Глава 6.
Стояла прекрасная весенняя погода. Деревья зазеленели и издавали бесподобный аромат.
Ещё не такой насыщенный, как в конце мая, но уже в воздухе кружил и бушевал запах зелени.
Природа больше не желала таиться и сдерживать себя, она оживала на глазах.
По бульварам прохаживались довольные парижане.
Наконец-то скинувшие свои зимние тяжелые одежды и облачившись во что-то по-весеннему легкое и светлое, они ощущали себя будто заново родившимися, от чего смотрелись еще более важными, чем были на самом деле.
Молодые девушки в пышных пестрых шляпках весело резвились и порхали как бабочки.
Звонкие голоса прекрасных незнакомок доносились с каждой улочки.
Художники, сидящие на бульварах, сутуло склонились над мольбертами и всецело погрузились в свое творчество, пытаясь уловить и передать атмосферу яркого майского утра.
А утро и впрямь выдалось такое светлое и свежее.
Солнце поднималось все выше и выше, на макушках деревьев и крышах зарделся солнечный румянец, а отблески сияющих лучей разбросались повсюду.
И от этого Париж казался золотым.
Серьезный на вид месье прогуливался под руку с розовощекой мадам, что-то оживленно ей рассказывал, при этом кланялся каждому встречному.
Веселье, между тем, не было суетливым, каждый занимался своим делом, город роился, словно улей.
Париж раскрывал себя сполна: зазывал и манил, пестрил и ликовал, в это утро он открывался для меня подобно прекрасной юной красавице, которая кокетливо заигрывала с незнакомцем.
Да, именно с незнакомцем, каким я и являлся для Парижа. Создавалось впечатление, что здесь все друг друга знают.
Только я один брел, сжимая в руках небольшой темно-коричневый чемодан.
В этом городе у меня не было не единой близкой души.
Для всех я остался абсолютно незамеченным. Мой образ выбивался из этой главной городской картины, словно лишнее пятно на прекрасном холсте.
Вот с такими мыслями я бродил весь день.
С бульвара, теперь уже не помню его названия, оказался в Сен-Жерменском предместье, пройдя по бульвару Сен-Жермен, миновал еще несколько улиц, через Королевский мост перебрался на другой берег реки Сены, оттуда мимо сада Тьюльри вышел на улицу, пройдя несколько домов, наконец, обнаружил табличку на доме с названием «улица Риволи дом № …». Мне очень понравилась эта улица, но я брел дальше.
Разумеется, я понимал, что, если к вечеру не смогу найти жилье, мне придется отправиться на окраину города, чтобы переночевать в какой-нибудь захолустной гостинице.
Но это было небезопасно, мне не раз доводилось слышать от знакомых, какая судьба ждет смельчака на окраине Парижа в поздний час.
Остановиться в дорогой гостинице я позволить себе не мог, все и так было рассчитано до франка. Ведь я не знал, как пойдут мои дела, и старался быть экономным.
Бархатные сумерки окутывали Париж, небо чистое, безоблачное, звезды крупные и блестящие, как серебряные монеты, отражались в Сене.
Наступил вечер! На бульварах зажигались газовые фонари, город запестрил разноцветными огнями.
Но фонарей не везде было в избытке, стоило сойти с главных улиц Парижа – и наступала удручающая темнота, будто ты вовсе не на улицу попал, а во чрево кита.
Парижане спешили домой, а приезжие праздно сидели в кафе и потягивали абсент, улицы наполнялись вечерним шумом.
К полуночи же все стихло, замерло, в окнах домов одна за другой гасли свечи. Парижане ложились спать. Какое-то время я еще гулял, но, добредя до Монмартра, невероятно устал, ноги ныли, спина, казалось, налита свинцом.
И когда перед большим зданием я увидел лавочку – опустился на неё тут же.
Мысли о Сен-Мало завладели мной, я вспоминал деда и его рассказы о море, теперь я тоже своего рода бросился в приключения.
Я не заметил, как уснул, прямо в парке, на скамейке.
Глава :http://proza.ru/2009/11/09/1142