просто. Боже! Я столько лет, несу грех как горб…

-    Бросьте! Стоит ли усложнять! Вспомните, хотя бы ту парочку, что при нас картинно рассорились. Я наблюдаю за ними давно, они частенько развлекаются таким манером, разжигают друг дружку. Театр! Даже забавно…. Да, человеку плохо одному! Зябко и одиноко, по себе знаю. Но мне, как психологу, бывает любопытно копаться в чужих сердечных делах. Усмехаетесь? А зато покой, и ссориться не с кем! Потом, если как у вас, домашний очаг кажется не греет, поверьте, хорошо в дождливый вечер заглянуть в свой кабачок, где в зале звучит музыка, мелькают огоньки, и не один, кругом люди. Они пьют и танцуют, веселятся или грустят, и что-то происходит. А если, как сегодня. повезёт, найдётся собеседник, то и своё одиночество забываешь...  Смотрите, луна появилась, и Тайде под ней красуется! Спорим, завтра будет солнце!

Помолчав, заглянул в глаза собеседнику.
-   Надеюсь, Вас не разочаровал старый чеховский гимназист, не жалеете о своей откровенности?  Заходите, Мартин ещё, приходите завтра в Пончо, буду очень рад!

Мартин не отозвался. Представил, как  тоскливо сейчас жене. Одной в чужих стенах. Хватит, - сказал он себе, - нагулялся….

                Stuttgart, 2002 - 2009 -2014