и вся ваша интелегентская жисть-К

Игорь Богданов 2
           И ВСЯ ВАША ИНТЕЛЛИГЕНТСКАЯ ЖИСТЬ   рассказ написан 29 декабря 1998г. 

 Сыро, зябко и ветрено. Неприглядный пейзаж с затянувшейся пригородной весной. Низкая приземистая изба с заколоченными окнами, дверь тоже плотно забита. Бывший автовокзал в небольшом городке, закрытый до лучших времен. Горько и холодно немногочисленным пассажирам, желающим уехать отсюда в душном и пыльном автобусе. Главное: в теплом, где можно с относительным комфортом задремать, прислонившись к дрожащему стеклу окна. Горько ещё и оттого, что через дорогу стоит огромная кирпичная добротная многоэтажка и разглядывает бедолаг глазами своих уютных спален и кухонь. Бесконечное кино - «Автовокзал». Тоскливо скрипит на ветру разбитая рамка от автобусного расписания -  хулиганы, верно, разбили, с них станется. А может, от ветра. Столб, на котором висела вывеска, успел покоситься от времени. Одна стена избы заклеена многочисленными объявлениями. Они успели обтрепаться и отклеиться, уцелело несколько. Продаётся дом - добротный, можно не сомневаться, и очень задешево, только кому он нужен в деревенской глуши? Продам козу, дойную; телефона нет, адрес: шоссе Революции, дом девять, спросить бабу. Дальше оторвано, значит, у козы ещё есть надежда остаться дома, непроданной. Впечатление такое, что все решили продать всё и уехать из этих тоскливых краев в теплые страны. Больше читать нечего, осталось только время от времени подходить к краю улицы, она же и шоссе с громким именем. Смотреть, не покажется ли долгожданный автобус. Мимо проезжают легковушки, шоссе уходит за город, так что они не просто проезжают. А как бы напоминают ожидающим: вот вы-то стоите, а мы уже едем. И едут всякие разные: новые и не очень, и их хорошо упакованные владельцы с такими же женами и чадами. Проезжают пустыми взглядами по лицам безнадёжных страдальцев. И дальше, дальше - тоже кино, называется «Дорога». Нет, можно, конечно, уехать прямо сейчас на темно-зеленом микроавтобусе, но что-то не хочется. И деньги, пожалуй, найдутся, но жалко денег-то, да и не напасешься их на каждый раз. Скучные приземленные люди, сейчас бы неслись по просторам, слева лес, справа поле. Не птица-тройка, конечно, но тоже быстро и с песней опять же. Ну там Надежда Кадышева или знаменитый романс Глинки на стихи Кукольника, про первый паровоз. Какой русский не любит быстрой езды? Так нет же, будут стоять и ждать целую вечность, потом, утирая сопли, трястись в гулком и старом автобусе. Слушать с тревогой завывания чиненого-перечиненного движка: не  забарахлит ли, не зачихает. Нет, гудит, родной, тянет свою заунывную песню, то ли мотор, то ли ветер. Ну, чем не ступа с Бабою Ягой, и опять же родные просторы и тайная дума на челе. Куда летишь ты, Русь, нет ответа. Чудак Гоголь! Домой, конечно, домой да из дому, больше и ехать человеку некуда. Вот и вся недолга/
 «Молодой человек, закурить не найдется?» - это две ледащие бабенки, пьяные и деловые, подвалили к остановке, а потом ко мне. Скучно стало, решили завязать знакомство. Обе груженые безразмерными сумками и одинаково одетые с Апрашки. Куртки кожзам, сапоги из того же материала, спортивные штаны Адидас, ондатровые шапки. Обеим за сорок, не красавицы, но с вызовом во взгляде. «Нет, извините»,- ответил я. Отошли, поматюгались, стали искать другого молодого человека. Не нашли, идут обратно ко мне, плохо быть молчелком. «Молчек, а спички у вас найдутся?» - «Не курю, к сожалению». Опять отошли в поисках спичек. Нашли, пришли снова: «Молчек, а когда автобус будет?» - «Не знаю». - «А чё стоим?» - «Жду». - «А чё ждем?» - «Когда-нибудь да приедет». - «А, ну, ну». Опять заматюгались, вдруг увидели частное такси, заспешили к нему. Вышел частник, здоровый мужик, окинул товарок профессиональным взглядом... И спросил, как детей: «А деньги у вас имеются?» - «Да да!» - радостно закивали подвыпившие подруги, даже сигареты повыкидывали. Напрасно. «Двадцать рублей с носа», - бросил водила и направился к ларьку за пивом. «Что! Да я, да мы, да за эти деньги, да лучше пешком пойдём! Верно?» Подруга подтвердила пламенную речь икотой. Кажется, она сейчас заснет. И верно, её товарка кое-как пристроила, уснувшую, возле стенки с объявлениями на перевернутый обод от грузовика. «Будешь сумки сторожить». Ну, вот все ж при деле. Опять пауза, заполняемая порывами весеннего ветра. Ожидание автобуса и мировая скорбь. «Молчек, а я вас знаю», - раздалось из за спины. «А я вас нет», - вот неугомонная душа. «А мы раньше в одном доме не жили?» - «Не жили». - «А дачи у нас не рядом?» - «Нет, не рядом» - «И всё равно я вас знаю, только вспомнить не могу» - «Быть может, всё может быть», - я согласно кивнул. Не всё ли равно, могу же я быть на кого-нибудь похож, кого-то из её знакомых - мелькнуло у меня. «А жена ваша на военном заводе работает?» Уже теплее, случайность. «Да, ну и что с того?» - «В 62-ом цехе!» - уже с явной радостью в голосе вновь приобретенной знакомой. Ещё теплее, уже не случайность, а закономерность. «Да», - запаниковал я. Достала-таки. «Инженером!.. и вся она такая...» - здесь последовал непередаваемый жест рукой. - Эн-те-ле-ге-нт-ная!» - «М, м, м...» - «И ты такой же энтелегентный, и жизнь  ваша такая же». Я заулыбался, наблюдая за блаженным выражением её лица. Неожиданно настроение изменилось. «Что думаешь, немолодая да пьяная, так можно и не замечать! Брезгуешь! Энтелегент чертов, и жизнь-то ваша...» - дальше она не смогла выразить, какая такая жизнь. Но выразительно поглядела вокруг, сплюнула в лужу и энергично растерла воду ногой. Стылая вода лениво разошлась по поверхности лужи и нехотя вернулась к носку обуви. Обличительница поглядела жалостливо на сапог и отдернула ногу. «Мертвые души», - пробормотала она, направляясь к подруге. Надо сказать, вовремя. Автобус, покачиваясь на ухабах, громадным своим корпусом осторожно подъезжал к толстой бетонной плите. На которой, как на острове, сгрудились зазябшие пассажиры, интеллигенты и не очень, в общем, всякие разные россияне.              КОНЕЦ. 12.04.06г.