По осеннему хмурые низкие тучи с утра заволокли небо над Орвяницей и скорее всего над всем Полесьем. Для начала июня, это вполне характерная погода, для этой климатической полосы. То и дело дожди. Капельки дождя, барабаня по крышам, стекают по жестяному перекрытию в водостоки, откуда суетливыми ручейками, ниспадают на землю, образуя долго не исчезающие лужи. Для будущего урожая, дождь это конечно же благо. А вот для людей, определённые неудобства. Выходить по утру из хаты и шлёпать по мокрой холодной траве до туалета, а затем и весь день чавкать по раскисшей от затянувшегося дождя, почве, мало приятное занятие. Без калош, вряд ли обойдешься. А где вы выдели в наше то время, приехавшего в село, городского жителя курам на смех, дефилирующего в калошах? Сами куры, укрылись на насестах в курятнике. Люди в хатах. Одни журавли, в своих открытых всем ветрам и дождям жилищах, коим то образом обустроившись в гнёздах на столбах и крышах, невозмутимо взирают с высоты на окрестности, бережно ухаживая за уже появившимся своим потомством.
Намокшая ветхая старая древесина сарая, ставшая почти чёрная на вид, сгущала и без того мрачные краски атмосферы простого украинского крестьянского подворья. Развалившаяся посреди двора огромная куча древесных отходов, захламила его и изрядно затрудняла передвижения по нему и людям, и курам, и особенно маленьким, подвижным жёлтым и постоянно пищащим комочкам, цыплятам.
Перепилить и уложить в поленицы эту хаотичную, в беспорядке сваленную кучу будущих дров, как раз и была первоочередной задачей, расположившейся в летней кухне на завтраке, компании.
С края стола у рукомойника, невозмутимо и целеустремлённо работая челюстями, восседал приехавший из Сибири в гости к бабушке Наде, её старший внук Артём. Шестнадцатилетний здоровый и даже несколько грузноватый для его возраста парень, одной рукой по привычке теребил свои чернявые и редко чёсанные кудри, а другой – ловко орудовал вилкой в тарелке, через край наполненной картофельным пюре с сосисками. Сосиски, были одним из его главных пристрастий, после «Кока-колы» и чипсов. Следом за ним, на лавке у стены, до поры до времени, скромно сидел отчим Артёши, 46-ти летний, лысоватый но с амбициями на исключительность, отставной пенсионер Олег.
Рядом с отставником, устроился его свояк. Второй зять бабы Нади Сергей, был родом и в основном проживал на Львовщине, однако его «голубой мечтой», судя по всему было осесть на жительство в Западной Европе. Там в Германии, как никак жила и работала его жена – Лариса, старшая дочь мамы Нади, которая сидела тут же, и всячески пыталась заставить есть картошку, их шестилетнего сына Антошу. Рядом с сестрой и племянником, сидя на стуле, завтракала и вторая дочь мамы Нади, она же мать Артёши и жена отставника Олега – Нина. Не смотря на маленькую разницу в возрасте, сёстры были мало похожи друг на друга, как в детстве, так и сейчас, спустя четыре десятка лет, как они родились. Да и характерами они не больно то схожи. Старшая сестра – Лариса, как и положено, бойкая и расторопная, а младшая – Нина, скромная и застенчивая. Сама же хозяйка дома, пожилая и маленькая старушка мама Надя, сидела тут же на кухне у печи, скрестив руки на груди, подперев одной из них подбородок, и умилённо взирала на картину общего семейного завтрака. До полного набора семьи, не хватало лишь её рано ушедшего из жизни сына Ивана. Сноха Света и пятнадцатилетняя внучка Яна, к сожаленью живут отдельно, своим хозяйством в Хмельницкой области.
В промежутках между подносом ложки ко рту Антона, Лариса оживлённо рассказывала о том, как она готовит сына к поступлению в немецкую школу. Антон капризничал и отворачивал лицо от подносимой ему ложки, а картофель падая мимо рта, отскакивал от повязанного за шею слюнявчика и падал на пол. Антоше явно нравилось капризничать и издеваться над матерью. Было похоже, что он испытывал определённое наслаждение от своей «игры» с матерью и его хитрые глазёнки буквально светились радостью при каждой неудачной попытке попадания ему ложкой в рот.
- Я ему и ранец уже купила, за 50 евро, тетрадки, ручки, карандаши. Тесты в детском саду все прошёл. У них там интересная система, не как у нас. Они всё лето все дети одновременно не отдыхают. В каждой школе свой график, своего рода «скользящий» - лепетала Лариса продолжая жонглировать чайной ложечкой с его содержимым, пытаясь кормить сына.
- Как не стыдно. Такой здоровый мужик, осенью в школу идти, а кушает из ложечки - в конце концов не выдержал картины кормления и съязвил его брат Артём.
- Только пожалуйста без иронии. Без иронии. - Подал свой возмущённый голос отец Антона – Сергей, обращаясь ко всем присутствующим. По всему было видно что и он так же балует ребёнка как и мать, но абсолютно не настроен выслушивать упрёки родственников, относительно воспитания их любимого чада.
Олега, так же как и его пасынка, подмывало подтрунить над «немчиком» и таким образом косвенно, но и над его родителями, но не желая ухудшать международные отношения России и Германии, от своих реплик, он воздерживался.
- Кстати, - как ни в чём не бывало, продолжала Лариса. - Антоша у нас теперь гражданин Германии и аусвайс ему выдали.
Повернувшись к печи, она взяла с лавки свою сумочку, достала от туда немецкий паспорт Антона и с гордостью подала его посмотреть, сидящей рядом сестре Нине. Сама Лариса, не смотря на длительное, более 10 лет проживание в Германии, гражданства не имела, а имела лишь вид на жительство. Работая в конце 80-х годов в группе советских войск в Германии, до её объединения в нашем госпитале медсестрой по контракту, после вывода советских войск, она возвращаться на Украину не захотела. Оформила фиктивный брак с немцем, однако гражданства так и не получила. Слава богу рожать от немцев она не захотела и её познакомили с почти земляком, выходцем из Западной Украины – Сергеем. Через год, после знакомства, у них родился сын, названный Антоном. Сергей несколько раз приезжал в Германию по различным визам и фамилиям, но каждый раз миграционная служба Германии «выщемляла» его и выдворяла из страны. Таким образом он продолжал жить и работать на Украине, а Лариса с сыном в Германии. Для узаконивания своих отношений Лариса оформила развод со своим фиктивным немцем и теперь собиралась заключить брак с Сергеем на Львовщине.
- Тебе какого пива налить? Портер или Оболонь? - Сергей спросил у Олега и вместо чая стал наливать себе своё любимое – Оболонь. Сосед по лавке взял со стола бутылку тёмной жидкости и налил себе в бокал и Ларисе. Она тоже, как и свояк, предпочитала «Портер».
- Нинуль, а тебе что? Пивка? - Олег в ожидании ответа потянулся было к очередной бутылке.
- Да, нет пожалуй. Наверное я просто чая попью,- внимательно слушая рассказы сестры о Германии, ответила Нина.
Лет десять назад, она ездила к ней в гости по её приглашению, поэтому знала о жизни сестры в Неметчине не понаслышке. Знала её друзей там и родственников. Однако за 10 лет многое изменилось. Как говорят, много воды утекло с тех пор. Обе по второму разу вышли замуж. Лариса родила сына. Поменяла квартиру, поменяла машину. Работа только осталась прежней. Она работала в том же госпитале, который стал частной кардиологической клиникой и конечно же Нине было интересно услышать подробности её жизненного уклада за границей. Нина несколько раз порывалась ещё съездить в гости к сестре, но «великорусский шовинизм» её мужа, постоянно чинил препятствия для этого, и ей приходилось к её глубокому разочарованию, каждый год отдыхать в России. Один только раз, удалось съездить отдохнуть в Турцию, сославшись на то, что путёвки купила и оплатила вторая бабушка Артёма, её бывшая «свекровь».
- Лариса, а как у вас в Германии смотрят на развитие газового комплекса и начало строительства Балтийского газопровода? Ты узнавала на счёт акций этого перспективного на наш взгляд консорциума? - спросила Нина.
- У нас акции так просто, как у вас в банках, не продаются. Вся торговля ими идёт на бирже. Я этим заниматься не умею. Да и доходность по ценным бумагам у нас не такая высокая, как у вас. Зато и риски прогореть, у нас меньше.
- Да и сами вы, со своими акциями «Газпрома», можете сильно пролететь, - вмешался в разговор сестёр, попивающий «Оболонь» Сергей. Вон как вся Европа возмущалась, на ваше беспардонное вымогательство по ценам на газ с Украины. Так и до бойкота ваших поставок газа за границу, не далеко. А это прямо, отрицательно скажется на курсе ваших акций.-
- Нет. А как вы думали? Ваше правительство ведёт явно прозападную, проамериканскую политику , в ущерб наших обоюдовыгодных экономических отношений и исторической национальной общности, а мы вам будем отпускать газ по нашим внутренним ценам. Нет уж. Будьте любезны покупать газ по ценам, по которым его покупают Западно- Европейские государства. Как у нас говорят, дружба – дружбой, а табачок в таком случае врозь. Олег считал себя национал патриотом и к тому же, последние пять лет, после выхода в отставку, работал простым рабочим на компрессорной станции «Газпрома». Поэтому не примянул вступится в дискуссию и попытаться отстоять позицию своего предприятия и государства.
- Ты считаешь, что правильно повышать цену за газ Украине в 4 раза, пытаясь экономически задушить реформы нашего нового президента, завёлся Сергей, обращаясь к рядом сидящему и всё ещё спокойному Олегу?
- А вы наверное думали, что можно будет кусать, лягать и тявкать на сиську, которую сосёшь? Так не бывает. Россия в кое то веки взбрыкнулась и отшлёпала своё нерадивое дитятко. Раз у вас теперь «мамка и папка» там – на Западе, так там и сосите сиську. Ах вам там не дают, а только манят. Так извините. Это ваши проблемы. У нас, как и у вас в стране, теперь – капитализм, - наконец то закончил свою длинную, постепенно повышающуюся в амплитуде и пафосе тираду, возмутившийся Олег.
- Да кто у кого сиську сосёт. Это ещё повнимательнее посмотреть надо,- спарировал Сергей. - Москва вечно от Киева кормилась. Хлебушек, сало, сахар. А металлургия, а Донбасс с его угольком? Разве всё это не в Россию уходило как в бездну, не получая взамен ничего.
- Ага. Вот она давно известная песня старого украинского националиста «О поганив москалях», но в исполнении моего глубокочтимого свояка - возбудился Олег. Сколько себя помню, так вы «западенцы», вечно пели эту песню, заучили аж как молитву. При Советском Союзе, когда были пятнадцать республик – пятнадцать сестёр, она может и «прокатывала». В то недалёкое время можно было ловить рыбку в мутной воде, а точнее просто мутить воду ссылаясь на недостатки социалистической системы и упрекая руководство Москвы в ущемлении прав украинцев. А сейчас, не залежным то, что вам мешает?
- Да вы и сейчас продолжаете обирать нас как со своим газом. Скупили за бесценок всю мало-мальски интересную недвижимость и промышленные объекты у нас на Украине.
- Ну вот и появился новый куплет у старой песни, для оправдания передела крупной собственности. Ваша новоиспечённая политическая, «голодная» элита отбирает лакомые кусочки, ещё живой в нескольких узких местах Украинской экономики, у прежних руководителей и их приближённых. Как у вас говорят: «паны дерутся, а у холопов чубы трещат»? Ты посмотри чем занято в основном, работоспособное мужское население у вас? Батрачит. В Москве, в Польше, в других странах Европы. Что ж вы не работаете на себя, на своё «не залежное государство»? Ты видел, что бы русские, как таджики у нас, слонялись по другим странам, в поисках работы?-
-Да вы русские просто бездельники и лодыри, - безапелляционно заявил в ответ Сергей, ставя бокал недопитого «Оболоня» на стол. Вы будите спиваться и сидеть на печи, вместо того, что бы взять лопату, грабли и идти возделывать свой огород. Вон, свои деревни побросали. Земля вся почти сорняками заросла, бурьяном, избы валятся.
- А я с тобой, в этой части, согласен. Возражений тут нет и быть не может. Но это вина не народа, а нашего правительства, что оно бросило свою деревню своих крестьян на выживание, а молодёжь мимикрируя, устремилось в города. Просто речь то сейчас не о селе, а как в том старом анекдоте про Брежнева и Никсона, про народ вообще. Помнишь?
- Нет не помню.
Желая несколько разрядить, накалившуюся за столом в конце завтрака обстановку, представитель российского плебса, пересказал упомянутый анекдот.
- Завели как то спор Леонид Ильич и президент США – Никсон: чей народ лучше живёт. Никсон говорит: у меня на каждого среднего американца приходится 30 кг мяса в год. А Брежнев ему: а у меня на каждого хохла – по 50 сала. Никсон говорит: у меня на каждого среднего американца, приходится по автомобилю. А Брежнев ему: а у меня на каждого грузина - по два. Никсон не выдержал такой полемики и заявляет Брежневу: что вы мол всё про хохлов, да про грузин. Что вы про русских то молчите? А Брежнев ему в ответ: я же не спрашиваю, как у вас негры живут.-
Женщины сидевшие за столом и мама Надя у печи, дружно рассмеялись. Один Артёша саркастически изрёк «Не смешно», встал из-за стола и как обычно не поблагодарив, скрылся в проёме дверей летней кухни, предпочтя побыстрее ретироваться и не быть вовлечённым в мероприятия по мытью посуды.
Спешное ретирование юноши, как бы послужило сигналом к общему окончанию приема пищи, как команда старшины в армии, и за столом началась суета. Мужики стали вылезать из-за стола. Женщины встали и начали собирать пустые тарелки в таз, в котором и предстояло их вымыть. Водопровода у мамы Нади не было. Зато во дворе находился старый колодец, с деревянным, изглоданным металлической цепью барабаном, и прикрученным проволокой к цепи, оцинкованным ведром.
- Олег, принеси воды …– сказала Нина мужу, подавая ему пустое эмалированное ведро.
Как обычно безропотно выполняя поручение супруги, мужчина вышел во двор и не торопясь, зашлёпал к стоящему прямо за летней кухней колодцу. Дождик всё ещё продолжал моросить, хотя небо значительно просветлело и казалось, что солнце наконец то вот вот, пробьётся сквозь тучи. Сергей взяв оставшиеся от завтрака две бутылки пива, тоже вышел из кухни и встав посреди двора, предложил своему недавнему оппоненту выпить по бутылочке пива уже в хате.
- Давай «мировую» выпьем. Всё равно пока дождь не кончится, с дровами начинать, смысла нет. А то завелись… ни с хера.
- Да я супротив пива ничего и не имею, вот только девчонки могут наехать на нас, что «налакались мол с утра, а работать кто будет?» - попытался осторожно и неуверенно возразить Олег.
- Да брось ты. Двум здоровым мужикам, да по три бутылки пива, как слону дробина,- расплылся в умиротворённой улыбке свояк. - Давай, давай, пойдём в хату, а то ненароком ещё и правда дождь закончится. Тогда точно - копец… Придётся опять дровами заниматься. – продолжал уговоры «западенец». – Пошли, пошли, пока девки посуду моют, им не до нас.
«Москаль» перехватил полное ведро чистой колодезной воды в правую руку и не торопясь, старательно обходя попадающие на дороге лужи, проследовал обратно в летнюю кухню. Поставив ведро на лавку он незаметно, тихо как тень, вслед за свояком, прошмыгнул в хату.
- Там в Соруме, где я работал до недавнего времени на компрессорной, со мной в цеху работала «киповка». Так вот её распирало от гордости, за то что она свою дочку – студентку, отправила в США, по студенческой визе, якобы по обмену студентами и изучению английского языка. Фактически же работать в их прачечной, где даже их негры не хотят работать. Так вот она мне постоянно с упоением рассказывала о «успехах» адаптации её дочери за океаном. Потом мне надоело слушать её бредни и я отчитал её по полной патриотической программе. Сделал упор на то, что мать, вопреки здравому смыслу, хочет что бы её дочь осталась в штатах. Хоть шлюхой, но в штатах. Говорю ей, «как тебе не стыдно». Тебе что, здесь самой в России плохо живётся. Хорошая высокооплачиваемая работа здесь в «Газпроме», у тебя и у мужа. Ходишь тут, балду пинаешь, да с другими тётками язык чешешь, а всё туда же. Смотришь за бугор… Плохо вам здесь…-
- Это ты к чему рассказал? – спросил Сергей у сидящего рядом на стуле Олега и поставил пустую бутылку на пол.
- Да к тому, что нет у нас славян, своей национальной гордости. Вечно то князей из варягов «просим», то раболепно преклоняемся перед всякой западной чушью. Религию впендюрили инородную, глубоко чуждую нам, еврейскую. Моду мы с упоением и лёгкостью перенимаем иностранную, культуру. Свою забываем… Вот я не припомню, что бы на моём веку, кто то в России носил национальные костюмы. Хотя бы в праздники. Не считая этнографические ансамбли.
- У нас на Украине носят – заверил Сергей. - Яна Купала празднуют. Месяцы в календаре имеют старославянские названия… Может до шинка подадимся?
- Не..е Серёга. Хватит с нас на сегодня… Наверное… А то бабы точно подумают, что мы «не просыхаем»...Вот ты мне лучше скажи – заметно повышая голос, продолжил уже изрядно подвыпивший отставной офицер – Зачем вы хотите вступать в НАТО? … Что думаете, это будет санаторий для ваших парубков?... С кем вы собрались воевать? … С нами?..-
- Да ты чо, брат… - тоже слегка заплетающимся языком возразил свояк. – Я вооще воевать ни с кем не собираюсь.
- А что твой сын, будет воевать с моим сыном? - не унимался возбуждённый патриот. - Или ты надеешься «отмазать» его от армии. Как у нас в России сейчас. Во блин. Дожили. Никто не хочет идти служить. Все поголовно «отмазываются». Вылавливают лишь бедных детей крестьян, которых «лохами» называют…Москвичи, не служат вооще. Западло для них… А кто сейчас, случись что будет как в 41-м, Москву защищать? Я что ли? Да ни кто и не будет. Москва жирует, за счёт остальной полуголодной периферии. Народ ропчет… Фиг там!.. У немцев, такой финт наверняка не пройдёт. У них там в бундесвере, наверное как в Израиле, все служат. И бабы тоже. По полгода, но все. Без всяких там блатных и взяткодавцев-… Олег полуобнял сидящего рядом с ним свояка, зацепив и опрокинув ногой пустые, только что выпитые бутылки и вкрадчиво продолжил политлекбез. - Так что, напялят на твоего Антошу натовскую форму, дадут в руки винтовочку с инфракрасным наведением и вперёд, на передовую… В меня стрелять. В сына моего. Да и ты не надейся отсидеться. И на тебя напялят туже форму.
- Иди ты.- вякнул хохол.
- А ты как думал?! – почти прокричал Олег ... - Вон грузины, уже напялили… и балдеют с этого. Тоже на нас тявкать стали. Или ты надеешься что я стрелять не буду… Буду! Буду! А стреляю я хорошо… Стрелял раньше…Не плохо… Стрелял… Раньше…- постепенно снижая голос завершил фразу «москаль» и примирительно похлопал свояка по плечу. – Знаешь, как тяжело на чужбине русскому мыслителю, к которым с некоторой долей авантюризма, я себя причисляю?... Не знаешь.
- Так. Все на выход, с вещами. Пивная закрывается. Дождь кончился. Дрова ждут,- безапелляционно скомандовала заглянувшая в окно хаты жена отставника, Нинуля. – А то пригрелись тут. Политбаталии устроили. Марш работать!
Вечер в Орвянице, выдался на славу. Небо окончательно очистилось от облаков. Ветра почти не было. На закате солнца, на небосклоне уже обозначились несколько тусклых ещё звёзд. Но самое интересное, на пол небосвода, вывалилась редкая в это время дня, природное явление. Радуга, светящаяся почти всеми цветами видимой части спектра, на закатном небосклоне, предвещала окончание затяжного сезона летних дождей и начало тёплой фазы Полесского лета. Почти всё население села, расселось по завалинкам и лавочкам, супротив своих дворов. Двор бабы Нади был в благоустроенном, первозданном виде. Перепиленные дрова были ловко сложены в стройные поленицы у стен хаты и сарая, а сам двор чисто выметен, от остатков древесной коры и щепы. Баба Надя с дочерьми и внуком Антоном сидели у палисадника и дивились на радугу. Мимо, по улице на повозке запряжённой лошадью, вернулся с полевых работ сосед дядя Коля. Оба зятя бабы Нади, окончив плановое задание, не смотря на так сказать «идейные» противоречия, опять подались до ближайшего шинка. Один только внук Артём, продолжал самозабвенно резаться на ноутбуке в виртуальные стратегии, не обращая никакого внимания, на происходящие вокруг события и чудеса природы.
Июль 2006 г. с. Орвяница