* * * * * * *
Прожили полвека у моря старик со старухой,
Любили друг друга и вместе боролись с разрухой.
Он, главный добытчик, был мастер по рыбным наукам,
Она же вязала хорошие варежки внукам.
Старуха мечтала о счастье, большом и высоком:
О новом корыте и банке с гранатовым соком,
О плюшевой кофте, серьгах, кашемировой шали...
Домашние хлопоты воображенью мешали.
То солнце блистало, то пряталось небо за тучей,
Всем правят законы, но все-таки царствует случай.
На смену посту появляются борщ и пельмени,
И сердце старухи склоняется вдруг к перемене...
Старуха сидит у разбитого в щепки корыта,
Калитка вселенной с утра до обеда открыта,
Бродить по вселенной желания нет у старухи:
«Пускай там летают и ползают грязные мухи.
Там жить неуютно, поскольку нет дна и покрышки,
Туда не поеду я ни за какие коврижки..»
В тазу рукомойном к утру образуется наледь,
У хижины берег морской превращается в свалку.
Уж лучше из дома уехать, чем с бабой скандалить -
Все чаще поэтому ходит старик на рыбалку.
Под рокот прибоя уймутся волненья и страсти,
И кажется сразу такой недалекой свобода,
Когда разбираешь свои рыболовные снасти,
И воздух вдыхаешь, пропитанный запахом йода...
Я тоже, бывало, срывался из дома от ссоры
(Жена в это время меня ненавидеть училась)...
Покуда обсасывал взглядом морские просторы,
Остался один, не заметив, как это случилось.
Морщинами лоб мой украсили соль и забота,
Когда-то вот так же был в Болдино сослан Овидий
Осваивать взорами берег Эвксинского Понта
И даже общаться с людьми примитивнее мидий...
Забрасывал невод два раза старик вхолостую,
На третий раз вытащил рыбку старик золотую.
И та обещала, кивая на синюю воду,
Любое желанье исполнить в обмен на свободу...
Чем старше, тем легче угрозы желаний телесных,
Старуху съедает желаний несметная стая,
Желанья кричат много дней из тарелок железных:
«К лицу тебе жемчуг и мантия из горностая...»
Льстецы затевают без пауз балы и гулянки
И вверх поднимают старуху сильнее домкрата.
«Хочу, - говорит, - из крестьян в столбовые дворянки,
И мужа - не простолюдина, но аристократа!»
Волнуется море, очами во мраке сверкая,
Песок позолочен лузгою подсолнечной нежной,
Старуха, как выпьет три рюмки, уже никакая,
Зовет старика простофилей, уродом, невеждой.
Взбесилась старуха - себя величает графиней,
Она перед зеркалом меряет модные платья,
Хоть кожа в морщинах, и волосы выкрасил иней,
И громко смеются над ней ее сестры и братья.
Когда ж закачался семейный корабль над бездной,
К старухе старик обращается с речью любезной:
«Довольно капризничать, брось свои бредни, старуха,
Прошу ради Бога- отца, Бога- сына и духа!»
Старик, чтобы выглядеть лучше, стал стричься и бриться...
Но что ей рыбак: она замуж желает за принца.
Мечтает жить с принцем сто лет она без перебранок,
За то, что с работы приносит халвы и баранок...
Быстрей в голове у старухи желаний круженье -
Старик лебезит перед рыбкой и давит на жалость,
А рыбка не хочет к старухе идти в услуженье,
Желанья старухи она исполнять отказалась.
В Сибири студеной старик умирает от горя,
Коварная рыба резвится в объятиях моря
На теле заметней следы запустенья и порчи,
Старуха уже из себя молодую не корчит.
Не радует жизнь разрешившейся миром интригой,
И рытвин охапки мешают развитию пьесы,
И принц оказался плешивым скупым прощелыгой:
Он в жизни блюдет не ее, а свои интересы.
Все чаще старуха в венке из увядшей сурепки,
Отвар для забвения пьет, слишком горький и крепкий,
А после сутулая твердой рукой, как копыто,
Стыдясь своей темной души, словно злого уродца,
Пытается склеить разбитое в щепки корыто,
Возможность хоть что-нибудь склеить всегда остается.
1996