В семье Степановых было три сына. У старших по два ребенка, и только у младшего - родилась одна дочь - Верка. Она была единственной из всех внуков Степановых, выросшей без отца.
Младший сын Степанов загулял, когда Верке было три года. Загулял и попался. Жена Степанова Танька разбираться не стала и развелась сразу. Лет через десять младший Степанов нагулялся и женился вторично, родив, как повелось у братьев, двух разнополых детей.
Танька замуж больше не вышла, а Верку воспитала так, чтобы сохранить ей бабушку и дедушку Степановых, нежно любивших внучку. Да и с папашей-гуленой Верка часто виделась и очень его жалела, а с детьми его от второго брака подружилась. Те часто жаловались Верке, что их общий батяня начал пить.
Так получилось, что из всех семи повзрослевших внуков одна Верка навещала стариков Степановых в их подмосковной квартире. У всех внуков и внучек уже появились свои семьи и свои дети - правнуки старших Степановых.
Верка тоже была замужем, и тоже имела троих шкодистых пацанят, но стариков не забывала. Находила время. Возила им сумки с продуктами, ухаживала, когда старики болели, и каждый вечер звонила им по телефону.
Когда умирала старуха Степанова, Верки в городе не было.Она отдыхала с мужем за границей, оставив на Татьяну свою ораву. А когда появилась в городе, то отругала мать, что та не дала ей телеграмму о смерти бабушки. А еще страшно переживала, что никому не пришло в голову привести в дом священника и причастить ее перед смертью.
- Да она неверующая была. Коммунистка! - оправдывалась Татьяна.
- Не путай, мам, - сердилась Верка, - это дед - Фома неверующий, а бабуля - сомневающаяся была. Она бы ни за что не отказалась. Мы с ней часто о Боге говорили, она верила, но тайно. Деда боялась.
Сама Верка пришла к Богу как-то незаметно для Татьяны. И мужа тоже нашла верующего. А про шпанистых детей своих часто говорила матери, что если бы не еженедельное причастие, то от ее квартиры давно не осталось бы камня на камне. Мол, после воскресного посещения храма банда малолетних преступников становится потише, постепенно вновь зверея к концу недели.
Через полгода после смерти жены старика Степанова разбил инсульт. Еще в реанимации у деда образовались пролежни. Выхаживать его было некому, и Верка наняла сиделку.
Никто из сыновей и внуков не мог выбраться в загородный госпиталь навестить старшего Степанова. Только однажды Верка встретилась с отцом в пустом вестибюле. Он что-то обсуждал с незнакомым мужиком, сидя на банкетке возле раздевалки.
- Кто это, пап? - кивнула Верка в спину уходящего незнакомца, когда, освободившись, отец подошел к ней.
- Нотариус, Верунь. У дедушки были сбережения. Вот, переписали на меня. Сама понимаешь, лечение, сиделка, то да се...
От отца шел запах свежего спиртного и вчерашнего пива.
Дома отец от сиделки отказался и сам вызвался ходить за стариком, переехав для этой цели из города в подмосковную квартиру родителей. Его жена и дети не возражали.
- Надоел он им там со своей пьянкой, вот и выгнали дурака из дому, - сказала Татьяна. - А он поехал к отцу, чтобы пить там беспрепятственно, чтоб не мешал никто и не останавливал. А ухаживать он не будет за дедом, помяни мое слово. Он смолоду терпеть не мог, когда кто болел рядом. Сразу подхватится и к дружкам бежит, горе залить!
- Люди меняются, мам. Зачем ты так? - встала на защиту обиженная Верка. - Ты все простить его не можешь, вот и наговариваешь на папу. А он очень хороший. Вы просто не подошли друг другу.
Поначалу старик стал поправляться, и Верка перестала гонять туда каждую неделю. Отец держался молодцом и почти не пил. Даже пару раз по телефону велел дочери передать привет Татьяне.
А потом заболела Веркина банда, самой ей тоже нездоровилось, затем слегла с высокой температурой Татьяна, лишь закаленному зятю удалось избежать эпидемии гриппа.
Судя по звонкам из квартиры Степановых,у деда изменений к худшему не замечалось.
В связи с домашним лазаретом Верка не была у деда больше месяца, а когда приехала туда, не могла понять, что произошло.
Пьяный отец в одних трусах храпел в большой комнате на диване.Она заглянула в спальню. Деда на кровати не было. Волосы на Веркиной голове зашевелились. Осторожно ступая, она обошла кровать.
Дед Степанов лежал совершенно голый на голом полу в узком проходе между большим трехстворчатым шкафом и бывшей супружеской постелью. Сколько часов, а может, дней он лежал здесь, сказать было трудно. Дед был обмазан нечистотами, закрытые глаза залеплены гноем. Но старик еще дышал.
Верка бросилась к телефону. Приехал врач и вызвал скорую с перевозкой. В госпиталь деда внучка привезла одна. Степанов младший так и не понял, кто, когда и куда увез папеньку.
Ему снилось, как он открывает бутылку жигулевского, а пиво пенится и вылезает из бутылки, почти не оставляя жидкости на дне. Это было настоящее горе, и отец всхлипывал во сне.
В приемном отделении врачи презрительно оглядывали Верку.
- Не стыдно? - пожилой мужчина в белом халате зло смотрел на плачущую девушку. - Вы не кормили его больше пяти дней. Взгляните, он пьет из бутылки уже пятнадцать минут, оторваться не может! У него полное обезвоживание организма! Ладно, еды, но неужели воды для ветерана было жалко? Какие же вы все! Эх, вы! Молодежь сегодняшняя, тоже мне, дети называется... А вот денежки-то, да квартирку деда успели наверняка хапнуть!
Старик Степанов скончался в реанимации на следующий день. Верка оплатила похороны, и вся опухла от слез. На кладбище, кроме нее и мужа, присутствовал только пожилой племянник деда из Сызрани, а больше никого не было. Сыновья разъехались сразу после отпевания в ритуальном зале при госпитальном морге. Из внуков, кроме Верки, на отпевании была еще только дочь старшего сына Степанова - Юля, но и она на кладбище не поехала, спешила к подруге на день рожденья.
На поминки в квартиру деда Верка решила все-таки ненадолго заехать, чтобы не обижать отца. Он протрезвел наконец и суетился у поминального стола в одиночестве. На кладбище ехать он тоже отказался по причине сильных душевных переживаний, как и его впечатлительные дети.
Жена отца, сидя на диване, оглядывала квартиру Степановых хозяйским оком, прикидывая, во что ей обойдется ремонт этой развалюхи, перед тем, как сдать ее строителям из Армении.
- Что же ты не переживаешь, что не удалось причастить деда? - ехидно спросила Татьяна.
- Отпели, и слава Богу, - махнула рукой Верка. - Отец и так был против и платить священнику отказался. Дед ведь Бога не признавал совсем, поэтому и папу не окрестили. Надо бы теперь заняться этим.
- Ну-ну, дерзай, дочь моя. - Татьяна скептически ухмыльнулась. - Спасай папашину бессмертную душу, пока не поздно. А по мне, так: единожды солгавший, кто тебе поверит?