Над входом мигает красный неон. Внутри ничего не видно из-за табачного дыма. Полутьма, запах дорогого табак и дешевых духов.
Люди приходят сюда, чтоб хоть на один вечер спрятаться от самих себя. Так кажется им…на самом деле они ищут, каждый свое…
За круглыми столиками в отблеске зеленых ламп – одиночество в толпе, безликой, печальной. Одиночество – словно медаль на грудь за заслуги перед самим собой – вот я какой!
А за угловыми столами тихий шепот, слабая борьба, грубая настойчивость. И падают, каждую минуту падают укрепления одно за другим, рушатся бастионы…просто потому, что воинам тоже хочется кушать…
Там на велюровых диванчиках мелькают оголенные плечики белыми флагами, колготки в сеточку, кружевное белье. Слабое сопротивление и опять тишина… только звенят льдинки в стаканах толстого стекла, булькает газировка да попыхивают сигары.
Здесь мужчины: широкополые шляпы, вельветовые костюмы, белоснежные улыбки на загорелых лицах, двухдневная щетина и запах одеколона – древесный и приторный. Ладони широкие – в них запросто умещается трепетная девичья грудь. Взгляд уверенный…
Здесь женщины: красный лак на ногтях, яркая помада на зовущих губах, платья черного, фиолетового, бордового атласа и бархата. Трогательные плечики над волнами блестящей ткани, маленькие ручки в тонких перчатках, тонкие холодные пальчики в тяжелых перстнях. От сигарет в мундштуках сладкий дурманящий аромат. Томные взгляды, томные голоса, томный аромат жасмина от волос и одежды.
И вся эта замешанная на сексе и алкоголе, разношерстная, цветистая толпа нет-нет да и взглянет на сцену - кто с интересом, кто безразлично выпуская круги дыма, кто просто скосив глаза, лишь бы не видеть небритого лица собеседника.
а там, за кулисами я! Выходить на полутемную сцену сейчас мне. Мне петь для них. Для них быть развлечением. Развлечением за большие деньги. Деньги, которые так нужны мне...