Издан в сборнике "Военная книга" (август, 2011г.), подготовленном Содружеством военных писателей "Покровский и Братья" при поддержке Союза военных моряков:
3 место в мини-конкурсе Журнала "Времена года": http://www.proza.ru/2011/03/01/1282(март 2011г.)
(отрывок из повести)
* * *
Около семи утра Он проснулся и сел на постели.
Опять этот Сон, один и тот же:
«Голоса приближались откуда-то издалека, и еле улавливались ускользающим сознанием:
- Он здоровый парень, он выкарабкается! Должен…
- Дай Бог, жаль парня! Настоящий.
Все решалось за секунды, но за эти несколько мгновений Он успел вспомнить так много всего…
Вот кадры из детства: матушка ворчит за то, что Он поздно пришел и опоздал на ужин, отец смеется…, вот Он учится играть на гитаре, вот впервые чувствует скорость, сидя за рулем «копейки»...
- Боб, ты молодой еще, живи, мы повоюем за тебя! Живи парень, живи, тебе еще рано!
- Поздно, - подумал Он. Мысль была короткой и холодной.
Тело вдруг приобрело невесомость. Он летел куда-то, все быстрее, в бирюзовом пространстве вдалеке светило что-то нестерпимо яркое, некое светило, которое неминуемо приближалось и становилось все светлее и расплывчатее. «Ну, вот и все!», - промелькнула мысль. Нахлынуло ощущение нирваны, легкости и покоя.
И тут среди потока искрящегося света Он увидел Ее лицо – девочки из класса, нежное и романтичное. Лицо Той, которую Он любил тогда, еще в школе, много лет назад первым и нелепым, беспомощным, детским, искренним чувством. Она смотрела на Него широко открытыми удивленными глазами, улыбалась одними уголками губ какой-то потусторонней улыбкой, и почему-то беззвучно плакала… А Он все смотрел и смотрел на Нее, потеряв представление о времени.
- Не уходи!, - вдруг тихо позвала Она и протянула Ему свою тоненькую ручку.
И тут Он понял, что не может уйти сейчас, обидеть Ее, что Он должен быть с Ней, должен вернутся назад… Что жалко уходить сейчас - впереди столько интересного! Впереди целая жизнь! Е-Г-О Ж-И-З-Н-Ь!
Он взял Ее руку, и тут почувствовал, что какая-то сила сцепила их так, что уже не расцепить…
А дальше наступила темнота.
Потом Его будто куда-то несли, потом везли, сначала на машине – толчки были то сильные, то мягкие, а потом размеренные жесткие толчки и какой-то гул. Так продолжалось долго, бесконечно долго.
В сознание Он вернулся через сутки, от безумной раздирающей боли. И лица уже рядом не было. Ее лица. «Тот мир лучше!» - мелькнула мысль, и Он вновь потерял сознание.
Очнулся Он в полной тишине, открыл глаза, попытался пошевелиться, спросить, где Он, что Он, в каком госпитале, но издал только нечленораздельные звуки, сил еще не было.
- Очнулся? Слава, Богу! Эх, молодец, парень! Ведь мы похоронили тебя. А ты живой!
Дней через двенадцать Он встал.»
После ранения Он многое переосмыслил в себе. Когда со своей кипучей энергией понимаешь, что не можешь банально встать с койки без чужой помощи, это очень отрезвляет. После такого все как-то встает на свои места. Что раньше кажется главным, становится второстепенным, и наоборот. Начинаешь невольно задавать себе вопросы: «Кто ты? Что ты? На фига живешь? И куда дальше двигаться?» И понимаешь простые истины: «Мы живем не навсегда. Мы смертны. Жизнь только для себя спасать не надо. Любить и быть нужным, понятым – вот Смысл Жизни.»
После пережитого, Он стал более отходчивым. Мог даже прощения попросить, если был виноват. Жизнь стал чувствовать острее. Истинные ценности проступили.
Он не любил вспоминать о войне. Там не было ничего настолько хорошего, чтобы об этом вспоминать. Война - это мясо и железо. Он видел, как люди плачут, как люди теряют. До первого случая твоим сознанием руководит непонятный азарт, а потом понимаешь, что это может случиться и с тобой. Тогда принцип желания уходит, и во главе угла встают слова: приказ, командир, как святой отец, друзья и слово «надо».
Не все могут потом пережитое переварить и замыкаются в себе. Поломанная психика остается, в любом случае. У каждого, видевшего такое.
Накануне вечером Он вдруг решил перебрать архив. Этот процесс так Его затянул и увлек, что очнулся Он только под утро. Теперь перед Ним на ковре были разбросаны письма, открытки, фотографии, распечатки электронных писем, факсы, записки… Мгновения времени, мгновения жизни, доказательства радости и печали.
Он принял душ. Позавтракал. Оделся и вышел на просыпающуюся улицу.
У подъезда воткнул в уши наушники и включил плеер. С группой «Бигуди» «пел» Евгений Гришковец. От простых, нехитрых истин, о которых думает каждый в большом мегаполисе, от «настоящести» и искренности текстов настроение «на ходу» улучшалось. Гришковец ясно и просто говорил о любви: о взаимной, нормальной, с проблемами, о трогательной, нежной и волшебной, о любви, без которой ничего не имеет смысла, о виртуальной смс-любви, говоря о которой он словно видел тебя через дверной глазок: как набираешь на телефоне сообщение со множеством смайликов, как заканчиваешь его вопросом, как ждешь уведомления о доставке, как мучительно долго не находишь себе места в ожидании ответа…
«Ты выходишь в серый и будничный город, а тебе хочется жить, радоваться новому дню, улыбаться и любить, как после разговора с лучшим другом. Именно для этого и нужна такая музыка. Для счастья», - подумал Он.
И невольно опять вспомнил о Ней.
Понял: не нужно писать никаких идиотских писем, надо пользоваться человеческим языком, надо встречаться и разговаривать.
День начинался.
Он шел по оживленному проспекту в направлении к метро и размышлял. Несколько неприятностей одна за другой просто выбили Его на месяц из жизни. А потом еще этот мировой финансовый кризис! Две конторы, которые Он опекал, начали неуправляемый полет в пропасть. Просто «в штопор» вышли, автоматически лишив Его части дохода. И теперь приходилось бороться, пытаясь восстановить «status quo». И, что самое обидное, Он предрекал о возможности такого поворота событий еще несколько месяцев
назад, но Ему тогда никто не поверил, а теперь, во многом, уже поздно было что–либо делать. Вокруг шла такая резня, такие радикальные сокращения, такие урезания всего и отмены бонусов, даже в очень крупных компаниях, что просо аут! И понимал, что это пока так, - отголоски «заблудившихся ветерочков». Детский лепет, по сравнению с тем, что подует в феврале-марте.
Столица светилась иллюминацией. Вот уже несколько лет как в Москве появилась мода наряжать по-новогоднему город уже с начала ноября: украшать витрины, продавать елочные игрушки на елочных базарах. Все это, естественно, делалось в рекламных целях для заманивания покупателей на бесконечные распродажи, город хоть и был прекрасен в своем убранстве, но ощущение праздника к самому Новому году уже перегорало. За полтора-два месяца до события блеск маскарада приедается, и его перестаешь замечать.
«Чему удивляться? В России, вообще, новогодние праздники длятся с ноября по март, включительно», - подумал Он. «Мы хотим успеть встретить и Католическое Рождество, и Новый год, и наше Христианское Рождество, и Старый Новый год, и Крещение, потом, пережив День Святого Валентина, вспоминаем, что вообще-то по Китайскому календарю Новый год еще и не наступил, празднуем его еще раз, чтобы закрепить, так сказать.
Хотя сейчас, с этим кризисом, не знаешь, то ли готовиться к празднику, то ли тушенку на «всякий пожарный» запасать. Не помешает.
И с погодой тоже третий год подряд твориться непонятно что, по климатическим условиям постепенно приближаемся к Европе.», - размышлял Он.
Да, Зиму в этом году явно не дали! Снега, за исключением недавнего уже растаявшего, «техногенного», почти не было и температура, по большей части, держалась плюсовая.
Кое-где на клумбах среди зимы разгуливали грачи, скворцы, трясогузки…
Он вспомнил, как в прошлые выходные на даче, среди расцветших заново, перепутавших зиму с весной, колокольчиков ничего не понимая, резвилась одуревшая белка в серой зимней шубке. Он пожалел тогда, что не взял с собой камеру.
Дико смотрелись и кое-где сохранившиеся до недавнего времени арбузные точки, где торгующие кавказцы, продававшие остатки товара, радуясь дополнительной выгоде. Кое-где над проходящей теплосетью росла зеленая трава. Но, зато, почти перед каждым супермаркетом уже красовались украшенные новогодние елки.
Сегодня, наконец, было ниже нуля, с неба время от времени падала белая "крупа". Он чувствовал, что и это ненадолго. Синоптики даже на Новогодние праздники не обещали снега и морозов. Самочувствие с утра - хуже некуда, утром не проснешься, а потом голова гудит. Когда вокруг сырость, нет ожидаемого снега и нечем компенсировать нехватку солнечных лучей, человек становиться раздражительным, а тут и до депрессии недалеко. Климат изменился, а народ к этому еще не приспособился.
Но Он ощущал, что несмотря на техногенный снег, несмотря на кризис, несмотря на… Несмотря, в общем, Он все же ловил в приметах приближающегося праздника ощущение счастья. Скоро-скоро будет Новый год! И Ему хотелось встретить его с чистым сердцем и со светлыми мыслями.
Вчера Его неожиданно вызвали в Контору, и, сейчас Он думал над озвученным предложением. Ответ надо было дать уже через три дня. Речь шла об Африке, где в настоящее время военные действия проходят в двенадцати африканских странах, в некоторых война идет более двадцати лет.
Когда Его «все» вконец доставало, Он и раньше покидал все на год-два, уезжал куда-нибудь, чтобы насытиться другой жизнью, совсем далекой от того, чем Он занимался. Да, наверное, только такой непоседа, как Он, мог месяцами мотаться по ледникам, степям, горам и тундрам, измеряя многие сотни километров. Это же все степень погружения в мир, его исследование. «Там» первичен человек, «там» Он восстанавливался, подпитывался энергией, постигал себя... Москва же выжимает все соки. И сейчас Ему, по большому счету, было все равно, что это будет, какое место, какая страна, Он бы согласился даже на какую-нибудь экологическую экспедицию, чтобы отмывать пингвинов от мазута, или стоять в пикетах, в защиту вырубаемых джунглей, или в тайгу уссурийских тигров спасать…
Провести два года «на точке», возглавляя артиллерийский объект, играя в «войнушку», все это он умел. Но во всем этом Он видел три «но»: во-первых, в этот раз абсолютно неясно, за что и против кого воевать, во-вторых, у него была масса обязательств и нерешенных дел, в-третьих, у Него была ответственность перед матерью, как ее оставишь?
Он вошел в этот поезд на переходе c кольцевой линии. Людей в вагоне было немного. Место у дверей освободилось. Ехать было по прямой ветке далеко, почти до самой конечной остановки. Он опустился на сиденье. Быстро пролистал купленный в киоске журнал. Читать пока не хотелось. Мысли разбегались. Сделав несколько пометок в электронном ежедневнике, убрал и его. И только тогда поднял глаза.
Она сидела прямо перед Ним.
Прямо перед Ним. Одной рукой обнимая на коленях яркие пакеты, другой, прижимая сидящую рядом дремавшую девочку. Забившись в уголок, как воробей. Маленькая, уставшая, но невероятно красивая.
И спала.
Как ребенок. Безмятежно и трогательно… Мирно, тихо-тихо дыша. Курносый нос, темные ресницы, случайно выбившиеся из-под капюшона серой шубки пряди волос…
Он улыбнулся, наслаждаясь этой картиной.
Сразу вспомнилась сказка «Спящая красавица»…
И тут волна такой безумной нежности накатила на Него, так захотелось Ее обнять, защитить, и сидеть вот так вот, невзирая на время, любоваться Ею, сторожить Ее сон и Ее покой.
Время остановилось.
Он потерял счет остановкам. Все смотрел и смотрел…
Он не знал определения того, что с Ним происходит, но почувствовал сначала медленно распространяющееся тепло, затем легкую грусть, чуть стискивающую горло и сразу же радость. До слез, а потом необыкновенное вдохновение, а после волнение и нежность. И над всем этим желание прикоснуться. Хоть на единый короткий миг.
Ему вдруг захотелось подойти к Ней и осторожно погладить Ее волосы… Взять на руки, прижать к себе Ее голову и поцеловать.
И тут Он понял, насколько Она Ему Дорога. И как давно, бесконечно давно и как сильно Он Ее искал, и никуда уже не отпустит из своей жизни…
Никогда больше.
Девчурка вдруг проснулась и, застав Его врасплох, посмотрела прямо на него широко открытыми удивленными мамиными прекрасными глазами, как в душу заглянула. Они были такие чистые, и она сама вся была так трогательно похожа на мать, что Ему пришлось отвести глаза. Ему, почему-то, сразу стало стыдно, Он взглянул на ребенка, беспомощно улыбнулся, а затем снова отвел взгляд.
Сердце защемило.
И тут Он понял, что незачем, нельзя Им никогда больше встречаться, потому что из-за минутной слабости Они могут искалечить жизнь ни в чем не виноватого маленького существа.
Он встал и вышел на ближайшей остановке.
А потом набрал номер Конторы.
Десять минут спустя, на станции метро Он увидел целующихся мужчину и женщину. Ему - далеко за шестьдесят, седые волосы, схваченные в хвост, и она - невысокая светлая, стояла спиной, лица ее Он не видел, но, видимо, такого же возраста, или немного моложе. И так они хорошо целовались, не как молодежь, с показухой, они целовались с любовью, мужчина целовал ее и улыбался, а сам светился от радости…
Арина Феева
(продолжение http://www.proza.ru/2009/08/26/806)
иллюстрация: http://mediaua.com.ua/detail/56132