«Носил и я колпак бумажный,
Смешил расфранченных особ,
Но время шло…. И вот однажды
Устало корчиться лицо.
Но сердце к цирку прикипело,
И я с арены не ушел…»
А. Розенбаум
Листья падали, кружась в ритме вальса, и тихо ложились на землю. В воздухе пахло прелостью, влагой, летали легкие паутинки и вообще вся обстановка была очень романтичной и какой-то сказочной…
Листья падали, а в это самое время в моей душе громыхал гром, и сверкала молния. Я видел красоту природы, но она не радовала меня. Моя любимая осень оказывала мне честь, показываясь в различных пестрых одеждах, а я, ее слепой поклонник, сгорал изнутри от боли, которая убивала меня каждый день, каждый час, каждый миг.
Листья падали, думая, что я грущу по безответной любви, но все было куда банальнее и проще: человек, которого я считал очень хорошим другом, вдруг стал с равнодушием относиться ко мне. Пропало доверие, стал прохладным взгляд, не было уже той заинтересованности во взгляде, который был раньше. Она перестала подходить ко мне каждую перемену, находя приют в другом обществе…
Листья падали, желая напомнить мне, что все проходящее, что все делается только к лучшему, но я не видел это или не хотел видеть и понимать. Мне хотелось одного: быть понятым и нужным, хотелось знать, что если что - лучше сказать в лицо обо всем, что не таить груз в себе, причиняя другим боль…
Листья падали и они начинали верить, что дело все-таки в отношениях людей, в их выборе, в дружбе и понимании, а в моей душе вновь вспыхнула любовь. Любовь в зачаточном состоянии, которой не суждено превратиться в бабочку, взлететь и порхать в лучах радость. Любовь – любовью, но дружба важнее. У меня много людей, которых я могу назвать друзьями, хорошими друзьями и лучшими друзьями. И я не хочу сомневаться и верить в то, что человек способен все бросить, пожертвовать этим.
Листья падали, наливаясь тяжестью моей души. Им было больно видеть мою вымученную улыбку, которой я встречал входящих в лицей. Маска, кое-как прикрепленная к лицу, временами сползала, приоткрывая стиснутые скулы, тяжелый взгляд и боль души. Люди радовались моей улыбке, не замечая мою мучительную игру в хорошее настроение, верили моей фразе «все отлично» или «лучше всех», и шли дальше. Они перестали обращать внимание на сущность, надев розовые очки. Некоторые, по-американски, произносили: «Привет! Как дела?» и быстро проходили мимо, не дожидаясь ответа. Я смеялся им вслед, махал рукой и кричал о своем прекрасном настроении. Они верили и завидовали.
Листья падали, удивляясь, что я при всем своем плохом настроении, при всей своей грусти, улыбаюсь, шучу и у меня радостные глаза. Они слишком долго жилили среди людей, а потому тоже не понимали моего настроения. Любовь? Нет, любовь тут не при чем. Мне обидно за дружбу, на взаимоотношения близких людей.
Листья падали, не удивляясь, что возле меня на переменах стоит только один друг, который никогда меня не бросает в трудную минуту, насколько бы занята она не была. Потому что они не видели других моментов жизни, когда возле меня собиралась группа хороших людей и мы общались, смеялись, делились мнениями. Было время, когда те, кто когда-то с радостью бежал после звонка на встречу со мной, сейчас нашли другие занятия. Но, Бог с ними, это их дело, но они перестали смотреть в мою сторону. Некоторые лишь скользнут взглядом и исчезают в толпе. Что изменилось в их душах? Неужели, просто стали старше? Вот ведь как портит человека «взрослость»…. Наверно и я стал иным. Тогда мне бы хотелось, чтобы они сказали мне об этом в лицо, а не прятались в толпе…
Листья падали, кружась, на остывающий асфальт. Им хотелось покоя, спокойного сна и тепла. Всего того, чего не хватало и людям.
В моей душе уже перестал греметь гром и сверкать молнии, осталась лишь болезненная пустота и отрешенность. И в этот момент раздался телефонный звонок и веселый девичий голос закричал: «Перестань кукситься, мы тебя любим! Ты нам нужен!!!». И в легкие ворвался свежий воздух, слезы выступили из под век, я взял себя в руки и сказал им все, что о них думал. А я их очень любил, как хороших подруг, готовых всегда придти на помощь, даже когда им самим тяжело.
… Я шел домой, загребая ногами листья, шевеля их, подбрасывая в воздух, а в плеере пел Шевчук «Что такое осень». Я сделал звук погромче, чтобы отбить последние плохие и тяжелые мысли, но даже после этого услыхал сзади приближающиеся шаги бегущего человека и кто-то схватил меня за руку. Это была она, Настя, на которую я обижался, о которой я думал, что она расхотела общаться со мной, по каким-то своим причинам…. Она улыбалась и с теплом смотрела на меня.
- Почему ты такой грустный в последнее время? – спросила она. – Я ведь все вижу…. Ты пытаешься скрыть это за маской веселости, но я же вижу. И, как не видеть, мы же друзья…
- А раз друзья, пойдем, пройдемся по скверу и поговорим, - ответил я, забирая у нее сумку. – Мне действительно очень тяжело в последнее время и больше всего на свете я желаю сейчас поговорить с тобой. Только с тобой. Но тебя никогда не бывает рядом…. Мне этого очень не хватает…
- Вот сейчас я здесь, рядом, и я готова выслушать тебя и рассказать все, что у меня на сердце…
Мы шли, а листья улыбались. Им было радостно, что вновь друзья вместе, что доверие, доброта и ласка отношений не умерла, как они думали раньше, а просто где-то потерялась, и вот сейчас нашлась. Отыскалась. И больше не пропадет и не исчезнет…. И я тоже был счастлив.