Электрический утюг, в начале шестидесятых, да ещё с лампочкой это серьёзное приобретение, относительно недорогое, но очень дефицитное, у Будяков и то не было, а у Чиликиди был!
Приходит как-то Валька Абрамчук к Гале, а та, как настоящая хозяйка моет в чашке грязную посуду. Одноклассница вызвалась помочь, схватилась за граненый стакан и давай шуровать его изнутри. Стакан видно треснутый был, от Валькиного усердия хоп и развалился и порезал девочке палец. Перебинтовали, рана зажила, а шрам Валентина Николаевна носит по сегодняшний день.
После мытья тарелок, Гале надобно погладить, и она просит подружку включить утюг. Та воткнула вилку в розетку и ахнула: «Галька, с лампочкой!». «Где?» придуривается Галя. «Утюг с лампочкой!» ничего не подозревая, вторит девчонка. Чиликиди смеётся: ну, Валька и отсталый человек. Раненная гостья, смекнув, тоже ржёт: «Тю, а я подумала ты и вправду не знала, шо у вас утюг с лампочкой! Думаю, вот даёт у них утюг с лампочкой, а она не знает!».
Однажды тёть Варя с мужем уехали в гости, забрали с собой маленького Валерку, а Валентина осталась одна на хозяйстве. С виду оно, конечно, Валька отчаянная и смелая. Точно, как в той песне, что ей давала петь Мария Илларионовн в четвёртом классе: «На пятёрки я учусь, я учусь, / И мальчишек не боюсь, не боюсь! /Я умею нырять с берега крутого, / Если я захочу – обгоню любого!». Всё так и было.
Быстроногую выскочку фиг догонишь, не сказать, что одноклассница дралась с пацанами, но и бояться не боялась. Она на Галиных глазах ныряла вниз головой в мутные воды Кубани! Сейчас посмотришь, каждая малипусенькая девчушечка купается в купальничке. В то время купить купальный комплект было и не за что, и попробуй его найди в продаже. И запомнилась Абрамчук именно в майке, низ которой догадливая девочка сшила посредине, как штаники, оставив по краям две дырки, чтобы могли пролезть ноги. Получился сплошной купальник! Многие тогда последовали Валькиному примеру.
Ну так вот, не робкого десятка Абрамчук, после отъезда родителей, ночевать одна забоялась. Это тебе не песенки распевать. И позвала к себе Галю, которая без особого желания согласилась прийти разделить ночную жуть.
Суббота – это день, когда Галя обязательно устраивала тщательную уборку. Вечером, наслаждаясь чистотой, укладывалась в кровать и в полумраке, казалось, кожей чувствовала каждый отмытый угол. И утром приятно было проснуться и скользнуть взглядом по комнате. Где мать и брат ещё не успели намусорить. Валька, одноклассницу, что любила свой дом, лишала своим приглашением этого наслаждения. Недоумевая про себя: «А чо ж она Шкрябко не зовёт?», Галя всё-таки пошла на ночёвку.
Когда подружки улеглись, Валька призналась, словно заглянула однокласснице в мозги: «Ты знаешь, я бы Надьку позвала, но у нас ночью мыши бегают по хате, а она такая...». Девчонка махнула рукой, типа, ну, что тебе объяснять сама всё понимаешь, какая между нами разница. Ясное дело, Гальку чего стесняться, у Чиликидиных такого добра тоже хватало, а у Шкрябко, вероятней всего, мыши не водились.
Наутро девочка поторопилась домой пораньше, в чужом бараке разве сладко выспишься. Едва она вошла в хату, как её встретил весёлый и хорошо знакомый голос Новожиловой: «С добрым утром, с добрым утром и с хорошим днём!». Скудный выбор развлекательных передач по радио, принуждал не ковыряться, а любить то, что есть Галя любила эту передачу, как любила и свою прибранную хату. Хорошо, что ночь прошла и она снова дома. Витька ещё толком не проснувшийся, оторвал голову от подушки, глянул на сестру, сладко зевнул и вновь уткнулся носом в подушку.
Повзрослевшие Валя с Галей как-то отправились в Краснодар и пошли в кино. Время до начала сеанса оставалось, и девчонки купили мороженое в вафельных стаканчиках. Как порядочные сволочи, было в обиходе такое выражение,у селись в фойе в кресла. Где скажите, на милость посидишь ещё в креслах, как ни в городе, и принялись за приятное времяпровождение.
Валька, откусив кусок пломбира, толкает подругу в бок – глянь туда, кивает на мужчину, который следом за ними купил тоже лакомство. Но в отличие от девчат тут же обвернул стаканчик салфеточкой. Дабы руками, что брались ни за одну дверную ручку, не занести бацилл на мороженое, а с мороженым в рот! «Ты смотри чистоплюй какой!». Сдержанно похихикав над городским зрителем – ага, ставит из себя, аж противно. Девчата продолжали со смаком кайфовать.
К Гале вдруг наклонилась городская пенсионерка и таинственным полушепотом поинтересовалась: «Скажите, мороженое хорошее, там нет внутри льда?». Галька повернула глаза на старуху – а что и такое бывает? И вслух ответила: «Нет». Чудные эти городяне: в хорошем стараются найти плохое.
Когда девочки вошли в кинозал, Галя увидела мальчика уже сидевшего и смотревшего на них с улыбкой, не узнать его было нельзя – Андрей Херсонский! Он никак не изменился, только увеличился в размерах. Такой же симпатичный, в наглаженных брючках, чисто городской денди.
И здесь сработал комплекс дефицита культуры общения, лучше сделать вид, что не увидел, а если и увидел, то – не узнал. Вон, сколько лет прошло, что тут удивительного. И немаловажную роль сыграло то обстоятельство, что в самодельном платье, девчонка чувствовала насколько отличается от городских девушек и от самого Андрея тоже.
Заметил Херсонский, что одеяние у Гальки того – ширпотребовское, скорей всего ему было глубоко безразлично, какое на ней платье. Он не стал делать вида – простите, но мы не знакомы! Мальчишка поднялся, поманил Вальку пальцем, и той пришлось к нему подойти. Чиликиди с каменной спиной сидела не шевелясь: подумаешь Херсонский, очень надо с ним разговаривать!
Откровенно признаться, ей очень хотелось поболтать с Адиком, если бы она только была побогаче одета, что в любом возрасте придает нам уверенности в себе. И если в будущем Галка и не была самой модной, но бесспорно толкалась в одной очереди с теми, кто на это претендовал.
Свет в зале медленно погасал, и Валька вернулась на место. «Ну, чо?» прошептала Чиликиди. «Да, ни чо, расспрашивал за всех, и про Витьку спросил: «А как её братишка?» и показал на тебя, сказала, что уже служит».