А у нас во дворе...

Любовь Алаферова
     "Где без спроса ходят в гости,
      Где нет зависти и злости..."




- Сидишь, да? Книжечки почитываешь, да? А в пятнадцатую новые жильцы приехали! Бежим скорей, там Лариска им ковёр на улице стережёт, а я бегом за тобой!
  Пока я сандалии новые надевала, Маринка набрала побольше воздуха и завопила ещё громче:
 - У них девочка и два мальчика - один маленький, другой как ваш Димка - совсем маленький! Они та-акие!
 Маринка прыгала через ступеньку, я за ней еле поспевала.
 - Какие такие?
- Не такие как мы! Она в штанах, а дедушка у них в халате, и косички, наверное сто или двести косичек!
Маринка с грохотом распахнула дверь парадного, и  мы выскочили на улицу.
- Вот, гляди, сколько косичек! - выдохнула Маринка.
Возле свёрнутого в толстую трубку ковра стояла Лариска, грызла яблоко и задумчиво глазела на странную девочку в длинном цветастом платье, из-под которого торчали тоже цветастые яркие штанишки.
Девочка насторожённо взглянула на Маринку, на меня. Глаза у неё были чёрные, а ресницы длинные и красиво загибались кверху.
 - Ты чё, татарка? - спросила Лариска
 - Нет, я узбечка, - прошептала девочка.
 - Тебя как звать?
 - Гульнара... Гуля.
 - А мы - Лариса, Марина и Люба.
Я хотела рассказать, что мы подруги и в этом году пойдём в третий класс и много ещё всего, но тут во дворе появился Маринкин старший брат Санька и сразу заорал, как дурак:
- Ого-го! Чучмеки приехали!
А тётя Нина-дворничиха как раз двор подметала и услышала, да как даст Саньке метлой по мягкому месту! Она у нас такая -  родителям жаловаться не станет, у неё метла или чего похуже всегда под рукой.
 Санька мигом исчез со своим дурацким хохотом, а Маринка и говорит:
 - Надо что-то делать, её в этих подштанниках мальчишки задразнят!
 - Да, - сказала я, - косички эти ещё.
 - Айда ко мне, - скомандовала Маринка, снимая с шеи ключ на верёвочке, - никого дома нет, чего-нибудь придумаем.
Маринка схватила девочку за руку, Лариска  за другую, и мы помчались, я ещё успела крикнуть:
 - Тёть Нин, посторожи ковёр!
 - Пожалуйста! - на бегу добавила воспитанная Лариска.

  Так, - сказала Маринка, - первым делом снимай штаны, наденешь моё платье. Я из него выросла, но зато оно модное.
 - Гольфы надо, я сбегаю - принесу, у меня дома новые, ненадёванные есть, - и Лариска умчалась.
 - Чё ты стоишь? Надевай платье! - командовала Маринка,- щас причёску будем тебе делать.
 - Девочки, может не надо, меня дома, наверное, заругают.
 - Не заругают, ещё спасибо скажут, ты у нас сейчас такая модница будешь - прелесть!
 - По-моему коротковато, - сказала я, изо всех сил стараясь оттянуть пониже подол Маринкиного старого платья.
 - Ничего не коротковато, это же мини.
 - Ага, вот и гольфы! Держи, натягивай!
 - Ой! Гулька, тебе очень даже идёт! - Маринка вертела Гульку во все стороны и азартно распоряжалась:
 - Давайте, девочки, живо косички эти расплетаем, мы сейчас ей такую сделаем причёску, закачаешься!
 Лариска расплела последнюю косичку и восхищённо прищёлкнула языком
 - Вот это да! У нашей Гульки самые самые шикарные в мире волосы. Правда, девочки? 
 Но тут Маринка хищно щёлкнула ножницами.
 - Cлишком длинные! Надо чуток подстричь.
 - Нет! - отчаянно закричала Гулька, - не надо! Девочки, ну пожалуйста, не надо!
 - Не надо, Маринка, - сказала я, - смотри красота какая.
 - Ну хоть чёлку давайте отрежем! - взмолилась Маринка.
 - Чёлку! Мне за эту чёлку знаешь как от мамы попало, - вступилась Лариска
 - Тогда начёс! - воскликнула Маринка, - давайте быстренько. Втроём-то - раз и готово! Шикарно будет!
 

 - Готово! Вылитая Анджелла Девис! - восхитилась  Лариска.
 - Да... Правда, она негритянка, но ты, Гулька, не обижайся, ты тоже не слишком белая, - сказала я.
 - Ерунда! - заявила Маринка, - это такие пустяки, с этим мы в два счёта справимся.
 И Маринка достала из трюмо красивую коробочку с надписью "Белый лебедь", решительно потыкала  в белоснежную мякоть  маленькой пушистой тряпочкой и смело закрасила Гулькино лицо в белый цвет.
 - Смотри, Гулька, ты прямо как Снегурочка стала! Да иди же, полюбуйся на себя в зеркало! Ну, нравится?
 - Нравится, - пролепетала Гулька, - можно я домой пойду?
 - Вечером выйдешь? Ты через скакалку прыгать умеешь?
Гулька прижала к груди свои разноцветные одёжки и, пятясь к дверям, прошептала:
 - Умею. Выйду!
А потом мы с Маринкиного балкона видели, как Гулька появилась во дворе, как Тётя Нина ахнула, выронила метлу, хлопнула себя по бёдрам и за руку потащила бедную Гульку домой.
 - Влетит, - задумчиво сказала Лариска.
 - Мы же не нарочно, - неуверенно возразила я.
 Маринка ничего не сказала - промолчала.
 
 
 А дома у нас вкусно пахло борщом и пирогами с капустой, папа на диване шелестел газетами, Димка резвился в кроватке со своими погремушками. И мама уже крикнула с кухни:
 - Руки мыть и ужинать!
Как вдруг, в дверь позвонили.
 - Кто бы это? - сказала мама и открыла дверь.
 У меня сердце так и покатилось куда-то в пятки.
 За спиной худенькой повязанной платком женщины пряталась Гулька, наряженная в те же  подштанники и синий байковый халат, в двух аккуратно заплетённых на прямой пробор косах бабочками торчали голубые банты. Гулька  хитро  улыбнулась и показала мне язык.
А я ей такую рожу состроила, что она не выдержала и прыснула.
 Женщина положила мне на голову тёплую мягкую руку.
 - Здравствуйте! Просим по-соседски откушать с нами плов, настоящий, узбекский!
   Папа отложил газеты в сторону и сказал:
 - Плов настоящий узбекский это вещь! Я как-то пробовал!
 - Спасибо, мы с удовольствием, - улыбнулась мама, - я как чувствовала - пирогов сегодня напекла.
 
 Во дворе, возле большого стола под сиренью, где наши дяденьки-соседи обычно играют в домино, собралось уже много народу. Ларискин папа, дядя Жора, резал толстыми кусками чёрный хлеб и  сало с чесноком, тётя Нина принесла миску с квашеной капустой, кто-то принёс зелёный лучок и редиску, кто-то картошку в мундире,  в самом  центре стола  красовалось большущее блюдо с горой дымящегося плова.
 А старенькая баба Женя с первого этажа вышла со своей табуреткой и важно поставила на стол тёмную пыльную бутылку, заткнутую туго свёрнутой тряпочкой.
 - Вот, - сказала она, - наливочка, по такому случаю, за знакомство!
Было шумно, весело и очень вкусно, хотя Гулин папа и сокрушался, что пришлось плов готовить на плите, а самый-самый настоящий оказывается надо делать на улице, на открытом огне, чтобы дымком пах.

 - Вкусно, - сказала Лариска, - прямо сил нет!
 - Ага! Ела бы да ела этот  плов, жалко место в животе кончилось, - сказала я.
 - Наелись? - спросила Маринкина мама, - что надо сказать?
 - Спасибо тётя Фатима и дядя Рустам, - хором завопили мы.
Тётя Нина тут же погрозила нам пальцем, а Маринкина мама замахала на нас руками:
 - Бегите, играйте! Только потише, не галдите как сороки на весь двор!
 

 Незаметно смеркалось, уже и первые звёздочки зажглись, стало по-вечернему прохладно, и  остро запахло цветущей сиренью.
   Спал себе в коляске мой маленький брат Димка, спал  и Гулин младший братишка,  тот что постарше клевал носом на руках у своей мамы. А взрослые всё сидели за столом, разговаривали, шутили, смеялись. 
  И баба Женя, подперев щёку рукой, говорила Гулиному дедушке:
 - Ой, зима придёт! Ой, помёрзнете вы!
  Дедушка согласно кивал, улыбался беззубым ртом и всё плотнее запахивался в  толстый полосатый халат.
 А мы бегали по всему двору, хохотали, галдели как целая стая сорок и переиграли, наверное, во все игры, которые есть на свете, причём, Гулька страшно жульничала  в жмурки, и в прятки.  Мы даже хотели поддать ей пару раз.
 Но Санька небрежно толкнул её плечом и сказал:
 - Ты... это. Если кто - чё, ты мне скажи. У меня во! Видели?
 И показал нам  кулак - грязноватый,  в царапинах, но очень даже внушительный.