Годки
Из книги "Вовка Панин в мореходке"
После обеда в котельном отделении для военно-морских стажёров обычно тихий час. Конечно, для них его никто специально не устанавливал – просто у них сформировалась такая потребность. Ребята укладывались прямо на решётчатой площадке верхнего обслуживания, которую ещё в самом начале “службы” обнаружил Сашка Дьяков, не забыв при этом подложить под себя большую и толстую противопожарную кошму. Главстаршина со своими новобранцами (вместо Петьки очень быстро прислали другого) бдил, наводя последний глянец в хозяйстве.
-Слышь, Ферапонт, а откуда это у тебя такие странные имя и фамилия – Ферапонт, да ещё и Чайка?.. Ты что, на море жил?..
Главстаршина поднимался на площадку и осторожно усаживался рядом с курсантами.
-Деда тоже Ферапонтом звали…. А про фамилию я ничего не знаю…. Ни мать, ни отец не знают… Дед на войне погиб, так что наше фамильное древо пресеклось…
-Древо-то пока не пресеклось, - поправил Вовка. – Вот когда у тебя будут одни девки, то тогда ваша такая красивая фамилия действительно может исчезнуть…
А главстаршина, в свою очередь, с тайным умыслом подробно интересовался курсантской жизнью, учёбой, вступительными экзаменами.
-Уж не поступать ли задумал, дорогой наш Ферапонт?..
-А чем, ребята, чёрт не шутит, когда Бог спит…. Вот отслужу положенную сверхсрочную и сразу в Ростов…
-Молодец!.. Из главстаршины тут же получится старшина роты…. Да и вступительные экзамены без конкурса, что для тебя совсем даже не лишнее...
С этого дня все стажёры котельного отделения считали своим долгом хоть что-то преподать из курсантской бывальщины своему временному командиру…
Вечерами, после спуска флага, курсанты и матросы крейсера собирались на баке и полубаке, где отдыхали за травлей всевозможной баланды, за домино, некоторые за шахматами. Здесь же негромко тренькала гитара - обычно это был кто-то из ростовских стажёров.
Не сразу, но до ребят дошло, что на верхней палубе существует определённая иерархия. На баке, ближе к форштевню, там, где сходятся правый и левый борта корабля, сидят “годки”, что по сухопутному означает “деды”, ниже к полубаку заседают служивые помоложе, и так до самых, что ни на есть, салаг. Ростовчанам было начхать на эту иерархию, их нисколько не интересовали ступеньки флотского роста, и они могли заседать в любом свободном месте, и даже на корме, и при этом их самолюбие нисколько не страдало.
Годкам такое положение не нравилось, но они бухтели только между собой, потому как ростовчане всё-таки их форштевень не задевали. Но всё же без конфликта так и не обошлось, и получился он утром. Толька Лещенко – курсант из 126 группы, крепко прижал годка в умывалке…
Большинство умывальников на крейсере были закрыты на ремонт и к редким соскам с утра пристраивались тихие очереди. Толька с бритвенным прибором и полотенцем через плечо мирно стоял в одной из таких очередей, когда мимо него, вихляясь, протиснулся в самый перед матрос в глубоко декольтированной тельняшке и с наколками на голых плечах. В очереди молчали.
-Ты куда это разогнался? – схватил Толька лихого парня за ремень, несмотря на то, что в нём сразу угадывался годок.
-Заткнись, ты, салага синяя…. Знай своё заднее место…
Толька – один из лучших спортсменов роты, одной левой выдернул наглеца из очереди за тот же ремень и потеснил его в угол, где совсем, было, собрался выяснить отношения.
-Эй, парень, это же годок, - зароптала матросская молодёжь, - не связывайся с ним…
-А мне плевать через три колокольни, что он…. Это для вас он годок…
Но Толька всё же не стал обострять обстановку и отпустил временно притихшего годка, хотя и принял туалет вперёд него.
Вечером состоялась разборка. Самые авторитетные годки, после первых препирательств, всё-таки признали, что утрешний годок был не прав, но и ростовский зря опозорил его перед салагами.
-Мы на этом корабле по три года без малого отдали, а вы за две недели хотите свои порядки установить….
-Нам ваши порядки до фонаря и лампочки, но мы тоже четыре года морскую форму носим и не меньше вашего службу знаем, - парировали ростовчане.
-Да вас и матросами-то назвать нельзя!.. Вы же ещё присягу не приняли…
-Мы свою присягу четыре года назад приняли, когда заполнили анкету моряка загранплавания, - с ходу отбили зубастые курсанты. – Вы за три года моря-то по настоящему не видели, а каждый из нас уже имеет по восемь-десять месяцев чистого плавания в морях и океанах… Вспомним того же главстаршину Ферапонта Чайку.
Годкам здесь крыть было нечем…. И в самом деле некоторые морские вояки годами стоят у стенки, и без никакого морского простора. Даже на таком замечательном крейсере.
Однажды человек десять ростовских стажёров срочно направили на Минную стенку, куда должен был подойти корабль с важным адмиралом на борту. Минная стенка и без того всегда выдраена не хуже вестибюля Большого театра, но раз адмирал….
Этим и занялись курсанты под неусыпным досмотром местного главстаршины.
Скоро внимание курсантов привлёк подошедший к стенке небольшой военный кораблик с маленькой пушечкой на носу. .Ростом он не больше сейнера. Вдоль причала у стенки было много свободного места – можно швартоваться и кормой и любым бортом и даже носом, но бедолага – кораблик, с бегающими по его палубе матросами, смог закрепить швартовы при спокойной и чистой воде только с третьего захода!..
-Эх вы!.. Тоже военморы… - подкидывали реплики курсанты в сторону главстаршины, стоявшего рядом и тоже наблюдавшего за швартовкой. –А как же вы в море корабль к кораблю швартуете?.. Или у вас такого не бывает?..
Но главстаршина из сверхсрочников вряд ли мог оценить сегодняшнюю швартовку, скорее всего другого он не видел, и поэтому многозначительно и сурово помалкивал…
На всех флотах умение швартоваться – главный показатель мастерства штурманов и боцманской команды, а такую швартовку ростовские мореходы видели впервые.
Вовка сразу вспомнил, как его мурманский сейнеришко швартовался к перегрузчику в открытом море и при шестибальном шторме.
-Вот это швартовка!.. Средний ход! – малый ход! – малый назад! – стоп!.. И пароход привязан в самую точку…
Случай на Минной стенке при вечерней разборке стал одним из самых козырных в пользу курсантов. И всё же не это главное. Ведь ростовских мореходов было девяносто человек и все они всегда были готовы друг за друга стоять насмерть…. А годки по одному-двое разбросаны по разным кубрикам. Да и не все они были вроде того – с наколками из умывалки…
-Значит так!.. – привычно отрубил ростовский старшина Величко. – Мы вас не трогаем, но и вы впредь курсантов обходите стороной…. А присягу наши ребята примут – это уж точно…
На том и порешили.