В XVIII веке, когда позабылась личность великого Барда, но отнюдь не его драматургия, зародились сомнения в авторстве Шекспира. Уж не был ли он подставной фигурой в играх аристократов? Тогда и начался своего рода кастинг невольных претендентов на роль «истинного Шекспира». В этом смотре поучаствовали десятки достойных персон; многие отсеялись, но конца поискам не видно. Дело в несоответствии между видимой или, может быть, кажущейся заурядностью Уильяма Шекспира, сына перчаточника, «провинциального мещанина», не закончившего ни одного университета (!), и целым рядом необыкновенных достоинств его, как гениального драматурга и поэта. Судя по его произведениям, он обладал обширными познаниями, богатейшим языком, тонким вкусом и так далее, всё в превосходных степенях, знал французский и итальянский языки, был в курсе дворцовых интриг. В вопросе о том, был ли Шекспир из Стратфорда-на-Эйвоне истинным автором его произведений, шекспироведы разделились на традиционалистов (или стратфордианцев) и нестратфордианцев.
Поскольку проблему авторства Шекспира считают величайшим детективом мировой литературы, становятся понятными попытки шекспироведов привлечь к решению этой проблемы юристов. В их арсенале приемы следствия состоят в сборе и исследовании различных показаний – особенно свидетелей – и относящихся к делу документов, вещественных доказательств, заключений экспертов и т. п. Однако биографические сведения о Шекспире скудны, рукописи и отпечатки пальцев не сохранились, пищи для графологов практически нет. Остаются прижизненные публикации и мало востребованные показания свидетелей, к которым и обратимся после рассмотрения некоторых спорных фактов. Биографические материалы почерпнуты в книгах известного шекспироведа А. Аникста, американского исследователя Самуэля Шенбаума, в целом ряде новых публикаций (отдельные ссылки в тексте).
НЕКОТОРЫЕ ФАКТЫ БИОГРАФИИ «ДОБРОГО УИЛЛА»
Был ли Уильям Шекспир малообразованным простолюдином? Истина познается в сравнении. Шекспир учился в Грамматической школе в Стратфорде-на-Эйвоне, одной из лучших провинциальных школ Англии. В ней учились 7 лет и получали светское образование. Основное внимание уделяли латыни, на ней преподавали в старших классах, осваивали также древнегреческий язык, риторику, учившую правильно и красиво излагать мысли, знакомились с мифологией древней Греции и Рима, историей и литературой. Ученики читали античных авторов и даже разыгрывали их пьесы, что отразилось в творчестве Шекспира. Преподавали в школе учителя с университетским образованием, их имена сохранились. В их числе был основной преподаватель Уильяма – магистр искусств Томас Дженкинс. Один из учителей публиковал свои стихи.
Вспомним, что А.С. Пушкин получал официальное образование в течение 6-ти лет в Царскосельском Лицее, где успевал предпоследним, университетов не кончал, что не помешало ему стать великим поэтом. Однако нестратфордианцы видят ущербность Шекспира в его недостаточной формальной образованности.
Шекспир начинал театральную карьеру в Лондоне актером на второстепенные роли, затем поставлял театру пьесы, в то же время продолжал играть в спектаклях, стал пайщиком-совладельцем театра. Жил без семьи, оставшейся в Стратфорде. Несколько лет квартировал в доме гугенота, бежавшего из Франции, общался и с аристократами, и с актерами, с коллегами-драматургами, с придворными музыкантами, приглашенными некогда из Италии, которые в театре подрабатывали статистами.
В 1603 году графиня Мэри Сидни-Пембрук, хозяйка литературного салона, в письме к сыну просила его уговорить короля-театрала Якова I приехать в их родовое имение Уилтон Хаус на представление шекспировской пьесы «Как вам это понравится». В конце графиня приписала: «We have the man Shakespeare wits us».
Эту приписку: «С нами находится мужчина Шекспир», – писатель А. Королев назвал решающим уколом шпаги. Приписка подтверждает связь Шекспира с литературным кружком графов Рэтлендов-Пембруков. Является ли она аргументом в пользу «ретлендовской версии», приписывающей всю шекспириаду графу Рэтленду и его жене? По-видимому, нет.
Пребывание Шекспира в графской резиденции отмечено в письме как событие, заслуживающее внимания молодого лорда-камергера! В имении графов Пембруков в Уилтшире собирались и иногда подолгу гостили поэты и писатели, они обсуждали свои новые произведения, устраивали творческие состязания, вместе сочиняли… Хозяйка салона не удостоила бы упоминанием визит заурядного дельца, прибывшего для получения платы за услуги или за новыми поручениями. Речь могла идти о творческом общении или о сотрудничестве, что переводит высказывания о Шекспире как «мелком дельце» в разряд домыслов. Он уже был известен, как талантливый поэт и драматург, что подтверждают записки его современника, критика Ф. Мереза.
В. Вольский задал риторический вопрос: «И кстати, почему Шакспер, казалось бы, находившийся на вершине славы, после кончины Оксфорда внезапно уехал из Лондона в родной Стратфорд и, за исключением одной недолгой вылазки в столицу по делам, до самой смерти из дома больше не выезжал?».
Как следует из всех биографий Шекспира, это «внезапно» длилось …8 лет, поскольку граф скончался в 1604 году, а до 1612 года Шекспир бывал в Стратфорде только наездами. Там он занимался бизнесом, приносившем б;льший доход, чем драматургия. Вместе с другом Бербеджем им овладела страсть к приобретательству: в Лондоне он купил дом, в котором не жил, премьер «Глобуса» приобрел поблизости несколько земельных участков. Звание «джентльмен», которое Шекспир приобрел, стоило не только денег, но и требовало определенного имущественного ценза. Шекспир навсегда уехал в родной город не в 1604-м, а в 1612 году, не порывал связи с театром до 1613 года, создал после смерти графа Оксфорда такие драмы как «Отелло» (1604), «Макбет»(1605), «Король Лир» (1606), а всего более десятка пьес; последнюю пьесу дописывал в 1613 году его соавтор.
Что было причиной прекращения в 1612 году деятельности Шекспира в театре? Не уход ли из жизни подлинного автора его пьес? А. Аникст полагает, что Шекспир надорвался, другие биографы пишут, что он тяжело заболел. Мог и обидеться: в это время ему на смену в театре появились два молодых драматурга. Он ликвидировал свой пай в театре и уехал домой, в Стратфорд. Тяжелая болезнь подтверждается его кончиной в 1616 году, в возрасте 52-х лет...
Почему у него изменилась подпись, и составленное стряпчим его завещание подписано корявыми буквами, «изобличающими» невежду, непривычного к письму? Немецкие врачи в наше время по портрету диагностировали рак.
Составляют и переделывают завещание, когда «Старуха с косой» стоит за плечами. Писал не сам завещатель, а дотошный стряпчий, поэтому теперь мы удивляемся мелочным подробностям составленной им бумаги. Видимо, таков был стиль завещаний состоятельных британцев в начале XVII века. Шекспир подписывал исправленное завещание за месяц до смерти. Анализ подписей показал, что он уже был очень слаб, у него с трудом слушались руки. В ту эпоху врачи умели облегчить страдания больного и предсказать смерть, но редко могли вылечить.
Ему досталась легкая кончина, «и он умер от вина», – после пирушки с двумя приехавшими к нему друзьями. Это были великий Бен Джонсон и земляк Шекспира – Майкл Дрейтон – оба драматурги и поэты. Зачем они тащились в Стратфорд за 120 км от Лондона? Очевидно, проститься с другом. Версия его отравления представляется нелепой, Шекспир и так уже был плох. У него в конце застолья началась горячка, которую доктор Джон Холл, зять Шекспира, пытался остановить настоем фиалок. Остановилось сердце.
«Шекспир не оставил рукописей своих пьес и не завещал никому ни одной книги». Значит ли это, что он все-таки был полуграмотной подставной фигурой?
Пьесы ему давно не принадлежали. Владельцем их был театр, их оплачивали только один раз при приобретении. Естественно предположить, что рукописи хранились в театре. Но в деревянном «Глобусе» в 1613 году во время спектакля случился пожар, который даже не пытались тушить, и в нем дотла сгорело все, что могло гореть.
Какие-то бумаги Шекспира должны были остаться в его доме. С. Шенбаум приводит ссылку на «старинное предание» о том, что внучка Шекспира Элизабет «увезла с собой из Стратфорда много бумаг своего деда». Другое предание повествует о «двух больших сундуках, полных неразобранных бумаг и рукописей» Шекспира, находившиеся в руках одного невежественного булочника из Уорика (женившегося на женщине из рода Шекспиров). Затем сундуки, как и следовало ожидать, «были разбиты, а их содержимое небрежно разбросано и раскидано, как чердачный хлам и мусор». Об этом было известно некоему сэру Уильяму Бишопу, «и все это погибло во время пожара и разрушения города». Предания правдоподобны, было бы чудом, если бы бумаги сохранились. Случались нередко пожары и в графских замках. Потомки дочерей Шекспира не догадывались, что каждая бумажка их далекого предка через века будет драгоценной. Между прочим, мыши и пожары не пощадили архивы многих родовитых кандидатов в Шекспиры.
Кому Шекспир мог бы завещать свою библиотеку, если она была? От начала книгопечатания прошло всего полтора века. Книги в эпоху Шекспира были великой ценностью, не зря их приковывали цепями к столу, чтобы никого не искушать. Жена и младшая дочь были неграмотны, грамотность старшей дочери под вопросом, но она едва ли интересовалась историческими хрониками. Бестолковые женщины не смогут даже продать книги за настоящую цену, их непременно обманут! Поэтому глава семейства принял разумное решение: книги, которые он уже не читал, продал сам, и деньги остались семье. Не менее вероятно и другое предположение: Шекспир продал книги, покидая Лондон, или подарил их друзьям.
В университетских библиотеках сохранились два фолианта с инициалами владельца: W.S.
Завещание – «наиболее значительный из сохранившихся документов», – пишет В. Вольский. В нем оказалась смешная запись о «кровати второго качества» (а точнее, «второй из лучших», что звучит пристойнее), оставленной жене, из чего нестратфордианцы делают категорическое обобщение: «Как все это мелко и пошло!» Но составлял одиозную бумагу не гений, а провинциальный стряпчий, он старательно отрабатывал свой хлеб. Основная часть имущества и, главное, второй по величине дом в Стратфорде, дом в Лондоне, были завещаны старшей дочери, которой, само собой разумеется, поручались заботы о матери до конца её дней. Кто-то сочинил, будто Шекспир в завещании мелочно поделил весь скарб, включая ложки-вилки. Но выдумщик преувеличил, а нестатфордианцы охотно подхватили выдумку. Шекспир в завещании не без юмора отписал «всю столовую серебряную посуду» Элизабет Холл, своей восьмилетней внучке. После распределения недвижимости и денежных сумм, включая пожертвование «на бедных», следует общее указание: «Все остальное мое имущество – движимость, аренды, серебро, драгоценности, хозяйственные принадлежности – мои долги и уплаченные обязательства, расходы по погребению передаю моему зятю, Джону Холлу, джентльмену, и моей дочери Сьюзан, его жене…».
Таковы мелочные «улики» наряду с серьёзными подозрениями, связанными с небывалой эрудицией автора в истории, военном деле, юриспруденции, в знании языков… В то же время трудно предположить, что мог быть ходячей энциклопедией любой из претендентов на звание Великого Барда.
Вызывает изумление богатый словарный запас Шекспира. По разным подсчетам, у него было 20-29 тысяч слов. У философа Ф. Бэкона – скромные 8-10 тысяч. Современный интеллигент обходится четырьмя тысячами, видимо, не считая профессиональных терминов, а простой человек – одной тысячей. Если под маской Шекспира выступал единственный автор, то он в любом случае показался бы «слишком грамотным». Но, во-первых, Шекспир в качестве первоосновы пьес использовал работы разных авторов, черпал материалы из многих источников. Во-вторых, у него были соавторы. Шекспироведы отмечали участие или влияние Кристофера Марло в произведениях раннего Шекспира («Ричард II», «Ричард III» и другие). Марло приписывали также и соавторство в пьесах «Генрих VI» (поставлена в 1592 г), «Тит Андроник» (1594 г.). Согласия Марло, погибшего в 1593 году, на переделки не требовалось. В сотрудничестве с Вилькинсом написаны «Тимон Афинский» и «Перикл»; в «Троиле и Крессиде» принимал участие Марстон. Требуют дальнейшего изучения версии причастности Эмилии Ланьер и Роджера Мэннерса графа Рэтленда к подготовке материалов для ряда пьес.
Вероятно, у Шекспира были и другие сотрудники и помощники, но они не установлены и едва ли будут найдены за отсутствием следов. Например, был такой писатель, современник Шекспира, Генри Четл, который зарабатывал тем, что помогал писать другим драматургам, и получал (1598-1603) гонорары за соавторство в 49 пьесах. Он оставил отзыв о Шекспире, как очень честном человеке. Драматург Джон Флетчер (1579-1625) был соавтором Шекспира по пьесам «Генрих VIII», «Два благородных родственника» и «Карденио». «Брендом» был Шекспир, и эти пьесы печатали под одним именем.
В-третьих, большой вклад в тексты пьес внесли спонсоры издания «Фолио 1623», которые входили в аристократический литературный кружок. Его члены – Мэри Сидни графиня Пембрук, (возможно, также её сыновья граф Уильям Пембрук и граф Филипп Монтгомери), Бен Джонсон и другие – приложили руки к редактированию и дополнению текстов этого издания. Это видно из сопоставления текстов пьес, ранее опубликованных, и тех же пьес, вошедших в «Фолио 1623» с изменениями и. обширными дополнениями. В некоторых пьесах добавления составляют до 1000-1200 строк! Старших членов этого кружка И.М.Гилилов вообще считал истинными авторами пьес Шекспира.
В. Вольский очень кстати приводит пример баснословно плодовитого А. Дюма-отца. На него работали «литературные негры», а мэтр только проходился по сырому материалу «рукою мастера», после чего тексты начинали «сверкать и искриться». Никто не сомневается в авторстве А. Дюма. Между прочим, он не получил никакого школьного образования (возможно, было только начальное 2-3 года). Он явился покорять Париж чудовищным невеждой и наверстал упущенное чтением многих авторов и среди них – Шекспира. Как правило, Шекспир тоже использовал не свои исходные материалы, исследователям они хорошо известны. Романы Дюма населены шевалье, виконтами и маркизами, графами и герцогами, королями и королевами; они, на наш читательский взгляд, наделены присущими высшему свету манерами и мировоззрением аристократов, но мы не приписываем автору «аристократического видения мира». Чтобы изображать Призрак отца Гамлета не нужно быть покойником.
Компьютерный лингвистический анализ показал, что все произведения Шекспира написаны одним автором. Этот вывод чрезвычайно важен. Он означает, что все пьесы, по меньшей мере, правил и переделывал один человек, и, вероятнее всего, это был Шекспир.
О том, что Уильям Шекспир не был малограмотным актером (лицедеям все же необходимо читать и учить роли) и не был примитивным дельцом, говорит любопытный факт его биографии. Ольга Дмитриева, историк-мидиевист, в приложении к статье «Шекспир писал в соавторстве с Бэконом?» рассказывает:
«…в 1592 году, когда театры закрыли по случаю чумы, безработному Шекспиру нашли работу – секретарём у Бэкона. Бэкон доверял ему редактировать свои эссе ("Опыты") и писать (вероятно, по кратким наброскам) речи для графа Эссекса… "Вопрос, который перед нами теперь стоит, – это не "Писал ли Бэкон пьесы Шекспира?", а "Писал ли Шекспир эссе Бэкона?"»
Примерно четырехлетнее (1592-1596) сотрудничество с Бэконом, знатоком законов своего времени, может объяснить основательность познаний Шекспира в юриспруденции. Но главное в другом: не мог великий философ, «Светоч Науки» Френсис Бэкон сотрудничать с полуграмотным невеждой!
«Нестратфордианцы» задают риторический вопрос, почему смерть Шекспира не вызвала всенародного траура, скорбных публичных откликов. Ответ простой: первая английская печатная газета появилась только в 1621 году, поэтому некрологов быть не могло. Масштаб личности драматурга, отошедшего от дел и скончавшегося в провинции, был виден немногим, зрители – в абсолютном большинстве – не знали имен авторов. Сочинение пьес не считалось почтенным занятием.
ПРИЖИЗНЕННЫЕ ПУБЛИКАЦИИ И ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЕЙ
Об авторстве Шекспира свидетельствует главный аргумент: при его жизни вышел в свет ряд произведений под его именем, прежде всего, две поэмы в 1593-м и 1594 году, пьесы, некоторые из которых издавались неоднократно, сонеты. Эти «вещественные доказательства» сохранились, и они общедоступны. Британская библиотека (ранее библиотека Британского музея) в 2004 году выложила в интернете 93 электронные копии 21 прижизненных изданий произведений Шекспира. Это были недорогие издания формата «кварто» (четверть печатного листа), которые продавались по окончании театральных представлений. В их числе были исторические хроники, комедии «Много шума из ничего», «Сон в летнюю ночь», «Виндзорские насмешницы», «Венецианский купец», трагедии «Ромео и Джульетта», «Король Лир», «Гамлет» и «Отелло». Имя Шекспира как автора пьес в первый раз появилась лишь в 1597 г на титульном листе издания комедии «Бесплодные усилия любви». В следующем году вышла книжка Фрэнсиса Mереза «Palladis Tamia, или Сокровищница ума». В ней Шекспир был охарактеризован как драматург, «наипревосходнейший в обоих видах пьес», то есть в трагедии и комедии. При этом Мерез перечислил десять пьес Шекспира. О поэзии Шекспира он отозвался так:
«Подобно тому, как полагали, что душа Эвфорба жила в Пифагоре, так сладостный, остроумный дух Овидия живет в сладкозвучном и медоточивом Шекспире, о чем свидетельствуют его «Венера и Адонис», его «Лукреция», его сладостные сонеты, известные его личным друзьям».
Авторство Шекспира при его жизни никто не оспаривал, если не считать одного случая завуалированного обвинения в заимствованиях, о которых шекспироведам давно известно. Этот случай обсудим ниже.
Обратимся далее к показаниям «свидетелей» о личности и творчестве Вильяма Шекспира. Выслушать современников, близко знавших Шекспира, необходимо и очень любопытно, поскольку никто не судит писателя строже, чем его собратья по перу, и не знает лучше, чем старые друзья. Как отметил С. Шенбаум, о Шекспире при его жизни писали современники: Д. Девис, Г. Харви, Д. Марстон, Р. Грин, Д. Уивер, Ф. Мерез, – а всего упоминаний современников насчитывают более полусотни. Отзывы о его работах были преимущественно одобрительные и даже восхищенные. Ограничимся немногими отзывами и начнем с единственного критического, даже злого, выпада Роберта Грина против Шекспира.
Роберт Грин принадлежал к группе «университетских умов» и был не очень даровитым писателем. После появления Шекспира в труппе «Слуг лорда-камергера» три пьесы Грина, не дававшие сборов, были сняты с репертуара. Совсем незадолго до его безвременной смерти, в памфлете, опубликованном в 1593 году уже после кончины Грина, он советовал коллегам-драматургам не доверять актерам:
«Ибо есть среди них ворона-выскочка, украшенная нашим оперением, кто с сердцем тигра в шкуре актера считает, что может помпезно изрекать белый стих, как лучшие из вас, и абсолютным Джоном-фактотумом в своем собственном чванстве воображает себя единственным потрясателем сцены в стране... Пусть эти обезьяны подражают вашим прошлым шедеврам, но никогда больше не знакомьте их с вашими новыми восхитительными созданиями».
Итак, Грин все же считал Шекспира и актером, и драматургом. Пусть нежелательный конкурент драматургов всего лишь – «подражатель», важно, что он соревнуется с лучшими писателями и мнит себя «потрясателем сцены». Выражение «Джон-фактотум» говорит о том, что он выдает себя за автора, но использует чужие труды. Грин как в воду глядел: его пасторальный роман «Пандосто» много позже станет источником «Зимней сказки» Шекспира. Но кто читает теперь роман Грина?
Шекспир ответил на публикацию памфлета Грина. В сонете 112 он жалуется на «…глубокий след проклятья,// Который выжгла злая клевета // На лбу моем каленою печатью». Но он не боится «гадюк, сплетенных вместе», и до него «едва доходит гул //Лукавой клеветы и лживой лести». В поэтическом переводе С.Я. Маршака исчез каламбур Шекспира, в котором он обыгрывает фамилию своего обидчика. Для нас важнее всего факт: Шекспир ответил на выпад Грина. Если бы, предположим, Шекспириаду создавал не Шекспир, а некто другой, то этому «Некто» были бы безразличны нападки Грина, поскольку они его не касаются, свое авторство некий граф не защищает, а скрывает. Он не стал бы на них отвечать, тем более, публиковать ответ 16 лет спустя после издания памфлета Грина. Но Шекспир ответил, значит, он был глубоко задет. Если сонет 112 написал Шекспир, следовательно, он мог написать и остальные сонеты, тем более что они отражали именно его биографию. Однако сонеты созданы вовсе не полуграмотным мещанином, а замечательным поэтом. Автор таких сонетов мог создать и пять поэм, и 38 пьес, из коих большая часть – шедевры мировой литературы.
Писатель Джон Девис в «Биче глупости» называет Шекспира «добрым Уиллом»; в «Микрокосме» говорит о нем:
Для знати сцена век была пятном,
Ты ж благороден сердцем и умом.
Составителям «Первого фолио» пришлось выкупать права на публикацию ряда пьес Шекспира, которые принадлежали разным театрам и издателям. Если права на эти пьесы Шекспира кому-то принадлежали, значит, произведения были некогда куплены у Шекспира. Крайне сомнительно, чтобы благородный Уилл торговал правами на издание чужих пьес при живых авторах или при их здравствующих наследниках.
Актеры театра «Глобус» Хемминг и Кондел подготовили издание пьес своего коллеги, которое вышло под названием: «Мистера Уильяма Шекспира комедии, хроники и трагедии. Напечатано с точных и подлинных текстов». Это было знаменитое «Фолио 1623 года» или «Великое фолио». О своей работе составители написали скромно:
«Мы лишь собрали пьесы и оказали услугу покойному автору, приняв на себя, таким образом, опеку над его сиротами; мы не стремились ни к личной выгоде, ни к славе, а лишь желали сохранить память столь достойного друга и товарища на жизненном пути, каким был наш Шекспир».
Далее в этом издании напечатаны хвалебные стихотворения, сочиненные оксфордским ученым Леонардом Диггзом, неким I.M. (предполагают, драматургом Джоном Марстоном), поэтом и знаменитым драматургом Беном Джонсоном, и поэтом Хью Холландом, который заключил свой стих словами:
Пусть жизнь его свой завершила срок,
Бессмертие – удел великих строк.
Поскольку панегирикам доверия нет, ниже приведена цитата из записных книжек Бена Джонсона, опубликованных после его смерти:
«…я любил этого человека и чту его память (хотя и не дохожу до идолопоклонства) не меньше, чем кто-либо иной. Он действительно был по натуре безупречно честен, открыт и независим; он обладал превосходным воображением, прекрасными понятиями и таким благородством выражений, которые изливал с такой легкостью, что порой его приходилось останавливать».
Бен Джонсон был человеком острого ума, большим эрудитом, университетов не кончал, но был удостоен почетной степени доктора наук, был в то же время соперником Шекспира в драматургии. Он делал записи для себя, а не для печати, поэтому его нельзя заподозрить в неискренности перед самим собой. Джонсон говорит о сочинениях Шекспира без тени сомнений в том, кому они принадлежали!
Не мог Джонсон, много лет общаясь с Шекспиром, не заподозрить, будто он не тот человек, за которого себя выдает. Он его высоко ценил и более того – искренне любил. Умница и пьяница Бен Джонсон часто сиживал с Уильямом Шекспиром в таверне «Сирена» и вел с ним литературные дискуссии, о которых остались воспоминания. Шекспир, оказывается, был остроумным и находчивым собеседником, нередко побеждавшим в спорах Джонсона.
Можно было бы привести еще ряд отзывов, но остановимся только на еще одном высказыванием «свидетеля Джонсона» о Шекспире:
«Ликуй, Британия! Ты можешь гордиться тем, кому все театры Европы должны воздать честь. Он принадлежит не только своему веку, но всем временам!»
Итак, свидетельства современников великого драматурга приводят к заключению, что таинственным автором его пьес был и до сих пор остается Уильям Шекспир.