Старая пословица: «Бойтесь мечтать - мечты исполняются» вдруг самым неожиданным образом встала передо мной, как лист перед травой. И что теперь делать с этим?
Лет пять назад меня вдруг пробило на японское искусство. Стали интересны и ширмы, и веера, и стихи их такие короткие, в три строчки с интересными названиями хайку и танка и таким “глубоким философским смыслом”, как любят говорить морщинистые искусствоведы. И стала я бегать по библиотекам и выставкам. Искать интересные сюжеты, необычные картинки и покупать антикварные книги по японской живописи.
Даже и в Эрмитаж понеслась. Наивная, думала, что уж там этого искусства навалом. А оказалось, что после какого-то там пожара в 19 веке, все камины и печи были заложены. Обогревались теплом по какой-то там специальной трубе за стенами от одной большой печки (так по крайней мере мне сказали тетки в музее) и поэтому никаких каминных экранов и ширм нет. Кроме двух больших. Китайских. Из перламутра и черного дерева...
А почему вдруг на ширмы потянуло. Сейчас скажу.
В девические годы я ходила на курсы вышивки, научилась шелковыми нитками изображать на тонкой шелковой ткани и розы многоцветные, и ирисы и всякие другие цветы-ягоды. И юбочки, и кофточки у меня были просто загляденье. Все вокруг ахали и охали и восхищались такой необычной красотой. Да к тому же у нас была такая заводная преподавательница, которая прямо горела на работе. Такая девушка зажигательная, так красиво и главное доходчиво объясняла все премудрости вышивки, что к концу занятий (через 2 года) все мы, 15 “девчонок” могли и скатерти вышить пионами и незабудками, и платья подвенечные разукрасить белой вышивкой почище профессиональных мастериц, и еще много чего умели делать нежными девичьими ручками....
А у меня почему-то перед глазами стояла роскошная ширма из Петергофского дворца, в раме из золоченого дерева. Я не помню рисунок, не помню подробности, но общее впечатление было таким сильным, что я эту красоту, в общем зыбкую и без нюансов, хранила в своем сердце долгие годы.
Смешно сейчас вспоминать, но и замуж я вышла в общем-то благодаря той памятной ширме.
Захотелось мне украсить свою комнату необычной штуковиной: называется она каминным экраном. Во дворцах царских такие картины с китайской вышивкой на ножках закрывали камины. Для красоты, конечно. Потому что пользы технической от них не было никакой. В общем-то это даже и картина своего рода, тоже в раме, только стоит на полу, на ножках витых . И зал каминный украшает.
А я решила украсить свою комнатку девичью. Потому что по бедности нашей не было в ней мебели. Только диванчик и шкафчик старенький. Да стол обеденный и пара стульев. И, конечно, сразу же бросалось в глаза, что главным украшением интерьера в такой крошечной комнатке была батарея “горячего отопления”. Хорошо бы ее прикрыть какой-нибудь фиговиной. Листом бумаги, например с рисунком. Или плакатом. Или... да, конечно, же чудным и необычным каминным экраном. Сказано-сделано. Я стала искать знакомых, у которых есть друзья художники. Долго пришлось мне просить и рассказывать, что на самом деле мне было нужно. Наконец-то, через месяц примерно, нашлась дальняя подружка, которая пообещала прислать художника.
Да только быстро сказка сказывается, да нескоро дело делается.
Только через месяц согласился незнакомый художник прийти и посмотреть на мою батарею и оценить всю эту идею героическую. Пришел. Принес большой лист ватмана. А там дуб, нарисованный простой кистью. Я так бы сказала: халтурный. Лишь бы баба отстала. Чего это ей в голову какие-то мысли сумасшедшие втемяшились.... Привязалась, просит и просит, придите, мол, нарисуйте, мол, мне японское что-нибудь. Ну на тебе дуб. Раскидистый, почти японский. И чего не нравится, и чего лицо такое недовольное, сама не знает.
Ладно, думаю, с другой стороны подойдем.
Стала я ласково предлагать пообедать. Мяска поджарила, картошечки свежей. Чаю с печеньем.
Оттаял наш художник. Уже без раздражения стал слушать бредни мои. Я ему: “Хочу, вот экран каминный, с сюжетом нежным. Да чтоб эта хреновина на ножках стояла. Да закрывала батарею мою голую, некрасивую. Чтоб, значит, в комнате поуютней было.”
Сел он после обеда, довольный такой, сытый. Опять же я хвостом перед ним мету, улыбаюсь весело, руками размахиваю, эмоции включаю. Смотрю, интерес ко мне появился. Уже не как к заказчику, а как к девушке симпатичной. Стал слушать внимательно.
А потом... когда у человека творческого интерес к чему-либо проявляется, личный интерес, то ему уже не надо ничего подсказывать. Он сам до всего дойдет и сделает это даже лучше, чем вы себе представляли...
Он размерчики снял, нарисовал подробно, что я там себе напридумывала. Какие-такие ножки, и всё остальное и... через две недели принес рамку деревянную на ножках алюминиевых. Но крепких. Похожи на скобочки такие, перевернутые. А в скобочках посередине продольные отверстия, как у свиньи-копилки, туда и вставляется рама наша. А картинку он из книжки про японское искусство слизал. Там такая скала, а на вершине сосна одинокая и туман. Картинка сделана на батисте, но вся ткань покрыта тонким слоем краски коричневой, как будто это вечер еще светлый. Скала, конечно, потемнее и сосна темно-коричневая. Очень стильно и нежно. Вставили мы эту живопись в ножки эти металлические, прислонили к батарее – красота. Что можно еще сказать. Есть художники в нашем отечестве. Повезло мне. И мечта исполнилась и парень, вроде, неплохой.
После этого всё как-то пошло уже по накатанной: мороженица, кино, домино, вино...и так незаметно я вышла замуж. Не думала-не гадала, а подвернулся человек подходящий и вот я уже дама семейная. Через два года дочка родилась. Но это уже другая повесть. Об этом, может, потом как-нибудь. А теперь вернемся к нашей неизбывной мечте о ширме.
... Когда я стала искать сюжеты для вышивки, то с удивлением узнала, что таких книг у нас нет. То есть надо было рыскать по антикварным лавкам, платить бешеные деньги за книги, которые были изданы еще при царе горохе или брать искусствоведческие монографии и из них выколупывать смешные черно-белые величиной с марку иллюстрации и репродукции. Красивые слова. Кто-нибудь понимает разницу?
Короче, ни в нашей центральной раойнной библиотеке, ни в Публичке, ни в обычных книжных магазинах не нашла я ничего подходящего. Хорошо еще, что в пору моей прекрасной молодости, когда я бодро переписывалась с одним жгучим болгарином, получила я в подарок по почте детскую книгу японских сказок на болгарском языке с рисунками итальянского художника. Красоты необыкновенной. Книгу эту я смогла прочитать по-настоящему только после окончания университета, когда выучила язык настолько, чтобы понять все тонкости прямой и косвенной речи японско-болгарских сказочников. А иллюстрации просто роскошные. Там и цветы, и утки, и сакура, и фея японская, и всякие гейши и принцы. Сказка про фею, которая,почти как в сказке Ершова, превращалась в жар-птицу, а потом обратно в девушку небесной красоты, очень мне понравилась. На картинке она нежно раскинув тоненькие ручки медленно опускалась с небес на землю, а коварный пастух (сиречь Иван-царевич) поджидал ее, сидя на пеньке, с её же родным шарфиком (по-болгарски, вуалью) и готовился эту красавицу отвести к себе домой и просто вот так, внаглую на ней жениться. Потому что без шарфика своего она не могла улететь к своим родственникам-феям, а должна была оставаться на земле и стать верной женой этого удачливого японского пастуха и матерью для их общих сказочных детей.
И как только наступили сложные времена и денег отчаянно стало не хватать, первой моей мыслью было: что я могу делать или сделать, чтобы выйти из безденежья? Преподавать болгарский язык? Пожалуй. Тут же были сочинены объявления в бесплатные газеты (Интернет тогда еще был экзотической штукой и был недоступен для простых смертных).
Жду-пожду, нет ответа. Закинула еще раз сети, чуть ли не на заборах стала писать, мол, обучаю за маленькие деньги и всё такое.... Не поверите, но нашелся всё-таки один чудак. Перевести ему надо было с болгарского книжку про йогу. Тоже в те времена еще диво невиданное. Позвонил. Договорились. Пришел он с утра, в резиновых рыбацких сапогах, с рюкзаком, с бородой. Сел на стульчик наш скрипучий и стал жадно слушать, как я ему перевожу с листа про всякие там позы лотоса и другие непонятные кармы. Примерно час я ему рассказывала про эти самые асаны (ассанны?), потом он встал, могучий русский богатырь, дал мне 3 рубля, забрал книжку и больше не приходил. Хорошо еще, что я ему по старой русской традиции не скормила наш обед с куриным супом и котлетами с пюре.
Больше желающих не было. Стало как-то скучно и грустно И руки не было кому подать.
Вспомнила я тогда, что совсем еще недавно, лет десять назад, училась я на курсах вышивки. Много чего было навышито и наделано красивого. Но всю эту красоту ваяла я только для себя самой. В производство это не вылилось по причине крополивости работы и большой нагрузки на мои нежные голубые глазки.
Как раз приближался юбилей города – 300-летие. Я бросилась к книжкам с символами Петербурга, ну там Всадник Медный, колонна Александрийская, решетка Летнего сада, Адмиралтейский кораблик, Петропавловка.... Всё это я аккуратно перенесла на белые шелковые шарфики, вышила синими нитками и застыла в немом восторге. Ах, до чего же необычно и хорошо! Где это вы еще увидите, как только не у нас, таких талантливых и фантазийных. Понесла в один магазин, типа «Народные промыслы». А они говорят: а есть ли у Вас лицензия? Сертификаты?А знаете ли Вы, что на Вашу цены мы накладываем свою, такую же. То есть милый шарфик вместо 500 рублей будет стоить 1000! И кто его купит? Никто.
Хорошо. С другой стороны подойдем. Навышивала я всяких японских иероглифов на маленьких «чайных» подушечках.
«Весна, зима, лето»... понесла их в японский ресторан. Не спрашивайте меня, что я пережила, когда вступила в этот прохладный рай для богатых. Как билось-колотилось моё сердечко девичье и как мне хотелось услышать доброе слово. Не говорю уже о заказах для этого праздника гурманов. Но... и тут облом получился. Директор (администратор?) едва взглянул своим строгим глазом на мои шедевры. Нет, говорит, не подойдет это нам. Японцы они в общем-то скупые. Покупать ничего не будут. Тем более иероглифы. А русским и так хорошо. Без чайных подушечек. Они саке выпьют и ни хрена уже не замечают вокруг. Вон у нас офциантки одеты в кимоно. И что? Никому в голову не придет просить продать кимоно. К сожалению, говорит, ничем не могу помочь. К моему большому сожалению.
Так закончилась первая эпопея.
И тут я вспомнила про сюжет с японской феей и пастухом. Ну, думаю, изваяю картину на шелке, рамку красивую присобачу и уж наверняка кто-нибудь да захочет стенку свою украсить японским шедевром. Боже мой, как я старалась, как тщательно иголочкой вышивала хрупкие японские ручки. Как развевалась и падала сверху прозрачная вуаль моей феи. И как хорош был пастух в своей японской соломенной шляпе и с палкой бамбуковой в натруженных руках. Я вся трепетала, пока вышивала этот чудесный сюжет. И вот, наконец-то картина появилась на свет. Почти так же, как появляется на свет ребеночек. Такая милая, нежная, душевная. Ну там еще можно разных эпитетов придумать. Я погладила шелковую ткань, но ведь надо было её натянуть на ... На что? Теперь-то я знаю, что это хреновина называется подрамник, а тогда я еще желторотый художник-самоделкин и понятия не имела, куда и чего натягивается и как всё это происходит. Нашла мастерскую столярную. Написано было на дверях: продаем багет, делаем рамы для картин, натяжка холста и т.п.
Вхожу, несу в руках свернутую в трубочку «картину» свою. Выходит мальчик-узбек, спрашивает: Вам что? Хочу, говорю, натянуть этот шелк на рамочку. А какие, спрашивает он, вам нужны размеры? И смотрит так серьезно и даже как-то испытующе. Во нормально! Я-то откуда знаю, что еще и размеры надо знать. Развернула я свою картину, смотрю на неё с удивлением. Ну не знаю, говорю. Я в первый раз. Давайте, говорю, на весь кусок ткани что ли...
«Ничего не сказала рыбка, лишь хвостом старику махнула».
Видимо, привык узбекский мальчик к тому, что русские сами не знают, чего хотят. А может, не хотелось ему со мной возиться. Короче, сказал, чтобы пришла завтра.
На следующий день пришла я за своим первым шедевром. Были сбиты четыре толстых брусочка и на них степлером присобачены моя фея и пастух. И сразу стало видно, что подрамник большой. Картинка моя в серединке этого большого куска шелка смотрелась маленьким пятном, вокруг нее простиралась желтой пустыней остальная часть натянутой ткани. И Шедевр не случился. Потерялся сюжет.
Грустно мне стало. Вот, думаю, в чем дело. Надо, наверное, было мне разложить мою «весчь» дома на диване, измерить длину, ширину. Посмотреть со стороны, как это получается... А я и не подумала об этом. Грустно мне стало. Повесила я голову. Взяла картинку под мышку и побрела домой. И что теперь делать, как исправить ошибку мою. Ведь я так много души вложила в эту вышивку. Так ждала чуда от этого. А получился пшик.
Художник наш великий русский, сиречь, бывший мой муж, когда я стала ему плакаться, сказал, что у него приятель есть, который делает рамки красивые. И что, мол, если я хочу, он позвонит ему и попросит помочь.
Без всякого энтузиазизма поплелась я к его приятелю. И даже больше скажу – с какой-то боязнью. Дружок его – профессиональный художник. Как начнет сейчас меня критиковать, так весь мой пыл и пропадет. И не получится из меня творческая личность. А так хотелось, чтобы получилась.
Ну ничего. Я попробую подлизаться. Давай, думаю, приглашу парня в кондитерскую. Накормлю редкими тогда пирожными заморскими. Буду робко улыбаться и смиренно выслушивать замечания.
А оказалось, что парень-то классный. Сережей зовут. Не то что не ругал, а даже и похвалил за редкий талант и фантазию. Ничего, говорит, что много места пустого осталось. Что-нибудь придумаем. У меня друг есть – он дизайнер. Он любит всякие неординарные случаи. Так что решим вопрос. И пирожных больше не надо. Дорогие они. Можно простым печеньем обойтись.
Итак я оставила свою ненаглядную картинку на попечение двух профессионалов и стала ждать результатов консилиума.
Неделя прошла, другая. Я всё не смею звонить. Через три недели не выдержала, позвонила.
Сережа говорит: еще не решили. Ждите.
Так в томительном ожидании прошел месяц. Наконец, Сережа сам мне позвонил. Приходите, посмотрите. Получилось интересно.
Ох, ребята, как трудно делать что-то в первый раз. Ножки дрожат, голос срывается, бледность по всему телу. Ну и всё такое. Сами можете вспомнить, как сдавали экзамен в свою первую сессию.
Привел меня Сережа в свою мастерскую. Оказалась она на задворках Мюзик-холла. Интересное, я вам скажу, помещение. Два этажа. А «чайная» в маленьком подвальчике. Там и чайник, и печенье, и конфекты, и вина я еще принесла для взятки.
Вот так я влилась в эту семью художников-реставратаров. И в самом деле дизайнер оказался гениальным. Он не только сделал рамку красивую, но и для уменьшения плошади, всю плоскость пустой ткани перекрыл тонкими бамбуковыми палочками крест-накрест. Получилось очень оригинально. К тому же он сделал и «держалку» для картины – красивую толстую палку, со скошенными углами с обоих концов, покрашенную золотой краской с привязанными к ней золотыми же шнурами, которые и держат всё «сооружение». У меня просто душа запела, когда я увидела такую красоту.
И сейчас эта картина у меня дома. Никому и никогда я ее не отдам. Потому что она – первая, и потому что все последующие картины хоть и хороши, но ни одна из них даже близко по оригинальности не может сравниться с моим первенцем.
Вот так, благодаря поддержке мужской, так для меня неожиданной и приятной, приобщилась я к загадочному миру художников. Не думала – не гадала, что и я смогу «ваять шедевры» и что это – такое сладостное и захватывающее действие. Теперь стало понятно, почему художники, голодные и холодные, не отказывались от кистей и красок, хотя могли бы и посытнее жить, занимаясь «простыми делами».
Как только у тебя в голове начинает зарождаться идея картины, как только ты представляешь себе, что может получиться, и как всё это ты будешь делать.... так вихрь какой-то тебя закручивает, не можешь спокойно есть и пить. Думаешь только об этом. То есть почти влюбленность наступает. И в этой эйфории ты пребываешь, пока не закончишь свой шедевр. Самое смешное, что почти никогда не бывает так, как ты себе это представлял вначале. Почти всегда получается пр-другому, иногда, как мне самой кажется, хуже, но ... интереснее, оригинальнее. И вначале я расстраивалась из-за этого. Корила себя за неумение, за излишнюю легкость исполнения. А те, кто видел уже результат, наоборот, очень удивлялись и хвалили. Так постепенно я успокоилась. Значит, так и надо и нет смысла переживать.
Ну а теперь про чудеса и исполнения желаний.
После того, как я пережила первые сильные эмоции от того, что я теперь творческая личность. Что я могу такое, о чем раньше и мечтать не могла. Что во мне таятся такие таланты ... ну и всё такое... одним словом, кода прошел первый кайф, встал вопрос (как он мог интересно встать, когда никто его не укладывал?) короче, появилась проблема: где взять новые интересные сюжеты для других шедевров.
Например, захотелось вышить сакуру. А что такое сакура? Это такая вишня, которая цветет весной необыкновенными цветами и все японцы толпами ходют, чтобы ею любоваться. Красивый сюжет. Где картинка? Сама нарисовать боюсь. Ведь эту самую сакуру я в глаза не видела. Стала опять книжки всякие смотреть. Нет ничего. Опять пошла по музеям. И снова тоже самое. Журналы японские кое-какие у меня были. И там нет. Залезла в свои архивы. Будете смеяться, но нашла всё-таки поздравительную открытку. Интересный сюжетец- рисунок на ней такой – страничка золотистая разделена на две части вертикальной черной полоской – слева ветка раскидистая сакуры белой, справа – розовой.
Так. Это уже хорошо. Я попросила на почте (у них там ксерокс большой) увеличить рисунок до А 3. Получилось удивительно оригинально. Но чтобы усилить это настроение я решила вышить сюжетик на белом и черном шелке и потом соединить эти две полосы, чтобы получились «День и Ночь». И опять я вся охвачена творческим огнем. Вся пылаю и свечусь. Жду, когда наступит суббота, все мои будут спать, а я ранним утром сяду и начну иголочкой своей волшебной и тонкими шелковыми нитками вышивать кажду веточку, изгибы и округлости лепестков и бутонов.
Во как красиво сказала, а может быть слишком красиво и даже чересчур литературно получилось, но, если честно, просто не знаю, как выразить обычными словами мое настроение.
Получилось интересно. Опять побежала к Сереже. Он пригласил меня на семейный обед с женой и родителями. Я приехала опять такой робкой первоклассницей. Стала на всякий случай хвостом мести и несмело вздыхать. А сама в душе прямо жду-не дождусь слов похвальных. Конечно же, Сережа человек профессиональный. Нашел всё-таки нестыковочки с оригиналом: смотри, говорит, на рисунке ветки упираются в разделительную черточку, а у тебя вообще не достают до неё. Смотрю я, и вправду, ветки-то на карточке прямо так и стремятся друг к дружке, а на моей картинке не доросли, видимо, до того, чтобы соединиться.
Насупилась я, говорю: так задумано было. Ничего, что не соединяются, пусть немного в воздухе повисят. Так даже интересней. Ничего не сказал Сережа, молча на меня наругался. Пойдем, говорит, обедом тебя накормлю. У нас сегодня суп овощной и салаты. В это время пришла Таня, жена его. Посмотрела и сказала слова, которые прямо бальзамом пролились на мою израненную душу. Ой, как красиво, говорит. И как интересно, что одна ветка (белые цветочки ) на черном шелке, а вторая (с розовой сакурой) – на белом.
Теперь уже Сережа не стал предлагать мне дизайнера, а отправил в мастерскую, где продают БАГЕТ! Боже мой, какое красивое слово!. Я пошла на Литейный. Познакомилась с багетчиком. Он сам натянул на подрамник картинку мою. Мы выбрали с ним черный с золотом багет! И вот у меня в руках настоящая картина. В итальянской рамке. Не догадалась я только, что надо было бы и стекло вставить. В следующие разы, конечно, и стекло будет и всё остальное (веревочки, крючочки и т.п.) А пока что вторая моя картина в моих дрожащих руках. Мой второй, если можно так сказать, ребенок. Уже большой. Уже готовый, чтобы кто-то взял его к себе. И чтобы этот кто-то украсил моей картинкой свой дом.
И опять хочется творить. И опять рисунков нет. То есть сюжеты всякие есть, но мне не справиться со сложными. Хочется чего-то типично японского, графичного, легкого. Чтобы не загружать картину. И чтобы вышивать было нетрудно.
А тут зима. Рождество. Тогда еще немного экзотичное. Потому что во времена социализма слово такое было редким. А праздник такой мы и не отмечали совсем. Я, например, знала, что с 7-го на 8-е надо было гадать и класть под подушку свернутые в трубочку записочки с именами «женихов». При этом ни с кем не разговаривать до утра. А утром вытащить записку с заветным именем и узнать, кто он – твой избранник.
Так что Рождество редко кто праздновал. В основном, старые люди. Или те, у которых в семьях еще сохранились прежние традиции.
Поэтому, когда по телевизору показывали всякие разные истории про то, как Рождество отмечают православные в других странах, я с интересом стала смотреть и удивляться. Показали и Японию. Оказывается там в Токио есть храм Николая-чудотворца. И в храме этом есть священник. Отец Иоанн. Симпатичный и добродушный. Так мило рассказывал он на хорошем русском языке про свой храм и про японцев и русских православных, что невольно пришла ко мне мысль: а не послать ли ему письмо. Вот так и написала я письмо и попросила что-то посоветовать насчет рисунков или картинок каких-нибудь. Может, есть в Японии открытки там или книги. И можно ли это как-то получить или купить. Короче, дайте совет бесплатный, что делать мне, девушке такой фантазийной.
А как письмо послать, когда не знаю я адреса? Опять повторюсь, что в те времена про Интернет знали мы только понаслышке. Дорогое это было удовольствие и довольно-таки редкое.
Сказано – сделано. На трех листах мелким почерком написала я свое слезное письмо: помогите, мол, чем можете. Адрес, как у Чехова: на деревню, дедушке, то есть: Токио, Храм Николая чудотворца, отцу Иоанну.
Через месяц пришел ответ.
Я не верила своим глазам. Держала этот конверт японский и... прыгала, как коза. И кричала и смеялась. И опять не верила, что такое возможно.
Письмо было большое. Писал мой священник, что очень удивился и обрадовался. Потому что он учился в Духовной Академии в Александро-Невской Лавре, еще в Ленинграде. И очень полюбил наш город. И когда пришло письмо из его любимого, можно сказать родного, города, то просто... не поверил своим глазам. Во как!
Оба мы получили чудесный подарок, которого не ждали.
Написал, что после окончания Духовной Академии он еще несколько лет жил в Греции, служил там в православном греческом храме. Женился на гречанке Екатерине. У него двое детей, японские греки – мальчик и девочка. Уже довольно большие. Сын такой, как моя дочка. В общем, оказалось, что у нас есть темы для общения. Письмо было очень доброе. И неожиданно откровенное. Правда, там почти не было ответов на мои вопросы про искусство и картины японские. Естественно, я написала второе письмо. Про свою семью. Про себя. Про город мой любимый. И опять про свое, девичье, мол, есть ли у вас картинки или книжки с сюжетами несложными. Уже по правильному адресу отправила, но всё-таки сомнение было, получу ли ответ. Может, первое письмо это было просто чудо, о котором мечтала. Вы ведь знаете, что когда очччень сильно о чем-то мечтаешь, эти мечты исполняются.
И опять пришел ответ, уже не на двух страницах, а на одной. Про жизнь его в Японии, про храм. Что иногда приезжает он в Россию, так как он – официальный переводчик японского партиарха (японца) и когда едут делегации церковные в Москву, то и он приезжает с ними. Работы очень много. К сожалению, писать часто мне не может. Но приятно, конечно, получать весточки из Петербурга-Ленинграда. Про книги опять ничего. Ну что ты будешь делать...
На этот раз очень робко заикнулась я про открытки...
Типа: кинул невод он в синее море. Пришел невод с тиной морскою.
То есть пришло всё-таки письмо. Короткое. Извините, мол, девушка, нет времени писать вам подробно, даю я вам адрес японки одной, которая учила в свое время русский язык и сможет ответить на все ваши занудные вопросы.
Ну что ж японка так японка.
Вот таким образом познакомилась я с моей Фумико.
Я так обрадовалась, что кто-то может меня выслушать, наконец-то, а даже и помочь... что опять не удержалась и написала две большие простыни.
Потом я уже узнала, что ни хрена она не поняла. Была удивлена моим писательским талантом и тому, что незнакомый человек так подробно пишет о своей жизни.
Знала бы она, как русские обожают рассказывать про свою жизнь и особенно про свои проблемы тем, кого видят в первый (а может и в последний) раз! Как это приятно ошарашить человека своими подвигами и пожаловаться на то, как много сложностей в жизни!
Я, правда, особой критики не навожу. Стараюсь не особенно людей нагружать, думаю, что у них и своих проблем хватает. Но порассуждать об искусстве, философии, интересах и т.п. – хлебом не корми! Вот и не удержалась – навалила на трех страницах большой текст на правильном русском. Жаль, что всё это было зря. Не переварила моя японская подруга правильный русский текст. Поняла только, что из России неюная уже девушка хочет с ней переписываться. А что? Интересно. Почему бы и нет.
Пришло письмо от Фумико. Слава Богу, уже хватило ума не скакать и не кричать во весь голос. Просто тихо пропищала: Ура, ура, ура !!!
Письмо было коротким. Моя семья – это моя дочь и я. Мой муж умер давно, от сердечного приступа. Я работаю в издательстве. Дочка заканчивает школу. В Токио тепло. Я еще занимаюсь бегом, марафоном. У нас это очень популярно. На последних соревнованиях из 300 человек я была 50-я. Еще я плаваю в бассейне. Тоже соревнуюсь. Занимаю призовые места. Дочка тоже плавает и бегает.
Вот такие письма я получала каждый месяц.
Про открытки и картинки – ни гу-гу.
Но к этому времени я кроме сакуры небеизвестной надыбала еще и ирисы японские, и маки, и всякие другие цветы и деревья.... Так что моя неизбывная тяга к творчеству нашла выход и пошло-поехало! Картины стали выскакивать из пяльцев, как горячие пирожки. Даже нашлось и место, где их взялись продавать: в Пушкине, в небольшом магазинчике. Неожиданно любезная продавщица предложила мне: несите, что у вас есть. Поставим на продажу, а там видно будет, захочет ли народ покупать ваши шедевры. Очень быстро продались там «Бабочки», «Иволга», «Бамбук японско-корейский» и еще что-то более мелкое.
Потом мы так подружились с моей милой Натальей Николаевной, что даже и чай стали пить вместе (за высокой стойкой в магазине) Я покупала пирожные и мы разговаривали о семье, о жизни, об искусстве.
Довольно много картин там было продано за эти годы.
Наташа мне даже идеи новые подбросила, типа, не делайте, вы такие пафосные картины метр на метр. Давайте что-нибудь попроще, помельче. Для подарка, например.
Я подумала, подумала. И стала вышивать иероглифы на шелке, в маленьких рамочках. «Счастье, любовь, богатство, радость, удача» и т.п. К этому времени в книжном центре можно было купить всякие разные книжки и закладки с иероглифами. К тому же во времена моей юности я купила самоучитель японского языка (зачем, спрашивается мне это было надо десять лет назад, а, вишь, пригодилось).
И опять повезло, симпатичные картинки в веселых рамках с такими привлекательными названиями тоже быстро пошли в ход.
Ну я прямо загордилась. Вот, думаю, мое призвание. Буду этим заниматься и деньги грести лопатой (ха-ха-ха).
А тут и Фумико собралась и приехала в Питер. Официально – для учебы в какой-то там школе. Поселяют их в семьи, где никто не знает другого языка кроме русского, и там вертись-крутись, как хочешь. Вольно-невольно научишься хоть чему-то. Фумико поселили к одной русской дамочке, конечно же с именем Наташа. На Кузнечном. Весело им было там. Пивко, водочка, телевизор, разговоры бесконечные, когда никто ничего не понимает, но глаза и интонации разговоров говорят сами за себя. Ну и домашние задания время от времени.
Встретились мы с ней. Она была очень настороженная. Смотрела на меня строго.А я что? Я рада была, что увидела её живьем. На шею бросилась, потискала её маненько. Подарков принесла. Пирожных купила. Стала говорить весело и улыбаться. Она немного оттаяла. И на всё, что я ей говорила – только кивала вежливо. Оказывается, моё тарахтенье было ей непонятно. Но ей понравилось, что я нежадная, что смеюсь много и явно показываю свою радость от общения.
Потом мы еще встретились. Конечно же, я потащила ее в Пушкин.
Она попросила разрешения взять с собой еще одну японку, с которой познакомилась в этой школе. Так как я еще не въехала в то, что они ни хрена не понимают, то продолжала с энтузиазмом рассказывать им про историю нашу российскую. Про царя Петра, про Екатерину, про русско-турецкие войны, про дворец Екатерининский, про памятник со змеей посреди пруда... Здесь они немного оживились. То есть увидели змею эту под ногами орла. Стали пальцАми показывать, что, мол, это такое. Я тут остановилась и задумалась. Это что же значит, я им целый час подробно и в лицах про жизнь наше прежнюю, про героизм солдат русских, про царицу нашу немецко-русскую и всё такое, а они, оказывается, только звук речей моих восторженных слышат, а смысл не понимают. Тогда уже я стала рисовать на песке змею извилистую и громко, как для глухих, объяснять, что эта змея – побежденная Турция, а орел – Россия. Вряд ли они поняли до конца смысл аллегорический, но им понравилось, что наверху на памятнике животные сидят: орел и змея. Мило как-то. Не по-японски. Странные всё-таки эти русские: ставят памятники таким разным животным. И то – посередине пруда. Ведь понятно, что орлы живут в горах, а змеи в долинах. Какого, простите, хрена, их на такой большой столб сажать, да еще в воде...
Прошу прощения за бесконечное отвекательство от темы, но не могу хотя бы пару слов не сказать про вторую японку. Харуми. По-нашему, значит, «весенняя девушка». Харуми из своей Японии далекой поехала учить английский в Лондон. Давно, правда, это было, но суть не в этом. В Лондоне познакомилась она со швейцарским немцем. Учителем, кстати. Подружились и залюбились. Вышла она за своего Курта замуж и уехала с ним в Швейцарию. А была у неё заветная детская мечта проехать по России от самого крайнего запада на самый крайний восток. На мотоцикле. И вот, представьте, Курт не только эту идею одобрил, но и сам решил поучаствовать в этом сумасшедшем пробеге. Итак, взяли они два мотоцикла, визы себе сделали (других подробностей, я, к сожалению, не знаю) и поехали! Начали где-то осенью, зима застала их в Сибири. Там-то они и узнали, что такое спирт, водка, самогонка, бормотуха, пельмени и борщ! Многое с ними происходило интересного, потому что путешествие длилось не месяц, а по-моему три или даже четыре месяца. Она не очень хорошо говорила по-русски. Но очень оживилась, когда я их спросила, пробовали ли они в Петербурге пельмени и борщ. Так в двух словах она рассказала мне о своем путешествии. Отчаянная она. А с виду такая хрупкая, маленькая. Такая же как и моя Фумико. Молодцы, девчонки!
Итак, познакомились мы уже вживую с Фумико. Я кроме Пушкина таскала её по всему городу, по маленьким кафешкам. В Дворец Юсупова, в Казанский собор, в парки и сады... Короче, старалась изо всех сил показать красоту нашего города северного, несолнечного, но такого жемчужного, как любят говорить поэты. И что? Конечно, ей все понравилось. И Наташа, и я, и Россия. Пригласила я её домой. Напекла блинов, наварила борща. С мамой, дочкой и кошкой познакомила. Показала ей свои вышитые картины и шали. На пальцах объяснила, как не хватает мне сюжетов.Мол, книжек достойных нет, опять же с открытками беда. А сама я – не умею так хорошо рисовать и придумывать что-то в японском стиле, кроме, цветов, конечно, а хочется ведь оригинальности. Чтобы не было похоже на кого-то. Чтобы это было только моё. И всё!
Кажется, прониклась моя дорогая японская девушка. Потому что через три месяца получила я тяжелую посылку. Самое смешное, что как ни пыталась я объяснить ей разницу между ул. Седова и ул. Садовая, так она не поняла. До сих пор пишет на конвертах «ул. Седовая». Короче, посылка эта долго бродила по улице Садовой и искала меня. Хорошо еще, что почтовики не отослали её обратно. Догадались, что есть еще и ул. Седова и принесли мне её домой, а в ней: три роскошных книги по японской живописи начала 20 века. Тут и классические сюжеты и прозападные с японской душой. В общем, опять я скакала и радовалась, как маленький ребенок любимой игрушке.
Естественно, часть сюжетов я слизала из этих книжек. Например: «Синие травы, голубые цветы». Представьте – на синем фоне в нежной светло-сиреневой дымке синие и голубые цветы японские, над ними стрекозы, бабочки и ветка с розовыми цветами. Красота необыкновенная. Конечно же, я загорелась. Побежала искать голубой шелк, синие нитки и т.д. Села за пяльцы, дрожу от нетерпения. Сама, как во сне, от радости и предвкушения чего-то необыкновенного. На самом деле получилось необычно. Красиво. И, как я и хотела, ни на кого не похоже.
Опять пошла на Литейный. Долго мы выбирали с багетчиком рамку, писали на бумажке размеры...
Как вы думаете, что получила я в конце? Размеры, видимо, он потерял. Поэтому в натяжке картина получилась чуть ли не в полтора раза больше (хороше еще денег за это не захотел). То, что должно было уйти под рамку, осталось висеть. И получилось, что трава моя не из земли растет, а из воздуха, ниточки видны (как корешки из земли выдернутые). Над веткой согнутой, которая с розовыми цветочками – небо в пол-картины. Ну я понимаю, должен быть воздух, чтобы вся эта «живопИсь» не была такой плотной, чтобы та туманная красота осталась, но всё-таки, не до такой же степени реальности, чтобы нитки оставить. Не посмела я пойти к багетчику и свое робкое возмущение высказать. Пожаловалась Сереже. Он удивился и говорит: ты что с ума сошла такое оставлять. Иди и добивайся, чтобы тебе всё переделали. Хотел пинок такой мне дать, чтобы ускорить движение к самостоятельности. Ты, говорит, теперь уже не мастерица, а художник. Уважай себя и борись за свои права! Во что удумал. Я и в мечтах своих не могла представить, что кто-то художником меня назовет. Ведь это люди не такие, как все. У них форточка открыта прямо в небеса. Они оттуда божественное вдохновение черпают. Кто ведрами, кто ладошками. Неужели и я теперь такая же буду? Не верится мне, что смогу подойти к этому таинственному источнику. Боюсь чего-то, смущаюсь. Хотя, конечно, согласна и ладошками. Да и просто попить глоточек. Для пробы что ли...
Ну пинок я получила, но всё ж таки не пошла. Не хотела скандалить. Ладно, думаю, в жизни ничего не бывает просто так. Значит это для чего-то нужно. Может быть, в следующий раз буду внимательней и серьезней.
В книжке, которую прислала мне Фумико, нашла я чЮдную картинку: ночь, сакура (или слива японская), на ветке, с цветками бледно-розовыми, сидит сова, глаза круглые, наивные, вся в мыслях своих птичьих, вдали – кусты темно-зеленые, внизу под деревом на полусогнутых лапах кошка крадется. На картине у неё узкие японские глаза, в зубах пойманная маленькая птичка. Может даже и воробей японский.
Сюжет потрясающий. Кроме маленькой птички. Не люблю я этот натурализм. Пусть кошка будет коварной, но это будет только на морде написано, обойдемся без кровожадности. Купила темно-синий шелк (ночь ведь!), перерисовала сюжетик. И получилась не картина, а целая повесть. И что интересно сова – ну вылитая я! Такие же глаза большие (даром что японка), с таким же удивлением на мир смотрит, мечтательно на кошку поглядывает, мол, ты кто? Посмотри на меня, скажи пару слов теплых, подружимся, а может, что и большее случится. Ведь недаром же я всю ночь на ветке сижу, жду, когда кто-нибудь предложение мне сделает. А кошка (кот!) по своим делам несется и дела ей нет до маленькой доверчивой совы. Вот так обламывают нас реальные деловые коты-кошки. Не думают они про мечты наши девичьи, а ведь всю ночь на ветке просидеть в ожидании – не так уж просто! Попробуйте, сами увидите.
Теперь приготовьтесь смеяться. Когда шедевр мой очередной был готов, решила я, что на Литейный больше не понесу. Раз там такие халтурщики сидят, не доверю я им свое драгоценное произведение. Побегала немножко по городу, присмотрелась, приценилась. Знаю уже, что такое багет, натяжка, стекло, крепления и всё такое, раньше мне недоступное.
Нашла я мастерскую возле Василеостровской. Выбирала, выбирала рамочку чтобы не так дорого, но красиво. Нашла, наконец, багетик посеребренный, как раз ночь японскую подчеркнуть. Отдала свою кошку драгоценную. Денег заплатила немало. Прихожу забирать через неделю. И что же я вижу? Видимо, багетчики нашего города часто прикладываются к бутылке с волшебной жидкостью. Не видят после этого вообще ничего, ни размеров, ни самих картин. Короче, натянул он мне вышивку обратной стороной, то есть если сравнивать с живописной штукой – холст на лицевую, а саму картину с красками – наизнанку!
Я просто остолбенела. Воздуху не хватает, чтобы слово молвить. Продавщица смотрит на меня испуганно, что это, мол, с бабой такое: глаза выпучила, молча рот открывает, и – ни слова! Одни стоны тихие. Отошла я, наконец. Говорю, посмотрите, он мне картину наоборот натянул. Она – молодец, самообладание не потеряла. Да ничего, говорит, так даже интересней! Ничего, что нитки торчат, вы их потом подрежете.
Хотелось мне её чем-нибудь тяжелым стукнуть, да под рукой ничего не было. В этот раз у меня хватило духу закричать на весь салон: да что же это такое, люди дорогие, да как же это можно так издеваться! Да столько я денег заплатила, да вы мне все испортили! В общем, скандал состоялся. Тетка моя вроде бы даже испугалась. Давайте, говорит, сейчас всё поправим. Снимем с подрамника и снова натянем. Так, как вы хочите. И деньги я вам верну за натяжку. 100 рублей целых. Не надо так драматизировать, ну типа орать таким матом.
А в самом деле теперь только я поняла, почему люди матерятся. Простые слова не могут выразить силу чувств и эмоций.
Быстрыми пальцами она сняла скобки, ловко перевернула картинку. Также быстро присобачила её к подрамнику. Раз-раз, поставила на место рамку. И что вы думаете, получилась-таки ночь японская. Да только радости мне было мало. Весь кайф мне испортили дорогие мои багетчики.
В следующий раз, когда я поехала в Пушкин очередную свою картинку сдавать, и стала жаловаться Наташе про жизнь свою горемычную, она, строго на меня глядя, сказала: бросьте вы деньги переплачивать дуракам этим, купите степлер столярный и сами натягивайте.
Удивила она меня этим. Да разве ж я смогу? Для этого надо быть багетчиком (вишь, как хорошо слово это редкое выучила). А она мне в ответ: что один человек может сделать, то же самое и другой сделает... если постарается. Ну правильно, я сама об этом всем говорю. Только к себе в этот раз не приложила, потому что больно далеко от меня эти тонкости художественные. На всякий случай стала расспрашивать, что да как. На самом деле оказалось не так и сложно. Двое берут за концы ткань, и, начиная с середины степлером пришпандоривают её к картону (доске, подрамнику, стенке, потолку, спине – ха-ха-ха). Короче, натягивают, как на барабан, чтобы не было складок и пузырей. То есть нужна сноровка и какая-никакая сила. Ну и талант. А он у нас есть!
А степлер-то удовольствие недешевое. Опять же картон толстый не везде бывает, да и резать его под картину никто не хочет. Хорошо хоть великий русский художник стал мне помогать безвозмездно (учитывая нашу прежнюю семейную жизнь безпорочную). Так всё и пошло. Научилась я быть багетчиком. Научилась подбирать рамки под картину. Набралась опыта и теперь тоже могу советы давать: какой цвет рамки больше подходит по цвету к шелку. Как сделать глубину и воздух. И, конечно же, обязательно стекло ставить на вышивку. Иначе, она, бедная, выцветает и пылью покрывается. А это нехорошо.
Ну вот рассказала про картины свои японские. Про мытарства с рисунками и сюжетами. Опускаю подробности про то, как я ходила на курсы рисования. И как научилась акварелью «писать»! И как стала лучшей ученицей. Потом, может быть, расскажу подробней. Потому что и там было немало забавного.
А теперь вернемся к началу рассказа: мечты исполняются. Поэтому бойтесь мечтать!
Как-то летом прочитала я в газете, что в большом Манеже проходит выставка Екатерины Рождественской дочери замечательного поэта Роберта Рождественского. Которая после пожара на их большой даче, после стресса такого ужасного, вдруг стала художницей фотографической. И стала всякие портреты знаменитостей делать в костюмах исторических и сказочных героев. Интересно. Необычно. То есть то, что я люблю.
Поехала я на эту выставку. Налюбовалась и навосхищалась, и удивилась и порадовалась на чужой талант. А потом обратила внимание, что еще одна выставка открывается – японскаяяяяяяяяяяя! Да вы что? Да не может быть! Да как же это так внезапно. Завтра, говорите? Ладно придем еще раз, завтра. Посмотрим на выставку «моих дорогих соотечественников».
На следующий день, замирая и предвкушая, понеслась я в Манеж. Да, выставка, японская. Но очень своеобразная: на стенах – свитки развешаны со стихами в стиле хайку и танка. И классические про лягушек и их благозвучное пение вечером тихим, и современные про начальников и их характер ... такой... ну в общем нехороший (я так думаю, что переводчики смягчили японские матерные частушки и написали приличные слова, но потаенный смысл остался. И очень меня рассмешил). Были стихи и про любовь, и про политику. И о природе японской загадочной, и о погоде. Про Фудзияму, конечно, не забыли. То есть весь нижний зал полностью увешан бумажными полосками с иероглифами сверху вниз, а рядом перевод слева направо - по-русски.
А у входа – большое полотно: мол, кто напишет самый хороший стих в японском стиле, тот поедет в Японию. То есть дают билет туда и обратно. Я обрадовалась, думаю, ну если не мне, то кому же еще. За все мои приключения и старания, неужели не будет награды достойной.
Дали мне листочки бумаги, посадили за стол. Пиши, старайся. Вокруг народ тоже пишет. Слушайте, много у нас стихоплетов оказывается. Возле меня одна бабуля по виду сельская учительница прямо так и строчит одно за другим хайку эти. И рядом за столами всякие дяди и тети, и даже школьники желторотые сочиняют. Напряглась я немного. Да деваться уже некогда. Заявила свое желание выиграть главный приз – давай! Назад пути нет. Ладно, стала мозгами шевелить. Но так как я еще в школе ходила в знаменитостях, потому что могла любое стихотворение сочинить за полчаса, то и здесь тут же наваляла три стишка. И больше не стала заморачиваться. Отдала шедевры свои девушке, которая собирала листочки у рифмоплетов, еще раз обошла выставку и пошла домой. Прошло три месяца... (как раньше в романах: прошли годы).Звонит мне на домашний голосок нежный девичий: вы – Галина Ивановна. Да, говорю, я и есть. Вы знаете, что по решению жюри Вы выиграли главный приз. Пока мы не можем Вам вручить сертификат. Его оформляют в Японии. Я пока только сообщаю решение жюри. Ваше стихотворение про белые ночи всех покорило.
Честно говоря, я не очень в это поверила.
Много лет назад мне тоже однажды позвонили по телефону и сказали, что я выиграла путевку в Испанию на двоих. Это после того, как в одном кафе я какую-то бумажку заполнила с интересными и занимательными вопросами, типа – где живут пингвины, столица США и как звали кота Леопольда... Конечно же, в те времена поголовной доверчивости и советской наивности я страшно обрадовалась, что ответила на все вопросы правильно и мне, такой умной и сообразительной, досталась бесплатная путевка в Испанию. Я стала кричать мужу: ты слышал, мы выиграли путевку в Барселону! Ура! Ура! Однако девушка по телефону немного умерила мой пыл. Надо, говорит, приехать туда-то и туда-то, доплатить за билеты и еще поучаствовать в какой-то лотерее, за деньги. В общей сложности надо нести туда-то 400 долларов. Потом уже, когда эйфория улетучилась, я стала расспрашивать своих знакомых и оказалось, что таким образом натянули несколько человек. То есть пообещали бесплатную шикарную путевку, а потом накрутили на этот «бесплатный кусочек сыра» много-много денег реальных, а про путевку в процессе гипнотических пассов и восклицаний «Вы – герой! Вы- супер! Вы- лучше всех!» – просто позабыли. Конкретно, люди деньги свои кровные теряли и ничего потом доказать не могли.
Вот я и не поверила нежному девичьему голоску. Сейчас, думаю, будет деньги просить за главный приз. И звать туда-то и туда-то. Но всё же голос мой внутренний тихонечко шептал: да правда это, ты ведь этого хотела! Мы и исполнили твою мечту. Радуйся жизни, дурочка!
И на самом деле девушка не стала ничего просить. Просто сказала, что снова позвонит, когда придет из Японии сертификат. Очень лаконично и почти без эмоций. Такая вот у нас информация, примите её и живите с ней теперь, как хотите.
Я стала вспоминать свой стих гениальный. Что я там такого наваяла, что целое японско-русское жюри меня выбрало.
Что-то там было про наши северные ночи.
Да ! Вспомнила:
БЕЛАЯ НОЧЬ.
ОБЛАКА, КАК ФАТА НЕВЕСТЫ,
НЕЖНО СВЕТЯТСЯ.
Такая вот хайку получилась.
Итак опять ожидание и предвкушение. Конечно же, я всем уши прожужжала про свою победу на стихотворном поприще. Естественно, никто не верил. Все говорили, что это разводка. Подожди, мол, еще будут деньги просить. Не может быть, чтобы это было так просто. В подтексте: не такая ты уж девушка гениальная, чтобы так с ходу главный приз получить.
Время от времени я звонила моей «благовестнице». Ответ был всегда одинаковый: ждите, я вам позвоню. В Японии, типа, всё делается медленно. Вы пока паспорт заграничный готовьте. Неровен час, сертификат придет, а у вас паспорта нет.
Было это в декабре. В марте пришел сертификат. Девушка позвонила, пригласила в кафе, чтобы вручить торжественно ЭТО. Я помыла шею, одела пинжак свой выходной. И понеслась на крыльях счастья на Невский.
И в самом деле СЕРТИФИКАТ был симпатичный. На синей плотной бумаге по-английски и по-японски было написано, что г-жа Кириллова Галина Ивановна победила в конкурсе, который проводился по всей России (!) и получает главный приз (не написано какой).
Поздравляю, говорит девушка, теперь вам надо визу оформить и тогда вы получите билеты. В добрый путь! Желаю удачи!
Ага, вот где собака-то зарыта! Еще и визу надо оформлять самой, неважно,что билеты пообещали. То есть виза отдельно, билеты отдельно. И никто мне не поможет и ничего БЕСПЛАТНО не сделает!
Конечно же я сразу же послала большое и подробное письмо Фумике моей. Так, мол, и так. Давай шли приглашение. Я получаю приз самый главный и виза мне нужна, потому что... ну и дальше по тексту. Как вы думаете, что ответила моя дорогая японка. Даже и в сталинские времена, мне кажется, не было такого, что описала мне Фумико в своем подробном с бесконечными извинениями и поклонами письме: чтобы сделать приглашение человеку из России (а вдруг шпион?) надо идти в Министерство иностранных дел, писать объяснение, к нему приложить характеристику с места работы, форму 9 из жилконоторы (ну конечно же японской), график передвижений по городу, письменные подтверждения, что я её подруга, то есть письма за последние 20 лет (ха-ха-ха) ну и другие более мелкие документики и бумажки.
Но она меня по-прежнему любит и ждет в гости. Только вот приглашение пока не получается оформить, на работе вроде не хотят, чтобы она приглашала русскую, которая хоть и умеет стихи по-японски сочинять, но... кто её знает, может эти стихи только прикрытие.
Вот видите – почему надо бояться мечтать. Да, мечта исполнилась, но совсем не так, как этого хотелось.
Я подумала, подумала и рассказала девушке с призом всю правду сермяжную: нет, мол, никого, кто мне приглашение пришлет. А денег на путевку пока не подкопила, учитывая мою зарплату небольшую. А в душе думаю: а кошку мою старую куда, а мамочку 93-летнюю, а дочка с маленькой как без меня? А выдержу ли полет 10-часовой, да еще с пересадкой? Да и так ли мне нужна эта Япония? Ведь теперь, по прошествии четырех лет непрерывных поисков и самоусовершенствования на курсах рисования, я запросто сама могу лекции читать по японской живописи и даже изображать на бумаге всякие сакуры и прочие сосны-клены. Что и доказала на трех выставках. Где, между прочим, и грамоты и кубки получала и отзывы хвалебные.
Короче, отказалась я лететь в Японию.
Девушка моя очень огорчилась. Зря, говорит, вы не боретесь. Там сейчас сакура цветет. Зрелище незабываемое. Вся Япония собирается под деревьями и молча пьет чай зеленый и саке. И так им хорошо от этого. А вы здесь остаетесь вместо того, чтобы к ним присоединиться. Зря. Зря. Подумайте еще. Даю вам месяц.
Вот не поверите, но судьба никак не могла понять, какого рожна надо этой непонятной «художнице». И японку ей дали, и книги разные, и на курсы рисования отправили, и билеты, наконец-то, хотят всучить. А она кочевряжится и всякие отмазки придумывает. Даже позвонил мне из Москвы (!) японский мой священник и красивым густым голосом спросил, может, вы хотите, чтобы Я вам приглашение сделал? Потому что Фумико очень переживает и я согласен вам помочь. Я, конечно, прибалдела. Ну надо же есть всё-таки в людях благородство. Даже в незнакомых людях. От нервности такой начала я глупо посмеиваться и сквозь хи-хи и ха-ха говорить, что, мол, да ладно, какие наши годы, еще съездим и не раз. А пока что не получается, мол, по семейным обстоятельствам. Спасибо огромное. Вы такой замечательный. И стала благодарить на манер японский, то есть кланяться в пояс и почти что «я вас люблю» говорить. Он еще раз предложил мне помощь, но видит, что я девушка - несмелая, боюсь сама не знаю чего, решил, что разговора этого достаточно и простился.
Но это еще не конец.
Через какое-то время отправила я по Интернету письмо Кате - главной по раздаче призов, что никак не получается у меня поехать, а потом и позвонила, чтобы грустным голосом поведать, как мне трудно отказаться от такой заманчивой возможности.
Она вздохнула только, жаль ей, видимо, было, что приз досталася не тому, кому надо. Да что же делать, приходится возиться и с такими «чЮдаками». Хорошо, говорит, я сообщу организаторам конкурса, посмотрим, что они скажут.
Опять «прошли годы». Я уже не звонила и не писала. Просто смирилась с тем, что хоть мечты и сбываются, но не всегда в таком виде, как это нам надо.
Через месяца два она позвала меня опять в то же кафе (кстати там чашка кофе стоит 150 руб.!) и с улыбкой показала мне длинную картонную коробку не коробку, тубус не тубус, в общем красивую штуку. Молча её открыла, а там – свиток шириной в пол-метра и длиной примерно в метр, на нём – стих мой красиво нарисованный иероглифами тушью японской на японской же рисовой бумаге. Я, конечно, замерла и потеряла дар речи. Но на этом подарки не закончились. Еще были вручены мне часы настольные в стеклянном корпусе от фирмы-спонсора и пять журналов японских «Поэзия», где на предпоследней странице красовался мой портрет почти в полный рост с улыбкой обворожительной и написано было, что вот есть такая умница и красавица в России, которая выигрыла национальный конкурс!
Потом мы еще долго фотографировались на фоне метрового свитка. Потом меня записали без очереди в японскую библиотеку. В общем, чудеса случились, хоть и не такие, какие я ждала.
Так что вот, товарищи! Формулируйте правильно свои мечты, объясняйте подробнее тому, кто этим занимается там - наверху, чего вы на самом деле хоЧИте.
И будет вам счастье!