Надо Нине, что-то сказать.
- Ничего, скоро привыкнешь и снова войдёшь в инстинкт жизни, где всё кругом называется счастьем. Счастье это просто быть, и не важно, что у тебя в руках, толи склянка, толи лопата. Мы живём! Мы дышим и хотим счастья, и чтобы мы только не делали и чтобы не создавали, будь то, живое или не живое, мы всегда оставляем свой след, фундамент, который останется после нас и на котором что-то вырастит. И пусть это будут не зелёные деревья и голубые моря, а просто что-то серенькое, но оно всегда заставит задуматься и сделать вывод о своей жизни, где мы или мёртвые или живыми всегда будем создателями жизни для кого-то или чего-то. Мы все, форма по названию жизнь, бьёмся в одном ритме общего организма, правда одни работают на почки, другие на мозги, а третьи на сердце.
- Но нас только двоё и по твоим глазам вижу, что придётся мне откладывать яйца не в гнездо, а на сковородку.
- Помнишь? Это раньше называлось аборт. Ты просто сделаешь аборт!
- Интересно получается! Не желание воссоздавать человека, все равно приведёт к действию, соотносимому в его жизни, как аборт. Грустно! Ты стремишься уйти от жизни, а на самом деле возвращаешься в неё. И пусть она под названием смерть, но зачем импровизировать своими инстинктами, ведь все равно они выльются наружу, и всё что мы сделаем, будет созданием нашим, от образа и подобия нашего, от наших знаний полученных при жизни! Мы никогда не уйдём от своего предназначения творить себе подобных, и помогать им восстанавливать разрушенное! Это наша судьба! И о каком ты можешь говорить фундаменте! Фундамент уже есть! Посмотри вокруг! Разве не видишь оставленное человеком! Ладно! Для тебя это серость, но она поглощена красотой, деревьями и цветами, под голубым небом…. Ты не понимаешь красоту! Ты её не видишь! Одев на себя ярмо создателя, ты, как и человеческий бог, видишь всё в белом и чёрном цвете. В сером цвете! А ведь ты был не таким! В жизни ты жил, радуясь нашему с тобой счастью, а здесь затух обескураживая меня своими мыслями. Мы живы и это и есть самое главное и как-то обсуждать наше воскрешение не надо! А ведь при жизни нам не дано было иметь детей, а здесь ты хочешь убить во мне зарождающуюся жизнь! Ты козёл! Приспосабливаясь к новой жизни, ты разрушаешь нашу любовь друг к другу, делая её какой всеобщей формой счастья, хотя на самом деле она наша с тобой и не кого-то другого! Да пошел ты…. Я улетаю!
- Нина! Я понимаю, я изменился! Но потерпи, надо обдумать, как нам жить дальше!
- Чего ждать? Пока мы превратимся из ангелов в демоном! Прощай!
Взмахнула крылом и улетела в сторону разрушенного и заросшего вьюном и лианами небоскрёба.
Разрушенный город нашего прошлого. То, отчего может зародится жизнь! Пусть Нина откладывает яйца…. Смешно! Моя жена откладывает яйца в гнезде, где-то на крыше небоскрёба…. Какой смех! А чем она будет кормить родившихся? Как чем! Грудью! Хлопающие крыльями, мои дети,… это просто сумасшествие! А я сам? Голый со сложенными крыльями за спиной!
Почему человек всё желает связать со своим создателем? Творцом! Богом!
Ведь человек просто частичка участвующая в физическом процессе, где его жизнь, запланированное действие и его воздействие на природу нельзя связывать с пониманием во зло. Мы ничего не знаем, а с криками утверждаем о необходимости существования человека в так называемом добре и что это и есть истина существования человечества, а ведь если подумать, то существование человека в форме добро, всегда будет существованием в инстинкте, форме, в которой всегда найдутся люди, придумавшие супердобро.
Выискивание в человеке энергий способных физическим способом, изменять место своего существование и есть разрушение своего дома.
Человек существует в мире, где он часть законов мира, и его жизнь программа, судьба, от которой никто не сможет уйти. Я не ушел от своей судьбы, и поэтому я здесь, и следовательно мое мышление, и планирование дальнейшего действия, просто моё, и не как не может повлиять на дальнейшие развитие событий.
Человек живёт в инстинкте самосохранения, и в этой форме он существует в действии, которое можно назвать оборона и нападение, и их нельзя выразить как добро и зло, следовательно существование человека в определённой среде с определённой формой влияний, которые можно представить как физические, химические, биологические, а это показывает человека механизмом выполняющим определённое действие, необходимое для определённого процесса, и этот процесс необходим кому-то, способному влиять на нашу среду обитания.
Какой формой влияний могут быть подвергнуты я и Нина, если мы уже по сути своей существа бессмертные, воскресшие? Мы уже подверглись влиянию, превратившись в форму живую!!!
И откуда я взял, что мы бессмертны? Увидев у себя крылья за спиной? От связи себя с ангелами, существами созданными воображением человека, как формы выполняющей команды…. Если так, то я выполняю команды, но я их не чувствую и не представляю, что делать дальше и следовательно единственным, что может дать хоть какой-то результат, будет нападение на меня. Моё ответное действие запустить физический процесс, что в дальнейшем, можно будет назвать развитием, которое начнется, если выдержу это нападение. Противостояние, вот форма необходимая в изначальном становлении мира, где единственными противоборствующими сторонами, могут быть дикость и разум. В этой борьбе запускается процесс влияющий на всё планету, и он необходим ей, как обновление.
Прошло достаточное количество времени, и планета остыла в однообразии своего существования, которую вижу как форму добро, но не в нашей реальности, в которой мы жили и погибли, а в другой. Я здесь не вижу птиц, и следовательно мы со своими крыльями уже разность, а разности в однообразии не приветствуются. Нина! Надо её найти, как нашел когда-то….
« «Почему пролетающие за окном пейзажи, скучные и серые? Стук колёс отдаётся в висках, выстукивая похоронный марш! Ладно! Надо идти в купе, да поспать».
Сергей бросил в сигарету в приоткрытое окно и топнув ногами, пошел по коридору вагона поглядывая на номера купе. Остановившись у одного из них, из портфеля достал тапочки, а туфли упаковав в пакет, засунул подмышку. Открыв дверь, он сразу же двинулся к своему месту и поднял лежак. Бросив в пустоту портфель и туфли в пакете, он сел, вздохнул и выдохнул, и увидел перед собою женщину, которая от его выдоха скривилась.
«Женщина! Чёрные волосы, натуральные, длинные, распущенные, волнами уложенные. Брови, ресницы, не накрашены, как и волосы. Губы припухшие, рубинного цвета, по их границам обведённые чёрным карандашом. Лет двадцать пять. Взгляд точно направленный. Меня всего сразу не видит, только детали моей одежды. Сидит прямо, положив на колени тонкие руки в прозрачных чёрных перчатках. На голове маленькая шапочка, меленькое черненькое блюдце, с поднятой на неё вуалью, которую сразу и не разглядишь.
Лёгкое чёрное платье с не большим вырезом, в котором поблёскивает чёрный камень в золоте, на белого цвета цепочке. Запаха духов не чувствуется, только лёгкий, свежескошенного сена, явно природный. Улыбка не появилась и взгляды наши не встретились. Она меня изучает, как и я её. Когда наши взгляды встретятся, мы узнаем друг о друге всё».
- Ведьма! – вскрикнул Сергей, и прикрыл глаза.
«Ведьма! Человеческое существо с вселившимся в него демоном, где жизнь регулирует направление, то есть единовременное действие «спровоцированное» тем или и иным воздействием на сознание. Демон, вирус, направленно взявший в свои руки судьбу человека, где итогом захвата будет новая форма существа. Эта женщина уже перерождённая, демон в оболочке человека. У ведьм нет крыльев за плечами, но очень сильна материализация желаемого, то есть волшебство, а они в своих полётах почему-то зациклена на ступах и мётлах. Не знаю, как эта особа превратилась в ведьму, но явно переносной базой были гены её предков и если отталкиваться от сегодняшней жизни, то можно представить, что существо сидящие перед мною, на ступах не летает, да и вообще имеет малое желание к полётам, если ездит на поезде».
Сергей открыл глаза и спросил.
- Ведьма в поезде…. Вы боитесь высоты?
- Да, как Вы догадались? Я действительно боюсь высоты...
- В первый раз вижу ведьму, которая боится высоты! Последняя ведьма, которую видел, ступу поменяла на реактивный двигатель, взрастив его у себя между лопаток. Жалко её, красива была женщина! ПВО сбило, посчитав непознанным летающим объектом! Так и не успела ответить на мой вопрос, что для ведьмы счастье. Может, ответите Вы! Снова улыбаетесь? Для вас это трудный вопрос? Не хотите, не отвечайте! Я сам не знаю на него ответа, что, кстати, должно показать вам, типа я не такой как все! И вообще, у меня такое чувство, будто я вас давно знаю!
- Вы колдун? - сказала ведьма, и аккуратно сняв с себя шапочку, положила её на колени.
«Шляпка для неё, как корона, и сняв её, она показывает, что готова продолжать на равных».
Сергей достал из карманов пиджака, фляжку с коричневой жидкостью, раскладной стакан, и лимон. Ведьма подняла салфетку на столе, под которой оказался нож. Сергей улыбнулся и сказал.
- Я колдун!
Ведьма взяла лимон и стала нарезать его тонкими колечками.
- Колдуны, враги ведьм с давних времён, но сейчас время единения, и создавать линию фронта, не надо! Не надо шкрябать пол, ногтями ног!
Сергей посмотрел на свои ноги и пожал плечами, погладив волосатой рукой, покрывшееся шерстью лицо.
- Выработанный за века инстинкт иногда даёт о себе знать! В древе была веточка оборотней! Вы кстати, зубками губы не порежьте!
Ведьма провела плечом по вылезшим наружу клыкам, Сергей, раздвинув стакан, налил в него дополна и протянул ведьме.
- Не нравится мне, моя привычка скалить зубы! За встречу! - сказала на одном дыхании ведьма, и выпила.
Сергей налив себе тоже выпил, и глядя на свои ноги и руки, сказал.
- Не нравится мне, моё выражение чувств!
Они громко рассмеялись….».
Наша зародившаяся любовь, убила живущих в нас существ, а смерть их возродила вновь?
Любовь сменила крылья демонов, на крылья ангелов?
Крик Нины, и визг на вершине заросшего небоскрёба. Через пару минут узнаю ответ на эти вопросы.
- Хорошее местечко выбрала для гнезда, только осталось смыть кровь со стен и убрать трупы напавших на тебя обезьян!
- Уходи отсюда!
- Знаешь, а я понял, откуда на Земле появились птеродактили!
Подошел к стене и рукой стёр многовековую пыль с весящего на стене зеркала.
Нина со стоном вздохнула и упала на построенное ею из веток и листьев гнездо.