Игорь АБРОСИМОВ
ОСОБЕННОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО АНТИСЕМИТИЗМА В СССР И ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ В КАДРОВОЙ И РЕПРЕССИВНОЙ ПОЛИТИКЕ ВЛАСТИ: 1939 – 1953 (Часть 4)
Продолжение – начало см. http://www.proza.ru/2009/07/19/696
XIII.
Послевоенные политические события и изменения в мире наложили свой отпечаток и на характер государственного антисемитизма в СССР. Еврейский народ под влиянием испытаний, выпавших на его долю в годы войны, а также под впечатлением образования Государства Израиль все более стал ощущать себя единым народом, что вызвало резко негативную реакцию со стороны Кремля. Советскому руководству стало казаться, что советские евреи превращаются в лиц с «двойным гражданством», для которых зарубежное влияние становится решающим фактором, превращаются в «пятую колонну мирового империализма».
Такое отношение сделалось преобладающим, когда Израиль стал рассматриваться в качестве проводника американской политики на Ближнем Востоке и во всем мире, а в Советском Союзе явно проявились естественные симпатии евреев к этому государству. При этом не только простые граждане, но и многие представители вполне ассимилированной столичной партийно-государственной, научной, культурной и хозяйственной элиты ощутили свою принадлежность к еврейству и не особенно скрывали свои чувства. Лишним подтверждением подобного рода опасений послужил торжественный прием, оказанный осенью 1948 года в Московской хоральной синагоге первому посланнику Государства Израиль в СССР Голде Меир.
Положение обострялось из-за начинавшейся «холодной войны», когда психология «осажденной крепости» и всеобщая подозрительность по отношению к Западу становились определяющим фактором не только пропаганды, но и реальной политики. Не последнюю роль в нарастании в политическом руководстве антиеврейских настроений сыграло и то обстоятельство, что желание определенной части евреев выехать в Израиль представлялось совершенно неприемлемым. Помимо чисто материальных потерь, связанных с утратой столь необходимых стране квалифицированных работников, факт массового отъезда людей из социалистической страны, объявленной воплощенной мечтой трудящихся всего мира, не мог не рассматриваться как явный политический урон. Даже сама по себе идея «голосования ногами», которую могли или попытались бы подхватить другие народы СССР и отдельные «несознательные» граждане, таила в себе взрывоопасный потенциал.
Основным объектом преследования в набиравшей силу активной политике государственного антисемитизма стал Еврейский антифашистский комитет (ЕАК). Образованный в 1942 году по указанию советского руководства, ЕАК призван был оказывать влияние на мировое общественное мнение, стимулируя чувства симпатии и различные инициативы по оказанию поддержки СССР, боровшемуся с нацизмом. Естественным образом эта организация, единственное национальное объединение евреев в стране, стала центром консолидации еврейской общественности, которая за отсутствием иных подобных структур могла опираться только на ЕАК.
Известно, с каким подозрением относилось политическое руководство к проявлению всякой самостоятельности, выходившей за строго установленные рамки, особенно когда дело касалось вопросов национальных. Угроза национального сепаратизма и возможного раскола страны виделась в любой несанкционированной сверху инициативе и влекла за собой стандартные обвинения в «буржуазном национализме», сразу же ставившие эти инициативы вне закона. Поэтому действия лидеров ЕАК, связанные с защитой интересов и прав евреев, всегда вызывали недовольство в советском руководстве. ЕАК как «ходатай по еврейским делам» был совершенно лишним в советской политической системе, а его претензии на представительство евреев в руководящих органах считались неуместными и даже опасными.
В 1944 году с явным подозрением была встречена инициатива деятелей ЕАК о создании Еврейской советской социалистической республики в Крыму. Официальные предложения по этому вопросу были изложены в записке, поданной Сталину председателем ЕАК главным режиссером Государственного еврейского театра (ГОСЕТ) С.М.Михоэлсом, поэтом И.С.Фефером, журналистом Ш.Б.Эпштейном и поддержанной С.А.Лозовским. Как известно, Лозовский, заместитель наркома иностранных дел, возглавлял одновременно Совинформбюро, при котором функционировал ЕАК. Не входя официально в состав комитета, он являлся одним из главных его организаторов и фактическим руководителем. Инициатива в предварительном порядке обсуждалась с Молотовым, жена которого Жемчужина принимала живое участие в делах ЕАК. Более того, поначалу советское руководство зондировало возможность использования этого вопроса в широком контексте советско-американских отношений и возможности получения американской финансовой помощи для восстановления разоренного войной полуострова.
Однако, предложение по Крыму в итоге не было принято по целому ряду причин. Во-первых, Сталин по-прежнему не хотел оказывать какого-либо предпочтения евреям, опасаясь возникновения массового недовольства в разоренной войной стране, народ которой подвергся к тому же, как уже отмечалось, влиянию нацистской пропаганды. Во-вторых, создание автономии неминуемо, в его представлении, превращало Крымский полуостров в сферу влияния США, которые через посредничество еврейских общественных организаций сделали бы свое присутствие там постоянным нежелательным фактором.
Предложение было отвергнуто, но в дальнейшем послужило в качестве обвинения деятелям ЕАК, которые, якобы, по прямому заданию империалистических кругов США пытались отторгнуть Крым от Советского Союза. В сложном положении оказались в связи с этим высокопоставленные партийные деятели Лозовский и Жемчужина, на которых пало подозрение в лоббировании интересов еврейства в советском высшем руководстве, в попытках копировать подобные действия влиятельных представителей еврейской общины США. Такие явные признаки общественной активности советских евреев не могли не вызвать ответной жесткой реакции партийно-государственных структур, тщательно оберегавшей свою абсолютную монополию на власть.
Позднее Сталин публично, на организационном пленуме ЦК, который состоялся после XIX съезда в октябре 1952 года, предъявил Молотову обвинение в том, что тот поддержал предложение об организации еврейской республики в Крыму. «Это грубая ошибка товарища Молотова. Для чего это ему понадобилось? На каком основании товарищ Молотов высказал такое предложение? У нас есть еврейская автономия. Разве этого недостаточно? А товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш советский Крым», - сказал Сталин. И продолжил: «Товарищ Молотов так сильно уважает свою супругу, что не успеем мы принять решение Политбюро по тому или иному важному политическому вопросу, как это становится известным товарищу Жемчужиной. Получается, будто какая-то невидимая нить соединяет Политбюро с супругой Молотова Жемчужиной и ее друзьями. А ее окружают друзья, которым нельзя доверять.»
Таким образом, задним числом, в то время, как жена Молотова находилась в ссылке, а Лозовский был расстрелян, Сталин решил открыто объявить об имевшем якобы место реальном покушении на интересы государства с вовлечением в сферу вражеской деятельности второго человека в руководстве страны. Как известно, Молотов в 1949 году лишился в связи с этими подозрениями расположения вождя, был удален с поста министра иностранных дел и председателя Комитета информации (внешняя разведка).
Помимо враждебных с точки зрения верхов политических инициатив ЕАК, в обстановке разворачивающейся «холодной войны» по меньшей мере подозрительным стали казаться и его устойчивые связи с международными, в первую очередь американскими, еврейскими организациями. Эти контакты не прекращались, несмотря на то, что просьбы о выезде за границу для делегаций еврейской общественности встречали неизменный отказ. Власти хорошо запомнили, с какими почестями были встречены Михоэлс и Фефер, посетившие США в годы войны, не только евреями, но и многими американскими гражданами нееврейского происхождения и русскими эмигрантами. В новых условиях подобные демонстрации были признаны несвоевременными.
Однако, вовсе изолировать ЕАК от мирового еврейства не представлялось возможным. В СССР время от времени приезжали государственные и общественные деятели Запада, которые добивались встреч с представителями единственной еврейской организации, старавшейся по мере возможности содействовать им в ознакомлении с жизнью и работой советских евреев. Позднее подобная деятельность также была квалифицирована как подрывная и шпионская.
XIV.
Всякие подозрения в нелояльности в обстановке репрессивного сталинского режима неизбежно развязывали руки органам государственной безопасности, которые используя ложь и провокации, искусственно создавали причудливые схемы антигосударственных заговоров. В данном случае, выполняя своеобразный политический заказ и демонстрируя свою востребованность, чины «ударного отряда партии» во главе с вновь назначенным министром В.С.Абакумовым не упустили случая отличиться в очередной раз. Уже в конце 1946 года началась фабрикация дела о «заговоре» в окружении вождя по линии его родственников, их друзей и знакомых-евреев.
После арестов, проведенных в конце 1947 – начале 1948 года и соответствующей «обработки» арестованных в застенках МГБ, следователи смогли предъявить руководству страны выбитые «признания» о наличии сионистско-шпионского заговора, непосредственно связанного с ЕАК и его руководителем Михоэлсом и ведущего свою подрывную деятельность в интересах США. При этом заговорщики пытались якобы через родственников покойной жены Сталина Н.С.Аллилуевой, а также используя окружение Г.И.Морозова, тогдашнего мужа его дочери Светланы, еврея по происхождению, проникнуть в ближайшее окружение вождя. По заданию западных спецслужб они занимались сбором материалов о его семейной жизни.
Очень может быть, об этом говорят некоторые косвенные свидетельства, общественные деятели-евреи, в том числе Михоэлс, искали возможности для налаживания неформальных и устойчивых контактов в самых верхах советского руководства, в том числе, и с самим Сталиным. Ведь хорошо известно, в те времена многие советские люди искренне верили, будто стоит узнать товарищу Сталину о каких-либо несправедливостях, о проблемах, которые можно решить, но почему-то они не решаются, как все изменится к лучшему. Вождь обязательно защитит униженных и оскорбленных, по его мудрым указаниям все проблемы будут незамедлительно решены. Именно поэтому, вполне возможно, тот же Михоэлс, артист и неисправимый романтик, пытался такими возможностями воспользоваться, даже не представляя себе, как это будет оценено людьми с Лубянки.
Сведения, поступившие из ведомства Абакумова, трансформировались в сознании Сталина в сигнал чрезвычайной опасности. Поэтому в январе 1948 года вождь отдал указание физически уничтожить Михоэлса, представив его гибель как несчастный случай. О том, почему решено было действовать именно таким способом, могут быть высказаны самые различные суждения. Вероятно, возникли предположения, что пав жертвой судебной либо внесудебной расправы, великий артист навсегда останется в сознании людей мучеником, пострадавшим за свой народ. А может быть вождь опасался, что подробности его семейной жизни станут известны в процессе следствия определенному кругу лиц, пусть и особо доверенному, однако, недостаточно для подобных вопросов ограниченному. Либо, учитывая авторитет и общественный вес Михоэлса как внутри страны, так и, особенно, за рубежом, он опасался отрицательных политический последствий его ареста.
Михоэлс собирался в Минск на просмотр спектаклей местных театров. Выполняя указание вождя, Абакумов направил туда оперативную группу во главе с заместителем министра госбезопасности СССР С.И.Огольцовым, которая действовала совместно с белорусскими чекистами. Гибель Михоэлса по согласованию со Сталиным была представлена как результат случайного наезда грузовой автомашины поздним вечером на малолюдной минской улице.
Расправившись с Михоэлсом, который представлялся Сталину не только «буржуазным националистом», но и врагом, угрожавшим его личному авторитету и безопасности, вождь не пошел на ликвидацию ЕАК. Дело в том, что в 1947 и 1948 гг. СССР поддерживал создание независимого еврейского государства на Ближнем Востоке, противодействуя таким образом англичанам и американцам, которые связывали в то время свою политику в этом регионе с интересами арабов. Когда 14 мая 1948 года было официально провозглашено создание Государства Израиль, Советский Союз не только официально признал его, но и через Чехословакию, в обход международного эмбарго, организовал массовую поставку оружия и боеприпасов молодому государству, в одиночестве отражавшему агрессию своих арабских соседей.
Однако, возрастающее усиление еврейской активности внутри страны, о которой упоминалось выше, а также неопределенность в отношениях с Израилем, где становилось все более ощутимым политическое и экономическое влияние США, показали всю призрачность надежд советского руководства на благоприятное для его интересов развитие событий. В этой обстановке кремлевское руководство посчитало необходимым радикально пресечь всякую деятельность любых еврейских национальных организаций и приступить к тотальной национальной ассимиляции еврейского народа.
Советские евреи должны были забыть во имя определенным образом толкуемых интересов государства о своей культуре и полностью расстаться со своей самобытностью. Денационализация, проводимая в русле утверждения интернационалистских коммунистических идеалов и традиционной для советской власти антирелигиозной политики, направленной на борьбу с иудаизмом, сменились насильственной ассимиляцией, сопровождающейся закрытием всех без исключения еврейских национальных учреждений.
Более того, даже по отношению к полностью ассимилированным евреям, которые не знали своего языка, культуры и религии и являлись представителями русской, украинской либо какой-то иной культуры народов СССР, проживая в этом окружении уже не в первом поколении, начала проводиться линия на жесткое социальное ограничение. Синдром подозрительности, боязнь проникновения «враждебного влияния» и обвинения в «антисоветской деятельности», столь характерные для диктаторского режима по отношению к определенным группам населения, сработали в полной мере.
Практическим шагом в этом направлении стало постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 ноября 1948 года о роспуске ЕАК. Одновременно была закрыта газета «Эйникайт» и издательство литературы на еврейском языке «Дер эмес», функционирующие при комитете. Все документы и архивы этих учреждений были изъяты МГБ, превратившись в вещественные доказательства в возбужденном следственном деле. Уже 3 января 1949 года ЦК ВКП(б) разослало по партийным комитетам на местах закрытое письмо, где разъяснялись причины роспуска ЕАК и указывалось на то, что данная организация превратилась в подрывной антисоветский центр, который, ориентируясь на США, проводил работу против СССР. Можно считать, что указанный документ и явился сигналом к началу невиданной еще антисемитской кампании. Преследованиям и арестам, начавшимся через месяц после постановления Политбюро, в конце декабря 1948 года, подверглись не только члены руководства ЕАК, но и широкий круг деятелей еврейской культуры, а также многие представители творческой, научной и технической интеллигенции, евреи по происхождению.
Всего по делу ЕАК и связанным с ним делах, которые были инспирированы МГБ позднее, оказалось осужденными до 140 человек, причем 23 человека расстреляны. В 1952 году в Москве состоялся «главный процесс» над руководящими деятелями ЕАК. Военная коллегия Верховного суда СССР присудила к высшей мере наказания С.А.Лозовского, актера В.Л.Зускина, партийного и профсоюзного деятеля И.С.Юзефовича, врача Б.А.Шимелиовича, литераторов И.С.Фефера, Д.Р.Бергельсона, П.Д.Маркиша, Л.М.Квитко, Д.Н.Гофштейна, а также рядовых членов ЕАК журналистов Э.И.Теумин, И.С.Ватенберг, Ч.С.Ватенберг-Островскую и Л.Я.Тальми. Академик Л.С.Штерн после трех лет пребывания в следственной тюрьме была приговорена к ссылке, а заместитель министра госконтроля РСФСР С.Л.Брегман умер в тюрьме в ходе процесса.
XV.
Одновременно с тайными событиями вокруг ЕАК происходило публичное бичевание «безродных космополитов». Известно, что сразу после окончания войны, в 1946 году, началась широкая кампания по «закручиванию гаек» в духовной сфере. В обстановке наметившегося мирового противостояния враждебных политических сил и разворачивающейся холодной войны советское руководство посчитало необходимым максимально усилить идеологическую обработку населения и устроило «промывку мозгов» творческой интеллигенции, влияющей на создание соответствующего общественного климата.
Последовал ряд крупномасштабных идеологических акций, направленных против «аполитичности» и «безыдейности» художественной литературы, против влияния «современной упаднической буржуазной музыки» на развитие советской музыкальной культуры, усиление партийного контроля за репертуарной политикой театров и содержанием кинофильмов. Тогда же в качестве идеологического и политического обвинения стало использоваться понятие «низкопоклонство перед Западом», предъявляемое тем, кто признавал западные научно-технические и культурные достижения, стремился к контактам с западной наукой и культурой. Целью всей этой кампании была изоляция советской науки и культуры от остального мира, возрождение в стране обстановки «осажденной крепости», без чего, по мнению Сталина, не представлялось возможным одержать победу в противостоянии с капиталистическим окружением.
Роль «общественных трибуналов», рассматривающих «антипатриотические, антигосударственные и антиобщественные поступки и действия», исполняли суды чести, организуемые при центральных ведомствах и призванные оказывать «политическое воздействие» на руководящих работников, крупных ученых и деятелей культуры. В более ординарных случаях общественному поношению заподозренные в «низкопоклонстве перед Западом» подвергались на собраниях и в печати. Такие обвинения влекли за собой административные гонения, запреты на профессию, а в некоторых случаях даже репрессии. Чтобы как следует запугать людей и преподать им возможно более поучительный урок, обвинения в низкопоклонстве обрушивались на весьма заслуженных и уважаемых людей. Так например, данного обвинения и суда чести не избежал известный ученый-полярник, геофизик, будущий академик, Герой Советского Союза Е.К.Федоров, который в 1947 году был снят с поста начльника Главного управления гидрометслужбы СССР.
Наиболее уязвимыми для обвинений в связях с западной культурой и наукой оказались евреи, которые в сознании организаторов политических кампаний объединялись общим национальным происхождением с мировым еврейством. Многие представители интеллигенции еврейского происхождения и сами, еще до революции, получили образование в западных университетах, что почти автоматически делало их в глазах идеологических надзирателей апологетами Запада. Кроме того, сама актуальность «политического заказа» на социальное ограничение евреев делала их как бы естественной мишенью для самых надуманных обвинений.
Знаменательно, что как раз в ноябре - декабре 1948 года, сразу после роспуска ЕАК, во время арестов его руководящих деятелей и начала широкомасштабных антиеврейских акций, развернулась известная кампания против театральных критиков-космополитов. В январе 1949 года газета «Правда» разразилась соответствующей директивной статьей, давшей начало пропагандистской кампании против «антипатриотических сил» в стране.
Имена А.С.Гурвича, И.И.Юзовского, А.М.Борщаговского, Я.Л.Варшавского, Л.А.Малюгина, Г.Н.Бояджиева, Е.М.Холодова, о которых знали лишь специалисты да любители-театралы, стали известны всей стране. Выступление «Правды» подхватили средства массовой информации, к данному списку прибавлялись другие имена, причем не только театральных критиков, но и деятелей иных сфер культуры, чаще всего евреев по происхождению.
Логика травли привела к выявлению «безродных космополитов» среди писателей, литературоведов, философов, историков, деятелей искусства, журналистов, ученых. Среди подвергнутых «гражданской казни» были такие известные деятели культуры как литературоведы М.К.Азадовский, Б.А.Бялик, Г.А.Гуковский, В.М.Жирмунский, В.Я.Кирпотин, И.М.Нусинов, А.И.Старцев, историки М.А.Гуковский, Р.Ю.Виппер, Л.А.Зубок, Е.А.Косминский, И.И.Минц, Н.Л.Рубинштейн, Е.В.Тарле, философы Б.М.Кедров, Г.А.Деборин, В.Ф.Асмус, М.М.Розенталь, философ и психолог С.Л.Рубинштейн, правоведы И.П.Трайнин, М.А.Аржанов, М.С.Строгович, А.Н.Трайнин, поэт П.Г.Антокольский, музыковеды Д.В.Житомирский и И.Ф.Бэлза, журналист Б.Р.Изаков, фотокорреспондент Е.А.Халдей, кинорежиссеры Л.З.Трауберг и Г.М.Козинцев, киносценарист Е.И.Габрилович и многие другие. Не избежал тогда гонений даже преданный и всегда готовый к выполнению любого партийного заказа небезывестный журналист Д.И.Заславский. Но с ним обошлись довольно мягко - не выгнали из редакции газеты «Правда», а лишь отстранили от должности руководителя кафедры журналистики Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б).
Не все из объявленных «безродными космополитами» были евреи, но в соответствии с позднейшими исследованиями они составляли более 70 проц. общего количества упомянутых в этой связи в периодической печати. Поэтому безусловное и бросающееся в глаза их преобладание среди космополитов, а также сопутствующие обвинениям прозрачные намеки не оставляли сомнений в целях и задачах, которые были поставлены перед организаторами травли. Однако, к апрелю 1949 года бушевавшая несколько месяцев кампания была свернута, так как дальнейшая эскалация борьбы с космополитизмом в подобных формах могла привести к постепенной легализации антисемитизма, а это, как уже отмечалось, не входило в планы сталинского руководства.
XVI.
Борьба с «низкопоклонством перед Западом», как и яростные нападки на «безродных космополитов» с преследованиями и увольнениями неугодных, успешно, по мнению властей, выполняли поставленные задачи. Помимо изоляции страны от «тлетворного влияния Запада», они способствовали укреплению идеологических позиций советского режима, который, успешно использовав в предвоенные годы и, особенно, в годы войны традиции русского патриотизма, дополнил ее почвеннической, антизападной риторикой.
Одновременно, под видом борьбы с чуждыми социализму идеологическими и политическими явлениями, выполнялись задачи социального сдерживания евреев, происходило массовое преследование интеллигенции еврейского происхождения не только в культурно-идеологической сфере, но и во всех областях точных и естественных наук, а также в партийно-государственных органах и на предприятиях народного хозяйства.
Осуществлялось интенсивное удаление евреев с постов директоров заводов, НИИ и ОКБ и других руководящих должностей. Характерен пример известного хозяйственного руководителя, директора Челябинского Кировского танкового завода И.М.Зальцмана. С 1941 года он возглавлял это предприятие, которое было развернуто в условиях войны за рекордно короткое время на базе Челябинского тракторного завода и эвакуированных на Урал танкового производства ленинградского Кировского завода и ряда других предприятий. Завод наладил массовый выпуск тяжелых танков и самоходно-артиллерийских установок и ввиду громадного объема производства получил неофициальное название «Танкограда». Уже в 1941 г. Зальцман стал Героем Социалистического Труда, в 1945 г. ему было присвоено звание генерал-майора инженерно-танковой службы. Некоторое время Зальцман являлся одновременно заместителем наркома танковой промышленности СССР, а в 1942-1943 гг. в течение года занимал пост наркома. В 1949 году Зальцман решением Политбюро ЦК снимается с должности директора завода, а его дело передается на рассмотрение в Комиссию партийного контроля.
Комиссия обвинила Зальцмана в высокомерии и зазнайстве, использовании служебного положения в корыстных целях, а также, и это, вероятно, главное, в тесных связях, служебных и личных, его, бывшего главного инженера Кировского завода в Ленинграде, с бывшим ленинградским руководством в лице А.А.Кузнецова и Я.Ф.Капустина. Другим, не менее серьезным прегрешением явилась поддержка, которую в свое время оказал Зальцман Михоэлсу, отгрузив по его просьбе для ремонта ГОСЕТ 5 вагонов леса, З тонны металла, 0,8 тонны красок и другие материалы. Таким образом, если высокомерием и использованием служебного положения в личных целях отличались многие советские руководители, то принадлежность к поверженной «ленинградской команде», а тем более дружеские контакты и поддержка трагически погибшего лидера ЕАК Михоэлса сыграли ключевую роль в судьбе опального руководителя. Вероятно, учитывая прошлые заслуги, руководство ограничилось исключением Зальцмана из партии и направлением его на рядовую инженерную работу.
Гораздо сильнее пострадал другой крупный хозяйственный руководитель, в 1946 году назначенный начальником НИИ-88 в подмосковных Подлипках, головного предприятия в области ракетной техники, Л.Р.Гонор. В годы войны он был директором сталинградского завода «Баррикады», а с 1942 года - артиллерийского завода в Свердловске. Гонор стал Героем Социалистического Труда в 1942 г., в 1944 получил звание генерал-майора инженерно-артиллерийской службы. Гонора не только сняли с должности директора Красноярского артиллерийского завода, куда в 1950 году его отправили с понижением, отстранив от начавшихся в стране разработок ракетного вооружения, а главное, подальше от глаз руководства страны. В начале 1953 года, после получения санкции ЦК ВКП(б), Гонора арестовали. В данном случае обошлось без обвинений в должностных нарушениях и в связях с лицами, ранее подвергнутыми репрессиям. На основе показаний, «выбитых» из осужденных членов ЕАК, Гонора прямо заподозрили в активной и преступной поддержке еврейских «буржуазных националистов» и «сионистов». При его высоких постах в оборонной промышленности, это повлекло за собой тяжкие обвинения в шпионской деятельности.
Обвинения против Зальцмана не носили исключительно «антиеврейского» характера, а его связи, в том числе с ЕАК и Михоэлсом, были охарактеризованы Комиссией партийного контроля только как «политическая беспечность». Напротив, Гонор был представлен в качестве прямого и непосредственного участника враждебного власти «еврейского подполья».
Подозрения в нелояльности советских граждан еврейской национальности привели также к провокационной возне органов МГБ вокруг т. н. «дела ЗИС» и «дела КМК». В первом случае, в ходе расследования деятельности ЕАК, были получены показания, согласно которым руководящие работники Московского автозавода им. Сталина (ЗИС), в том чиле пом. директора А.Ф Эйдинов, главный конструктор Б.М.Фиттерман, главный конструктор по электрооборудованию Г.И.Гольдберг, нач. производства П.М.Мостославский, зам. начальника производства А.И.Шмидт, нач. отдела труда и зарплаты В.М.Лисович, зам. главного металлурга М.А.Коган, конструктор Г.А.Сонкин, нач. медсанчасти завода Д.Я.Смородницкий и др., организовали еврейскую антисоветскую подрывную группу, которая тормозила нормальный рост производства и потворствовала выпуску автомашин с конструктивными и производственными дефектами. Группа была тесно связана с ЕАК, причем ее члены якобы собирали и передавали через эту организацию, в частности, с помощью журналистов С.Д.Персова и М.С.Айзенштадт (Железновой), а также главного редактора ЕАК Н.Я.Левина, секретные данные американским шпионам. Аналогичные обвинения были выдвинуты против руководителей Главснаба Министерства автотракторной промышленности, которому подчинялся ЗИС, Э.Л.Лившица и Л.С.Беленькой. К домыслам о подрывной антигосударственной деятельности причислялись имевшие место реальные нарушения плановой дисциплины, проявления бесхозяйственности, а также ряд хищений государственной собственности. Всего было арестовано 48 человек, среди них 42 еврея.
Во втором случае в г. Сталинске (Новокузнецке) бдительные чекисты обнаружили незарегистрированную еврейскую религиозную общину, к деятельности которой прямо или косвенно имели отношение ответственные работники Кузнецкого металлургического комбината (КМК). В частности, через своих жен и других родственников, они многократно делали денежные взносы для поддержки нелегальной синагоги. Более того, в соответствии с версией МГБ, сформировавшаяся вокруг общины националистическая группа, пользуясь своим положением на комбинате, подрывала производство, занижала в отчетах его мощности, не реагировала на выпуск бракованной продукции. Установив связь с деятелями ЕАК, члены преступной группы передавали им шпионскую информацию о работе комбината. К делу были привлечены главный прокатчик комбината С.И.Либерман, начальник ОТК А.Я.Дехтярь, зам. директора по коммерческой части Я.Г.Минц, зам. начальника производственного отдела С.А.Лещинер, начальник сортопрокатного цеха З.Х.Эпштейн и др., всего 7 человек.
Военная коллегия Верховного суда СССР, рассмотрев в 1951 и 1952 гг оба дела, приговорила к расстрелу 13 человек по «делу ЗИС» и 4 человека по «делу КМК». Приговоры незамедлительно приводились в исполнение. Остальные подсудимые были осуждены на длительные сроки заключения.
Необходимо иметь в виду, что преследования, обрушившиеся на евреев, активизировали массовое доносительство желающих поживиться за счет занятия освобождавшихся престижных и высокооплачиваемых должностей. В вышестоящие организации, партийные органы и органы МГБ поступало множество писем, в том числе анонимных, содержащих разного рода «разоблачения» подрывной деятельности, клевету и дезинформацию. Указанные «сигналы», как правило, инициировали новые гонения и репрессии.
Не остались в стороне и многие из тех 11 млн. общественных агентов-информаторов, которые составляли глубоко законспирированную сеть, организованную и действовавшую под руководством 5 управления (борьба с антисоветскими элементами, обеспечение режима секретности) МГБ СССР. Для борьбы с еврейским национализмом в составе управления был специально создан 6 отдел, возглавляемый И.В.Шумаковым, а с 1952 г. - А.Ф.Рассыпинским.
Показательно, что в опубликованных ныне секретных служебных документах партийных и карательных органов, занимавшихся этими делами и адресованных для ознакомления строго определенным лицам, не раз подчеркивается еврейский национально направленный характер разоблачаемой «преступной» деятельности. Такие указания содержатся, в частности, в предварительном проекте постановления ЦК ВКП(б) со стандартным названием «О мерах по устранению недостатков в деле подбора и воспитания кадров в связи с крупными недостатками, вскрытыми в работе с кадрами в Министерстве автомобильной и тракторной промышленности СССР» , которое готовилось в связи с «делом ЗИС», а также подобными делами в аппарате министерства и на других предприятиях этой отрасли. Но в окончательном виде этого, также «строго секретного» постановления от 21 июня 1950 г., предназначенного, однако, для рассылки в местные партийные органы и ознакомления сравнительно широкого круга лиц, совершенно отсутствуют упоминания «лиц еврейской национальности», не говоря уже об указаниях на создание неких еврейских «националистических» и «подрывных» организаций. Постановление в общих словах осуждает ошибки и недостатки в работе с кадрами и призывает всячески усилить ее и укрепить.
Таким образом, кадровые чистки, направленные против евреев и тесно увязанные с репрессивной деятельностью органов, носили латентный, скрытый характер. Кадровые изменения и карательные меры проводились на основании строго секретных и сугубо адресных указаний, зачастую даже не фиксируемых письменно. Публичная антиеврейская риторика не допускалась, слова и выражения, вполне подходящие в одних случаях, решительно не годились для других, когда вопросы официально доводились до сведения широкого круга лиц.
Продолжение следует - см. http://www.proza.ru/2009/07/23/430
Список литературы, использованной при написании работы, - см. в заключительной части очерка.