***
В.Герасимову
Здравствуйте, Владимир!
Давно не получал писем, а тут еще и интересное! И ко времени: после полуторагодового «отсутствия» я вновь возвращаюсь к живой жизни.
Темы, затронутые Вами, и важны, и интересны. Но в разговоре-диалоге больше будет участвовать не [мое] я, но гиперсистемный подход. Посмотрите, что он выдаст.
Поднятые вопросы будут видны отчетливее на следующей аналогии. Возьмем двух столяров. Иван первоклассный и высокопрофессиональный, полностью погруженный в свое любимое дело. Древесина, лаки, чистота поверхности, прекрасные инструменты – его страсть. Петр несколько уступает по профессионализму Ивану, и тоже мастер своего дела, но основная жизнь – любовь, природа, общение – для него все-таки проходит вне профессии, он живет всем миром. Кого из двух столяров Вы наймете для многих столярных работ в своем доме?
Вне системного подхода оба работника почти одинаковы, и Иван даже как будто предпочтительней – качество его работы будет без задоринки. А вот системный подход оценивает значительно выше Петра. Для Петра стол – вещь не сама по себе и не сама для себя; у стола могут быть множество функций и предназначений: для влюбленных молодоженов нужен уютный, интимный кофейный столик; для стариков нужен стол под развесистой ивой, для кухарки нужен совсем другой стол. И т.д. И если проникнуться функцией и назначением стола, то станут видны и его характерные отличия. И эти отличия Петр увидит и воплотит в древесине. А вот у Ивана, скорее всего, все столы будут похожи на добротные канцелярские с лаком, непонятными завитушками и т.п. Петр привязывает свой труд к жизни, Иван жертвует жизнью ради абстрактной, оторванной от жизни, красоты. И, заметим, оба счастливы, оба достойны уважения, оба хорошо зарабатывают и хорошо живут, но... разной жизнью. Но мне жаль Ивана...
Профессионализм не оправдывает утраты (тем более добровольной) сочной жизни. А вдобавок ко всему отказ от сочной, разнообразной жизни оскопляет творческие возможности профессионала. Я живьем видел этого Петра, поверхность его мебели была груба, но по своему удобству и оригинальности она была просто чудом. Петр жил в разнообразии жизни, и это разнообразие поставляло ему море идей и аппетит к жизни.
В жизни ничем, кроме зла, пренебрегать не следует. Чем шире разнообразие жизни, опыта, знаний, способностей, чувств, страстей, тем больше шансов и для выживания, и для творческих находок, и просто для радости.
Вспомните позорящий возглас: изобрел велосипед! Но кто не изобретал велосипедов, тот вообще неспособен изобрести чего бы то ни было. Изобретение велосипедов не только развивает творческие способности, но и позволяет убедиться в том, что соображалка работает, и работает правильно. Мой принцип еще со школьных лет: предугадай, что далее скажет учитель (профессор, собеседник)! Так я учился и тренировался открывать велосипеды в математике, физике, социологии и т.д. Мне крупно повезло в том, что я научился получать радость от самого процесса творческого мышления, от творческих находок. Это уже второстепенное – полезность идеи, а уж победа над противником и вовсе никчемное. (За всю мою жизнь я встретил, кажется, лишь одного человека, из которого творчество так и перло.)
Это уже потом и позже я надел на процесс творчества управляющую узду: стал заниматься лишь таким творчеством, которое было многосторонне полезно, и более того – максимально полезно. Но для этого предварительно нужно было научиться разбираться в полезностях. Пришлось даже создать целую теорию или концепцию полезности (или ценности), поскольку в готовом удовлетворительном полном виде ее не существовало. Теперь я (вернее мой алгоритм) для себя практически автоматически, мгновенно и с высокой степенью надежности вычисляю ценность любой вещи, любого поступка, любой мысли. Много пользы в этом отношении мне принесла венская буржуазная политэкономическая школа.
Вот как в один клубок увязываются, казалось бы, далеко отстоящие друг от друга области знаний. Все в мире переплетено, все взаимосвязано. Нужно брать весь мир целиком, расчленяя его лишь в уме и на короткое время. Нельзя отказываться ни от каких инструментов. Для эффективного изобретательства может пригодиться все.
В одной из книг Злотина помещены около 200 задач на изобретательство. 60 или 70 процентов из них я решил практически в процессе чтения текста задачи (по 1-2 минуты на задачу). Остальные задачи я решал бы, наверное, значительно дольше профессионального тризовца.
Лет 8 назад мне попался огромный каталог заданий на изобретательство в военной области США. Двести из тысячи проблем я решил сходу (правда, на мои предложения оборонцы так и не ответили, но это пустяки). Для решения остальных 800 мне не хватало базовых знаний в этих областях.
Мне кажется, я ухватил метод скоростного изобретательства и даже могу его изложить, в том числе и на примере моих изобретений. Но сегодня пока не вижу в этом смысла, ибо изобретения хоть самые гениальные сами по себе мир не улучшают ни на йоту. Человек, сегодняшний человек – глупый или подлый: любую идею использует во вред человечеству. И ничтожная часть порядочных и умных людей этому воспрепятствовать не в силах. Покажите мне конкретное добро и я постараюсь показать Вам, где оно порождает зло.
Обнаруженный Вами психологический барьер в по-человечески организованном коллективе преодолевается легко. Но мы-то живем в ублюдочном обществе в полной зависимости от имущих и власть имущих. И потому я решаю эту проблему по-своему. Вот только бы вырваться на исходный финансовый трамплин...
...Итак, сегодня в моих руках есть весьма неординарный продукт для реализации: то самое доказательство Великой теоремы Ферма, которое имел в виду сам Пьер Ферма. Помимо этического и эстетического аспектов, этот результат в случае его признания является, во-первых, веским доказательством (дополнительно к другим моим изобретениям) необычайно могущественной методики изобретательства, которая почти не встречает сопротивления информационной среды, а во-вторых, даст мне шумное имя (на которое я начхать хотел), которое позволит быстро продать кое-какие из моих изобретений. Кроме того, не исключено, что мне удастся раздобыть государственные деньги для создания своего собственного научно-исследовательского центра. Я живу идеей создания такого центра – не зависимого от самодуров-идиотов.
Тормозом на пути технического прогресса является отсутствие нормального, действительно цивилизованного общества, хотя бы микрообщества. Предела совершенству нет. Понятно, что от дальнейшего совершенствования [каждого] изобретения придется отказаться, но лишь в том случае, если это (отказ) будет экономически оправданным.
Человеческие законы бывают двух родов. В отсталой, сегодняшней, цивилизации эти законы есть примитивная трансформация законов животного мира. Но члены общества могут подчинить свое поведение иным законам, сконструированным на принципах стремления к тотальному совершенству. И это будут совсем иные человеческие законы. Проблема же состоит в том, что процент людей, согласных жить по этим иным законам чрезвычайно мал и чтобы собрать из них жизнеспособную общину, требуется мощная информационная реклама, т.е. опять-таки деньги. Но рано или поздно это должно случиться. Ибо это – единственная лазейка для спасения человечества (хоть какой-то его части).
Доказательство Великой теоремы это одна из самых чудовищных по трудности изобретательских задач. Одной из причин моей удачи я вижу в том, что мне пришлось открыть сотни велосипедов и волей-неволей (из-за отсутствия книг по теории чисел) восстановить весь ход размышлений Пьера Ферма, которые предшествовали Теореме. Эффект был бы совсем другим, если бы эти велосипеды мне преподнесли бы как готовый результат в этом случае я не научился бы думать.
На этом пока до свидания. С наилучшими пожеланиями,
ВИКТОР СОРОКИН
Париж, 25 марта 1996 года
[От публикатора: В 1996 году доказательство теоремы Ферма оказалось ошибочным.]