Lo hice yo - Моя работа
Едва уловимым запахом цветочных духов, его разбудила стюардесса, сообщив: "Самолет приземлиться через пятнадцать минут". Он сначала улыбнулся, тем сообщая, что слышит ее и она свободна. Лишь потом открыл глаза, когда девушка скрылась за шторкой. "До свидания..." - застегнул пуговицы, поправил узел галстука, протер кожу влажной салфеткой. В нем уже не осталось мыслей из той страны, которую покинул всего пару часов назад. Она осталась частичками грязи, на кусочке белой ткани в его кулаке. Сейчас, его заполняли песочные тона с запахом кожи, папки, шелест страниц.
Целый день он потратит на встречи, встречи, встречи... с которыми никак не сможет расстаться. Люди, ему будут менее интересны, чем листы бумаги марки Canson, которые они протягивают.
Хотя ее выбрали, не знают: это среднезернистая бумага из целлюлозы, имеет низкую кислотность, защищена от плесени и хорошо сохраняет цвет. Ее применяют в живописи. Эта фабрика достойна внимания не только тем, что производит высококачественную бумагу для офисного оборудования, но и тем, что из бумаги именно этой компании был сделан первый в мире летательный аппарат легче воздуха - аэростат или Montgolfier (как его теперь называют, по имени тогдашних изобретателей и владельцев компании, братьев Montgolfier). Сегодня, ведущие музеи мира используют ее для "лечения" мировых шедевров.
А сколько протянет этот документ? Он будет всматриваться в ровные строки юристов и отвечать им тем же - отличным качеством печати с безупречным вензелем и паспорту. Он отметит сочетание цветов и выбор шрифта, но промолчит об этом, а скажет об не утешительных выводах: они не умеют вести свои дела, даже на половину от видимого качества.
Он посмотрел на часы, они показывали без четверти час. Он еще ни разу не ел. В отеле, в котором остановился, ночью не работала кухня, и можно было рассчитывать только на что-то не существенное. А ему хотелось горячего. Потому, решил узнать, где же можно поесть в столь поздний час и направиться туда, где город не спит, всегда готовый принять странника.
Мягкий женский голос предложил ему несколько вариантов. Одно из названий сразу привлекло его внимание своей бархатистостью. Выбор сделан. Он снял галстук и вышел, оставив его висеть на спинке кресла, словно вырванный язык.
Такси не заставило себя ждать. Плавно подхватило, унося его в клубящемся запахе зеленого осветителя воздуха, пластмассы, бензина. На гладкой обивке под звуки Eminem (играющего не слишком громко), но резонансирующего с яркими вывесками и фонарями, от того эффект усиливался, диссонансом откликались в его взгляде.
Можно отвернуться, и не смотреть в лица чужого города, который тебе безразличен, неинтересен, и скучен, потому что знаешь - вы незнакомы. Ему не станет грустно, когда уедешь, а ты стараешься не привязываться. Вот и смотрите через стекло друг на друга, не отводя взгляда. Возможно, что-то изменится...
Очертания города размылись, его заменил образ, того, как в самолете хотелось отрыть глаза и посмотреть в иллюминатор, но услышал (двое, которые летели вместе с ним) начали обсуждать предстоящую рутину дня. Если отроет их, то невольно окажется втянутым в беседу, чего ему совсем не хотелось. Нет, не только потому, что он устал и не имел желания повторять всего сказанного ранее, ведь оно не требовало дополнительного обсуждения. С того момента, как взошли по трапу, и до сей минуты, ничего ровным счетом не изменилось. Векторы направления остались прежними. Эти же двое, (что являлось для него основной причиной того, что он не открыл глаза и не принял участие в беседе) были всецело поглощены созданием видимости глубокой личной заинтересованности и значимости данного дела.
Он слега завидовал им, тем, кто имеет там много внутренних сил, что бы кроме конкретных решений и действий, расточать себя на построение иллюзий и ореолов. Всецело веривших: воздвигая эти храмы, становятся значительнее. Безустанно находясь в процессе пристраивания новых башенок. Что бы потом, в кругу знакомых под этими стрельчатыми сводами воспевались псалмы собственной гордыне.
Люди верят только в то, что видят. Так что же они видят?
Такси плавно остановилось перед красивой резной дверью, с массивной бронзовой ручкой. Швейцар поспешил открыть перед ним дверь. Ни лишних слов, ни жестов. Все пожелания заблаговременно учтены: покой, уединение, комфорт.
Перед ним поставили тарелку с телятиной в кленовом сиропе. В бокале еще дрожало красное вино, от сделанного глотка. Приглушенный свет мягкой музыки в пустом зале, отражал шум улицы. Он откинулся на спинку кресла и вновь взял бокал в руки. Медленно начиная его вращать, завороженным взглядом всматривался в текучее движение по спирали, уходящей куда-то на дно. От тепла его рук, оно постепенно нагревалось, становясь женственнее, охотнее раскрывая нежные ягодные оттенки: каберне, родом из Бордо, субрегион Margaux, пронеслось у него в голове.
Нет, он уже давно не следовал рекомендациям сомелье, не дегустировал вин, пытаясь определить, классифицировать и проанализировать. Вино, тем приятнее, чем больше чувств отдаешь ему. Границы рамок раздвигаются. Имеет значение только твое настроение. Он заметил, в моменты, когда есть возможность, расслабится от рутины, хочется гладить его долго и нежно, разогревая своими ласками. Даже Chardonnay, становится нежным, и только на деловых ужинах, отдает клеймом маслянистости (впрочем, как и любое другое вино). Охлажденным, его можно пригубить, когда на улице слишком тепло и необходима прохлада, тогда, сам воздух становится той клубничкой, подчеркивающей вкус вина.
Он посмотрел на телятину стоящую перед ним на элегантной тарелке Villeroy & Bosh со столь же безупречными столовыми приборами на бежевом бархате скатерти. Очень красиво и дорого, как и многое в его жизни. Стремился ли он к этому? Скорее, нет, чем да. И это не редко становилось камнем, нарушившим тишину в горах, после которого сходят лавины в наших отношениях с женой. Она никогда не могла понять этого...
Я никогда не мог работать ради денег. Всегда присутствовала некая идея, которую хотел либо воплотить, либо проверить на практике. Могу сказать даже больше, я физически не могу работать, если вдруг денежный вопрос собирается довлеть над идеей. Потому как только ты начинаешь задумываться о том, что бы удержаться на этом месте, получить побольше, или устроиться получше, как начинаешь соглашаться с тем, что претит твоей сущности. Твоим представлениям о том, как должно быть и чего действительно хочешь. Перестаешь бороться за идею, опускаешь руки и пытаешься подстроиться под людей, которые не вызывают твоего внутреннего одобрения. Для меня, это не просто значило остановиться, но уйти в минус. Зачем тогда стоило начинать, если не хочешь закончить? Если ты будешь плыть за этими людьми, то никогда не воплотишь то, что хочешь ты. Оно никогда не увидит свет, никогда не станет частью этого мира. Ты никогда не узнаешь ответа, пока не сделаешь все возможное, что бы он был.
Aki`o6 /-hi