У меня был друг. Однажды он завязал глаза куском грубой чёрной ткани и сказал: «Не хочу видеть». Я посмеялся…впрочем, немного удивлённо, оглядел его сумеречную веранду, старые доски стен, что укладывали вместе, протекающий потолок, что вместе белили, мольберт, разъехавшийся в порнографической позе, для которого, опять же, я принёс пакетик с гвоздями.
Я рассказал другу о заевшей работе, от которой кожно-нервная болезнь и уколы витамина В в задницу, о сумасшедшем трафике на дорогах, от которого кашель с хрипом и, опять же, нервные подёргивания, о яблочном пироге, который недавно научилась печь дочка.
Друг слушал и улыбался.
Но когда я пришёл в следующий раз, на его глазах всё ещё была повязка.
Я удивился…впрочем, немного скептически, и стал наблюдать. Он передвигался по квартире с трудом, не мог нормально ориентироваться и постоянно натыкался на стулья, столы, диван, кресло, шкаф, тумбочку, углы…спотыкался и падал, растягиваясь на скользком холодном полу не хуже того мольберта…который мы снова сбили гвоздями. Мне приходилось поднимать друга и качать головой.
«Да зачем тебе весь этот геморрой?» - «Я же сказал: не хочу видеть».
Что я мог ответить?
Прошёл месяц… И однажды я решил за ним последить. Что за дела? Шутит он? Ерунда какая!.. Я соврал, что ухожу, громко попрощался, пиарно хлопнул входной дверью и…тихонечко прошёл к старому креслу. Выбрав узкую извилистую дорожку среди книжных завалов, дотянулся до подлокотника и, забравшись в кресло с ногами, сел. Я смотрел… Я наблюдал… Я ждал… Но не увидел ничего необычного. Ничего такого, чтобы подскочить и крикнуть: «Ахха!! Я так и знал! Вот же ты какой, а!..». Три часа в тишине мой друг стоял у мольберта с завязанными глазами и рисовал. Потом слепо заварил себе крепкого чаю, открыл форточку, здороваясь со свежим ветерком, и лёг спать. Мне кажется, я уснул раньше… А ушёл ранним утром, в телефоне заиграл будильник, я подскочил, как ошпаренный, оглянулся: друг спит…спокойно…глубоко…на диване. На секунду мне показалось – сейчас он подпрыгнет и закричит: «Ахха!! Я так и знал! Вот же ты какой, а!..», но этого почему-то не случилось. Я нахмурился, посмотрел на него, укрытого тонким шерстяным пледом, и поехал домой.
Прошёл месяц, я вернулся, стоял под дверью…а он не открывал. Я стучал, но всё без толку. Я испугался, вернулся домой и отыскал в ящике стола ключи от его квартиры... Были же где-то… у друзей просто обязаны быть ключи…
Ключ щёлкнул в замке, я вошёл, сердце колотилось как бешеное…а он спокойно стоял у мольберта и рисовал.
Как же так??
«Ты что, оглох??» - «Не хочу слышать».
После этих слов несколько минут… Напрочь выпали из моей памяти. Помню только, что разозлился, схватил его за плечи, сильно встряхнул… Что-то крикнул… Что-то про «маешься дурью», про блажь и психиатра. И было очень страшно и больно… Мне. А ему… Не знаю. Не мог я понять, что твориться в его голове. Объяснять же друг, видимо, не собирался.
Не было сил?
Я почти угрожал. Иногда я бываю очень зол… Но он выдавил из себя лишь тихое: «Прости…»…и я долго не мог понять, за что.
Наверное, тот период моей-его жизни отмерялся месяцами. И с каждой горсткой песка, утёкшей сквозь пальцы, с каждым календарным листком, старательно оторванным дочкой, с каждым куском тёплого яблочного пирога…мы оба что-то теряли. И я, и он. Только я – чувствовал и не осознавал до конца, он же – не хотел останавливаться.
Самое ужасное было то, что я забыл его ключи в его квартире… И каждую ночь мне снился один и тот же сон: будто я - скалолаз, цепляюсь за трос красными от мороза и солнца бесчувственными руками, рву кожу и не ощущаю боли, усиленно обматываю трос вокруг кисти, локтя, тяжело дышу продирающим слизистую воздухом, до темноты в глазах и обесценивания страха, что упаду… И каждую ночь с невероятным трудом делаю шаг, туда, вверх, на новый и новый шаткий камень, закусываю губу, пытаясь унять дрожь в мышцах, пробую очередную опору…ежеминутно проверяю страховку… До одурения страшно, что упаду, и до одурения выбиваю из себя страх. Мозг же не позволит видеть собственную смерть… Это слишком… Так ведь?.. Поэтому однажды, в конце лета, наверное, уже под утро, заледеневший трос выскользнул из моей руки…
И я проснулся от слёз.
У меня был друг. Врач сказал, его сердце остановилось… Вот так вдруг перестало биться. Словно по приказу. Я не мог поверить… Поэтому отодвинул чёрную ткань со слепой картины и понял – оно разорвалось.
7.08.2008.