Шамиль Нугаев
ПИССУРИЙСКИЙ ТИГР
(сказки из Лохопетовки)
ДЛЯ ДЕТЕЙ
И ИХ РОДИТЕЛЕЙ
2009
СКАЗКИ ИЗ ЛОХОПЕТОВКИ
Лохопетовка - это небольшой городок, в котором живут простодушные, добрые, и отзывчивые люди. Тот факт, что лохопетовцы остались добрыми и бесхитростными в наше непростое время объясняется географическим положением городка, в который не так-то просто попасть. Иногда и захочешь, да не попадешь. Из Москвы, например, туда лету 96 часов на самом быстром самолете, а из Питера по Финскому заливу только на лодке с одним веслом – пока догребешь мозоли натрешь. Правда, есть фирменный поезд «Москва-Лохопетовка-Санкт-Петербург», но он такой фирменный, что билеты на него только в Кремле и продаются, да и то не всем: Президент может купить, дети президентские, главный кремлевский дворник – почетный житель Лохопетовки или их близкие друзья. Вот из-за того, что в этот городок так трудно попасть, из-за этого и нравы там сохранились добрые и неиспорченные. Люди там предпочитают простые вещи: любят своих родных, близких и других жителей городка, которых знают всех наперечет. А деньги и другие ценности для них не имеют большого значения, потому что, когда любви многого, то и деньги не особенно нужны. Еще говорят, что где–то совсем рядом с Лохопетовкой, в тайге, есть для российских президентов место особое, где они душой отдыхают от политики и от своих советников. Но со своими любимыми собаками и кошками. В общем, не простое место Лохопетовка, поэтому и люди там особенные и животные уникальные. Если хотите понять, о чем это я так туманно толкую, прочитайте эти короткие истории - может Вам поможет!
ПИССУРИЙСКИЙ ТИГР
Жил у одного лохопетовца кот. Нормальный был кот, ленивый и воровливый. Однажды его хозяин решил приготовить себе на ужин бифштекс. Он достал из холодильника хороший кусок мяса, отлупил его деревянной колотушкой, посолил, поперчил, бросил на сковороду и ушёл из кухни. Воровливый кот, который до этого внимательно наблюдал за хозяином, тут же вспрыгнул на плиту, осторожно, чтобы не обжечься, зацепил бифштекс лапой и сбросил его на пол. Потом спрыгнул и, не торопясь и урча от удовольствия, съел бифштекс.
Хозяин вернулся, увидел пустую сковороду, посмотрел на кота, ни слова ни говоря, взял его за шиворот и вышвырнул за дверь.
Кот приземлился на лапы, повёл усами и решил доказать хозяину, что не простой кот, а особенный. А для этого решил он стать тигром, но не простым, а уссурийским. Он тут же отправился в тайгу и стал разыскивать уссурийского тигра. Долго искал – семь дней и семь ночей. А когда нашел, то сильно испугался: тигр был огромный, зубастый, а когда он зарычал, кот присел от страха на задние лапы, прижал уши к голове и сделал вид, что его нету. Потом он набрался храбрости, на трясущихся лапах приблизился к тигру на безопасное расстояние, так чтобы в случае чего успеть вскарабкаться на ближайшее дерево, глубоко вдохнул и произнес хриплым от волнения голосом:
- Привет, брат!
Тигр удивлённо посмотрел на него, повел ушами и, ничего не ответив, отвернулся и, мягко ступая лапами, ушёл. Кот обиделся. Просто не знал, что ему делать от такого невнимания. Посидел-посидел и решил от обиды ходить по тайге и территорию метить. Он к этому в Лохопетовке привык: там все территорию метили, и коты, и собаки, и даже курицы. Коту, чтобы территорию пометить, даже лапу не надо поднимать, как собаке. Он просто поднимал хвост, подрагивал кончиком в воздухе и метил территорию. От обиды и скуки он целыми днями ходил по тайге и метил территорию.
Однажды, когда кот пометил одно дерево, неожиданно появился тигр. Он понюхал дерево, которое пометил кот и спросил:
- Ты кто?
- Я уссуриец!- гордо ответил кот.
Тигр ещё раз понюхал дерево и сказал:
- Нет, ты не уссуриец, ты - писсуриец. В уссурийской тайге царь зверей - тигр, это все знают.
И вот стал ходить уссурийский тигр по тайге, принюхиваться к деревьям, который кот пометил, и морщить нос. И другие звери ходили по своей родной тайге и морщились, потому что не морщиться нельзя было. А кот свое продолжил и от нечего делать всю тайгу пометил. До самого горизонта. Тут уж таежных зверей терпение лопнуло. Собрались как-то уссурийцы, позвали кота и говорят ему:
- Мы согласны признать тебя жителем тайги. Выбирай себе любое место и будь там хозяином. У нас все на своей земле живут и на чужую не ходят. Но только, умоляем тебя, перестань шляться по всей тайге и территорию метить!
- Я не могу перестать,- ответил кот.- У меня такая привычка.
Не смогли звери с котом договориться. Они могли, конечно, его на куски разорвать или съесть, но как-то это не по таёжному было: съесть мелкого зверя только за то, что он территорию метит. Но и жить стало невозможно. И стали звери тайгу покидать. Первым тигр ушёл. За ним остальные потянулись. И скоро остался кот один. Стал он хозяином тайги.
Остались только птицы, им писсуриец не мешал. Через них и узнали лохопетовцы, что появилась у горизонта писсурийская тайга, а хозяином там - писсурийский тигр. Лохопетовские следопыты снарядили в писсурийскую тайгу экспедицию, чтобы увидеть неизвестного науке зверя.
Добрались следопыты до тайги, стали писсурийского тигра выслеживать. Всю тайгу обошли, ни одного зверя не увидели, только какой-то кот под ногами все время болтался.
- Наверное он от нас скрывается,- решили нахапетовцы и стали устраивать на тигра засаду. По деревьям развесили мясо, а под ним устроили ловушки. Ждали-ждали целую неделю, так и не пришёл тигр. Правда, пришлось всё время какого-то надоедливого кота от мяса отгонять.
- Странный этот кот,- сказал один следопыт.- Что он, вообще, тут в тайге делает? И почему его до сих пор писсурийский тигр не съел?
Не смогли следопыты разгадать загадку писсурийского тигра и отправились обратно в Лохопетовку. Кот за ними поплёлся, потому что у них мясо было. Вернулась экспедиция в Лохопетовку, следопыты кто куда, а кот решил домой заглянуть.
Пришёл кот домой, а хозяин бифштекс себе на ужин жарит. Отлупил кусок мяса колотушкой, посолил, поперчил, на сковородку бросил и ушёл из кухни. Кот на плиту вспрыгнул, бифштекс осторожно сбросил и съел его, пофыркивая от наслаждения. Хозяин вернулся - нет бифштекса, взял молча кота за шиворот и за дверь вышвырнул.
Кот посидел на пороге, подумал и решил немного погодя домой вернуться, потому что в тайге он уже всё пометил, а в Лохопетовке ещё много дел осталось.
КОШАЧЬЯ ФАБРИКА
Жила-была в Лохопетовке Баба Дуня, и была у нее кошка. Кошку тоже Дуней звали. Однажды кошка Дуня родила котят. Через некоторое время ее котята выросли и тоже родили котят. И тогда кошка Дуня стала бабушкой, как и ее хозяйка. И стали жить в одном доме две бабы Дуни. С котятами.
Но та баба Дуня, которая кошка, на этом не остановилась и скоро стала прабабушкой, а потом и прапрабабушкой, но не по своей воле, а, просто так получилось. А правнуки и праправнучки кошки Дуни, где рождались, там и жить оставались, то есть в доме Бабы Дуни, которая не кошка, а человек. Сидели котята на полу, на печи, на кровати и есть просили. А пенсия у бабы Дуни маленькая была. Только на двоих Дунь и хватало толком. И тогда решила баба Дуня, чтобы поправить положение, молодых котят на базаре продавать. В надежные руки. Естественно согласовала этот вопрос со своей кошкой Дуней. Как решили – так и сделали.
Посадили котят в старую меховую шапку, пришли в субботу на базар, и стали кричать:
- Кому котята недорого! Продаем только в надежные руки!
Котята были симпатичные, пушистые, поэтому от покупателей отбою не было. Но Баба Дуня не всем навстречу шла. Вот подходит к ней девочка с мамой и спрашивает:
- Сколько вот этот беленький котенок стоит?
- Сто рублей! – говорит Баба Дуня.
- А мама девочки роется в кошельке и говорит:
- А у нас только 50.
Баба Дуня смотрит внимательно на девочку и спрашивает:
- А у тебя руки надежные?
- Надежные-надежные!- говорит девочка, - Я ухаживать за котенком буду, самым вкусным делиться буду, обижать не буду, и убираться за ним буду, если он что не так сделает!
Смотрит Баба Дуня на маму девочки строго-строго, выжидающе, и та говорит:
- У меня дочка ответственная! Как говорит, так и будет!
- Тогда берите! – разрешает Баба Дуня и адрес записывает, чтобы прийти и проверить, как ее питомцы в новом доме живут.
Или подходят к Бабе Дуне мальчишки, хулиганы базарные, и один спрашивает:
- Бабка, почем коты?
- А тебе зачем?
- Хочу, чтоб у меня своя собственность была. Движимая.
- И что ты с ней делать будешь, с собственностью?
- Пущу по огороду бегать и буду из рогатки обстреливать. Пульками. Но ты, бабка, не беспокойся, между обстрелами я котенка кормить буду. Чтоб быстрее бегал.
От таких наглых слов Баба Дуня спокойствия не теряла. Баба Дуня (это мы забыли сказать) раньше военной была, прапорщицой то есть. Она на границе перебежчиков ловила, которые в нашу страну за хорошей жизнью из-за границы перебегали, в основном из Америки. Много тысяч наловила и всех в органы безопасности сдала. Под расписку. У нее в доме этих расписок целый сундук был. Посмотрела баба Дуня на мальчишек-хулиганов внимательно, сделала страшные глаза, как у собаки на заставе, и мальчишек как рукой сдуло. Но это так, к слову.
В общем, денег баба Дуня на этом зарабатывала немного, но на жизнь хватало. Котам она варила кашу на рыбном бульоне, а себе покупала булочки с изюмом. Коты от такой еды крупные были, энергичные, шерсть у них блестела, а в глазах искорки светились. А баба Дуня изюм из булочек выковыривала, глядела на своих питомцев и улыбалась.
Так бы и шло дело, если бы однажды не приехал к бабе Дуне денежный инспектор из Москвы. Приехал он и говорит:
- С тебя, бабка, налог причитается!
- А баба Дуня спрашивает:
- Это еще что такое?
- А это, бабка, значит, что ты должна своими деньгами поделиться!
- Это еще зачем? – удивилась баба Дуня.
- А затем, говорит инспектор, - что у тебя, бабка, фабрика по производству котов. Ты их продаешь, а налог не платишь!
- Это еще что за налог такой? – снова спрашивает баба Дуня.
- Налоги бывают разные, - стал объяснять инспектор. – Есть налог на дороги, есть милицейский налог и налог на прибыль, а еще есть местный налог.
- Местный? – переспросила баба Дуня. – А сам-то ты, милок, местный?
- Нет, я из столицы.
- Оно и видно,- говорит баба Дуня.- У нас в Лохопетовке народ румяный, а ты какой-то бледный. И вредный.
- Но-но! Не оскорбляйте! – обиделся инспектор.
- А я и не оскорбляю. Что есть, то и говорю.
Инспектор потоптался, потоптался и говорит:
- Ну что, бабка, будешь налог платить?
- Да ты, видно, сынок, сбрендил,- говорит баба Дуня.- Ничего я платить не буду.
- Ах так!- закричал инспектор.- Ну тогда я закрою твою фабрику и объявлю тебе банкротом!
- Да объявляй хоть чертом! – сказала баба Дуня и пошла котов кормить.
А инспектор вышел и повесил на забор бабы Дуни объявление:
“ФАБРИКА ЗАКРЫТА. БАБА ДУНЯ ОБАНКРОТИЛАСЬ!”
А баба Дуня вышла на двор, прочитала объявление и только головой покачала.
Пришли к ней лохопетовцы и спрашивают:
- Ты что, банкрот?
- Банкрот,- говорит баба Дуня.
- А котов пойдешь в субботу продавать?
- Конечно, пойду.
Так с тех пор и торгует баба Дуня котами по субботам. И в эту субботу на базаре будет. Приходите и покупайте! Коты и бабы Дуни хорошие, энергичные. На каше с бульоном выращены.
ДРУЖОК И БОРИСЫЧ
Жили в Лохопетовке две собаки. Одну звали обычным собачьим именем Дружок, а вот другую почему-то звали – Борисыч.
Как-то теплым весенним утром Дружок и Борисыч, положив морды в пыль, лежали во дворе возле дома своей хозяйки и наблюдали, как мимо них важно прогуливаются курицы. Дружок, скосив глаза, проводил взглядом рябую несушку и сказал:
- Надоели мне эти птицы! Пойдем прогуляемся!
- Нельзя! – сказал Борисыч, - Хозяйка холодец варит. Важно не упустить момент!
- Ох уж мне эта собачья жизнь! – вздохнул Дружок. – Только и ждем от людей подачки. Вот если бы у нас свое мясо было… - он мечтательно закатил глаза.
- Мясо добыть несложно, - сказал Борисыч.
- Как это несложно? – поинтересовался Дружок.
- А проще простого, - ответил Борисыч. – Пойдем с тобой в лес, подстережем медведя, отважно на него нападем и все: у нас будет куча мяса!
- Ну да? – недоверчиво спросил Дружок.
- Вот тебе и ну да! – оживился Борисыч. – У медведя, знаешь, сколько мяса? Нам с тобой его на целый год хватит и еще останется.
Дружок представил себе медведя, на которого они нападут, и спросил:
- А он нас не загрызет?
- Кто? Медведь? – Борисыч зевнул. – Скажешь тоже! Медведи трусливые и на собак не нападают.
- А ты откуда знаешь? – поинтересовался дружок у приятеля.
- Ха! Да я тысячу раз на медведей охотился! – ответил тот.
- Вот здорово! – воскликнул Дружок. – А когда мы пойдем?
- Куда? – приподнял голову Борисыч.
- Как куда? На медведя! – Дружок вскочил на лапы, отчего курицы разбежались в разные стороны, и приготовился двинуться в путь.
- А холодец? – спросил Борисыч.
- Да что там холодец, - засуетился Дружок, - когда мы скоро медвежатину будем есть! Пошли скорее!
- Да я, вообще-то, больше холодец люблю, - сказал Борисыч, но видя, как загорелся его приятель охотой на медведя, нехотя двинулся вслед за ним...
Есть в Лохопетовке такое выражение: «на ловца и зверь бежит». Только Дружок и Борисыч вошли в лес, как увидели, что прямо на них с открытой пастью, быстро перебирая могучими лапами, несется огромный коричневый медведь. Друзья, не задумываясь ни на секунду, развернулись и, мигом забыв об охоте, что было сил, бросились наутек. Однако, как быстро ни старались они бежать, медведь очень скоро обогнал их, обдав своим жарким дыханием, и умчался вдаль по свежескошенному полю. Вскоре над головами приятелей прожужжал и исчез огромный пчелиный рой.
- Вот это да! – запыхавшись, остановился Дружок, - Какой огромный медведище!
- А ты думал! – сказал Борисыч. – Нам его надолго хватит!
- Да я не про это, - ответил Дружок. – Как же мы с таким справимся?
- Да с ним и справляться не надо, - сказал Борисыч, - Видел, как он пчел испугался? А нас как увидит, сразу хлоп – и готов!
- Да он нас, вроде, уже видел, - сказал Дружок.
- Видеть-то видел, - ответил Борисыч, Но не заметил. А как заметит, сразу – бац на спину, и пощады просить!
- Правда? – недоверчиво спросил Дружок. – А мы что?
- А мы будем беспощадны! – твердо сказал Борисыч.
Приятели вышли на поле и двинулись по короткой колючей траве. Впереди виднелся стог сена. Когда Дружок и Борисыч подошли к стогу поближе и обогнули его, то увидели спящего медведя. Огромная меховая глыба лежала, привалясь боком к сену, и при каждом медвежьем вдохе стог ходил ходуном. Видно, медведь утомился, удирая от пчел, и решил отдохнуть. Задние лапы он поджал под себя, а на передние положил голову. Из черного блестящего носа со свистом вырывалось дыхание. Медведь дышал глубоко и спокойно. А Дружок и Борисыч не дышали. Они замерли и, широко раскрыв глаза, смотрели на великана.
- Вот это да! – наконец шепотом сказал Дружок. – С таким будет тяжело справиться!
- Ничего тяжелого! – ответил Борисыч, отступая, - Сейчас ты на него отважно нападешь и начнешь беспощадно биться, а я буду смотреть, как бы другие медведи ему на подмогу не пришли.
- А? – открыл рот Дружок. – А почему я?
- Я уже тысячу раз с медведями бился, - ответил Борисыч. – Теперь твоя очередь!
Дружок в ужасе смотрел на спящего медведя. Чем больше он думал, что сейчас придется напасть на этого гиганта, тем хуже ему становилось.
- Послушай, Борисыч! – взмолился он, - напади на него сам, а я тебе помогу.
Борисыч немного подумал и сказал:
- Справиться с этим толстяком для меня – раз плюнуть! Мне даже твоя помощь не понадобится. Потом мы разделим мясо пополам, как договорились. А шкуру я возьму себе. Зимой, когда на дворе будет лютый мороз, я завернусь в эту шкуру, и мне будет тепло, как под летним солнцем. Я буду нежиться в ней, как наша хозяйка на перине, и видеть сладкие сны…
- А я? – обиженно спросил Дружок. – Я буду на снегу мерзнуть? Давай будем по очереди на шкуре спать или вместе, она же большая.
- Нет, - сказал Борисыч. – Я буду спать один.
- Но это же не честно! – возмутился дружок. – Друзья должны все пополам делить. Я всегда с тобой делился!
Тут приятели принялись спорить, кто будет спать зимой на медвежьей шкуре, и так увлеклись, что не заметили, что медведь проснулся и удивлено на них смотрит.
- Эй, братва! Чего шумите? – спросил медведь.
- Да не мешай ты! – отмахнулся от него Дружок. А Борисыч вдруг замолчал, вылупил на медведя глаза, отступил назад и вежливо поклонился:
- Здравствуйте!
- Здорово! – ответил медведь. – Так о чем спор?
- Да вот он, - показал Дружок на приятели, - не хочет шкуру пополам делить.
- Какую шкуру? – спросил медведь.
- Известно какую, твою шкуру! – пояснил Дружок.
- Мою? – удивился медведь. Он встал на задние лапы, заслонив солнце, отчего приятели сразу оказались в тени его огромной туши, и осмотрел себя со всех сторон. – А зачем ее делить?
- Да ты ничего не понимаешь, - стал объяснять Дружок, - когда мы на тебя отважно нападем, то поделим мясо пополам, а вот твою шкуру он хочет взять себе.
Услышав такие слова, медведь от удивления даже дар речи потерял и молча смотрел на двух приятелей.
- Вот видишь, - сказал Дружок Борисычу, - он уже испугался!
Медведь, наконец, пришел в себя:
- Ну и когда вы на меня отважно нападете?
- Нападем-нападем! – заверил его Дружок.- Вот шкуру твою поделим и нападем!
- Ну-ну, - покачал головой медведь и направился к соседнему стогу.
- Эй! – крикнул ему вслед Дружок. – Ты далеко не уходи, а то придется тебя по всему свету искать! Ну что? – обратился он к Борисычу. – Будем вместе спать на медвежьей шкуре?
Борисыч внимательно смотрел вслед уходящему великану.
- Ты ведь мне друг? – тихо спросил он.
- Конечно. – согласился Дружок.
- А раз друг, то я отдам тебе всю шкуру целиком!
- Правда? – не поверил Дружок.
- Конечно, правда, - подтвердил Борисыч. – И знаешь что, я тебе и мясо тоже все отдаю, как другу!
- Вот это да! – Восхитился Дружок. – А как же ты?
- А я согласен и на косточки от холодца!
- Ты настоящий товарищ! – воскликнул дружок. – А теперь давай на медведя нападать!
- Давай! – согласился Борисыч. – Сейчас как нападем на него, как завалим! И мяса будет навалом, и шкура тебе будет! А вот, ты о детках подумал? У него, может быть, детки малые сиротами останутся!
- Не-е-е-т! – сразу расстроился Дружок. – Как-то я о детках не подумал.
- То-то! – наставительно сказал Борисыч.
…Приятели вернулись домой как раз вовремя: хозяйка вынесла им на крыльцо косточки от холодца. Дружок и Борисыч устроились возле миски и занялись делом. Когда они закончили, то вышли во двор и улеглись на своем любимом месте. Мимо них важно прогуливались курицы.
- Хорошо мы поохотились? – зевая, спросил Борисыч.
- Хорошо! – согласился Дружок. – А главное хорошо, что медведя и его деток пожалели!
РАДУГА ПРЕЗИДЕНТА
Узнали однажды лохопетовцы, что к ним в городок президент России собирается приехать. С официальным визитом. Ну, засуетились все, забегали, чтобы, значит, в грязь лицом не ударить перед Гарантом Конституции. Потом побегали и успокоились. А чего беспокоиться, если в Лохопетовке и так все в порядке: преступность искоренена, уровень жизнь самый, что ни на есть, лохопетовский, а главное люди живут в мире и согласии.
И только лохопетовец Гусик предложение выдвинул. Надо, - говорит, нам в городке на главной площади памятник поставить, а то у нас ни одного нету. Кому? - спрашивают памятник. Гусик задумался, а потом говорит: Кому-кому? Кончено ЕМУ! Ну, тут, конечно, все поняли кому, опять забегали, засуетились. Потому что до визита всего ничего осталось – минут двадцать! Ну, как за такой короткий срок памятник сконструлить, да еще чтоб похож был? А Гусик опять дельное предложение внес. Надо, говорит, похожего человека у нас в Лохопетовке найти, на возвышение поставить и пусть немного постоит вместо памятника. Стали похожего искать. Искали-искали, нет никого похожего. Правда, Гусик немного похож, только у него рожа красная, а у президента белая. Но, потом посовещались и нашли выход из положения…
Одели Гусика в кимоно японское, заставили руку вперед протянуть (в сторону Курильских островов) и голову поднять гордо – прямо к восходящему солнцу. А потом бронзовой краской облили и отвердителем опрыскали. Гусик сначала мычал что-то возмущенно, ворчал, но потом постепенно затвердел и замолк. Его подняли, отвезли на главную площадь и на постамент посреди клумбы поставили. А на постаменте надпись вывели: ВВП.
Стоит Гусик, глаза вниз скосил кое-как, смотрит. Ждет, когда президентский кортеж приедет. А того все нет и нет. Опаздывает Гарант. Задерживается. И чем больше Гусик ждал, тем больше его беспокоить что-то стало. Понятно, в краске да отвердителе стоять неудобно, но дело не в этом было. Гусик с утра чаю много выпил. С молоком. Чай, он ничего не требовал, а молоко требовало. Нажимало оно на Гусика изнутри и наружу просилось. Но Гусик был настоящий лохопетовец, и потому терпел.
И терпение его вознаграждено было. Появился внизу длинный кортеж из черных блестящих машин, остановился посреди площади. Захлопали дверцы, забегали охранники и помощники. Появился президент, только не в кимоно, а в костюме. Подошел к памятнику, задрал голову, на Гусика посмотрел, потом надпись прочитал на постаменте, потом головой покивал, видно понравилось ему. А вокруг него люди собрались: и министры всякие, и начальники, и мэр в кепке, и даже скульптор Ркацители. И нет, чтоб президенту посмотреть на памятник себе и дальше поехать. А он стоит, и все разговаривает и руками размахивает. А Гусик терпит.
Но всему приходит конец. Пришел конец и терпению Гусика. Хоть и понимал он, что с политической точки зрения, это не правильно, но, с другой стороны, с человеческой – очень даже простительно. Поднатужился он изо всех сил, преодолел силу отвердителя и расстегнул на штанах сначала одну пуговку, потому другую, а затем и третью. Посмотрел последний раз вниз, вздохнул и расслабился. И сразу так хорошо ему стало, что аж дрожь сладостная по позвоночнику пробежала. Но самое интересное, что, там внизу, где струйка на клумбу опустилась, там сразу радуга засветилась. Да такая красивая, семицветная! И внизу все заохали, зашумели, залюбовались на радугу. Говорят – это хорошая примета – радуга! Это – в честь президента радуга! Это значит, всем счастья привалит! Прямо сейчас! Фотовспышки защелкали, софиты загорелись. И все заулыбались. И Гусик наверху улыбнулся. Но только внутренне, потому что отвердитель мешал.
Да тут, как назло, ветер подул. Струйка сразу мэру на кепку переместилась, на Ркацители, а потом, страшно сказать, самому президенту на голову! А он-то без кепки был. Имидж у него такой – без кепки. И радуга исчезла. И небо потемнело. И тучи наволокло.
И слышит Гусик, как кричит внизу Гарант:
- Это еще что такое ?!
- Да это дождь собирается, объясняют президенту – Пора Вам, обратно в Москву возвращаться, а то промокнете. И сразу зонтики защелкали.
Попрыгали быстро все в машины, и уехал кортеж черных блестящих под дождем машин в столицу нашей Родины. А потом и Гусика с пьедестала сняли и сразу в баню повели отмываться. И никто ему слова плохого не сказал, потому что понимали все, что у любого человека терпение когда-нибудь кончается.
А наутро все столичные газеты и журналы и телевизор и даже радио, все про радугу рассказывали. Какая она красивая была. И про то, что появилась она на этой клумбе всего один раз за всю историю Лохопетовки, как раз, когда туда президент приехал.
КОЛОБОК С ГВОЗДЯМИ
Жили-были в Лохопетовке старик со старухой. Как-то зимним вечером сидели они за столом. Горела свечка, в печке потрескивали дрова. Старуха вязала носок, а старик сказку читал. Вот прочитал старик сказку, закрыл книжку и говорит:
- Слухай, старая, что ты всё вяжешь да вяжешь?
- Да вот внуку носочки вяжу, чтоб ножки не мёрзли.
- Испекла бы ты, старая, колобок!
- Колобок!? - удивилась старуха.- А как его печь-то? Я и не знаю.
- Да тут всё написано, говорит старик. Открыл книжку, полистал страницы:
- Сначала надо помести по амбару и поскрести по сусекам...
- Да ведь нет у нас ни амбара, ни сусеков, говорит старуха.- И что это ещё за сусеки такие? Зачем по ним скрести?
- Чтоб муки набрать,- пояснил старик.
- Да вот мука на полке стоит,- говорит старуха.
- Слухай дальше! Надо взять муки, замесить на сметане, испечь в печи и на окошке остудить.
- Странное ты что-то просишь,- говорит старуха.- Поди вон хлеба себе отрежь!
- Эх ты, старая! Хлеб я всю жизнь ем, с самого детства, а вот колобка ни разу не пробовал, только в сказке читал. Испеки, порадуй моё сердце!
- Я-то испеку, - говорит старуха.- А только чтоб колобок вкусный получился, нужны яйца, масло, молоко, сахар и дрожжи. А магазин уже закрылся, подожди до завтра!
- Не могу ждать!- говорит старик.- Колобка хочется.
- А что я вместо сахара положу?
- Соль положи!- говорит старик.
- А вместо яиц и молока что положу?
- Перца положи и горчицы!
- А вместо масла?
- А вместо масла гуталин положи, у нас его много!
- Ну нет!- сказала старуха.- Сам такой колобок пеки, а я не буду.
- И испеку!- говорит старик.
Сказано-сделано. Замесил старик тесто, насыпал туда соли, перца, гуталин положил. Потянулся за горчицей, да тут банку с ржавыми гвоздями опрокинул, и все гвозди в тесто высыпались. Посмотрел старик на гвозди, головой покачал и говорит:
- Где наша не пропадала!- высыпал в тесто горчицу, перевалил его в большую сковороду, запихнув её в печь и дров подкинул. У старухи от таких дел аж очки на лоб полезли.
Разгорелись дрова. Вот уже горчицей горелой потянуло, гуталином запахло, вот уж слышно, как гвозди от жара потрескивают. Распахнул старик печь, достал сковороду, а колобок весь чёрный, и запах от него такой, что хоть нос зажимай. Поморщился старик, взял вилку и ткнул колобку в бок. Тот как подпрыгнет на сковороде! Как закричит:
- А-а-а-а-а-а!
Старик вилку выронил и смотрит на колобка. А колобок на старика глянул горчичными глазами и спрашивает:
- Кто меня испёк?
- Я,- говорит старик.
- Ты?!- закричал на него колобок.- Ну раз ты меня испёк, ты и ешь!
Отломил старик от колобка маленький кусочек, попробовал и выплюнул- Нет! - говорит,- никак нельзя! Такое и собаки есть не будут.
- Так зачем же ты меня испёк?- спрашивает колобок.
А старик подумал и говорит:
- Да дурь в башку ударила, вот и испёк.
- Ах так!- закричал колобок.- Тебе дурь ударила, а я теперь кому нужен, такой урод?
- А никому!- сказал старикк, взялся за сковородуу и собрался колобка за дверь выбросить.
А колобок вдруг подпрыгнул на сковороде, дыхнул на старика перцем с горчицей, зубами гвоздяными щёлкнул и говорит:
- Колобки пекут, чтоб их потом с чаем пить и радоваться. А ты меня таким уродом сделал, что я ещё в печке от стыда сгорел. Оскорбил ты меня, старик! И будет тебе за это расплата!
А старик стоит, слова сказать не может. А старуха вязанье от такого дела выронила, и спицы об пол звякнули. А колобок весь черный, зубы ржавые щёлкают, гуталином дышит, скачет на сковороде и ругается:
- Удружил ты мне, старый дуралей! Произвёл на свет урода!
- Прости дурака!- взмолился старик.
- Нет тебе прощенья за твою безответственность!- крикнул колобок. А потом подпрыгнул, зубами ржавыми лязгнул и вцепился старику в фуфайку. У старика от страха сердце замерло, в глазах потемнело. Вывернулся он из фуфайки, кинулся к двери, высадил её вместе с косяком и бросился бежать по улице. А колобок за ним, скачет по сугробам и кричит:
- Стой, нерадивый! Поймаю, хуже будет!
А старик ничего не слышит, у него только ветер холодный в ушах свистит. Глядят лохопетовцы: бежит босой старик по улице, а за ним что-то чёрное несётся и ругается на ходу. А старик бежал-бежал, потом нырнул в темный переулок. перемахнул через два забора, прополз между грядок и в стоге сена спрятался. Лежит - не шевелится.
А колобок с гвоздями по Лохопетовке носится, старика разыскивает, чтоб наказать его за безответственность. А старика и не видно: он в стоге сена лежит, дышать боится.
А колобок прокатился раз-другой по городским закоулкам, не нашёл старика, и такая на него злость нашла, что его уродом испекли, что стал он этой злости за кошками гоняться. Увидит какую-нибудь кошку, погонится за ней, загонит на дерево, зубами пощелкает, и на душе чуть легче становится. Разогнал всех кошек, стал за собаками бегать. Собаки с визгом от него убегали, потому что больно страшно было: катится что-то черное и ругается на ходу.
Разогнал колобок собак и стал за лохопетовцами бегать, просто так, чтоб не скучно было, чтоб мысли грустные развеять. И так понеслись в Лохопетовке день за днём. Старик в стоге сена сидел, а колобок с гвоздями по городку носился и ужас наводил. Собаки носа показать боялись, кошки все по деревьям сидели, курицы яйца нести перестали, а коровы давать молоко не хотели, потому что нервничали.
А колобок закатится в курятник, петуха с насеста сбросит, куриц покусает и дальше мчится, зубами щёлкая. Или набросится на собаку домашнюю, будку опрокинет, цепь перекусит и гоняет бедную по городку, пока та в какой-нибудь угол не забьётся.
А как-то раз закатился случайно на городскую пекарню, увидел там штабеля со свежими булками стоят, и расплакался горючими слезами. А рабочие увидели его и спрашивают:
- Ты что, плачешь, черный?
- Да как же мне не плакать,- говорит колобок,- если и я мог быть и румяным и аппетитным, а получился черным и вонючим?
Потом выплакал колобок все слёзы и дальше покатился ужас наводить.
А лохопетовцам такая беспокойная жизнь тоже надоела. Пришли они к старухе и говорят:
- Ну и натворил твой старик бед! Такой колобок испёк, что из-за него житья в городке не стало. С утра до поздней ночи крик и визг стоит, из дому опасно выйти: того и гляди на этого разбойника нарвешься. Придется на твой колобок в милицию пожаловаться.
- А он и не мой вовсе,- говорит старуха.- Жалуйтесь, куда хотите!
Пожаловались лохопетовцы в милицию, и стали на колобка облавы устраивать. Построятся милиционеры цепью и идут, улицы прочёсывают. До темноты ходят-бродят по городку, сапогами скрипят, дубинками помахивают. А в темноте колобок выскочит из-за куста, между ног у милиционера прокатится и поминай как звали. Одним словом не смогли нахапетовские блюстители порядка колобка изловить. Не по силам им эта задача оказалась, не по зубам.
А колобок накатается по городку вдоволь, нахулиганится от всей души и сидит скучает. Вот как-то сидел он в сугробе и грустил.
- Никому я не нужен!- думал колобок, - и никто меня не любит! Все от меня бегают, и только милиция за мной охотится. Что за жизнь такая тяжёлая?
Размышлял так колобок, и тут ворона на сугроб приземлилась. Увидела она колобка, голову от удивления на бок повернула, глазом моргнула и говорит:
- Ты кто?
- Я колобок с гвоздями, а ты кто?
- А я ворона. Это ты у нас в городке хулиганишь?
- Я старика ищу, говорит колобок,- который меня таким уродом испёк. Хочу его покусать как следует.
-Зачем?
- Как зачем?- спросил колобок,- чтоб на душе легче стало.
- А потом что делать будешь?
- Потом?- задумался колобок,- потом не знаю.
- Ну вот!- сказала ворона.- Ты сперва реши, что потом будет, а уж тогда старика ищи!
- А ничего тогда не будет,- сказал колобок.- Потому что я никому не нужен, от меня пользы нет!
- Ну не скажи!- говорит ворона.- С таким характером, как у тебя можно работу найти.
-Где?
-В милиции.
- Правда?- не поверил колобок.
- Правда.- сказала ворона и улетела.
Колобок подумал-подумал и решил поверить вороне. Прикатился он в милицию и говорит:
- Хочу на работу устроиться. Пользу приносить.
- А что ты умеешь?- спросили милиционеры.
- Перцем дышать умею.
- А стрелять умеешь?
- Нет, но покусать могу!
- А что? Это интересно!- говорят милиционеры.- Мы тебя целую неделю ловим - поймать не можем, а ты сам пришёл. За такое дело примем мы тебя в наши дружные милицейские ряды.
И стал колобок с гвоздями милиционером работать. Пока милиционеры в домино играли, колобок по Лохопетовке носился и порядок наводил. В Лохопетовке и раньше хулиганов немного было, потому что им лохопетовский климат не подходил, а теперь и вовсе исчезли.
- Как же так!- удивились милиционеры.- Мы который год столичных хулиганов по городу гоняем, выгнать не можем, а ты за короткий срок такой порядок навёл, что нам теперь и делать-то нечего.
- Это и хорошо, когда милиции делать нечего, говорит колобок.
- Ну, а как тебе это удалось?
- У меня метод особый, говорит колобок.- Вот вы ждёте, когда хулиган какую-нибудь гадость сделает, а уж потом его ловите.
А я гадостей не жду, я сразу ловлю, за шиворот и на электричку, чтоб подальше от нашей любимой Лохопетовки!
СЕМЕН ИВАНОВИЧ ШЛАГБАУМ
Жил в Лохопетовке один человек, звали его Семен Иванович, а фамилия его была Иванов. Он жил на краю городка за железнодорожным переездом, где проходил фирменный поезд “Москва – Лохопетовка - Санкт-Петербург ”.
Семен Иванович частенько выходил из дома, переходя через переезд, и шел прогуляться по Лохопетовке, чтобы купить на базаре семечек. И вот как-то раз, когда Семен Иванович проходил через переезд, ему на лысину упал шлагбаум. Шлагбаум – это такое полосатое бревно, которое падает поперек дороги, когда поезд идет. Чтобы люди знали, что переходить через пути опасно.
Когда шлагбаум на него упал, Семен Иванович потер шишку, появившуюся у него на макушке, и пошел дальше. Он не придал особого значения этому происшествию. И совершенно зря, потому что, когда он возвращался обратно и переходил через пути, ему опять на лысину упал шлагбаум.
С этого дня жизнь у Семена Ивановича изменилась. То есть ничего особенного не произошло, но просто каждый раз, когда Семен Иванович шел через переезд, ему на голову падал шлагбаум. Семену Ивановичу это поначалу не нравилось. А кому понравится, если каждый день полосатое бревно на голову падает?
Семен Иванович изучил расписание движения поездов и стал ходить через переезд, когда поездов не было, и шлагбаум не должен был падать. Но стоило ему подойти к шлагбауму, как тот тут же падал ему на голову, а вскоре появлялся и поезд.
И так уж получилось, что поезда стали ходить не по расписанию, а только тогда, когда шлагбаум падал. А шлагбаум падал только тогда, когда Семен Иванович через переезд шел. Лохопетовцы решили, что шлагбаум испортился, и стали его читать. Чинили-чинили, вроде, починили. Стали ждать, когда поезд пойдет. А поезд не идет. День не идет, другой не идет. И Семен Иванович не идет, дома сидит.
На третий день у Семена Ивановича запас семечек закончился. Надо было из дома выходить. Вышел Семен Иванович, подошел к шлагбауму, и тот тут же упал ему на голову. И вскоре долгожданный поезд появился. В общем, форменное безобразие началось. Поезда опаздывали, пассажиры ждали, мучались и жалобы писали. Одни на поезда жаловались, другие – на Семена Ивановича, который не желал по расписанию из дома выходить.
Стало окончательно ясно, что без Семена Ивановича движение поездов наладить не удастся. Обратились к нему лохопетовцы с нижайшей просьбой: строго соблюдать расписание движения поездов. А Семен Иванович был добрый человек, но не дурак. И стал он свое неслужебное положение в корыстных целях использовать. Не выходил из дома, пока ему какой-нибудь подарок не делали. Лохопетовцы стали ему домой подношения таскать. Сначала Семен Иванович все подарки брал, в основном, семечки требовал. А потом стал привередничать. Требовал только дорогие вещи: например, китайский самокат с мотором или компьютер с лазерным дисплеем и игрой «Doom-4». Пассажиры были сильно возмущены таким поворотом дела и стали еще больше жалоб писать.
Приехал из Москвы большой железнодорожный начальник, пришел к Семену Ивановичу и говорит:
- Прекратите, Семен Иванович, безобразить и срывать график движения поездов!
- А вы прекратите меня по голове стучать своим шлагбаумом! – возмутился Семен Иванович.- У меня голова не казенная, чтобы по ней два раза в день бревном били.
Начальник задумался и говорит:
- А давайте, Семен Иванович, сделаем вашу голову казенной. Пусть она послужит людям!
- Как это послужит людям?- переспросил Семен Иванович.
- А так,- пояснил начальник.- Вы будете два раза в день строго по расписанию через переезд ходить, шлагбаум будет вам на голову падать, а мы будем вам за это деньги платить.
- Правда?- не доверчиво спросил Семен Иванович.
- Конечно, правда! - подтвердил начальник.- Мы вас назначим директором шлагбаума.
Стал Семен Иванович директором шлагбаума. В назначенный час он выходил из дома и шел к переезду. Когда он приближался, шлагбаум начинал нетерпеливо подрагивать. И когда Семен Иванович под ним проходил, шлагбаум, не теряя ни секунды, падал ему на лысину.
Стал Семен Иванович в Лохопетовке уважаемым человеком. А как же? Ведь от него зависело движение поездов. Ему даже звание присвоили – «Почетный житель Лохопетовки». Лысина Семена Ивановича шишками обросла, постепенно шишки затвердели и стали как панцырь у черепахи. Больше Семен Иванович боли не чувствовал. И стал он получать от своей работы глубокое удовлетворение. Во-первых, ему деньги платили немалые; во-вторых, панцирь на лысине с самого утра чесаться начинал. И так сильно чесался, что пока Семена Ивановича шлагбаум по голове не треснет, никак от чесотки не избавиться.
Самое неприятное, что чем дальше, тем больше панцирь чесался. Семен Иванович с великим нетерпением ждал назначенного часа и бежал к шлагбауму, чтобы получить бревном по голове. Получив, он облегченно вздыхал: сильная чесотка утихала, оставался лишь легкий зуд. Но вскоре зуд опять нарастал, и Семен Иванович, ерзая от нетерпения, ждал положенного часа, удивляясь, как медленно ползут на часах стрелки.
И вот однажды Семен Иванович не выдержал нестерпимого зуда на макушке и вышел из дома раньше времени. Шлагбаум тут же треснул его по голове. Семену Ивановичу стало полегче, и мимо Лохопетовки промчался поезд. Хотел Семен Иванович домой пойти, но вместо этого опять встал под шлагбаум. Тот опять упал ему на голову, и, стуча колесами, проследовал другой поезд.
Панцирь на голове Семена Ивановича продолжал нестерпимо чесаться, и он стал все больше времени проводить возле шлагбаума. Вскоре он поставил рядом с переездом столик с едой и кровать. И стал жить под открытым небом. Вздремнет немного, перекусит, встанет под шлагбаум, и тот треснет его по голове. А тут и поезд промчится. Это ненадолго приносило бедному Семену Ивановичу облегчение, но вскоре чесотка брала свое, и он опять вставал под шлагбаум.
Так продолжалось долгое время. Семен Иванович измучился. Поезда носились мимо Лохопетовки туда-сюда, и это вызывало сильное возмущение жителей городка: у многих от бесконечного перестука колес голова болеть стала. Опять полетели жалобы и в Москву, и в Санкт-Петербург с требованиями призвать Семена Ивановича к порядку. И снова приехал железнодорожный начальник.
- Семен Иванович! – сказал он, - прекратите безобразничать! Мы вам не за то деньги платим, чтобы вы составы туда-сюда гоняли! Пассажиры уже несколько недель из поездов выйти не могут, потому что они без остановки носятся. И машинисты устали. Так и до беды недалеко! Слышите, Семен Иванович!
Но Семен Иванович не слышал. Он стоял под шлагбаумом и ждал, когда тот треснет его по голове. Сделав свое дело, шлагбаум медленно поднимался и снова падал на голову Семена Ивановича. Потом опять поднимался и снова падал. А Семен Иванович стоял и улыбался. Он испытывал радость и облегчение. Поезда с сумасшедшей скоростью носились мимо Семена Ивановича и стуком колес заглушали возмущенные крики железнодорожного начальника. Так продолжалось целый день. Жители Лохопетовки собрались у переезда. Семена Ивановича попытались увести домой силой, но он отбивался и укусил одного из лохопетовцев за нос.
Все от него отстали. Наступил вечер. Темно-малиновое солнце едва освещало стволы деревьев. Семен Иванович стоял, шлагбаум поднимался и падал ему на голову, а мимо проносились поезда. Казалось, это будет продолжать вечно.
Но тут случилось неожиданное. Полосатое бревно, ударив Семена Ивановича по макушке, переломилось и безжизненно повисло посреди дороги. Семен Иванович постоял немного, лег на дорогу и стал тереться панцирем о шлагбаум. Но это ему не помогло. Он выпучил глаза, застонал, лицо его покраснело. Видя такие страдания земляка, один из лолхопетовцев подошел и стукнул его по голове палкой. Семен Иванович радостно кивнул и снова подставил голову. Лохопетовец размахнулся и стукнул Семена Ивановича изо всех сил. Раздался треск: панцирь на голове бедняги раскололся и осыпался частями на дорогу. Лысина Семена Ивановича обнажилась, ее обдул свежий вечерний ветерок, и чесотка мгновенно прекратилась. Семен Иванович потрогал свою лысину рукой, измученно улыбнулся, рухнул на кровать и заснул.
На этом история почти и закончилась. Новый шлагбаум не падал на голову Семена Ивановича, когда тот шел через переезд, чтобы купить семечек. Движение поездов наладилось. Только лохопетовцы стали называть Семена Ивановича – шлагбаум. И вскоре он получил новенький паспорт, где так и было написано: СЕМЕН ИВАНОВИЧ ШЛАГБАУМ.
КИСУБ
Жил в Лохопетовке один человек, звали его Бусик. Был он добрый и безобидный, как и все его земляки, но уж очень ленивый и неряшливый и совсем за собой не следил. Ему бы в доме убраться и себя в порядок привести, а он вместо этого лежал целыми днями на холодной печи, в одеяло кутался и в подушку носом зарывался. И от долгого лежания он даже сам на себя не похож стал.
И вот как-то раз проголодался он сильно, слез с печи, чтобы сделать себе царский бутерброд с горчицей, и по пути в зеркало заглянул. Заглянул Бусик в зеркало и не узнал себя. Потому что глянул на него какой-то растрепанный, с оттопыренными ушами, с перьями от подушки в волосах и глаза косят в разные стороны.
Посмотрел Бусик в зеркало и говорит:
- Плохое зеркало! Неправильно показывает.
И только он это произнес, как кто-то из-за зеркала говорит тихим голосом:
- Нечего на зеркало пенять, если рожа не мыта!
Замер Бусик, стоит, не шевелится. Потом пришел в себя, заглянул за зеркало: никого. Оглянулся – дверь на засов заперта.
«Послышалось!» - подумал Бусик и снова в зеркало заглянул. А там все то же: уши оттопырены, глаза косые и перья в волосах.
«Плохое зеркало!» - снова подумал Бусик.- «Надо его на помойку отнести!» Обхватил он зеркало руками, снял с крючка, да видно от долгого лежания руки ослабли. Выскользнуло зеркало, стукнулось об пол и рассыпалось у ног Бусика мелкими кусочками.
«Вот те на!» - подумал Бусик. – «Это, похоже, не к добру». Вздохнул он, поднял глаза и чуть не упал. Потому что опять увидел перед собой все то же: и глаза косые, и перья в волосах, и уши оттопыренные. Зеркало у ног разбитое лежало, а отражение зеркальное у Бусика перед носом осталось. Вылупил Бусик глаза на свое отражение, которое неизвестно в чем отражалось, и слова сказать не может. И отражение на него глаза вылупило и тоже слова не говорит. Молчал-молчал Бусик, потом собрал всю свою волю в кулак и спросил:
- Ты кто?
- Ты кто? – спросило отражение.
- Я - Бусик, - ответил Бусик.
- А-а-а, - сказало отражение.- Ну, тогда я, выходит, Кисуб.
Бусик глаза протер на всякий случай и спросил:
- Вы иностранец?
А отражение в ответ:
- Вы иностранец?
- Нет, я лохопетовец, - ответил Бусик.
- Ну, значит и я лохопетовец, - сказало отражение.
- Да-а-а-а?- удивился Бусик и, немного осмелев, спросил:
- А что это у вас имя такое странное?
- А ничего странного, - ответило изображение.- Я – твое отражение. А мое имя – отражение твоего, и его наоборот читать надо. Если ты Бусик, значит я – Кисуб. Понятно?
- Понятно, - сказал Бусик, хотя ему ничего не понятно было. Посмотрел он на зеркальные осколки на полу, потом на Кисуба посмотрел и спрашивает:
- А что дальше будет?
- А ничего, говорит Кисуб.- Раз ты зеркало разбил, придется мне теперь у тебя жить.
- У меня?- удивился Бусик, и у него даже глаза на лоб полезли.
У Кисуба тоже глаза на лоб полезли, но он спокойно ответил:
- Конечно. У кого же еще, как не у тебя?
- Ну и ну! – только и покачал головой Бусик.
И Кисуб головой покачал.
Как бы то ни было, но так и вышло. Стали Бусик с Кисубом вместе жить. Вместе жить, вместе есть и вместе спать.
Сначала Бусику даже интересно было, потому что Кисуб все за ним повторял. Бусик сядет, и Кисуб сядет. Бусик встанет, и Кисуб встанет. Бусик чихнет, а Кисуб скажет: «Будь здоров!». Сначала Бусику интересно было, а вот потом надоедать начало. Потому что только он на печку ляжет, а Кисуб уже тут как тут развалился. И еще толкается, места себе побольше выгораживает, да одеяло на себя тянет.
И есть они, конечно, вместе садились. Из одной тарелки. Но тут Кисуб попроворнее Бусика был. Пока Бусик ел, Кисуб успевал из тарелки все вкусные куски вытащить, и Бусику приходилось остатки доедать. А пока Бусик доедал, Кисуб уже компот допивал. Встанет Бусик голодный из-за стола, полезет в холодильник, а Кисуб уже тут, головой толкается и руку к колбасе тянет. Проворный был Кисуб.
А еще храпел он во сне. Да так, что Бусик заснуть не мог. Замучается Бусик от храпа, толкнет Кисуба в бок, а тот проснется и просит:
- Ты чего?
- Не храпи! – скажет Бусик.
- Никто и не храпит, - ответит Кисуб и опять храпеть начинает.
От бессонных ночей у Бусика под глазами мешки появились, и зевал он все время. И Кисуб тоже зевал, хоть и храпел всю ночь. И еще была одна неприятность. Раньше Бусик себя только в зеркале видел, когда сам того хотел. А теперь, хочешь - не хочешь, приходилось ему на Кисуба с утра до вечера смотреть, потому что тот все время у Бусика перед носом торчал. А вид у Кисуба был неприятный: глаза косые, уши оттопырены, и в волосах растрепанных перья торчат от подушки. С ненавистью стал смотреть Бусик на Кисуба. И Кисуб на Бусика тоже смотрел с ненавистью.
А еще иногда они хором говорили. Вот смотрят они друг на друга, смотрят и вдруг говорят хором, в два голоса:
- Ох, и надоел же ты мне!
Одним словом, не стало Бусику житья от Кисуба. И вот как-то раз столкнулись они у холодильника, схватили один бутерброд, и тут Бусик вскипел от возмущения. Размахнулся он и треснул Кисуба по лбу, и тут же сам в лоб получил. Да так сильно, что слезы из глаз брызнули. Сел Бусик на пол, слезы по лицу размазывает и говорит:
- Уходи отсюда, Кисуб ненавистный!
А Кисуб тоже сел на пол, тоже слезы размазывает и говорит:
- Только вместе с тобой!
Понял Бусик, что никак ему от своего двойника не избавиться, и решил он от него сам убежать, потому что лучше в лесу одному жить, чем вместе с этим Кисубом.
Встал он потихонечку ночью, надел валенки, нахлобучил шапку и – за дверь. Вот крадется Бусик по двору, ступает еле слышно, и тут кто-то шепчет ему на ухо:
- Куда идем?
- Обернулся Бусик, а рядом Кисуб стоит и тоже в шапке и в валенках. Сел тогда Бусик в сугроб и завыл:
- Да когда ж ты от меня отвя-я-я-я-я-жешься?
А Кисуб тоже сел в сугроб, тоже завыл и говорит:
- Да никогд-а-а-а-а-!
- О-о-о-о! – застонал Гусик.- Что ж мне всю жизнь на твою рожу смотреть?
А Кисуб и отвечает:
- Нечего на меня пенять, если у самого рожа не мыта! – потом серьезный-серьезный стал и говорит:
- Есть выход.
- Какой? – спросил Бусик.- Скажи, все сделаю! Даже зеркало новое куплю!
- Зеркало – это только полдела,- сказал Кисуб.- Я ведь почему у тебя поселился? Потому что мне на тебя смотреть противно, потому что я из-за тебя на черта похож. Вот приведешь себя в порядок, купишь новое зеркало, тогда и расстанемся.
- Навсегда?- спросил Бусик.
- А это уже от тебя зависит,- сказал Кисуб. Делать нечего, пошел Бусик в баню. И Кисуба с собой взял, на всякий случай. Забрались они в парилку и стал Кисуб Бусика веником лупить.
Попарились они, помылись, причесались, оделись в чистое. Глянул Бусик на ненавистного Кисуба и не узнал его. Потому что стоял перед ним славный малый: глаза чистые, умные, причесан аккуратно, одет прилично. Смотрит на Бусика и улыбается. И Бусик улыбается.
Потом пришли они в магазин, зеркало покупать. А продавец посмотрел на них и говорит:
- А зачем вам зеркало? Вы друг на друга смотрите, дешевле будет!
- Насмотрелись уже, - сказал Бусик.
- Насмотрелись,- подтвердил Кисуб.
Пришли они домой, приладили к стене зеркало, пожали друг другу руки, обнялись крепко, прослезились.
- А ты не такой уж и противный,- сказал Бусик.
- Да и ты ничего,- ответил Кисуб. А потом шагнул в зеркало и исчез. То есть с этой стороны исчез, а с другой стороны зеркала появился. Смотрит Бусик на Кисуба и слезу вытирает. И Кисуб слезу вытирает. Вытирает и улыбается. И Бусик улыбается.
После этой истории Бусик стал аккуратным и всегда следил за своим внешним видом. Потому что побаивался, что Кисуб вернется и опять вместе с ним жить будет. Вот встанет Бусик утром, в доме порядок наведет, потом холодной водой умоется, зубы почистит, подойдет к зеркалу и причесывается. И Кисуб в зеркале причесывается. А еще когда Бусик мимо зеркала проходит, то всегда улыбается, чтоб Кисуба задобрить и приятное ему сделать. И Кисуб ему в ответ улыбается.
Переменился Бусик после этой истории, совсем другим человеком стал и в жизни преуспел. Но о Кисубе не забывал, нет-нет да и вспомнит про него. А как вспомнит, так задумается. Долго Бусик задумывался, а потом понял, что, видно, у каждого человека есть свой Кисуб, только не все об этом знают. А не мешало бы знать, потому что вреда от этого не будет, одна только польза.
ОСТОРОЖНО – ВЕРБЛЮД!
На лохопетовском продуктовом складе помощников сторожа верблюд работал. Пока сторож, Митрич, в сторожке чай пил, верблюд по складу разгуливал и воров дожидался. Днем, обычно, работы мало было, а вот ночью хватало. Спрячется верблюд в темноте и ждет. Видит – вор через забор лезет. Верблюд прицелится и плюнет! Плевал верблюд мастерски. Дат так сильно, что вор сразу «брык» с заборы и лежит без сознания. Митрич к телефону. Милиционеры приедут, заберут вора и тюрьму.
Иногда верблюд за одну ночь по несколько воров заваливал. В тюрьме воров становилось все больше, а на свободе все меньше. И вот, в одну прекрасную ночь верблюд последнего вора завалил. Не стало больше воров в Нахапетовке. И остался верблюд без работы.
Целыми днями слонялся он по территории склада и не знал, чем заняться. И стал он от скуки в прохожих поплевывать. Встанет у забора и ждет. Видит какой-нибудь нахапетовец идет, прицелится в него и плюнет. Особенно радовался верблюд, когда ему удавалось с нахапетовца шапку плевком сбить. Понимал, конечно, верблюд, что нельзя в людей плевать, что нехорошо это. Но вот плюнет и как-то легче на душе становится. Такой уж у него характер был – не мог он не плеваться. Нахапетовцы, конечно, возмущались, но связываться с верблюдом не хотели. И стали они продуктовый склад стороной обходить.
Тогда верблюд стал за животными охотиться. Плюнул в курицу – та полдня без чувств пролежала. Плюнул в корову, у нее вместо молока простокваша пошла, а потом и ряженка. Тогда нахапетовцы и животных подальше от складского забора увели.
Опять стало скучно верблюду. И стал он скуки на соседских огородах яблоки плевками сбивать. Сначала яблоки все сбил, потом груши, потом сливы потом нечего сбивать стало: голые деревья стоит.
Затосковал верблюд. Бродил целями днями по складу и не знал, чем заняться. И вот как-то брел, брел и вдруг видит - Митрич на скамейке сиди, папироску курит. Верблюд подошел поближе подумал и плюнул в Митрича. Тот сразу папироску выронил и под скамейку свалился. А верблюд нагнулся облизал Митрича и ждет, когда тот снова в сознание придет.
Очнулся Митрич и спрашивает возмущенно:
- Что ж ты горбатый плюешься?!
- А что мне еще делать? – спросил верблюд.
- Ты в кого хочешь плюй! – говорит Митрич, в а в честного человека не смей! Потому что человек – царь природы, в ты – верблюд! Понял?!
- Понял! – сказал верблюд и опять плюнул в Митрича.
- Митрич под скамейку свалился. А верблюд посмотрел на него грустными глазами и дальше побрел.
С этого дня стал Митрич верблюда избегать. А верблюд, наоборот, выслеживать его начал. Увидит Митрича и за ним. Митрич бежать. А верблюд загонит его в какой-нибудь угол и плюнет. Митричу это не нравилось. А кому понравится все время оплеванным ходить? И потребовал тогда Митрич у городских властей, чтобы верблюда со склада убрали.
Погрузили верблюда в ящик и отвезли в зоопарк. Посадили в клетку и надпись повесили: «ОСТОРОЖНО-ВЕРБЛЮД!», потому что и из клетки умудрялся он посетителей оплевывать. Нахапетовцы к верблюжьей клетке близки подходить боялись, из далека его рассматривали. А верблюд целями днями на полу лежал и в потолок плевал. А ночью старался до луны доплюнуть. А когда луны не было, он плакал, потому что темно и плюнуть в кого.
Совсем затосковал верблюд. Аппетит у него пропал, шерсть комьями свалялась. А в Глазах тоска. Того и гляди – помрет! Сжалились тогда над ним нахапетовцы, думали-думали и решили верблюда пожарником определить, чтобы огонь плевками тушил.
Определили верблюда пожарником. И сразу аппетит у него улучшился, в глазах блеск появился. Стоит верблюд, от нетерпения с ноги на ногу переминается, ждет, когда где-нибудь пожар начнется. Как только, где загорится, верблюд бегом туда. Вперед пожарников прибежит и давай в огонь плеваться. Иногда он и в одиночку с пожаром справлялся, а иногда бок о бок с пожарниками с огненной стихией боролся.
И до того верблюд хорошо свои обязанности выполнял, что скоро получил медаль «За отвагу на пожаре». А в людей с тех пор верблюд перестал плевать: слюны не хватало, он ее всю на пожарах исстрачивал.
УЖАСНАЯ РЫБИНА ТРЕСКА
Ходила по городку Лохопетовка, что расположен между Москвою и Питером, старая легенда про то, что живет в местной речке ужасная рыбина по имени Треска. И если кому посчастливится выловить эту рыбину, то может она три любых желания исполнить.
Услышал эту легенду лохопетовец Гусик, и очень ему захотелось ужасную рыбину Треску поймать. Потому что было у Гусика по жизни ровно три желания: хотел он красивым стать, как Аполллон Бельведерский, богатым - как царь Соломон, а еще хотел штаны новые купить: старые уж больно обносились, бахромой висели.
Собрал Гусик снасти, пришел на речку, уселся поудобнее, забросил удочку, сдвинул кепку на затылок, прищурился на солнышко, как вдруг у него клюнуло. Да не абы как, а по-настоящему! Удилище в дугу согнулось, а леска зазвенела, как струна на балалайке. Поднанужился Гусик, поднапрягся, да и вытащил из воды на берег огромадную рыбину: глаза у рыбины злые, навыкате, плавники острые как сабли, а зубы длинные и кривые. Вот таким-то кривым зубом рыбина и прикусила Гусика за штанину. Смотрит Гусик, а пасть у рыбины большущая: туда десять лохопетовцев запросто поместятся.
Подергался-подергался Гусик, видит штанина крепко зацепилась и взмолился:
- Отпусти! - а сам все освободиться пытается.
- Отпущу, - говорит рыбина, - Если три моих желания исполнишь!
Глянул Гусик рыбине в пасть, а там внутри глотка огромная, а за нею тьма тьмущая!
- Все исполню, только отпусти! - закричал Гусик в ужасе.
- Во-первых, - сказала рыбина, - Отцепи от моей губы свой дурацкий крючок!
Отцепил Гусик трясущимися руками крючок и ждет, что еще рыбина попросит.
- Во-вторых, - сказала рыбина, - сматывай удочки!
Смотал Гусик удочки впопыхах и дальше ждет, что рыбина прикажет.
- А в третьих, - посмотрела рыбина на Гусика злым глазом, зубами лязгнула, хвостом по воде ударила и закричала страшным голосом:
- Чтоб ты пропал и больше я тебя не видела!
Отпустила рыбина штанину Гусика, и он побежал, что есть духу. Прибежал домой, двери на все запоры запер, на печку забрался, тремя одеялами с головой накрылся, да так три дня и пролежал, не шевелясь. Только иногда вздрагивал, когда ветер в окно стучался.
С тех пор Гусику на рыбалку не ходил, как-то не хотелось больше.
А что касается ужасной рыбины Трески, то говорят, что она до сих пор в лохопетовской речке плавает и только и ждет, чтобы кто-нибудь ее выловил и попросил три желания исполнить.
ЧЕЛОВЕКОКОТ
Однажды зимой лохопетовский житель Таня приехала в столицу нашей Родины и прогуливалась по Старому Арбату, крепко прижимая к сердцу деньги, полученные из Афганистана. В районе старого зоомагазина она увидела актрису Марину Аросьеву (та, что из «Кабачка 13 стульев», которую любила еще с детства. На руках у Аросьевой сидели два небесных созданья – снежно-белые пушистые котята с небесными увлажненными глазами, в которых отражалась любовь ко всему миру, призыв блюсти себя и все библейские заповеди. Завороженная их красотой, Таня невольно остановилась и, не отрывая взгляда, смотрела на котят. Один из них смотрел на Таню. С неба падал пушистый снег.
Сделка состоялась. Аросьева, которая выступала в качестве кошачьего бренда, получила свои сто у.е. и посоветовала покормить котенка сырым яйцом, разведенным с молоком. Котенок сидел за пазухой теплой Таниной куртки и спал до самого дома. У Тани не было опыта общения с животными. Она выполнила все указания Аросьевой и легла спать, оставив котенка (его согласно свидетельству о рождении звали Уильям) на кухне. Котенок ходил по полу, нюхая его своим розовым носом, искал свою маму и сестренку и плакал от одиночества. А Таня лежала в комнате и думала: «Какой капризный котенок! Его покормили, а он еще и орет!»
Вскоре Таня собралась поехать к своему другу в Кабул и поэтому отвезла котенка Вилли (так его решили называть) к девочке Насте в Санкт-Петербург. В городе на Неве Вилли хорошо кормили, от большой симпатии к нему тискали и таскали по квартире туда-сюда. Вилли это не очень нравилось, но он терпел. Такой уж у него был характер. Иногда Вилли делал свои дела не в специально купленной для него посудине, а рядом с ней, или на кухне возле холодильника. Тогда Настя под строгим взором своей мамы брала в руки тряпку и начинала убираться. В эти минуты она совсем не любила Вилли. Еще Настя не любила, когда Вилли за его достойную осанку и благонравный вид называли профессором. «Никакой он не профессор, - кричала Настя, отжимая мокрую остро пахнущую тряпку, - Он обыкновенный кот!»
Потом Вилли подрос, и ему решили сделать операцию, чтобы он стал совсем уж домашним котом. Однажды в дверь раздался длинный звонок, пришел ветеринар, сделал коту укол, а потом маленький надрез. Очнувшись после укола, еще ослабленный лекарством Вилли ходил по квартире, заваливаясь то на один бок, то на другой. С тех пор, услышав дверной звонок, он мгновенно прятался в самый дальний угол за диваном. Боялся, что ему опять будут делать операцию. А потом Танин друг вернулся из Кабула, и Вилли стал жить в Москве. Здесь у его на шерсти стали появляться длинные черные нити, которые шли от спины до середины хвоста. Вилли стал оправдывать название своей породы – серебристая шиншилла. А потом он стал постепенно превращаться в человека.
Первый раз это произошло ночью. Танин друг лежал на диване в гостиной и смотрел телевизор. Вилли расположился рядом. Человек гладил его по шерстке, чесал за ухом, целовал в нос и говорил: «Хороший мой Вилли, славный котик, умный, красивый. Никогда тебя не брошу! Никому не отдам! Всегда буду тебя защищать! Будем с тобой все время вместе». Вилли нравились такие слова, и он с наслаждением мурлыкал, прикрыв свои выразительные глаза. Потом Вилли заснул. А когда он проснулся, то обнаружил, что лежит на диване один, а человека, который говорил ему такие ласковые слова рядом нет. Вилли соскочил с дивана и пошел в спальню. Танин друг крепко спал, укрывшись одеялом.
Вилли сел на коврик. Его распирало справедливое возмущение. «Значит так! – сказал он громко, - Спишь? А кто мне обещал, что всегда будем вместе? Кто говорил, что не бросит меня? Как тебе после этого верить? Совсем совесть потерял!»
Танин друг проснулся от того, что услышал необычно громкий голос кота. Вилли, который даже очень голодный только тихонько почти беззвучно мяукал, на этот раз разразился длинной тирадой состоящей из мяуков, мурлыков и еще низкого горлового рычания. Танин друг был не глупый и сразу понял, в чем дело и, попросив у кота прощения, позвал его на кровать. Вилли замолчал, вспрыгнул на одеяло, свернулся в клубок и удовлетворенно заснул. Еще бы, он добился того, что перед ним извинился человек.