Одиннадцатая твердость
Муравей поднимает в тысячу раз больше своего веса. А жена Федора Федоровича, Катерина Ивановна, от муравья недалеко ушла. Вот она тащит сумку. Да только чего она наложила-то в нее? У нее и денег столько нет.
Принесет и брякнет мужу под ноги: « Хоть бы встретил».
Федор скажет:
«Ты бы еще больше приперла. Я говорил тебе такие сумки не поднимать».
«Да тебя, что ли, дожидаться?» – она слова эти приятно роняет.
Катерина Ивановна работает как вол. Ей нравится быть волом, коричневым таким, рогатым, а женщиной – не нравится.
Когда ей нехорошо, она стыдится прилечь. Отпросится с работы – давление –, а когда Федор Федорович придет, сразу прячет подушку с одеялом. Так делала ее мама.
Федор Федорович уверен, что Катя сделана из железа, потому что у нее нет медицинской карточки.
Катя уверена, что счастье в жизни тяжелое и мучительное. Ее счастье сделано из камня одиннадцатой твердости, и не надо это, пожалуйста, оспаривать.
Против закона бутерброда
Однажды у Федора Федоровича зачесался глаз. Сначала правый, потом левый. Хоть на стенку лезь! Потом заломило под ребром. Потом бутерброд упал маслом вниз. А в это время Катя полы мыла.
«Как я ненавижу эти понедельники», – подумал Федор Федорович.
Поднял бутерброд и съел. Глаз у него чесаться перестал. И под ребром колоть перестало. И даже настроение повысилось.
Мудрый человек Федор Федорович!
Светофор
Жена Федора Федоровича Катя, наконец, его бросила. Записку в кухне нацарапала: «Прости! Оставляю тебе самое дорогое, что у меня есть».
Федор Федорович думал-думал: что это? Оказалось: теща, ее мать, жить с ним осталась.
Ох, и разозлился он! Три месяца ее видеть не мог. Сидят - каждый в своей комнате.
Но, допустим, надо ей в кухню, чайку попить. Вскинется она – и по коридору галопом. А ему в этот момент тоже чаю захочется. В коридоре и столкнутся. Иной раз до синяков.
Надоело это Ф. Ф. до чертиков. Он светофор в коридоре поставил.
«Вы, мама, – теще сказал, – на красный проскакивайте. А я на зеленый буду ходить».
Только за ней нарушение заметит: «Штраф давай!». И комнату заколотить обещает. Раз даже ГАИ ей вызвал, когда она на него наезд совершить пыталась.
Слушалась сначала. А потом такое началось!
Лошадь
Теща Федора Федоровича сказала, что в ванной ржет лошадь.
Ф. Ф. знал, что теща – большая фантазерка, а может, просто с прибабахом – сказывается возраст.
Но действительно, как только они вошли, в ванной, в трубе, раздалось тоненькое ржание.
– Это кобыла, – прислушиваясь, сказала теща. – Я в колхозе выросла, мой отец конюхом был.
– Зачем нам лошадь? – спросил Федор Федорович. - Забот, что ли, мало?
Теща обиженно рассказала, что у ее подруги в ванной живет питон – и ничего. Они стараются горячую воду не включать, чтобы его не обварить. А то он появляется из унитаза и мстит.
Федор Федорович включил холодную воду.
Лошадь заржала грустно и замолчала.
– Ты ее утопил, Федя. Позвала я тебя на свою голову, – теща расстроилась и пошла пить валерьянку.
Через двадцать минут лошадь заржала снова. Причем, сразу в двух трубах.
– Я ее напоил, – сказал Федор Федорович, – она пить просила. я тоже в деревне рос, думаешь, ты одна такая умная?
Нищие
Пошел Ф. Ф. в церковь, грехи замаливать. Метров триста до нее осталось. Подскочили к нему две дамочки в костюмах нищенок и на руках повисли.
Ф. Ф. обеим по рублю дал. Только шаг сделал, накачанная старуха с костылем за ним припустилась. Норовит подножку поставить и свистит, как Соловей-Разбойник.
Еще два безногих мужичка включились в план перехвата.
Быстренько они Ф. Ф. догнали. Повалили на снег. Всю мелочь пришлось отдать. Работают ребята!
Ф. Ф. даже шапку надеть не успел. Появилась тут старушка – в черном, а сама солнышком изнутри светится.
Бросила рублик Ф. Ф. в шапку. Он на него буханку хлеба купил.
Не перевелись еще на Руси добрые люди!
Ведьма
О том, что теща Ф. Ф. – ведьма, сказал еще Борис Борисович. Да что говорить, и так понятно! Однажды Ф.Ф. веник не туда поставил, так она весь вечер пилила.
Понятно, зачем ей в десять часов вечера веник понадобился: на шабаш лететь к теще Бориса Борисовича. Та тоже из этих. Только не в авторитете пока.
Теща все про Ф. Ф. знала. Ну, не может, хоть убейте, один человек столько про другого знать! С кем пил, у кого был и даже – где заначка лежит.
Вот недавний пример: читает Ф. Ф. «Спид-инфо». В своей комнате на диване лежит.
Только расслабился, муха летит. И на голую грудь ему норовит сесть.
Ф. Ф. рукой от нее отмахнулся. А она не отстает, жужжит противно, и голос ее напоминает чей-то.
Пригляделся Ф. Ф. Ага… У мухи кудряшки жиденькие на голове, и халатик ситцевый вместо крылышек треплется. Теща собственной персоной! Что и требовалось доказать!
Ф. Ф. говорит ей дружелюбно: «Я узнал Вас, мама! Летите в свою комнату!»
А она муху продолжает из себя строить. Что за человек!
Взял Ф. Ф. газету и за тещей погнался.
Дал ей пару раз по шее газетой.
Она за диван упала. Добивать не стал.
Не чужой человек все-таки.
Кот
Принес однажды Федор Федорович кота с улицы, страшного, разочарованного в жизни. Гладит его. Кот спрашивает:
– Ну, и что ты мне прическу портишь? Хочешь, чтобы я спел тебе? Так и скажи!
– Хочу, котя, еще как хочу.
– Ты меня напои, накорми. В ванной помой.
Ф. Ф. коту мяса дал, молока. В ванной помыл. В свою старую рубашку завернул.
На руках укачал.
Кот потом всю ночь эстрадные песни пел. И целоваться лез.
Встал с утра Федор Федорович, а кот уже в ванной – усы бреет.
И чайник котя поставил. И молоко в чашку Федора Федоровича налил.
Схватил Федор Федорович кота за шкирку – и к Борису Борисовичу.
– Возьми, говорит, Борис. Побереги ценное животное. Уезжаю я.
И правда уехал. Что-то долго его видно не было.
Пробежка
Теща Ф. Ф. диетами всякими увлекалась.
Если лицо желтеет, значит, у нее апельсиновая неделя, зеленеет – огуречная, а если побледнела – значит, творога объелась. Не иначе, как тысячу лет прожить хочет.
А потом у нее утренняя пробежка пошла.
Начала она Ф. Ф. на зарядку поднимать. Попробуй, откажи ведьмаке. В свисток милицейский над ухом свистит.
Ф. Ф. сначала спать на бегу приноровился. Даже похрапывал. Но до случая.
Бегали как-то раз по собачьей площадке. А там доберман. Кусты лапами раздвигает и третьим бежать пристраивается.
Ф. Ф. такие кошмары сниться начали!
Он на добермана подумал, что это теща Бориса Борисовича. Иначе, зачем собаке за порядочным гражданином бегать?
Путешественники
Ф. Ф., когда в школе учился, о путешествиях мечтал.
Но на пенсию, которую ему государство выделило, далеко не уедешь!
Тогда Ф. Ф. решил себе приятное сделать.
На двери в своей комнате написал: «Канада», потому что политическим эмигрантом себя чувствовал. Особенно, когда на замок запирался.
На тещиной написал: «Франция», намекнул, что очень уж она знойная для своих ста пяти лет.
На балконе – «Швейцария». У нее там розочки ощипанные стояли. Кухня стала – «Кавказ». Там всегда белье кипит. Жара и влага.
Ванная – «Венеция». Туалет – «Мыс Челюскина».
Звонит Борису Борисовичу: «Я с тобой говорю из Монреаля. Сейчас баржа пришвартовывается».
Это теща с продуктовой сумкой в коридоре топчется.
А та обязательно подковырнет: «Что-то у нас в Венеции труба капать начала».
Или: «Опять на мысе Челюскина свет забыл выключить!»
Вот такая ехидная женщина!
Ясновидение
У Бориса Борисовича дар открылся. Он глаза закатит, руки на стол – и все, как на духу, выложит.
Ф. Ф. не верил сперва, но все правдой оказалось!
Говорит Борис Борисович, а сам весь трясется от напряжения: «Вижу… на лавке перед домом старухи сидят, жильцам косточки перемывают». «Еще вижу… деревья во дворе зеленые». «Дорога… асфальт». «Магазин… в магазине пиво разливное свежее». «Вижу… ты его покупаешь». «Пьем... очень много пьем»
И как заорет: «Что смотришь? За пивом беги!»
Но Ф. Ф. удостовериться надо.
Смотрит с балкона.
Все Б. Б. предсказал: старухи сидят, деревья зеленые, дорога асфальтированная, магазин работает.
Приходится за пивом бежать.
И ничего не скажешь!
Чистый родник
Пришла как-то к Ф. Ф. одна мадам. Странная такая. На голове чугунок вроде бы, а на чугунок вязаная шапка натянута.
«Нравится, – спрашивает мадам, – тебе твоя жизнь?»
Какой там нравится! Найдите дурака, которому б его жизнь нравилась!
Эта, с чугунком, обрадовалась: «Пошли к нам, в «Чистый родник»! Другим человеком станешь».
Пришли Ф. Ф. с Борисом Борисовичем в кинотеатр. А там толпища собралась. Пастора слушают.
Ф. Ф. хотел подобраться и о нечистой силе его порасспрашивать, но где там!
Все руки подняли и махать ими начали, как будто деревья в лесу от ветерка качаются.
И музыка такая, как будто их вместе с кинотеатром в космическую воронку затягивает.
Чувствует Ф. Ф., что у него на голове чугунок вырастает.
Б. Б. тоже за голову схватился и шепчет: «Отползаем, Федя!»
У охранника между ног проскочили. Тот даже стрелять поленился.
Пришел домой Ф. Ф. и тещу свою обнял.
Да в жизни такого не было!
Смерть
Пришла к Ф. Ф. Смерть. Косу у стены поставила. Села в изголовье кровати.
Говорит: «Эх, Федя, Федя! Бабник ты и алкаш. Поизносился твой организм...
Со мной пойдешь!»
«В ночнушке пришла… значит, хочет чего-то, – соображает Ф.Ф., – С виду, конечно, не очень. Худенькая. Синяки под глазами. Но, может, человек хороший…»
Выглянул Ф.Ф. из-под одеяла и по руке ее погладил.
Смерть его мысли прочитала и вспыхнула.
Косу в руки взяла, сказала: «Дурак ты, Федя!» И ушла.
Живучий человек Федор Федорович!