После распада СССР я с группой переселенцев из Узбекистана рванул искать счастливой жизни в России. Осели в глубинке, в Калужской области. Был в нашей группе один мужичок, самый что ни на есть русский, но с необычной фамилией Шон.
Что нас поразило в России, так то, что свободной и пригодной для обработки земли там было бери-не хочу. После Узбекистана, где каждый клочок плодородной земли ценился на вес золота и имел хозяина, это показалось сказочной роскошью. Ну мы и бросились нарезать себе участки под огороды и деревья. Кое-кто, чтобы застолбить землю, забивал колышек-табличку со своей фамилией.
Мы с приятелем и его сынишкой, забавным пацаном по имени Ванька, тоже пошли подбирать себе участки. Трава – нам по колено, а Ваньке так вообще по пояс.
Вдруг Ванька остановился и стал читать что-то на колышке. Он недавно читать научился. Прочитал и с округлёнными от страха глазами попятился в нашу сторону, шепча:
– Тут кореец похронен.
Так и сказал, "похронен".
Мы посмотрели: там на колышке было написано "ШОН".