А забав у ребятни в маленькой деревушке не густо. Зимой главная - санки. Люськин дед Егор каждую зиму сооружал из пустых ящиков горку во дворе, засыпал её снегом, поливал водой, Эх, как здорово скользили по ней полозья самодельных деревянных саночек! Через весь двор и в открытые ворота - на улицу. Дня два Люська жмотилась, никого не пускала на свою горку, потом ей становилось скучно одной, и вот уже вся малышня собиралась во дворе деда Егора.
Летом подростки вместе с молодыми мужиками играли в лапту. Маленьким доверяли только бегать за мячиком. Но, получив пару раз по затылку твёрдым, свитым из конского волоса мячом, ребятишки теряли охоту и даже праздный интерес к этой игре. Уж лучше держаться подальше, а то ведь в пылу борьбы не только мячиком, но и битой засветить могут.
У малышни были свои развлечения. К примеру, забраться на допотопную пожарную «машину» - ручную установку, которая, сломавшись, за ненадобностью ржавела под навесом у колхозных амбаров. Покачаться на её ручках - одно удовольствие!
Или погонять по улице железный обод велосипедного колеса на загогулине, сделанной из толстой проволоки. Шуму, грохоту - на всю «ивановскую»!
А ещё - ходули, вот занятная-то штука. Даже ребята постарше не могли удержаться от соблазна побегать на них, не говоря уж про мелкоту. Встанешь на ходули, - и вроде вырос, глядишь на мир с высоты. Ну и что из того, что пешком быстрее, зато на ходулях интереснее. Бывало, конечно, что и падали, запутавшись в траве, но всё равно здорово!
Дед Егор смастерил для Люськи такие ходулечки, - просто загляденье! Ровненькие, ошкуренные, подставочки для ног витые из ивовых прутьев. Делал их дед
на совесть, не спеша, и когда закончил работу, уже начало темнеть. Дед пообещал с самого утра научить внучку ходить на них. Да разве ждётся до утра? Люська затащила новую «технику» в горницу и пока дед с бабушкой занимались делами на кухне, решила опробовать транспортное средство. Подумаешь, велика наука! Всё бы и ждала деда, пока он научит. Сама не дура. Поскользнувшись на крашенном полу, Люська загремела с ходуль, своротив горшок с бабкиным розаном и едва не разбив об него голову.
- Ну что же это за ребятёнок такой, а? Ухо с глазом. Живая, холера? - запричитала баба Саня, прибежав на грохот в горницу.
Но уже через пару дней девчонка заправски вышагивала по деревне вместе с такими же «ходульщиками».
Потом появилась настоящая, серьёзная техника - велосипед, дамский, без рамы. Он был хоть и старенький, но вполне приличный, а главное - на ходу. На нём ездили Люськины тётушки, когда бывали дома, а так он обычно стоял в амбаре. Люська с завистью смотрела, как мальчишки гоняли на отцовских велосипедах, под рамой из-за маленького роста.
Дед Егор решил, что и внучке пора осваивать современную технику и сам взялся помочь ей в этом деле. Труднее всего было научиться держать равновесие, велосипед вихляло и болтало во все стороны. Пока дед держал сзади за багажник, вроде бы что-то начинало получаться.
- Охота же тебе бегать-то? Не молоденький ведь уже, - ворчала бабушка. Но уроки продолжались, несмотря на все её насмешки.
- Тятя, ты тут? - спрашивала Люська, отчаянно крутя педали.
- Тут, тут! Ты вперёд гляди, - отзывался дед Егор.
Но однажды он не отозвался, и Люська на мгновение оглянулась посмотреть, где он. Дед стоял далеко позади, и значит, она ехала сама!
- Тятя! Я еду-у! - заорала она. Велосипед, как норовистый конь мотнулся в сторону и состыковался с большим тополем, росшим у дома. Люськина голова тоже «поздоровалась» с деревом. Шершавая кора ободрала щеку. Дед уже спешил к месту аварии, а Люська изо всех сил крепилась, чтобы не зареветь. Стыдно было распускать нюни перед дедом. Да и баба Саня, если услышит, закроет велосипед в амбар, да и не даст больше.
Конечно, с велосипедом трудов было побольше, чем с ходулями, зато ведь это настоящая езда, с ветерком.
К середине лета Люська управлялась с велосипедом не хуже других. Мальчишки выделывали разные фортеля, и она старалась не отстать от них. Однажды Вовке пришла в голову идея: разогнаться как следует, вытащить ногу из-под рамы, вскочить на сиденье, закинуть ноги на руль и перемахнуть заросли крапивы. Идея, прямо скажем, не из самых умных, но все её тут же поддержали, это казалось чуть ли не героизмом. У дружков всё прошло гладко. Люська тоже собралась с духом и приготовилась повторить «подвиг», тем более, выныривать из-под рамы ей было не нужно, в виду отсутствия последней. Но, или «взлётная полоса» была короткой, или не хватило силёнок для хорошего разгона, а только велосипед начал терять скорость, ещё не доехав до середины жгучих зарослей. Попытка быстренько убрать ноги с руля, чтобы обойтись, по крайней мере, «малой кровью», успехом не увенчалась, и Люська полетела в крапиву, чувствуя, как сотни ядовитых колючек впиваются в неё с ног до самых ушей.
На её дикий ор прибежала бабушка Саня, сидевшая с соседками на обочине дороги. Изжалившись сама, она кое-как добыла внучку из крапивы и, ругаясь, как обычно, когда она пугалась, поволокла её домой. Перепало и деду, на что тот резонно заметил:
- Сидите в травке, лясы точите, видите ведь, что ребятишки неладное задумали! Ос-
тановить бы, да как же - вдруг очередную Гусинихину сплетню пропустите!
У Люськи поднялся жар, тело нещадно чесалось и гудело. Всю ночь ей делали какие-то примочки, и только под утро она забылась тяжёлым сном.
На другой день мужики вооружились литовками и выкосили всю крапиву на единственной деревенской улице. Хотя Люськин пример вряд ли вдохновил бы кого-то ещё раз испытать своё геройство.
Ближе к осени, когда поспевала черёмуха, ребятишки гроздьями висели на деревьях, споря, у кого в деревне ягоды всех вкусней. Черёмуха вязала во рту, пачкала одежду, рисуя на ней замысловатые несмываемые узоры, за что дома перепадало на полную катушку- «гардеробы» у всех были далеко не королевского размаха, две-три смены одёжки и всё.
Но самыми счастливыми днями были те, когда в деревню приезжала кинопередвижка. Электричества не было и возле клуба тарахтел движок, на звук которого стекалась в маленький клубишко вся деревня, стар и млад. Приходила даже глухонемая бабка Маряна. Шли как на праздник, одевшись в самое нарядное. Ребятня устраивалась прямо на полу, поближе к экрану, женщины чинно усаживались на первые ряды, а мужики - поближе к двери, чтобы выйти и затянуться самокруткой, пока киномеханик меняет катушку. Расходясь после фильма по темноте, всю дорогу говорили об увиденном, вспоминали понравившиеся сцены из кино¬ленты. Да, это был праздник для всех, А для деревенских детей праздником был каждый погожий денёк, когда можно было играть в прятки, в «штандр», в «ножички», бегать по лесам... Потому что это было детство и, казалось, оно не кончится никогда.