http://www.proza.ru/2009/01/14/881
Бабуся и Дедусь были родителями мамы, звали их Анна Ивановна и Сергей Васильевич, и знал я их меньше, чем Дедушку и Бабушку. Наверное, потому, что жили они не в Ленинграде, а в каком-то то ли Новороссийске, то ли Славянске, а может быть даже просто в Хватовке - вместе с семьёй маминой сестры тёти Лары. Фамилия у них была заметная – Царевские, у них было четыре дочери: Нина, Ларисса (так!), моя мама Лидия и Ольга.
Бабушка, папина мама, почему-то не любила всех Царевских. Ещё ничего не понимая, я запомнил, как она снисходительно произносила: «поповская порода», «поповичи». Мама мне как-то сказала, что и Бабуся тоже отвечала ей «взаимностью», мол, усмехаясь, говорила про Бабушку: «тоже мне, княжна». Возможно, об этой заочной взаимной неприязни они даже и не подозревали, поскольку ни разу в жизни не виделись.
Прозвище «княжна» тянется, видимо, от рассказов папиной сестры тёти Наташи. Она утверждала, якобы, Бабушкина мама (то есть, моя прабабушка) происходила из семьи князей Мещерских, и будто бы один из её предков был даже декабристом! Правда, в других её рассказах на месте князя-декабриста фигурировал капельмейстер придворного оркестра, владевший скрипкой Страдивари, так что желающий может верить в достоверность любой из версий.
А «поповичами» называть Бабусину семью было просто несправедливо. Дедусь, правда, родился в семье сельского дьячка и окончил Духовную семинарию в Рязани, но в священники не пошёл, стал учителем в школе, потом стал её заведующим. В 20-ом году был избран в первый состав Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Анапы, за это его дочерей (и мою маму тоже) на улицах стали дразнить «большевичками».
Дедусь рассказывал мне в 44 году, как в начале двадцатых годов он по школьным делам съездил в Москву, в Наркомпрос. Его направили к наркому Луначарскому, так сказать, на дом - в 1-ый Дом Советов (бывшую гостиницу «Метрополь»): там на полном обеспечении жили все высшие советские чиновники. Если попытаться представить условия жизни в стране и обстановку того времени, можно понять этих дорвавшихся до власти людей: заботиться в таком Доме Советов не нужно было ни о чём, холуёв тоже хватало. Вот когда, наконец-то, настало им время подумать о светлом будущем и об освобождённом от царского гнёта пролетариате и трудовом крестьянстве!
Дедусь видел валяющихся на лестницах и в коридорах Дома Советов пьяных Народных комиссаров, и рассказывал, что в то время в правительстве, в Совнаркоме, вообще царили безответственность и анархия. И как тут не вспомнить императив, сформулированный братьями Стругацкими в повести «Хищные вещи века»: «Если ради достижения цели приходится делать подлости, цена этой цели – дерьмо!»…
Я с недоверием слушал рассказы Дедуся: в 44-ом году у нас были ещё не министры, а по-прежнему Народные комиссары, и мне, пионеру, было странно, если не больно, слышать о пьяных вождях…
Дедусь проработал учителем 55 лет и был награждён орденом Ленина. Сначала его выдвинули на орден «Трудового Красного знамени», но дали понять, что награждение состоится только в случае, если он вступит в партию. Это был 53-ий год, он вступил. В день вручения наград в списке награждённых его не оказалось. Направили к столу, где вручали орден «Знак почёта» («весёлые ребята», назвали его в народе) - там его в списках не нашли тоже... Глубоко оскорблённый, он уже хотел уходить, как вдруг случайно выяснилось, что его наградили орденом «Ленина».
Умер Дедусь в 58-ом году.
Бабуся же происходила из семьи богатых кубанских казаков по фамилии Цыбан. У неё было 17 братьев и сестёр, в том числе два Ивана и две Марии. Из истории известно, что после разгрома Екатериной Второй Запорожской сечи, часть казаков – «непокорных» - ушла к туркам, а часть была переселена ею на Кубань. На Кубани и сейчас в ходу украинский язык, и в Бабусиной семье долгое время говорили на двух языках - на русском, чуть ли, не меньше, чем на украинском. Бабуся часто, и очень к месту, вставляла в речь разные украинские поговорки, например, «бачилы очы, шо купувалы, йижте, хучь повылазьте» или «на коне сижу та й коня шукаю»; ещё рассказывала длинные украинские анекдоты, отличавшиеся совершенно особым украинским юмором (из тех, что я помню, самый короткий надо рассказывать минут пять).
Жила семья в Анапе, где у Бабуси был свой дом, вероятно, большой и заметный – во всяком случае, даже в начале 70-х годов в Анапе была улица Цыбанива балка.
Во время Гражданской войны Анапа многократно переходила из рук в руки, и кто только в ней ни побывал! Белые, красные, зелёные, махновцы, деникинцы... Грабили, всё и всё, что только возможно, а красные даже реквизировали «на время» бабусин дом.
Интересный случай произошёл в Анапе с Женой Милой и нашим старшим сыном. Они шли по какой-то улице, и встречная пожилая женщина, взглянув на Дмитрия, вдруг остановилась и приложив руки к щекам воскликнула: «Чи вы не з Цыбанiв!». Жена Мила «украiньской мовы не розумiла» и поэтому не поняла вопроса. А для меня рассказанное было очень интересным: я всегда был уверен, что похож больше на своего отца, чем на маму, а сын - на меня. И вот, оказалось, что абсолютно незнакомый человек разглядел в нём породу Цыбанов!
http://www.proza.ru/2018/03/06/1606