Меня он полюбил за глазки,
За стройный, как берёзка, стан.
А я - за ум и нежны ласки,
За то, что был он не профан.
Наряды шила я из ситца –
Ничем так не могла блеснуть.
Румянец разукрасил лица –
Боялись в очи мы взглянуть.
Водил меня он в рестораны,
А я брала там эскимо.
Вела себя, как «Фрося», странно –
Ну, не дано, так не дано.
А вечерами в старом доме
Он делал переводы мне. (нем.яз.)
От памяти его была я в коме.
Мы целовались при луне.
К нему садилась на колени,
Густой трепала парню чуб,
Писать мешала без стесненья,
Хотелось лишь касаться губ.
На печку греться отправляла,
Если он вымок под дождём,
И сливки для блинов снимала,
Парным поила молоком.
Ноябрь... завыли вдруг метели,
Земля покрылась вся снежком.
Пивко из солода поспело –
Бочонок к свадьбе был готов.
В любви друг другу не клялись
И райских кущ не обещали.
И никогда не объяснялись,
Но чувства были твёрже стали.
Вот скоро будет семьдесят -
Перебираю редкий чуб.
И снова-снова, как в семнадцать,
Хочу коснуться его губ.