В сумерках

               
          Малиновый свет робко коснулся белой занавеси в роскошной спальне, погружая ее в странную полутьму, то ли рассвета, то ли заката. На широкой супружеской постели крепко спали молодые супруги. У кровати висела их свадебная фотография в золоченой раме. Но у мужа даже во сне на властном лице застыла самодовольная гримасса. Он лежал на спине, с закинутой за голову рукой, с крепко сжатым кулаком. Светловолосая молодая женщина  одиноко лежала на другой половине кровати. Тонкое лицо ее выглядело грустным. Во сне она была совсем не похожа на веселую невесту со свадебной фотографии, которая чуть отражалась в старинном зеркале, обрамленном дорогим темным деревом.

    В предрассветных сумерках мягкий свет задержался у глаз спящей женщины и на мгновенье замер у ее восковых губ, почти не издававших дыхания. Однако она не просыпалась. Робкий луч рассвета медленно соскользнул с ее красивой руки и остановился у грубого мужского кулака, в котором неожиданно заметался плененный живой огонь. Мерцая в тишине полутьмы, солнечный свет упрямо стал двигаться по сильной руке, как будто пытаясь ее разжать. Однако мужской кулак был сжат так крепко, что ему не удалось пробиться к необычному плененному огню, и свет растерянно исчез из комнаты вслед за набежавшим белым облаком.

        В спальне сразу же стало темно. Но в сжатом кулаке мужчины продолжал бунтовать необычный свет, озаряя своими бликами восковое лицо спящей молодой женщины. Наверно, ей снился страшный сон. Она все же почувствовала легкое прикосновение утра, но не смогла сразу проснуться. Ночной кошмар удерживал ее измученное сознание в странном темном колодце. И она изредка вздрагивала и всхлипывала во сне, пытаясь по-кошачьи приоткрыть глаза и дотянуться рукой к мужу, лежащему рядом. Однако темный колодец давил на нее глухими сводами и душной полутьмой, не выпуская из фантастического сна, который было трудно не воспринимать за реальность.

 Спящая женщина лежала на искореженном дне колодца и ощупывала босыми ногами шероховатую землю, натыкаясь на грубые бугры, похожие на омертвевшие мозоли. Ее глаза напряженно пытались разглядеть зловещее место, в которое она неожиданно попала, однако все вокруг было погружено в непроглядные сумерки. Сначала ей казалось, что странное серебристое сияние исходит только от ее лица, рук и волос, и по ней самой бегут искры света, исчезая в кромешной темноте. Но всматриваясь в кривой горизонт, она все же с трудом различила слабую полосу то ли рассвета, то ли заката. Задыхаясь от ужаса, испуганная женщина заметалась, чтобы определить, где же она очутилась. Ведь возле ее дома никогда не было колодца. Однако кромешная тьма мешала определиться.
И пленница стала уговаривать себя, что надо потерпеть и дождаться утра, хотя время в мрачном колодце как будто замерло, и желанное утро не наступало.

И тогда она поднялась и стала осторожно искать выход, двигаясь по скользкому кругу вдоль странной извилистой борозды. Призрачный страшный колодец оказался совершенно безводным, с сырыми стенами, издававшими запах плесени. Проводя ладонью по влажной стене, молодая женщина неожиданно наткнулась на омертвевшую корягу сухого дерева. Боясь поскользнуться, она в бессилии опустилась у грубого ствола, осторожно ощупывая его рукой, попытаясь найти ветку, чтобы прикоснуться хоть к чему-нибудь живому. Но дерево в темном колодце было мертвым. И тогда женщина тихо заплакала, прислонившись к нему спиной. Она уже поняла, что опасно громко кричать и звать на помощь, потому что тот, кто бросил ее сюда, мог в любой момент возвратиться, чтобы расправиться с ней.

   От страха в неизвестности ей казалось, что ее плененное сознание движется в каком-то вязком и липком веществе, похожем на растопленную смолу, и она стала убеждать себя, что видит кошмарный сон, и если это все-таки сон, то он должен когда-нибудь закончиться, подсказав ей выход из смертельного капкана, который держит ее в плену. Истерзанные мысли продолжали лихорадочно искать выход. От ужаса непонятного плена ее дыхание было прерывистым, ведь даже во сне она осознавала, что вообще не может вспомнить свое лицо. Хотя ей все же с трудом удалось вспомнить овальное зеркало, висевшее в огромной белой спальне, но отражение в нем почему-то искажалось и странно расплывалось.

 Прижимаясь спиной к мертвому дереву, женщина испуганно сжала голову руками, отчаянно пытаясь вспомнить свое лицо в старом зеркале. Однако в затуманенной от страха памяти отражение никак не прояснялось, и ей даже показалось, что злое зеркало тоже настроено против нее и хочет втянуть ее в себя, и тогда она никогда не сможет из него выбраться. Отчаянно сопротивляясь чужой злой воле, спящая в ярости попыталась разбить жуткое зеркало без своего  отражения. Но и это не помогло ей проснуться, хотя руки и босые ноги кровоточили ранами. В страхе ощупывая свое забытое лицо, задыхаясь без воздуха в страшном колодце, хрупкая женщина вдруг осознала, что сама завела себя в кошмарный лабиринт забвения, погубив свою жизнь, легкомысленно рано выйдя замуж без любви. И теперь призрачную надежду на счастье поглотил холодный колодец забвения.   
                ***
               Она знала, что все знакомые были убеждены в их благополучии. Ее самоуверенный муж умел создать престижный комфорт. Они жили за городом в огромном доме. Ее убеждали, что она была за мужем, как за каменной стеной. Но пелена самообмана быстро растаяла, и она поняла, что жестокий муж вообще не способен никого любить. И теперь только свадебная фотография на белой стене напоминала о ее наивной надежде на женское счастье. Когда-то он околдовал всех шикарной свадьбой на берегу живописного озера, приплыв к берегу на яхте под алыми парусами. Его свадебные подарки были царскими, и столы изысканно сервированы.
   – Горько, горько, горько, - шутливо предупреждали веселые гости, поднимая дорогие бокалы за свадебным столом.
 – До тошноты горько, - отзывается теперь ее мокрая от слез подушка в роскошной спальне, которая давно стала ей ненавистна.

      Безразличный хозяин ее счастья теперь быстро засыпает, отвернувшись от нее в постели, напоминая о себе лишь запахом спиртного. Даже от инстинкта страсти ничего не осталось. Ей самой давно была отвратительна редкая близость с ним. Он тоже не настаивал и стал похож в любви на ленивого пса, который изредка, по-хозяйски, подбегает во дворе к забытому дереву лишь для того, чтобы пометить свою территорию. А в ее душе давно завывала холодная зима. И все же она продолжала перед всеми играть роль любящей жены и никому не рассказывала о своем одиночестве.

    Ей было стыдно признаться, что муж закрыл ее от друзей, был против детей и не хотел, чтобы она занималась любимой работой. Хотя иногда он еще выезжал с ней в свет и выставлял ее напоказ, как красивую куклу, чтобы потом выдумать какой-нибудь повод для ревности. Сам же был раздраженным и походил  на злобного паука, сидящего в своей денежной паутине и презирающего тех, кто его кормит. И как безжалостный паук, он мучительно заматывал ее в свои липкие сети. Но искусственный свет светской жизни не мог заменить ей живое солнце. Постепенно ей надоела бессмысленная жизнь в слепой толпе, танцующей в денежном хороводе.

      Молодая женщина боялась, что часы и ее жизни там остановятся в пустоте лицемерия и алчности. Поэтому она все чаще оставалась дома в одиночестве со своим грустным отражением в зеркале. В постылом доме теперь даже компьютер уже ее раздражал, и в никчемных комнатах со всех экранов ее постоянно преследовали ложь и агрессия. Даже тихий шум дождя за ненавистным окном уже не навевал прежних спокойных снов, о надеждах романтичной юности.

    Тревожные воспоминания сдавили горло разъедающей солью слез. Но и здесь, в кошмарном сне, пленница даже шепотом не сразу смогла себе признаться в том, что очень несчастлива. С темных стен колодца на нее свирепо смотрели уродливые химеры, которые пытались дотянуться к ней своими страшными лапами. Она отвернулась от них, страдая от нестерпимой жажды. Сумрачный свет в колодце не изменялся, как будто время остановилось. Ни дня, ни ночи.

     Страшный колодец в полутьме сжимал кривые стены, грозясь раздавить свою хрупкую жертву. Сначала спящая женщина пыталась спрятаться от кошмарных видений за странное дерево. Однако, прикоснувшись горячей щекой к его прохладному стволу, она вдруг резко отпрянула от его липкой слизи, брезгливо вытирая лицо. И тогда пленница заставила себя попытаться выбраться из капкана. Успокаиваясь, она стала на ощупь двигаться в полукруге, направляясь к просвету по извилистому изгибу, освещенному тусклым светом. Ей показалось, что по нему будет проще подняться вверх по скользкой стене, хотя у самого края колодца был опасный уступ, преграждавший выход. Собираясь с силами, женщина сжимала онемевшие руки. Тусклый свет еле пробивался сквозь грубые щели. Клочья тумана извивались у босых ног. Растрепанные волосы прилипли ко лбу. Она пристально осматривала стену, пытаясь сдвинуться с места.

   До этого ей редко приходилось самостоятельно принимать решения в реальной жизни, так как муж давно превратил ее жизнь в театр абсурда, полностью подавив и подчинив своим прихотям. И в этом бесконечном ее сне дно колодца усиливало иллюзию уродливой сцены, в которой она бесконечно страдает, а зрители к ней равнодушны. Осознавая свое положение загнанной жертвы, молодая женщина слышала с покатых стен сырого колодца гомерический хохот уродливых химер. Спасаясь от них, она стала быстро двигаться, твердя заклинания и молитвы, как актриса в старой трагедии. Искры света взлетали с ее рук и волос, рассыпаясь по иллюзорной сцене звездной пылью и проявляя зыбкий мираж странного королевства...

       В узкой мерцающей полосе на дне колодца ей привидилась скорбная толпа в старинных одеждах, молчаливо идущая за гробом. Горящие факелы на миг развеяли плесень и напомнили о забытом запахе церковных свеч. Услышав ее шепот, странный Гамлет медленно направился к ней, подавая белый платок. Вязкий туман расступился перед ним, и его огромная тень почти прикоснулась к ее тонкой руке. Сначала она с благодарностью протянула ему руку, но тут же ей стало жутко - ведь он был причиной смерти Офелии. И в страхе спящая женщина, наконец, призналась, что в своей жизненной трагедии она виновна сама, потому что сама позволила стать модным отражением в зеркале с дорогой оправой. Это была реальная трагедия ее жизни.

        И пленница самообмана отстранилась от зловещего Гамлета, чтобы он не заблудился в ее времени. Пересохшие губы стали отчаянно шептать ему:
    - Уйди, от тебя страшно. Ты ведь никого не спас. И мы тоже, порой, трусливо прячемся за пустые рассуждения: «Существовать или нет?» А когда растворяемся в бессмысленной игре, то оказываемся на дне затхлого колодца.
И теперь во мне эти трагические строки откликаются более страшным переводом:
  - "Я есть или меня нет? Вот в чем вопрос?" - Я должна вспомнить себя и выбраться из этого темного колодца. Нас разделяют столетия, но почему-то только ты услышал мой немой крик. Однако я не приму твоей холодной руки. Мне теперь надо надеяться только на себя".
                ***

       Призрачная тень Гамлета померкла, и мираж странного королевства исчез вместе с театральной сценой. Стиснув зубы, пленница начала решительно подниматься по опасному изгибу колодца, жадно вдыхая воздух, поступавший из верхних щелей над уступом. И ей все же удалось ухватиться за него рукой, однако она с ужасом осознала его живую, чуть теплую пульсирующую плоть и сорвалась вниз на искореженное дно. Оказавшись опять под мертвым деревом, женщина поняла, что так и не смогла проснуться. Кошмар не отступал, и ее глаза опять испуганно всматривались в красноватые разводы на верху у пульсирующей узкой щели, в которую уже начал пробиваться призрак утреннего света. Руки были в ссадинах, и корявое дерево мучительно царапало кожу. Молодая женщина была в отчаянье, потому что уже поняла, что не выпускающий ее из капкана страшный колодец оказался живой.

     Отказавшись от игры в замужество, ей было трудно представить, как она теперь сможет выжить одна в неизвестности. Так, может быть, не стоит просыпаться, а лучше забыться в этом бесконечном сне? И пленница опять тихо заплакала, глядя в мрачное небо и призывая утренний свет помочь ей возвратиться в мир людей, чтобы начать все сначала. Было ясно, что помощи ждать не от кого. Или оставаться погибать на дне ужасного колодца, или из последних сил идти к свету, спасая себя от смерти. Глубоко вздохнув, она брезгливо отодвинулась от страшной полуживой стены и вытерла слезы. Вспоминая свою любимую музыку, пленница закружилась на освещенной полосе, стараясь не думать об опасности. И постепенно кровавые тени в колодце все же побледнели. Она медленно двигалась по кругу, переступая через мертвые борозды и рассеивая мрачную тьму вместе с наступавшим утром.

       Наконец-то, ней зазвучала давно забытая живая музыка. Вспоминая себя, она уже не думала о своем кошмаре. Спасаясь от забвения, молодая женщина слилась с вечной мелодией и со светлой грустью представила, как давным давно в ненастный вечер среди путынных полей мчатся сильные кони, и в старинной карете влюбленный музыкант страстно спешит на свидание. Порывистый ветер бросает на крышу его кареты потоки проливного дождя. Но композитор не хочет переждать непогоду. Ликуя в ожидании встречи с любимой, он требует быстрее гнать лошадей. Вдруг в беспросветную ночь усталые лошади сбились с пути, и его карета увязла в грязи до утра. И музыкант, страдая в немом одиночестве, всю ночь зовет коварную луну вырваться из мрака туч и осветить его путь. Однако холодный дождь, поглотивший ночное небо, не выпускает луну и с яростью бьет плетью по бунтующей страсти гениального композитора.

       И тогда непокоренная любовь вдруг закричала в нем страстной музыкой и вознеслась в божественной Лунной сонате. Наверно, поэтому именно эта мелодия теперь громко зазвучала в печальной женской душе и спасла ее от полного забвения в кошмарном сне. Музыка набегала чистыми звуками, оживляя в ней каждую каплю воды и смывая грязь потерянных лет. Аккорды ударной волной расшатывали темные своды колодца, освобождая от страшного плена, и она громко закричала, впервые услышав свой голос во сне.

   Мгновенно у горизонта появились два темных облака, приближающихся к ней в зеленой дымке раннего утра. От неожиданности молодая женщина замерла в смутном удивлении - на нее с сумрачного осколка неба над безводным колодцем презрительно смотрели знакомые глаза. Сначала поднятая рука ее вздрогнула, потому что слабый голос еще рвался выдохнуть крик о помощи. Но вдруг пленница все же узнала эти тусклые глаза, безразлично смотрящие на нее сверху в зеленоватом свете утра. Это были глаза спящего рядом мужа.
И тогда ее губы, потрескавшие от жажды любви во мраке одиночества, лишь горько прошептали: "Свободна? Но ведь это его чужие глаза, а ты так долго умираешь в его кулаке".      

     И сжав рукой горло, спящая пленница с ненавистью провела босой ногой по грубой ладони мужа, омерзительному дну затхлого колодца, резко отодвинувшись от его холодного пальца, который был стволом мертвого дерева в её ночном кошмаре. Ее решительный взгляд презрительно отшатнулся от мужских глаз, безразлично смотрящих на нее сверху, и столкнулся с разбитым зеркалом. Ведь оно никак не хотело возвратить давно поглощенное ее живое лицо.

   Наверно, коварное зеркало все еще пыталось удержать её, вцепившись в свою дорогую оправу, пугая наплывающими, мертвеющими лицами, чтобы она никогда не вспомнила себя свободной. Однако пленница открыто засмеялась на его нелепую злобу, потому что уже вспомнила свои любимые фотографии от маленькой девочки до цветущей женщины. И побелевшее от досады зеркало все же отразило ее живые глаза, со звоном рассыпавшись у ее ног серебряной пылью. Освободившись от долгого кошмара, молодая женщина уже окончательно проснулась. Она резко отодвинула от себя грубую мужскую руку и вышла из спальни.

 2009 г. июнь.