Звонок прозвучал резко и отрывисто.
Неужели приехал? - Дина вскочила с кровати и подбежала к телефонному аппарату.
- Привет, любимая! – рассыпался в трубке весёлый мужской голос.
- Привет, - ответила она вмиг осевшим голосом, потому что на том конце провода был явно не тот, кого она ждала.
- Как ты поживаешь? – баритон в трубке смеялся и будоражил.
- Хорошо поживаю, - неуверенно ответила девушка, и нотки этой неуверенности были схвачены мгновенно. Голос в трубке тут же спросил:
- А почему так неуверенно?
- Простите, но я… Я не знаю, с кем говорю.
Голос тут же умолк.
- Ой… это вы меня простите, кажется, я не тот номер набрал.
- Какая жалость, - сказала она и рассмеялась.
Оказывается, в её маленьком городке есть галантные мужчины и пылкие любовники, а она и не подозревала. М-да, забавно. Но спустя минуту смех её замер, а в глубине души встрепенулась печаль, почти забытая. А ведь она избавилась от неё, по крайней мере, так было до сегодняшнего дня, вернее, до сегодняшнего звонка. Так было, потому что уже ничто, или почти ничто не напоминало о её безумном увлечении, которое как снег на голову свалилось ещё совсем недавно и которое по всем правилам лёгкости современных отношений так же неожиданно и закончилось, без всяких на то объяснений.
Чтобы приучить себя к мысли о разрыве, а потом и вовсе избавиться от неё, последние несколько дней она старалась заполнить себя всем чем угодно - лишь бы не мучиться вопросом, отчего да почему, - и параллельно дала обещание не вспоминать о нём. Какое-то время это удавалось. Но легко сказать – не вспоминать. На самом же деле ей было плохо. Ей и сейчас плохо.
Но больше всего Дина расстроилась сегодня после утреннего звонка. Он многое напомнил: и январскую метель, когда они только что познакомились, и сумеречный ресторан, где в тот вечер пили шампанское, и то раскидистое дерево в городском парке, под которым спустя полгода прятались от дождя тёплой июльской ночью.
- Господи, ведь ничего не случилось, - твердила она. - Ну позвонили, ну ошиблись. Подумаешь – не он – какая беда. Но – привет, любимая..., – от этих слов с ума можно сойти!
Она глянула в окно и заметила крохотные снежинки, – первые после обильного листопада накануне. Медленно, будто нехотя, они кружились в воздухе, некоторые ударялись об оконное стекло, таяли, растекались капельками на его поверхности и, соединяясь в извилистые ручейки, сбегали на подоконник.
Да, скоро зима и скоро год, как они познакомились.
Ладно, хватит, пойду, поставлю чайник, – она поднялась с дивана и прошла на кухню.
Но через пару минут чашка, наполненная густой ароматной жидкостью, так и осталась на столе не тронутой, потому что грусть, копошащаяся где-то под ложечкой, всё не проходила, и чтобы заглушить её, Дина вернулась в комнату и, включив компьютер, стала просматривать дневник.
Вот… вот эта запись. Она прочла её один раз, второй, третий и вдруг до последней буковки поняла содержание написанного. Поняла всё, что два года назад, до неё никак не доходило. Со всеми подробностями она вспомнила тот странный, почти сказочный сон, который приснился ей холодной осенней ночью и который, как показалось тогда, извещал о знаменательном событии. Но разгадать его в те дни она так и не сумела.
Тогда, помнится, стояла такая же осень. Она стучалась в окна такими же проливными дождями, студёными ветрами носилась по улицам города, и точно также по ночам в комнату Дины заглядывал неяркий свет фонаря, что висел на столбе напротив.
В ту ночь она долго не могла уснуть. Было около трёх часов пополуночи, когда сон, наконец, сморил её, и на переходе от реальности в небытие, когда пересекаются грани прошлого, настоящего и будущего и когда простому смертному невозможно определить, что первично, а что вторично, она увидела себя, стоящей у незнакомого дома, фасадом выходящего в сад.
Дом не производил особого впечатления, но сад был великолепен. Незнакомые деревья с пышными кронами, поляны с мягкой блестящей зеленью, выразительные цветы с крупными лепестками, холодный ручей, на дне которого сквозь прозрачные струи просвечивались гладкие, полированные камни – всё было ярко и необычно. Гуляя по саду, Дина вышла на поляну, через мгновение увидела, как с противоположной стороны навстречу ей царственно вышагивают павлины. Их роскошные оперения светились небесно-голубым сиянием, и только две птицы были окружены бледно-розовым ореолом.
Уж, не хозяйка ли я этих птиц? - мелькнуло у неё в голове. Она перевела взгляд на цветы, склонилась над ними и, дотронувшись рукой до нежных соцветий, ощутила, как её душа наполняется покоем и умиротворением. Интересно,что должно произойти в жизни человека, чтобы он принял эту красоту, и что - чтобы отверг? - подумала она.
Подойдя к ручью, девушка села на гладкий, отшлифованный камень и, опустив босые ноги в прохладную воду, стала любоваться солнечными бликами. Неожиданно солнце спряталось за маленькую тучку, блики исчезли, и в этот момент рядом с отражением своего лица она увидела отражение незнакомца. Она подняла голову, - перед ней стоял высокий, статный мужчина, одетый в белую тунику.
Он похож на римского воина, - подумала Дина, а вслух спросила:
- Кто ты?
- Разве ты не узнала? Я хозяин этого поместья, - ответил он, легонько взяв её за подбородок. - Пойдём, я покажу тебе дом и сад.
- Я уже всё видела, - сказала она.
- Ты ещё ничего не видела... А хочешь, я подарю тебе счастье? – ни с того, ни с сего вдруг спросил он.
- Почему ты решил, что я не счастлива?
- Это читается в твоих глазах.
- Это не может читаться в моих глазах, я только что любовалась красотами твоего сада и испытала настоящее счастье.
- Это минутное счастье, о постоянном же – твои глаза молчат.
- Постоянного счастья никто не испытывает, - сказала она. - А в чём заключается твоё счастье, и счастлив ли ты сам? Скольких женщин ты звал за собой вот так, как меня сейчас, и не в них ли ты ищешь своё счастье?
- Да, я люблю женщин, - ответил он.
Это и не мудрено, - подумала она, - недаром он так красив!
- Тогда скажи, что значу для тебя я и зачем я тебе? Куда ты зовёшь меня, – в свой гарем? - она улыбнулась.
- Я поселю тебя отдельно и буду приходить к тебе чаще, чем к другим, - ответил он.
- Почему?
- Потому что ты особенная.
- Тогда оставь своих женщин и останься со мной навсегда.
- Не могу.
- Почему?
- Потому что не смогу полюбить тебя так, как ты этого захочешь, – я буду любить тебя по-своему. Но если ты не примешь моих правил, то будешь страдать, потому что меняться я не собираюсь.
- Но если два человека заключают между собой союз, то это предполагает…
- Это ничего не предполагает.
- Но нельзя же всё время искать, надо уметь и находить, не правда ли?
- Для меня время поисков ещё не закончено.
И тут всё разом переменилось: павлины исчезли, а вместо них появились люди, вооруженные странным оружием. Воинственные и страшные, они выползали из-за деревьев и уже приближались. Незнакомец почему-то рассмеялся и тут же исчез, будто его и не было вовсе. Спасаясь бегством, Дина забилась в одну из комнат этого странного дома и, натянув на себя неподатливый картон, который стоял тут же поблизости, затаилась.
Её разбудил страх – она это отчётливо помнит, сердце ёкало, в висках стучало. Пытаясь понять, что произошло, она подошла к шкафу и взяла в руки бабушкин сонник.
Приснившиеся павлины, - прочитала она, - предвещают резкие перемены в жизни. Радостные и яркие впечатления, связанные с удовольствиями, наряду с печальными размышлениями и предчувствиями, сольются в пёстрый поток ощущений и, переплетаясь с картинами реальности, окажут на душу самые разные влияния, - от прекрасных до тревожных.
Если женщина увидит себя хозяйкой павлинов, – значит, судьба готовит ей испытание, её представление о мужской чести будет поколеблено.
Сон приснился на десятый лунный день, – это значило, что он правдивый и успешно воплотится в жизнь. Так говорила когда-то бабушка.
Не придав его символике особого значения, Дина вскоре и думать о нём забыла. Она вспомнит о нём позже, – когда Алексей из её жизни испарится так же стремительно, как и незнакомец из того, казалось бы, ничего не значащего сна.
Впрочем, все мужчины одинаковы: никто из них не пропустит ни одной юбки, и Алексей не исключение. И, судя по всему, это его хобби, – так стоит ли убиваться по этому поводу? Вот-вот – не стоит. Но зачем эта грусть? Не надо никакой грусти. К чёрту! Она ведь сама его бросила – первая, пусть и наврала, что встретила другого. Вот и славно, потому что никогда, ни при каких обстоятельствах, не хотела быть покинутой.
Нет, так нельзя. Она давала себе обещание выкинуть его из сердца? Давала. И что?
Ах, боже мой, почему он не понимает, что ей плохо?
Нет, так нельзя, – невозможно! Она давала себе обещание выкинуть его из сердца? Давала. И что?..
- Когда ты позвал меня, - сказала она, глядя на его фотографию, - я пошла за тобой, не оглядываясь, хотя не могла не догадываться, что вряд ли задержусь около тебя надолго. А мне так не хотелось верить в это - мне казалось, что я любима тобой. Но это была иллюзия, обычная романтическая иллюзия.
Отыскав папку с ненужными фотографиями, она вложила туда его изображение и, закрыв её, задвинула в дальний угол объемистого шкафа.
Но почему она так безоглядно кинулась в его объятия? Не потому ли что слишком долго никого не любила, да и любила ли вообще? Встретился ли на её пути тот мужчина, которого она смогла бы полюбить? А может, она сама отказывалась от любви? Но этого не может быть, – просто не было того единственного, который взял бы её однажды на руки однажды и сказал: «Не задавай мне вопросов, почему одни счастливы, а другие нет. Не задавай, потому что отныне мы нашли друг друга, и должны быть счастливы. И мы будем счастливы».
В свой последний приезд Алексей спросил:
- Помнишь нашу поездку на море?
- Помню, - ответила она и с удивлением подумала: - Почему он спрашивает об этом?
- Потому что хочу напомнить о нашем счастье.
- Ты наверное читаешь мои мысли, - сказала она, - я только что подумала об этом.
Он улыбнулся.
- Ты была счастлива тогда?
Она невольно сжалась. Не отвечая на вопрос, спросила сама:
- Так что же случилось сейчас? Тебе захотелось новизны?
- Не знаю… может быть.
- Почему тогда вспоминаешь о море?
- Хочу снова вернуться туда, хотя бы на несколько дней. Поедешь со мной?
- Зачем? Ты же сказал, что в одну реку невозможно войти дважды. Хочешь устроить мне обворожительное прощание, чтобы совесть не мучила? Тебе не кажется странной твоя просьба?
- А что в ней странного?
- Ну, как же, у большинства на курортах романы только начинаются, а ты зовёшь, чтобы закончить его? Я правильно поняла?
Он помолчал и через минуту, будто не слыша вопроса, сказал:
- Но как же здорово было тогда!
- А хочешь, я напомню? – поддаваясь его чувству и собственному полёту воспоминаний, воскликнула Дина. И, не дожидаясь ответа, стала говорить, потому что понимала, это конец. Потому что знала – надо высказаться, хотя бы так, напомнив ему и себе об этой их первой и последней поездке. Потому что всё, что было между ними, к сожалению (а может, и к счастью), приходит к завершению. Всё, – как в том загадочном сне.
Она напомнит об этом путешествии, и в их истории должна быть поставлена точка, потому что точкой заканчивается любая история. Точкой… а может, всё-таки многоточием? Нет-нет, никаких многоточий: всё в прошлом, и надежды тоже.
- Итак, - начала она, - мы прибыли в Памук-кале под вечер…
- Когда солнце уже садилось, - подхватил он.
- Ты и такие подробности помнишь?
- Я помню всё.
- Да, – ты много раз повторял эту фразу, но я продолжу.
Солнце только что коснулось поверхности моря, и его отражение в воде было похоже на вытянутый эллипс, почти цилиндр, по обе стороны от которого – и на горизонте, и на волнах – темнели пурпурные дорожки, переходящие в светло-сиреневое пространство. Было что-то мистическое в этом зрелище, ты ещё с благоговением поцеловал мою руку.
- Я и сейчас могу сделать то же самое.
Она улыбнулась:
- Твоё обаяние уже ни к чему, но позволь, я продолжу. Уже на следующий день тёплое море с хрустящим песочком на берегу было нашим. Где-то в отдалении, слева, виднелись невысокие тёмные скалы, и чтобы спрятаться от людских глаз, мы каждый день уходили туда, расстилали на песок покрывало, выкладывали нехитрую снедь, купались и загорали. Над прозрачными волнами с криком носились неугомонные чайки, и я пела тебе:
«Ах, это небо в голубом – напоминает…», как пела тогда в снежном феврале по телефону, помнишь?
- Помню.
- Сначала мы безумно целовались, а потом от восторга и желания у нас начинала кружиться голова, и мы, прильнув друг к другу, переставали ощущать время. А вокруг – никого, только солнце и море, чайки и скалы... И мы. Я смотрела в твои в глаза и улыбалась, а ты гладил мои волосы и целовал эту улыбку. Потом мы ложились на песок и сквозь полузакрытые веки смотрели на безоблачное небо, потом ты брал меня за руку, и мы бежали к морю, навстречу волнам, таким же лазурным и прозрачным, как само небо.
Дина замолчала.
Склонив голову, Алексей смотрел на неё, – немного погодя, снова спросил:
- Поедешь со мной?
- Нет, - ответила она. – Уходя – уходи.
- Жалеешь, что мы расстаёмся?
- Пока не знаю. Знаю одно – будет больно, по крайней мере, мне.
Прошло ещё полгода. Ей действительно было больно.
В его последний приезд (уже не к ней, а лишь затем, чтобы уладить служебные дела), Дина спросила:
- Ты счастлив?
Задав этот вопрос, она ощутила, как тот сказочный сон, который привиделся ей два года назад, снова становится реальностью.
Он пожал плечами:
- Не знаю...
- А как ты думаешь, существует ли счастье на земле, и бывают ли счастливы люди? Мне кажется – нет, и знаешь, почему? Потому что нам всегда чего-то не хватает: кому-то ощущений, кому-то признаний, кому-то богатства и власти, а кому-то и хлеба. От этого наша душа мечется, и нет ей покоя, хотя, возможно, мы и не осознаём этого. Мы стремимся достичь того, чего хотим, достигаем и замечаем, что снова чего-то не хватает, или – кого-то... Но я наверное не права, - добавила она после короткой паузы. - Есть счастье на земле, есть, только не каждому дано его почувствовать.
А недавно Дине приснился тот же самый сон. Она увидела знакомый дом, необычный сад с радужными полянами и ручей с гладкими валунами, только павлинов не было. Как и тогда, она увидела того же незнакомца, - только на этот раз, шагая по зелёной траве, он улыбался и протягивал к ней руки.
- Я понял одну вещь, - сказал он, подойдя, - часто своё счастье мы ищем не там, где нужно, а если и встречаем его, то проходим мимо. Так и я – едва не прошёл мимо тебя.
- Не захочешь ли снова уйти? – спросила она.
- Нет, потому что долго шёл к построению мира в собственной душе и понял, что люблю только тебя. Теперь я знаю, что моё счастье – это ты. Но если ты не ответишь, – мир перестанет существовать для меня, а вместе с ним перестану существовать и я.
Ответишь?..