Жил в Москве конторский служащий, примечательный лишь тем, что слова "азиатский" и "деспотический" он полагал хорошими. Проживал он с рыжей кошкой и сестрой, готовившей ему ужины и стиравшей носки. После вкушения они смотрели телевизор молча. Порою на сон грядущий он доставал хитрую книженцию и, прочитав пару страниц, засыпал. Служащий считал себя призванным писать и нести мудрости миру, однако, сокрушаясь, что кроме трюизмов "сытое мещанство это плохо, даешь баррикады", ничего ему на ум не шло, и талант впустую пробуксовывал, он, как правило, рисовал цветы, чертей и писал украдкой матерные словечки на бумажке карандашом. И то на работе.
Ужин их был прост, но разнообразен: то курочка жирная с картошкой, то и гречка с сосисками, а иногда поджаренные с яйцом и помидорами вчерашние макароны. Иногда служащий выпивал с соседом Михаилом, врачом родильного отделения, а изредка и футбол с ним смотрел, полагая то конвенциональной услугой. Все же потом в один гадкий день пришли и бросили их с сестрой на улицу, а дом немедля снесли. Через месяц служащий был нищ и очень голоден. Очень. Тогда-то он и написал величайшие слова в истории человеческой мысли. Огрызком на обрывках. И счастливо уснул, обнимая их. Жаль, они сгорели вместе с ним. Скинхэды, знаете ли, забавы ради жгут бомжей.