Как мне пришло в голову побывать в Монголии? Просто приснилось, что я уже там. И по-другому уже не могло быть. Притяжение этой страны оказалось сильнее всех доводов «против», и я начал готовиться в путь…
На паспортном контроле женщина, увидев в моем паспорте монгольскую визу, удивленно подняла брови, но ничего не сказала. А в очереди на посадку стояли высокие, симпатичные девушки из олимпийской команды Монголии по волейболу. Глядя на их тёмно-коричневые от степного солнца волосы и узкие, не похожие на китайские, лица, прислушиваясь к мелодичной гортанной речи, я понемногу проникался духом этой древней цивилизации, сохранившейся в водовороте времен.
Монголия древняя…
Самолёт влетел в ночь, и я не заметил, как уснул. И снилось, что я ползу в жёлтой кибитке по бескрайней скатерти Великой степи, а где-то далеко впереди маячат под чёрными знаменами всадники, бесшумно проносятся по кремовой полосе, отделяющей тёмные холмы облаков от покрывала светлеющего небосвода…
Проснувшись, увидел далеко внизу огромные пространства безлюдных холмов, изредка покрытых лесом, вкрапления распаханной земли и совсем редкие нитки грунтовых дорог, змеящиеся под равнодушным взором солнца богдыханов.
Общаясь с монголами, быстро понимаешь, что они не испорчены глобализацией, индустриализацией и прочими процессами, а если увлекаются чем-то «импортным», то поверхностно, храня внутри единство с природой, неспешный ритм и радостный, беззлобный взгляд на жизнь (уж не знаю, насколько повлиял на это буддизм). И бытовые привычки у них – с тех древних времен: например, вместо мытья многие до сих пор намазываются бараньим жиром, особенно зимой: меньше запаха и теплее. Скот режут, разделывают и готовят с ловкостью и по рецептам прадедов: в котле, переложив слои мяса камнями, при разделке на землю не вытекает и капли крови. А волки и орлы потом пируют внутренностями и остатками трапезы. Кругом – одуряющие запахи трав, перекличка скота, и душа раздувается как шарик от свободы и простора… лепота!
Кстати, о походной пище древних монголов: варили овцу, сушили и размалывали мясо и кости в порошок на камнях, и брали эти прото-«бульонные кубики» с собой в мешке. На походной стоянке кипятили воду в котле (с камнями, чтоб быстрее вскипела), бросали несколько щепоток мясного порошка – и похлебка готова. Дешево и сердито, а главное – быстро. Так что основной заботой было – коней сохранить.
...и современная
Улан Батор производит впечатление провинциально-обшарпанного и не очень чистого города средней руки эпохи соцреализма. На этом фоне новые хай-тековские высотки из стекла и стали выделяются как современные имплантанты в запущенном рту.
Город сравнительно небольшой, центральную улицу – Проспект Мира – можно прогулочным шагом пройти часа за полтора, однако живет в столице почти половина населения страны. Причём частью в юртах: на окраинах города есть целые юрточные городки. Поскольку жилья на всех не хватает. И топят в юртах углём (отсюда в столичном воздухе много смога, особенно зимой). Чтобы не покупать уголь, многие сами с лопатами лезут в шахты его добывать, на свой страх и риск. Немало народа там погибает, прежде всего весной, от недостатка кислорода и обвалов.
Монголы уважают большие и быстрые машины, как хороших лошадей. Так же и ездят. Поэтому переходить дорогу надо руководствуясь не сигналом светофора или разметкой, а интуицией, уповая также на реакцию и удачу, когда есть шанс проскочить. Я обычно прятался за группу монгольских товарищей – помогало. Хотя пару раз спасал только опыт московского пешехода.
Не знаю, когда местные жители работают, но после полудня они заполняют бары и кафешки. Которых в Улан Баторе удивительно много. А вечером столичная молодежь идет в ночные клубы. Вообще в Монголии пьют много, зимой водку, летом – пиво. Мужчины и женщины, особенно городские. Наверное, от скуки. Здесь даже неинтересно быть богатым, потому что не на что особенно потратить деньги, да и статус богача очевидных бонусов не даёт – разве что в политику пойти. Удивительно, что при таком повальном пьянстве на улицах много высоких и симпатичных молодых людей и девушек (монголы – одна из самых высоких азиатских наций). Но «горькую» пьют не все – на улицах продают квас в почти привычного вида бочках. Так и написано: «КВАС». Говорят, что где-то наливают и кумыс, но я не видел.
Что еще отличает монголов – это их антикитайский настрой. Они и визы для китайцев не отменяют, хотя сами ездят без виз, и проникновение китайских денег и товаров ограничивают. Видимо, перед глазами печальный опыт Внутренней Монголии, где ничего монгольского уже не осталось…
Говорят, что каждый седьмой взрослый житель страны служит в полиции. В столице это заметно, особенно в первой половине дня, когда по улицам расхаживают почти одни полицейские. Но к вечеру картина меняется на обратную: много пьяных и мало людей в форме, уличного освещения кот наплакал, цены на всё скачут вверх, извозчики наглеют до предела… Так что выходить вечером лучше, если точно знаешь маршрут и как будешь возвращаться.
Культ Чингисхана, как ни странно – не приманка для туристов, его на самом деле очень чтут как «Отца всех монголов». На горе возле Улан Батора кустарник выстрижен в виде изображения хана, его фигура украшает здание парламента. И аэропорт назвали его именем, причем спешно, чтобы опередить китайцев, которые хотели так назвать аэропорт во Внутренней Монголии. В общем, жаль, что некого в России по масштабам сопоставить с великим ханом.
В столице и окрестностях есть несколько красивых древних монастырей и храмов, на улицах много монахов - видно, что буддизм возрождается, но на бытовом уровне много веры в шаманов. В этом году открылся и православный храм Святой Троицы, хотя это – капля в море (удивило, правда, что на клиросе поют в основном крещёные монголы). Еще достоин упоминания мемориал Зайсан, сооруженный к 50-летию событий на Халхин-Голе. Величественная круговая панорама из мозаики в стиле соцарта, в центре - вечный огонь (оказался не вечным - с середины 90-х не горит), прекрасный вид на реку и город, а у подножия холма с одной стороны стоит золотая стауя Будды, с другой - советский танк. Вот такое соседство.
Конечно, Монголия – это не столица, а в первую очередь, степь. Ну и пустыня Гоби. Правда, в ней весной бывают такие песчаные бури, что сдувает краску с машин. В нынешнем году унесло поселение из 20 юрт, а людей, ушедших собирать скот, еле нашли. Хотя к юртам специально привязывают тяжелые камни, как якоря от ветра.
К сожалению, из-за недостатка времени не удалось съездить на рыбалку на местные озёра, полюбоваться вдоволь красивейшими закатами… Но природный парк камней Терелж и местные дацаны (монастыри) тоже впечатляют. И очень хочется ещё вернуться на эту землю, с которой уже ощутил глубокое внутреннее родство…