Мой гордый отец
…Через сорок дней после смерти матери отец привел в дом другую женщину. Он пытался объяснить мне, почему это делает, дескать, бабушка уже старая, с домашним хозяйством не справляется, а он весь день на работе… Но я не стала в это вникать: было обидно за маму, которая любила его больше жизни и даже на смертном одре переживала за него больше, чем за себя.
-Я живу далеко, ничем вам помочь не могу, поэтому решай сам,-сказала я и уехала.
Его все тогда осудили: и родные, и сослуживцы. Если б они плохо жили с мамой…Но их пара считалась самой дружной и на нашей улице, и на предприятии, где вместе работали. Помню, в детстве бабушка заглядывала утром в их спальню-дверей в комнатах не было- и, удовлетворенная, шепотом констатировала: «Спят, как голубки, обнявшись». И мне от этого тоже почему-то становилось хорошо. У меня никогда не было страха, что мои родители могут разойтись. Семья была незыблемой, как советский строй. Кажется, в нашем роду вообще никто никогда не женился второй раз. Первым эту традицию нарушил отец. И сорок лет их совместной жизни были забыты через сорок дней!
Брат вообще перестал общаться с отцом. А я первые годы все-таки старалась каждое лето приезжать и привозить детей. Но принимал он нас очень сдержанно, чтобы не сказать, холодно. Единственное, что меня останавливало от решения прекратить эти поездки, была бабушка. Она весь год ждала нашего приезда, и каждый раз, пытаясь скрыть слезы, все равно безутешно плакала, когда я уезжала. Было впечатление, что со смертью невестки, которую она держала в строгости, как и полагается в русских семьях, кончилась и ее жизнь. Но бабушка была человеком набожным и понимала, что Богу виднее, когда кого забирать, поэтому кротко терпела.
А вот отца словно понесло! Он постоянно ворчал, ругал всех подряд, и даже его новая жена жаловалась, что он слова без мата не скажет. Это настолько было непохоже на моего отца…Он однажды высадил из автобуса пьяного парня, который при мне заругался. А ведь был совершенно не конфликтным и никогда в разборки, тем более драки, не ввязывался. Упрямый – да, это я помнила, но в остальном он был просто замечательным: руки золотые, сделает все, что не попросишь, пел и играл на гармошке так, что заслушаешься, розыгрыши всякие устраивал, дети вокруг него постоянно крутились, свои и чужие. Даже одноклассники мне завидовали. А тут как подменили…И гармошку в руки перестал брать…
Когда же не стало бабушки, мне вообще перехотелось ездить в родной город. Потому что отношения с отцом у нас были совсем прохладные, и чужие внуки ему стали дороже своих. Казалось, что ничего от прежней жизни и счастливого детства у меня там не осталось.
Но очередная смерть заставила снова приехать: умер брат. Последние годы они уже помирились с отцом, но соединяла их только рюмка.
На похоронах отец не проронил ни слезинки, а когда закапывали могилу, сам взял в руки лопату и делал это как-то ожесточенно, словно доказывал что-то. Вокруг неодобрительно шушукались: нельзя, чтобы отец родного сына закапывал. Но он не обращал ни на кого внимания. Кроме родственников свой новой жены он теперь ни с кем не общался.
…Я все время пыталась найти в себе силы простить отца. Ну, хотя бы ради маминой памяти. Ведь она так гордилась им! Пыталась и не находила этих сил.
Оказалось, что гораздо легче поддаться чужому осуждению, сплетням, которые тут же окружили отца, и забыть все хорошее, которое в изобилии росло в семье при живой маме…Я даже забыла, как он любил меня, как ласково называл «моя доця», и искренне считал, что я самая красивая и умная, не вмешиваясь ни в одно мое решение.
…Умер он неожиданно, после операции, которая прошла вполне успешно, в чужом большом городе, из которого 15 лет назад он увозил домой смертельно больную маму.
Мне он не разрешил присутствовать в больнице, сказал, что здесь очень хороший персонал, так что я приехала забирать уже его тело. Похоронить мне тоже его не удалось, надо было срочно уезжать за границу, и документы были готовы, и билеты. Можно было, наверное, отказаться от поездки и потерять крупную сумму, но почему-то я этого не сделала, рассудив, что для его души мое присутствие на похоронах необязательно.
И с тех пор не знала покоя-везде, где не оказывалась вблизи монастырей, заказывала сорокоусты об упокоении. И казалось мне, что отец что-то не успел мне сказать при жизни, какой-то самый главный разговор так и не состоялся у нас…
Только через год, когда я приехала продавать отцовский дом, его жена рассказала, что он каждый день ездил на кладбище, к маме на могилу. Но никто об этой его верности не догадывался, а отец был слишком гордый, чтобы оправдываться.
А еще через год судьба свела меня с человеком, который имел духовное виденье. Он ничего не знал о моей семье, но после короткого разговора со мной ему приснился мой отец, который сказал: «Не беспокойся обо мне, доця, у меня все хорошо». При слове «доця» я расплакалась и поверила, что отец простил мое былое жестокосердие.
30.09.09.