Мысли в моей головке все как-то наползают одна на другую, и никак не определить, какая из них главная, а какую можно отложить…
На одни воспоминания отводятся лишь мгновения – так, короткий укол или легкая улыбка.… А есть воспоминания-истории – неспешные, разматывающиеся как бесконечный клубок… Неожиданно обнаружила, что моему коту Кузьме принадлежит столько полновесных страниц…
Вначале мы завели кошку Мурку. Наши коммунальные детишки вымолили ее обещаниями кормить, убирать, не мучить, а мы лукавые, и сами уже решили, что кот – последний способ борьбы с нашествием крыс. Но это животное было общим – вначале игрушкой, потом заботой. Наша Маша оказалась сильно гулящей: невозможно было взглядом зафиксировать момент, когда она от двери комнаты перелетала к форточке и – на улицу, но и года не прошло, как принесла трех котят. А потом ребятишки вдруг увидели, что она тащит огромную крысу (а наши были сантиметров по двадцать без хвоста) и неожиданно сопоставили с моментами своих с ней обниманий и целований. И в большой фруктовой корзине с крышкой мы отвезли пепельно-бежевую красавицу в деревню, оставив себе маленькую Марфу, а та очень скоро пропала сама по себе, не оставив почти никакой памяти.
И соседка принесла подобранного на улице тощего блохатого котенка. Когда мы в четыре руки принялись мыть его специальным шампунем, насекомые плотным блестящим шлемом наползли на орущую головку, норовя перепрыгнуть на нас, Нина не выдержала и сбежала – так Кузя стал моим. А уже месяца через полтора бедный перенес сильнейший стресс, повлиявший на его характер и всю дальнейшую жизнь. Так получилось, что все мы на время разъехались, Нина поручила подруге поливать ее цветы, а я своей – опекать котенка, для чего та даже переехала к нам. И однажды, вернувшись с работы, обнаружила бедного зверушку запертым почти на двое суток в пустом помещении соседки, без еды и удобств. С тех пор он отчаянно боялся одиночества, а случалось такое, забывал обо всех своих привычках чистоплотности. Хуже всего, что как-то в его сознании несчастье прочно связалось с Ниной, и стоило той на несколько дней отлучиться из дома, как его охватывало беспокойство и каждое утро начиналось с ужасного озера на ее кухонном столе. А я вставала пораньше, чтобы убрать и, по возможности скрыть преступление от остальных домочадцев. Но фобии его тем не ограничивались: Кузьма безумно боялся мира, не принадлежащего нашему дому…